Гамлет, не бей пьяниц, Не пытайся соблазнить домохозяек, Не надейся смутить сытых, Не рассчитывай быть несчастней Больше, чем тебе отмеряно, Дальше, чем для тебя открыто... Служебный вход заперт, Купи семечек, чернящих губы, Сядь на руинах древней стены Неведомо откуда взявшейся В этом захолустье Странная, странная паперть...
- Ты понимаешь, что ты сделал? - Я никого не ударил. Этого достаточно. - Мы не должны были сходить с поезда. - С какого поезда? - С такого поезда. - С хорошего, непривычного, настоящего Большого и скорого поезда... - Зачем ты это сделал? - Я даже не сказал никому грубого слова. Ты хочешь, чтоб я вымыл им ноги? Тебе не кажется, что это было бы слишком смело? - Я хочу вернуться в свое купе. - Плох тот герой, который Не сходит раньше времени с поезда Без разницы когда, как, с кем и с какого. - Ты можешь быть героем сколько угодно Но я боюсь, что это не всем будет интересно, Потому что для большинства в этом Нет ничего такого. - Хочешь семечек, чернящих губы? - Нет, я не хочу семечек, чернящих губы. Я хочу знать, что происходит. - Знай...
На них никто не посмотрел прямо. Все облизывали их суетливыми взглядами, Странно, почему суетливые взгляды Порожденные трусливым любопытством Не смотря на все свое равнодушие Всегда выглядят недовольными... Однажды он вздрогнул Когда на него впервые так посмотрели И после этого только смеялся Наверное, над самим собой...
- Пойдем отсюда, испуганная женщина. - Куда ты хочешь идти? - Теперь уже нет никакой разницы, ведь так? - Мне все еще продолжать с тобой спорить? - Тебе пора начинать со мной спорить. Только следуя за мной ты можешь оспорить Верность нашей странной дороги. Оставаясь на обочине ты способна Только глотать пыль. - Говори проще, проще, понимаешь ли, Не нанизывай слова, дурак...
- II
...Хвала прибывающим В пункт своего назначения. С грустными взглядами, Полными облегченного понимания Они проходят по перрону, Изучая знакомую сорасположенность улиц, Устало перекладывая сумки из руки в руку, Разминая затекшие ноги и пытаясь прикурить, Выбрасывая в урны огрызки куриц, Яичную шелуху и надкушенные батоны... Им легко оттого, что что-то в их жизни Еще может заканчиваться И не продолжаться день за днем... Чтобы благодать не переросла в закон, Чтобы дети не выросли И не объяснили привычное заново Поезда убивают своих детей, Дети умирают и выходят на свой перрон. Хвала пересаживающимся в автобусы И не замечающим отсутствия беглецов...
- Я прочитала название этого места. Правда, оно почему-то перечеркнуто Жирной красной чертой. - Тебе это что-то дало, кроме очередного слова? - Мне нужно вернуться на станцию, Позвонить и сказать, где я нахожусь. Стой... - Стоит ли ради этого где-то находиться? Давай позвоню я. Я скажу - я скажу - привет, Это служба общественного мнения, Скажите, уважаемый, как вы относитесь К супружеской измене? Отрицательно? Вы очень нам помогли, спасибо, счастливо... - Давай зайдем в магазин и купим пиво. - Давай...
Люди, прибывающие в пункт назначения Очень долго несут с собой запах поезда, Он въедается в их кожу Как запах ластика в альбом для черчения, Он прячется в линиях ладони, Даже рукопожатия не выжимают его их них...
Сошедшие с поезда раньше времени Очень быстро обретают запах себя самих.
Им незачем притворяться Что-то понявшими и старающимися Донести это что-то до других Или в крайнем случае - до душа, Чтобы смыть со своих рук и плеч... Им ничего не нужно беречь...
- Куда ты меня ведешь? - В степь широкую, траву высокую, Сымать с красной девицы черно платьице, Ласкать красной девице бело пузико, Шептать красной девице в алы губы Всякие глупости... - Остановись здесь, поглотай свою пыль. Может быть, ты тогда Хоть что-то в этой жизни поймешь... - Глотающие свою пыль Познают природу самих себя И становятся как мертвецы Человек перед смертью понимает, Почему и зачем он дышит, И больше уже от испуга не может дышать... Я не хочу узнавать себя, Пусть этим занимаются другие, Идущие рядом со мной И заставляющие меня остановиться Из простого нежелания раздеваться.
- Перестань подпрыгивать и пылить, Прекрати залезать мне словами между ног, Перестань лжепророчествовать и издеваться. Давай поговорим серьезно. Давай поговорим здесь Пока мы еще не слишком далеко зашли. - Мы уже слишком далеко зашли. Иже еси от века и днесь. По щиколотки в теплой пыли...
- III
...Кажется, это где-то было. В этой местности даже прямые дороги Кажется, что идут по кругу. В этой местности даже на автобусных остановках Не угасают костры, За которыми уже давно не следят... Можно проходить сквозь строй Одинаковых деревьев, домов и лиц, Можно на обочине есть сгущенку, Можно бесконечно искать друг друга Обнаруживая в итоге только себя...
В этой местности бесполезно вести споры, Опасно сочинять музыку, Бессмысленно читать названия улиц На почерневших углах ночных зданий... Можно только собирать светляков, Потом жечь костер На автобусной остановке, Отмахиваться от комаров, И смотреть на огонь Огромными звериными глазами...
- Ты снова спросишь меня, где мы находимся. - Нет... - Ты снова спросишь меня, куда мы идем. - Нет... - Ты хочешь вернуться домой? - Нет... - Ты вернешься домой. Рано или поздно. - Какой ты хочешь услышать ответ? - Да. - Ты придумал все это ради нескольких часов? - Да. - Это ничего не меняет? - Да. То есть нет. Я не знаю, каким словом здесь соглашаться. - Ты отпустишь меня после всего этого? - Какой ты хочешь услышать ответ? Да? - Интересно, мы можем ответить друг другу? - Наверное, не всегда... - По-моему - просто нет...
Они готовили чай на костре И рассматривали деревенские граффити. У нее кончились сигареты, Она все время спрашивала у него И втягивала полной грудью Горький дым его плохих сигарет...
- Глупо об этом сейчас думать? - О чем? - О том, что мы с мужем Хотели бы завести ребенка. - Почему же глупо? Думай сколько угодно. - Это было бы неразумно... - Думать об этом сейчас или заводить ребенка? - Мы очень мало зарабатываем. Но через несколько лет я стану старухой... - Ты специально рассуждаешь вслух? - А? Прости... - Нет, ничего, ты можешь даже Шептать мне все это на ухо... Все, пожалуй кроме старух... - ...А ты? - Что я? - Что ты будешь делать? - Ты не против, если я поем? - Что ты будешь делать без меня? - Ты мне безразлична. - Совсем? - Не кури так много и не прикуривай от огня. - Я тебе безразлична? Ты снизил мне цену? - Сентиментальная сцена. Дамы в темном зале, Берегите от посягательств губы. - Ты, кажется, сейчас опрокинешь котелок в огонь. - Дай ты людям поцеловаться...
- IV
Герои должны поспать... Он положил ее на узкой железной лавочке, Он сам сел на свой рюкзак, Прислонился к железной стене И закрыл глаза... Что ему снилось, когда Костер угасал, небо лениво светлело, Но никто еще не вышел из домов Кормить куриц и выгонять коров...
* * *
Автобус, набитый битком, но все С красными повязками контролеров. Лучше бы у них были повязки на глазах Они бы видели больше Или, во всяком случае, Не судили бы так строго и скоро... Сейчас они растерянно осматривают друг друга Не понимая, на кого и за что Здесь еще можно наложить штраф. Этот автобус давно утратил свой смысл В нем никто не едет до своей остановки, В нем все выполняют свою работу, В нем каждый многозначительно указывает на свой рукав.
Есть только один обыкновенный пассажир, Зажатый со всех сторон, Лишенный возможности выйти, Вот уже целую жизнь Едущий бессмысленной бесконечной дорогой, Оставшийся наедине со своим Сотню раз просроченным единым билетом Выписанным когда-то на имя Бога...
Она - она работает в этом автобусе кондуктором. Она вечно уговаривает Бога приобрести билет, Бог вечно сетует на отсутствие денег. Контролеры прислушиваются И записывают ей в маршрутный лист Взыскание за наличие в салоне безбилетника Как показателя кондукторской нерадивости И преступной лени. Она ужасно размалевана, Пошло одета и бессильна что-либо изменить. Она плачет, прижавшись лбом ко стеклу...
Он - он работает в этом автобусе водителем. Он давно уже не открывает дверей И пропускает остановки. Он тоже дает контролерам работу, Он просто не может остаться невинным. В бессильной злобе он кроет их матом...
Но он единственный покидает этот автобус Чтобы заправить его бензином, Чтобы купить сигарет, Поболтать с заправочным автоматом, Сделать вид, что больше Никогда не вернется за руль, Ляжет спать и после Просто будет считать это сном... Но он не может сбежать Оставив в салоне ее, Он стоит на улице, курит и смотрит Как искажено ее заплаканное лицо, Распластанное за пыльным окном...
Он хлопает дверцей И автобус катится дальше. И пока он не уйдет навсегда Автобус будет продолжать Свое бессмысленное движение. И нужно выбрать...
* * *
...Ей снится муж. Он пришел усталый с работы. Можно просто уткнуться в него и плакать. Он ни о чем не спрашивает, Он смотрит на свое отражение в зеркале На свои грустные и пустые глаза... В это вечер он вспомнит, что когда-то курил Он закурит и накурится до сухой рвоты. Он снова подумает о самоубийстве. Он достанет пыльную бутылку портвейна. Она сядет ему на колени и поцелует в щеку. Она скажет - знаешь, ведь мы же можем Жить по другому... И потом они будут смеяться и звонить соседям, Формальным друзьям и просто знакомым... И соседи придут Сначала серые, серьезные и слепые, Но потом они оттают и расправят плечи,
И мужчины станут свободными, И женщины станут красивыми...
И она будет кричать: Люди, да что же вам было нужно? Вам было нужно, чтобы я изменила мужу Для того, чтобы он, и вы, и я Чтобы мы больше никогда Не изменяли самим себе? Что же вам было нужно, люди?
А они ответят: нам ничего не было нужно. У нас все было, мы все понимали. Наше будущее принадлежало нам, Наше прошлое и настоящее Вызывали у нас удовлетворение. Мы умели жить, и учили тебя жизни. Мы тебя жалели и даже принимали. Зачем ты пришла, Зачем ты позвала нас И научила смеяться, заставила плакать, Зачем ты делаешь нас свободными и красивыми, Зачем ты вынуждаешь нас любить тебя, Падшая беспутная женщина?
Она заберется на колени к своему мужу, Он погладит ее по голове И поднимет глаза на соседей, Он скажет: вот - я, вот - вы, вот - она.
Среди нас нет судей, Среди нас нет предателей и святых. Может быть, мы были правы, Может быть, этот мир был создан только для нас, Может быть то, что этот мир такой, какой он есть Наша заслуга, может быть - наша вина. Но я хочу спросить вас, соседи, Утратившие свой покой, Научившиеся плакать, любить и смеяться, Обрадованные и напуганные люди Я хочу спросить вас, Вам сейчас хорошо? И стоит ли возвращаться?
...Он проснулся от холода, Присел на корточки рядом с ней И долго смотрел Как она смеется во сне. Когда она стала падать с лавки Он не бросился ее подхватить. Она упала ему под ноги, Вскрикнула от боли И открыла свои все еще счастливые глаза...
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Поезд, следующий неизвестно откуда, прибывающий в пункт своего назначения, уже замедливший ход. Несколько человек в тамбуре докуривают свои последние дорожные сигареты. Несколько человек, Он и Она.
- Я не знаю, что ты хочешь мне сказать... Я не знаю, что ты мне скажешь Так принято говорить, когда знаешь Все сказанное наперед. Не надо учить меня жизни и гладить по голове. Я не поэт и не раб, я не маленький мальчик, Я просто несчастный циничный урод. Ты не скажешь мне ничего Над чем бы я не рассмеялся сквозь слезы, Что бы я не знал и не умел Лучше, чем ты, все еще признающая необходимость Все это обязательно говорить... Что бы ты ни сказала Это не повод для того, чтобы уйти И даже не повод для того, Чтобы не уходить...
- Тише, тише, посмотри, На нас оборачиваются, Не нужно так громко, Даже если ты иначе не можешь. Посмотри вокруг, мужчина, Раскрой, мой мальчик, Свои глупые теплые глазки... Должно пройти время. На твоем мире еще не просохла свежая краска. Он пахнет как пригородное кладбище в Пасху... Скоро не упавшие капли застынут, Цвета перестанут быть чистыми и потускнеют, И ты сможешь придти и не заметить того, Что никто не обернется на грубость И не отзовется на ласку. Должно пройти время. Еще никто ничего ни с кем не умеет...
Должно пройти время... Господи, зачем ты придумываешь Своих таких смешных человечков... Послушай... Мне холодно... Накинь мне, пожалуйста, Свою дурацкую куртку на плечи...
Послушай... Послушай... ты станешь обычным, Забудешь мое проклятое имя, Ты станешь смеяться чуть реже, Научишься требовать вечерами свой ужин, Протягивать ноги на табуретку И допоздна смотреть телевизор, И тихая женщина назовет тебя Своим мужем.
Должно пройти время. Твой город еще не обрел привычных маршрутов. Ты еще слишком мальчик, мой мальчик. Ты когда-нибудь откроешь дверь своего дома И испугаешься взгляда своего сына. Ты еще полюбишь И расскажешь обо всем иначе. И однажды равнодушно посмотришь Мне вслед - в мою постаревшую спину...
- Ты сказала? - Да, я сказала. - Теперь... Станцуй мне. - Что ты говоришь? - Станцуй мне, станцуй сейчас. Станцуй мне, продирижируй Ослепшим оркестром, Он тебя не увидит И не подчинится твоим жестам, Но все равно Отвори окна моего города Руками любопытных, Захотевших на тебя посмотреть, Высунуться серыми слепыми лицами Каждый - в свое окно... Отвори окна моего города Даже если ты еще не способна Раскрыть его людям глаза... Перебеги дорогу Перед черной машиной, Проверь ее тормоза. Перебеги дорогу Увидев на другой стороне Своего смешного мужчину По осколкам пивных бутылок, Лобовых стекол, темных очков, Перебеги дорогу из битого стекла Перед черной машиной, Пусть она испуганно притормозит И проколет свои дурацкие шины.
Ты слышишь меня? Можешь ли ты еще считать это счастьем? Способна ли ты быть счастливой Оттого, что кого-то слышишь? Если нет - я считаю это изменой. Это не слова, это не слова, Это тяжелые камни Скатываются по отвесным стенам, Они могли бы падать Но они по прежнему катятся По отвесным стенам, Эти дома связаны проводами друг с другом Как слепые, убившие поводыря, Войди в мой город, прекрасная женщина, Перестань быть частью его, Войди в мой город - и стань частью меня...
Станцуй мне. Насторожи уши моих соседей. Развороши пепел моих знакомых, Не бойся, ты не обожжешь руки... Станцуй мне, и если не можешь иначе Станцуй на сухих бедрах твоего мужа, Во имя мое - расцарапай ему в конце концов спину, Если хочешь - войди в мой город Запутавшейся любовницей, Главное - ты войдешь в мой город, И уже не сможешь быть просто женой...
Она отвернулась от него и плакала. Он пожал плечами, подождал, Пока поезд остановится, Проводница откроет дверь, Он спрыгнул на асфальт, Растолкал встречающих, Еще раз пожал плечами, Грустно усмехнулся, Закурил последнюю сигарету И бодрым шагом пошел прочь Пока она все еще плакала...
Он пошел прочь. Ему могло бы быть плохо, Но он просто смеялся оттого Что когда она перестанет плакать И захочет ему сказать Что-то свое самое главное, Самое бесполезное, Самое мудрое и обреченное Его уже не будет рядом с ней Никогда.
- *
...Искать и не находить своего счастья Легче, чем находить - и терять свое счастье. В поисках меньше обреченности Хотя они, может быть, Больше всего обречены... Не нашедшие своего счастья Вынуждены смотреть на все снизу вверх, Но все же испытывают к потерявшим Смешанное чувство жалости и вины... Кто пойдет по этой дороге, На которой, возможно, придется делать Такой жестокий и грустный выбор?
Приходите ко мне, Я напою вас чаем, Мы ни о чем не будем говорить, Я просто скажу вам спасибо, Уложу вас спать, а сам Тихо уйду из дома, Не беспокойтесь обо мне, Я просто иду на вокзал, Я просто кого-то сегодня встречаю...
Что-то все же меняется в этом мире Если кто-то смеется ему в лицо от боли? Если кто-то падает под ударами, Роняет голову на колени пустых женщин, Принимает участие в чужом распорядке вещей Но все же смеется и портит хорошие мудрые роли... Кто-то же должен дрогнуть в этом театре, Выйти из зала, зайти в буфет и напиться, И закурить в загаженном театральном туалете... Кто-то же должен забыть прочитать программку, Уснуть на плече унылой соседки И во сне самоуверенно усмехнутся На реплику "будьте как дети", И проснуться испуганным Всеобщими серьезными взрослыми Аплодисментами...