- Имея сорок девять процентов акций, можно активно влиять на политику, - Парсел задумался. - Можно и при меньшем проценте... А с точки зрения юридической - законна ли такая массовая скупка?
- Мои юристы занимались этим вопросом, - ответил Раджан-старший. И улыбнулся - впервые за всю встречу. - С точки зрения закона нет никаких ограничений и препятствий. Контингент владельцев - инженеры и рабочие завода - определяется лишь при первоначальной продаже акций. После этого акции превращаются в столь же обезличенные финансовые знаки, что и банковские билеты. И будут котироваться на биржах страны, как все другие акции.
- М-да... Все это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Сейчас завод в госсекторе. И для осуществления вашего плана не хватает сущего пустяка приватизировать Бхилаи. Мои люди зондировали через Морарджи Десаи возможность провести соответствующий закон через Лок Сабха. Его позиция и прогноз обнадеживают.
Помолчав довольно продолжительное время,Парсел резко спросил:
- А что могут придумать русские?
- Ровным счетом ничего. Это - чисто индийское дело.
- Итак, остается один человек, - Парсел встал, прошелся по столовой.
- Кого вы имеете в виду? - раздраженно спросил Раджан-старший.
- Кого я имею в виду? - переспросил Парсел. "Этот индиец не хочет принимать во внимание все факторы. Чересчур самонадеян, видит Бог, - думал он. - Самонадеян - потому что крупно не проигрывал". - Премьера Неру, сказал он.
- Допустим, - согласился Раджан-старший. И по тому, как он это сказал, Парсел понял - его гость всерьез не обдумывал такого поворота событий. - Допустим, - продолжал индиец, - он захочет провести ограничивающий законопроект через парламент. Но упреждающего действия он не сумеет предпринять - слишком мало мы ему дадим времени. Если же он вознамерится поступить так постфактум, это может привести к правительственному кризису. У нас, знаете ли, есть немало друзей в парламенте - и очень верных!..
- Знаю, - сказал Парсел. - Только вряд ли их голосов будет достаточно, чтобы поставить на голосование вопрос о вотуме доверия правительству. Увы, маловато у вас этих очень верных, господин Раджан-старший!
Подумал: "И у нас их маловато. М-да...".
- Второе, что теоретически мог бы предпринять Неру, продолжал индиец, - это если ваш план осуществится - денационализировать завод. Сделать его таким же, как, скажем, заводы Таты. Но этого он уже не сможет сделать по весьма простой причине - в казне нет денег. Даже для того, чтобы взять в госсектор контрольный пакет акций завода, Неру вынужден был сделать кабальный заем у швейцарских банков. Других вариантов у него нет!..
- Есть, - резко возразил Парсел. И Раджан-старший поразился перемене, происшедшей в нем: из хмельного, благодушного хозяина он мгновенно превратился в трезвого финансиста с мертвой хваткой.
- Есть, - повторил Парсел. - Например, предложить русским создать смешанное предприятие, то есть углубить их внедрение в экономику Индии.
- Но ведь такого у нас еще никогда не бывало, - сказал встревоженный индиец.
- Все когда-то начинается, - Парсел снова добродушно улыбался. - Мне очень нравится ваша идея, дорогой коллега. И я, пожалуй, войду с вами в пай, рискну своими долларами. Но я привык, прежде чем рисковать, досконально изучить и степень прибыльности предприятия, и степень риска. Я понимаю так - у нас есть какое-то время, чтобы обдумать вопрос всесторонне.
- Есть, но очень небольшое, - предостерегающе произнес Раджан-старший. - К такой внушительной сделке и подготовиться следует всесторонне.
- Прелестно, клянусь Всевышним! - воскликнул Парсел, передавая гостю чашечку кофе. Тот умоляюще сложил руки на груди: "Чай". В столовую вошла Софи, поставила перед индийцем чашку крепкого чая. Гость млел, глядя на сидевшую напротив него француженку.
Глава тридцать третья ФУНТ ЛИХА
Виктор и Аня возвращались из Лос-Анджелеса, где они присутствовали на официальном открытии выставки "Советский спорт в фотографиях". Машина торопко бежала по шоссе. Встречных и попутных было немного. По радио в записи передавался концерт Эллы Фитцджеральд.
Еще перед выездом из Вашингтона Картеневы договорились о четком распределении обязанностей: Виктор пилот-командор пробега; Аня - штурман, второй пилот, стюардесса и пр. и пр. и пр. Удобно устроившись в своем кресле-видении, она или читала, или дремала, или рассматривала пейзаж, когда он был не удручающе монотонным. Как "штурман", она была обязана следить за тем, чтобы они невзначай не выскочили на непредусмотренную маршрутом дорогу. раза два это с ними все же случилось, и тогда Картенев деланно сердился, ворчал: "Салага! Охота была из-за твоего головотяпского разгильдяйства получать представления от Госдепа. Малюсенькие заботы, и те не может осилить! А еще кричит: "Да я, да мы эту самую Америку запросто из конца в конец без единого срыва проедем!". А на деле и время теряем, и бензин впустую жжем, и на неприятности напрашиваемся".
- Умоляю, мистер командор, сделайте милость - прервитесь на мгновение, - спокойно проговорила Аня, сняв темные очки и внимательно рассматривая дорожную карту. И вдруг по-военному лихо отрапортовала: Разрешите доложить обстановку. Движение на трассе слабое. температура воздуха 104 градуса по Фаренгейту в тени. Ветер умеренный - 4,7 метра в секунду. привал через 79 миль. Ночной бивак, в соответствии с планом - в столице штата Аризона, стольном граде Фениксе. Докладывает штурман автопробега Анюта Бравая.
- Благодарю за службу, вахтенный, - рявкнул Виктор. Аня подскочила от неожиданности на своем сидении так, что ремень безопасности напрягся до предела.
- Служу Советскому Союзу, товарищ командор! - выпалила она совсем по-армейски.
Выставка, на открытии которой они только что были, оформлена была с большим вкусом. Представитель мэра сказал в своем выступлении несколько общих фраз об американском гостеприимстве и затем заметил:
- Мы, американцы, понимаем, что эта выставка является своеобразным приглашением посетить предстоящие Московские Олимпийские Игры. Вот тут-то и возникает целый ряд вопросов, поскольку это первый игры за "железным занавесом". Смогут ли Советы принять всех туристов, которые пожелают приехать в Москву, Ленинград, Киев, Минск и Таллин, а главное - смогут ли они сделать так, чтобы эти туристы чувствовали себя как дома? Я имею в виду проблему гостиниц, проблему питания, проблему обслуживания - словом, все то, о чем так много и так критически писалось в нашей прессе. Успеют ли русские завершить подготовку всех стадионов, площадок, дорожек, треков? Сумеют ли они обеспечить соответствующую безопасность как спортсменов, так и туристов? А то, знаете ли, некоторых гложет сомнение: "Приедешь в Москву, повеселишься на Играх, а потом невзначай окажешься во Льдах и Мраке Сибири". Оратор демонстративно подмигнул кому-то в зале, словно говоря: "От этих, мол, русских всего можно ожидать".
- На вопрос о том, будут ли готовы в срок все Олимпийские спортивные объекты, - сказал в своем ответном слове Виктор, - уже было соответствующее разъяснение президента МОК лорда Киланина. Он только что лично их осматривал и сказал, что Игры можно проводить хоть сейчас. Могу заверить через присутствующих здесь представителей прессы - всех американцев, что мы постараемся предоставить максимум комфорта гостям Олимпиады.
Теперь вопрос действительно по существу, - Картенев отыскал взглядом представителя мэра, так же демонстративно подмигнул ему, как тот несколько минут назад кому-то в зале, - "сумеют ли несчастные туристы вырваться из медвежьих объятий большевиков и добраться до благословенного судьбой и любимого собственного очага?". Что Сибирь! Наши научно-проектные организации занимаются обсчетом и просчетом проекта, по которому всех предполагаемых триста тысяч иностранных туристов, включая женщин и детей, планируется прямехонько со стадионов отправить на урановые рудники.
В зале раздался смех, люди переговаривались друг с другом, корреспонденты делали пометки в блокнотах.
- Я хотел бы закончить словами из русской классической комедии, написанной полтораста лет тому назад. Я обращаю эти слова, разумеется, не к высокочтимому представителю многоуважаемого мэра, а к тем, кто, исполняя чью-то злую волю, сочиняет небылицы о "советской военной угрозе, глобальных притязаниях России и иные подобные им басни и побасенки. Вот эти слова: "Послушай, ври, да знай же меру!".
Здесь говорилось об американском гостеприимстве. Я испытываю его на себе и сердечно признателен всем моим американским друзьям. Надеюсь, столь же широко известно и о русском гостеприимстве. Наша хлеб-соль вошла в поговорку. Приведу еще слова из той же комедии: "Открыта дверь для званных и незванных, особенно из иностранных". так было, так есть, так будет во веки веков. Как и тысячу лет назад, на Руси великой всегда радушно привечают далеких гостей, приезжающих к нам с ласкою. Добро пожаловать на Московские Игры, дорогие иностранцы!
Виктор усмехнулся, вспомнив, что одна херстовская газета все-таки не удержалась от соблазна подогреть антисоветскую истерию, использовав его выступление. По самому верху первой полосы она дала крупный заголовок: "Русские хотят загнать всех иностранных туристов на Олимпийских Играх в сибирские урановые рудники". Что ж, мели, Емеля...
Час пролетел незаметно. Виктор свернул на боковую дорогу и вскоре они приехали в небольшой зеленый городок. Без особого труда разыскали на его северо-западной окраине ресторанчик "Огни Бангкока". Сначала они увидели необычной формы крышу, покрытую красной черепицей. Она едва возвышалась над кронами высоких деревьев.
- Пагода не пагода, - произнесла Аня, рассматривая ее. Купол не купол.
Столь же странным оказалось и само здание. Вернее, это были два небольших здания, соединенных между собой коротким крутым переходом. Одно было круглое, с окнами-иллюминаторами. Второе - ломаный многоугольник, высокие стены которого были одним сплошным окном, застекленным дымчатым стеклом. Прямо у входа их встретил изысканно-галантный метрдотель, пожилой таиландец.
- Если господа желают отведать блюда восточной кухни, покорнейше прошу сюда, - он показал на вход слева. - Если западной - сюда, - тем же почтительным жестом он показал на правую дверь.
Ленч им обоим запомнился куриным кари. Курица была на редкость нежная, промаринованная в неведомом им соусе. Рис был рассыпчатый, соус ароматный и острый. Такой острый, что они каждый глоток запивали водой. Аня пригласила к столу метрдотеля и стала расспрашивать о секретах приготовления кари. Таиландец обрадовался, как ребенок, тому, что гости остались довольны.
- Все дело в соусе, мадам. И пар должен быть от живого огня. Не от электричества, - он кланялся, сложив руки на животе. исчез и тут же объявился вновь:
- Это от нашего ресторана вам небольшой сувенир.
Аня разглядывала невысокую яркую коробку, на которой со всех четырех сторон красовалось одно слово: "Кари". Виктор принес из машины бутылку водки, вручил ее таиландцу. К столику подошел владелец ресторана, американец лет сорока трех. Лысый, толстый, он шумно дышал, улыбался маленькими острыми серыми глазками:
- Этот порошок "кари" - наш фирменный секрет. После приготовления вашего первого блюда напишите, пожалуйста. Нам будет очень приятно.
- А вы нам напишите, - заметил Виктор, - после того, как выпьете первую рюмку нашей водки.
- О! Водка - это хорошо, - американец поцокал языком. Вы первый русский дипломат, посетивший наш ресторан. Мы очень рады. Мы простые люди, живем в провинции, но мы тоже кое-что значим. Мой отец воевал с немцами. Тогда мы были вместе Россия и Америка. Я не верю, что русские хотят на нас напасть. так думаю я. Так думает средний американец, на котором эта страна держится. А болтуны из Вашингтона... - Он махнул рукой, хохотнул. - Они приходят сегодня, чтобы завтра уйти. от них много шуму, а пользы - ни на единый цент.
Картеневы уже сидели в машине,когда к владельцу ресторана подошла его жена. Худющая, длинноногая, в синих шортиках и маечке-тельняшке, она, казалось, вся была усыпана золотистыми веснушками. Даже ее маленькие ушки светились желто-оранжевыми фонариками. На лоб была надвинута забавная - как поварский колпак - кепочка с длиннейшим козырьком.
- А я вас по телевизору видела, - сказала она, обращаясь к Виктору. Про вашу шутку об урановых рудниках на следующий день весь наш город говорил. Вот мы с Чарли обязательно поедем к вам на Игры. И двоих наших мальчишек возьмем.Верно я говорю, Чарли?
Вернее не бывает, Фрида, - ответил толстяк, обнимая жену.
- Для наших мальчиков эти "высокие медные каски" из Пентагона готовят "завидную" судьбу - гореть в ядерном огне. А ради чего? Ради карьеры и благополучия этих самых чертовых касок? Тьфу им, вот что я скажу. От имени всех матерей Америки - от Новой Англии до Калифорнии - тысячу раз тьфу! осточертела их постылая риторика о войне и кровожадных русских. Время говорить о мире. Ведь верно, Чарли?
Он не успел ей ответить. Подбежал мальчуган лет семи, весь в слезах, и начал жаловаться на брата: "Фил опять дерется, ма. Он предлагает играть в индейцев, а я не хочу-у-у! Он опять будет скальп с меня сдирать. А-а-а!".
- Опять насмотрелись этой телевизионной дряни, - всплеснула руками женщина и повела мальчика внутрь дома.
- Дети есть дети, - вздохнул Чарли. - Пусть в этом мире будут только их ребячьи войны. Я согласен...
В Феникс Картеневы приехали затемно. Приняв душ, они разделились, как сказала Аня, "на группы по интересам". Сама она отправилась смотреть вечернее телешоу о ежегодном "Параде мод" в Майами. Виктор зашел в бар и с наслаждением долго цедил из коньячной рюмки старый "ларсен". "Рюмка обязательно должна быть большая и особой формы, - объяснил ему когда-то француз-эксперт по коньякам. - Ведь в ней создается особый, необъяснимо прелестный микроклимат из концентрации винограда и солнца!".
Лицо человека, присевшего на табуретку у стойки рядом с Картеневым, показалось ему знакомым. Раза два он незаметно бросил взгляд на своего соседа. "Ложный аврал, - тут же спокойно подумал он. - Слава Богу, я не заболел еще манией преследования". Решив прогуляться, он вышел на улицу и пошел по направлению к центру. беспечно рассматривая витрины магазинов, лица прохожих, причудливые гирлянды световых реклам, он думал т том, что, в сущности, судьба была к нему весьма благосклонна. Он еще молод, счастливо женат, объехал полсвета, а еще полсвета наверняка объедет до выхода на пенсию.
Бары, рестораны, кинотеатры, закусочные - все эти и подобные им заведения тянулись сплошной чередой по обеим сторонам улицы. У загадочных дверей стояли загадочные девицы, загадочно улыбались. Раза два зазывалы осторожно брали Виктора за рукав, вполголоса интимно предлагали: "Есть девочки - закачаешься. От десяти до ста баксов. Черненькие, беленькие, желтенькие, а? Сэр, развлечемся по всем правилам Дикого Запада". Виктор ухмылялся, молча делал неопределенный знак рукой - мол, настроения нет. И шел дальше, дальше. Огней становилось меньше, и светили они как-то тусклее, чем в центре, который он уже миновал. редкие прохожие жались к стенам домов, даже поспешно переходили при виде Картенева на другую сторону улицы. "Э, черт, - добродушно воскликнул про себя Виктор, вечно я забываю, что я не в Москве. Поворачивай оглобли назад к гостинице, мистер пресс-атташе - и живее".
Но повернуть назад он не успел. Бесшумно подкатила к тротуару машина, открылась задняя дверца, из нее выскочили двое мужчин. Ловко, профессионально они схватили Виктора под руки, протолкнули в дверцу. Все это заняло три, от силы четыре секунды. Ни крика, ни шума, лишь сдавленный стон Картенева, когда ему заломили руки за спину. Машина мягко тронулась и исчезла в ночи...
Хотя было темно, Виктор пытался разглядеть лица сидевших по бокам от него. Правый был явно незнаком. "Левого я где-то видел, - подумал Виктор. На мгновение салон осветился фарами встречного автомобиля. - Так и есть. Это же мой недавний сосед по бару. Значит, я не ошибался. Значит, слежка за мной идет давно".