– Скажи мне! – настаивала Камео. В прошлый раз, когда Лазарь сказал ей, что она на самом деле не смотрит на то, что происходит вокруг, рядом с ними было настоящее чудище.
– Я сделаю кое-что получше. Покажу тебе. – Вдруг став серьезным, Лазарь наклонился и оказавшись нос к носу, заглянул ей в глаза. – Я могу видеть духов, и на короткое время могу поделиться способностью, связав наши разумы. Обращайся.
Камео попыталась отвернуться… но он был слишком настойчивым, слишком завораживающим, и каждый ее инстинкт кричал, что, если не будет осторожна, то полностью потеряет себя и никогда не найдет. Но Лазарь схватил ее за подбородок и удержал на месте, заставляя не прерывать связь.
В его черных, бездонных глазах прыгали огоньки. Потрескивали, дымились. Буквально дымились. Усики дыма протянулись от него и заполнили разделяющее их пространство. С каждым вздохом, Камео улавливала запах торфа и пепла. Ее ум затуманился, и мысли понеслись под откос. Он стал всем, что она видела, всем, что знала.
Всем, чего хотела.
– Что ты… делаешь… Перестань, – сказала она и подумала, что, кажется, покачнулась на ногах.
Лазарь отпустил ее, прерывая чары. Камео моргнула и покачала головой. Туман рассеялся. Опьяняющий запах исчез.
– Смотри, – сказал он мрачным тоном.
– Никогда не делай… – Что за черт? Что это такое?
Они. Были. Везде. Тела аллигаторов, человеческие головы… головы людей зомби. Они лезли на полки, медленно ползали по полу, и каждый смотрел на нее так, словно Камео представляла собой восхитительный шведский стол.
– Ты знал, что ежедневно умирает почти двести тысяч человек? – спросила она, голосом лишенным эмоций. – Я имею ввиду, в нашем мире. В другом нашем мире.
– А поскольку в этом нас осталось только двое, безусловно, мы следующие. Ты это пытаешься сказать?
Камео сжала оба своих кинжала.
– Нет. Я говорю, что собираюсь выполнить часть сегодняшней нормы, убивая этих чудовищ.
Баден, бывший хранитель Недоверия, стоял в центре круга из булыжников. Поднятая версия Стоунхенджа. Между каждыми из валунов висела стена тумана, и в том тумане, словно кино, проигрывались различные сцены. Сцены из жизни его друзей.
Камео нуждается в его помощи. Она не способна заглянуть за грубую внешность своего компаньона и не знала, что тот был еще худшим монстром, чем те что ее окружали. А Баден не мог ей сказать. Он был пленен здесь.
Жизнь оказалась паршивой, потому что он не просто пленен, а находился в одной ловушке с Кроносом, бывшем хранителем Жадности, и Реей, бывшей хранительницей Раздора – двое свергнутых правителей, которые остерегаются скромного слуги. Не ожидали его тут встретить. И ещё, здесь была Пандора. Она никогда не носила в себе демона, счастливица, но всегда жила с болью.
Их, всех четверых, обезглавили в естественной жизни, и все четыре духа покинули свои изуродованные тела и всплыли здесь, не в состоянии остановить путешествие… а теперь, не в силах уйти… где бы это ни было.
– Зачем ты себя так мучаешь?
Раздался за спиной Бадена нежный, сладкий голос. Интонация была обманчива. Он хорошо это знал. Повернувшись, Баден увидел, как из тумана вышла Пандора. Девушка была шестью футами[22] плохого настроения с копной настолько черных, длиною до плеч, волос, что они оттеняли синим. Черты ее лица были заостренными и все же красивыми, все остальное почти так же мускулисто как и у него. В общем, она обладала красивой упаковкой… если тебе нравятся девушки с ледяными сердцами.
Баден предпочитал немного тепла в своей постели, вот уж спасибо.
С момента его прибытия они воевали, наносили друг другу удары во всех отношениях, какие только можно представить. Но с появлением Кроноса и Реи, объединились, и начали войну с королевской семьей.
– Торин с Красной Королевой, – заметил Баден. – И она…
– Что! Красная Королева? Дай мне посмотреть. – Пандора подошла к секции тумана, показывающего взаимодействия Торина с легендарной женщиной, чья огромная сила каким-то образом создала тайну Бермудского Треугольника, чей характер ознаменовал начало Ледникового Периода. Женщина, которая создала сеть шпионов, существующую почти в каждой реальности, внутри каждого королевского двора, в каждой расе как бессмертных так и людей. Она знала почти обо всем.
И способна была почти на все.
Если она принимала чью-то сторону в войне двух кланов, противники незамедлительно поднимали белый флаг.
Для мертвого мужчины как Баден, она была горшком с золотом.
Они с Торином находились в Реальности Выплаканных Слёз, где играли в Доктора Кена и Смертоносного Маньяка Барби. Баден никогда не видел, чтобы Торин так решительно пытался кого-то вылечить.
Пытался заняться сексом несмотря на последствия?
Не могу винить его. Хотя, если бы Баден выбирал среди красавиц, то остановился бы на ком-нибудь менее… смертоносном. Он застрял с темноволосой гадюкой на тысячи лет. "Сладкая" станет приятной переменой.
В любом случае. Баден знал, насколько сильно Торин хотел найти Камео с Виолой и вернуться к друзьям.
– Думаешь, Красная Королева спасет нас? – спросила Пандора, чуть ли не потирая руки.
– Если переживет болезнь… и если Торин узнает величину конкретного набора ее способностей… Да. Он проследит, чтобы она провела успешный поиск и спасение.
Первым-наперво, у Кили появится возможность добыть парочку плетёных браслетов у Гадеса, который изворачивается, мошенничает и убивает, чтобы отхапать какую, когда-либо выкованную пару
Люди или бессмертные могли одеть мистические реликвии и тогда каждый дух станет для них материальным. Но что еще важнее, реликвии могли носить духи подобные Бадену, и стать осязаемыми для всех и всего.
Я могу вернуть то, что потерял.
– Но, Панди, – добавил он с улыбкой. – Мы оба знаем, она придет за мной и мной одним. Ты останешься здесь… если я не решу взять тебя с собой. Подумай об этом в следующий раз, когда захочешь нанести по мне удар.
Глава 8
У меня есть другой выбор?
Три дня Торин заботился о Кили лучше чем ее нерадивые родители, муж-садист и лживый любовник. Вместе взятые! Он заботился о каждой ее потребности, обеспечивал едой и водой, защищал от животных падальщиков, и протирал ей лоб каждый раз, когда на нем выступал пот. Он даже вырезал из досок целый зоопарк миниатюрных животных, каждое из которых было сокровищницей изысканных деталей.
Он подсовывал ей фигурки и ворчал "Вот", словно не был уверен как она отреагирует на подарки.
Моё! Я никогда не делюсь!
Теперь Кили задолжала ему смерть и жизнь. И понятия не имела, что с этим делать.
Торин и о Мари так же хорошо заботился?
Кили припомнила, как он кричал:
"Не умирай. Не смей умирать. – И, – Давай же, Мари. Останься со мной".
Кили поняла, что он ухаживал за Мари. В своем горе она полностью проглядела его боль.
Там в темнице он должно быть вырвал свое сердце в знак выживания, потому что оно было разбито и Торин больше не мог справляться с этим.
Желудок сжался.
И снова, в своей голове Кили услышала наставления Мари. «Прости его. Скинь ему всё со счетов. Так будет правильно».
Кили пыталась придумать возражение, но ее мировоззрение было слишком занято переменой. Торин совершил ошибку. О которой сожалел. Ему было больно – и, наверное, боль не уйдет до конца его жизни. Ей не нужно ничего больше делать, верно?
– Торин, – позвала она.
Повернувшись к ней спиной, Торин занимался приготовлением для нее еды. Он расправил плечи, как если бы мышцы связались узлами от напряжения.
– Да, Кили?
– Я уже полностью вышла из опасной зоны? – Никогда не испытав на себе даже легчайшего насморка, Кили была не готова к первому раунду с демоном Торина. Постоянное ощущение, словно глотаешь кислоту? Шах. Чувство, что тебя сжигают за живо? Шах. Поручилась бы она, что каждая косточка ее тела была сломана, а в трещины просочился лед… пламя… и снова лед? Шах, шах и мат.
Но по крайней мере я жива.
Неужели все болезни такие подлые?
– Возможно ты захочешь, чтобы все было иначе, – ответил он. – Ты носитель, но да. Ты будешь жить.
– Хорошо. – Однако, так ли это? Став носителем, она теперь может заражать людей.
Кили придется отказаться от своих тайных желаний и величайших грез: покорения маленького королевства бессмертных, правления в качестве их великодушной королевы, а затем и замужество с прекрасным человеком, который никогда не будет играть ей на нервах, и наконец создание своей собственной семьи.
Впервые в жизни, Кили обожали бы и баловали.
Она сглотнула комок в горле.
– Я не ощущаю себя носителем.
– Не имеет значения, что ты чувствуешь. Запомнила? Ты не можешь себе позволить допустить оплошность.
– Как сделал ты?
– Точно, – прохрипел он.
Она ответила дрожащим голосом:
– Просто подожди. Я докажу, что ты ошибаешься.
– Пожалуйста, не надо. Умрут люди.
– Не умрут.
Торин проигнорировал ее и заметил:
– Первым делом нам нужно найти тебе пару перчаток.
Нет. Нет! Земля слегка вздрогнула.
– У меня и так достаточно препятствий. Я не потерплю еще одно.
– Мне жаль, принцесса, но мы не можем отменить то, что было сделано.
Но они могут найти лекарство. Конечно. Мне бы не было дано столько могущества, просто чтобы я пала жертвой жалкого заболевания.
– Ты говорил, что убьешь меня, если я стану переносчиком. Почему же ты не попытался?
– Передумал.
– Почему?
Наступившая тишина сочилась упрямством.
Отлично. Кили зашла с другой стороны.
– Могу я заразить тебя? – Может ли она прикоснуться к нему без последствий?
Хочет ли она снова прикоснуться к нему?
Кили припомнила как он прикрыл ее во время боя с Неназываемым, как его твердость прижималась к ее мягкости. Сколь прекрасно было чувствовать себя желанной самым яростным из воинов.
Как его прикосновение было более великолепным, чем ужасы его болезни.
О том, что больше не могла дышать, не ощутив в воздухе ноток сандалового дерева и специй. Не могла закрыть глаза не увидев шаловливых ярких изумрудных глаз, или того падающего на его лоб каскада снежно белых волос, что играл в прятки с черными бровями. Или тех губ, столь красных и мягких.
Горячий поток желания пронесся по каждой частичке тела Кили. Хочу. Я хочу к нему прикоснуться. И она хотела чтобы он прикоснулся к ней… повсюду.
– Нет, – ответил он. – Я уже носитель. Но я могу сделать тебе хуже.
Разочарование охладило ее желание. Она обняла себя и спросила:
– Какие теперь у тебя планы, так как мне уже лучше?
– Выбраться из этого измерения. Попасть домой. – Он запнулся, – Захватить тебя с собой.
Он хочет, чтобы мы оставались вместе?
– Но Торин, – ответила она, удивляясь тому как внезапно перехватило дыхание.
– Да, Кили.
Хрипловатый тембр его голоса был шелковистой, интимной лаской, которая каким-то образом открыла металлическую дверь, позволяя вернуться ее желанию. Кили хотела сказать: "Это не разумно". Но вместо этого спросила:
– У тебя когда-нибудь была девушка? И если да, вы спали? – Опасная тема. Действуй с осторожностью
И она еще думала, что он раньше был напряжен.
– Да… и нет.
– Как она или они удовлетворяли твои потребности? Как ты удовлетворял их?
– Мы не будем говорить от этом, Кили.
– Потому, что ты смущен?
– Потому, что это не твое дело.
– Ошибаешься. Мир принадлежит мне – я привязана к нему – а значит все, что касается каждого мое дело.
Торин махнул рукой в воздухе, в безошибочном отказе.
– Говоря об узах, не создавай со мной таковых.
Восемь слов. Один отказ. Боль сильнее, чем она могла себе представить.
– Не беспокойся. Длительная связь с бубонной чумой[23] не возглавляет мой список приоритетов, – огрызнулась она.
– Вот и отлично, – отрезал он.
Их начал обволакивать белый туман.
– Женщины бросали тебя потому что ты не мог удовлетворить их физических потребностей? – спросила Кили. Должна обидеть его также, как он обидел меня.
Он повернулся и уставился ей в глаза. Капельки воды зависли на его ресницах. От Торина исходила ярость, и все же кожа его скорее побледнела чем окрасилась румянцем.
– Да, – мягко заметил он. – Они меня бросали. Теперь довольна?
Даже не близко. Что ее удивило. Она только что отплатила ему той же монетой, и все же хотела извиниться. Что со мной не так?
– Значит ты никогда к ним не прикасался? Даже в перчатках?
– Очень редко, – он нахмурился, – А что у тебя с Гадесом?
– Что у нас? – спросила она, туман рассеялся так же быстро, как и появился.
– Вы спите вместе?
Он что, слышал об их бурных ухаживаниях?
– Спали. А еще мы расстались.
– Почему?
– Потому, что как у тебя с твоими предыдущими подружками, он не смог удовлетворить мои потребности. – А именно те, что касались избегания серных шрамов и темниц.
Торин провел языком по зубам.
– Значит тебя сложно удовлетворить?
– Вряд ли. Проще простого.
– Вряд ли, – передразнил он. – Я заботился о тебе днями, принцесса. Если бы ты могла звонить в колокольчик, чтобы привлечь мое внимание, каждый раз, когда решала, что тебе чего-то хочется, он бы никогда не замолкал. Хотя я был всего лишь в нескольких футах от тебя.
Он говорил так, словно это плохо.
– Я королева. Именно так мы и делаем.
– Ну, тогда не удивительно, что у особей королевской крови столь дурная слава.
О-о, нет, он этого не говорил. Он не мог оскорблять ее, не пострадав от последствий.
– Для тебя честь находится в моем присутствии, воин. Скажи это.
– А то что? Взорвешь меня? Извини принцесса, но угрозы имеют свой срок годности и у этой он уже истек.
Поток гнева, рокот грома.
– Намекаешь, что я не смогу навредить тебе из-за серы? Потому что это мы уже обсуждали. Я могу найти способ, это я тебе обещаю.
Низким, почти грустным тоном, Торин сказал:
– Я говорю, что не боюсь подобной возможности. Рано или поздно смерть случается со всеми нами.
Ну. И как она должна справиться с этим мужчиной? Никогда раньше у нее не было проблем с запугиванием противника.
Еще один раскат грома, громче чем предыдущий.
Со вздохом, Торин подошел к ней и взял ее лицо в свои затянутые перчатками ладони.
– Взгляни на меня, принцесса. Пожалуйста.
Он прикасается ко мне. И это хорошо, так хорошо. Мне нужно больше. Она не смогла не сосредоточиться на нем.
– Я должен тебе кое-что сказать, – произнес Торин. – Кое-что такое, что изменит твою жизнь.
Никогда меня не отпускай.
– Л-ладно.
– Знание – это знать, что помидор это фрукт, мудрость – не добавлять его в фруктовый салат.
Кили моргнула, ее разум был не в состоянии понять это предложение.
– Я… не знаю как на это ответить.
Торин провел пальцами по ее губам. Он взглянул на небо, кивнул и отпустил ее, уголки его рта подрагивали.
– Думаю наша буря решила уйти.
– Это мило. – Коснись меня еще раз.
Торин вернулся к яме с огнем.
Искушай его… все что угодно лишь бы добиться очередного прикосновения.
Заговорило самосохранение. Разве мы не выучили наш урок? Должны ли мы повторить еще раз? Плохие парни делают плохие вещи.
Мне все ровно.
Кили хотела Торина. А значит, получит.
Вчера мы желали убить его. Сегодня хотим его соблазнить?
Ну и что? Я девушка. Мне позволено менять свои решения.
Они могут стать парой, решила Кили. Ей слишком долго было отказано в прикосновении… удовольствии. Факт, о котором присутствие Торина не позволяло забывать. У него были другие девушки, а значит он понимает, как справиться с романтическими отношениями. Они могут это сделать, заставить все работать. Они будут бдительными, осторожными и никогда не соблазнятся риском.