– Отвернись.
– Зачем? Ты застенчив?
– Может я думаю что не стоит соблазнять изголодавшуюся женщину тем, чего она никогда не получит.
Язвительное напоминание о его неуступчивости должно было лишить ее присутствия духа. Значит, она позволит ему думать, что он преуспел. Пока что. Каждая победа приходит с крутым планом. Пришло время и ей создать таковой.
– Скорее я отклоню твое предложение готовить, – сказала Кили, отворачиваясь.
До ее ушей донесся шорох одежды.
– Не рекомендую тебе так поступать. Я голоден, и как ты наверное уже заметила, – мрачно добавил Торин, – становлюсь раздражительным когда мне охота пожрать.
– Ты что правда хочешь съесть отпрыска падшего ангела?
– Извини?
Услышав всплеск воды, Кили снова повернулась к нему. Торин погрузился в ручей по плечи.
– Сколько тебе лет? – Более старый бессмертный узнал бы зверя, которого он убил.
– Достаточно стар, чтобы быть благоразумным. Достаточно старый, что одну фразу для сьёма могу использовать просто виртуозно: "Эй, детка, вызывай скорую помощь. Твоя красота свалила меня с ног, и я не могу подняться".
Фраза для сьёма… фраза для сьёма… она ломала голову, пока толком не поняла смысла, а потом просияла.
– Тогда у меня такая: "Синие фиалки на поле цветут, не будет по-моему – и я тебя убью".
Торин какое-то время смотрел на нее и казалось готов был разразиться смехом… или проклятием.
– Серьезно, – сказала Кили. – Сколько тебе?
– Я бы сказал, что по крайней мере три тысячи и так и оставим.
– Значит… в принципе ты еще зародыш. – Не удивительно, что он так смущался говорить ей.
Когда Торин просто взял мыло, Кили старалась не думать о нём и ближайшие полчаса провела избавляясь от Нефилима, не желая, чтобы вонь гниющего трупа привлекла его друзей. А друзья у него были. Они всегда ходили стаями. Зло всегда было паразитом и для выживания ему нужны были другие.
И именно так мир воспринимал Хранителей, со вздохом подумала она. Так ли смотрел на нее Торин?
Ага. Наверняка. Его отношение к узам…
Связь с ним была вполне возможной. Она всегда была возможна. Ей придется быть более осторожной чем когда-либо, особенно с новым направлением их отношений.
– Как мы выберемся из этого измерения? – спросил Торин.
– Ты не хотел бы знать, – раздраженно огрызнулась она.
– Хм, да. Поэтому и спрашиваю.
Спокойный. Надежный. Он не сделал ничего плохого на данный момент.
Кили не смогла сопротивляться еще одному взгляду на Торина. Он уже успел натянуть чистую пару штанов, которые низко сидели на талии и открывали темную дорожку волос, таких же тёмных, как и его брови. Так красиво.
– Все просто, – ответила Кили. – Мы найдем ключ и откроем дверь.
– Что если ключик у меня уже есть? Где дверь?
Он сказал ключик. Не ключ. Интересный выбор. Что он задумал?
– Она находится на грани реальности. Около трех дней пути отсюда. Или же я могу нас туда переместить. Это займет не больше секунды. Тебе лишь нужно срезать свои серные шрамы.
Торин улыбнулся, в очередной раз выводя ее из себя.
– Спасибо, но я лучше пройдусь.
Кили пожала плечами, словно в этом не было ничего особенного. Между тем, это было чертовски большое дело!
– Значит, мы больше времени проведем вместе.
Он натянул рубашку и сухо заметил:
– Повезло мне.
Вспышка гнева, рокот грома.
– Чувствую что ты не понимаешь насколько удачливым оказался. Какая это честь. Люди платили мне несметные богатства лишь бы я оставалась на их стороне во время войн.
– За исключением того, что я твой противник.
– Думаю нет, но безусловно меня можно убедить снова изменить свое мнение.
Он открыл рот для ответа, но внезапно в лагерь ворвались трое узников, с которыми он объединился чтобы поймать Кили. Инстинктивно, Кили призвала сильный порыв ветра, чтобы отбросить их назад, но должно быть они покрыли себя серой и блокировали ее силы, потому что трио прошло прямо сквозь него и надвигалось на них с Торином… который вытащил кинжал и стал перед ней, готовясь защитить.
Часть злости на него исчезла.
Прежде чем трио смогло дотянуться до него, Кили переместила сотни веток, чтобы преградить им путь, как уже однажды сделала с Торином, но в этот раз она добавила деревья. Столько, что воины не могли оттуда выбраться. Но они старались усердно, яростно, с большей решимостью добраться до нее, чем Кили себе представляла.
– Как хочешь, чтобы все это закончилось? – спросила она у Торина. – Я открыта для предложений.
– Давай пойдем к двери.
– Я могу удерживать их с помощью деревьев даже когда уйду из лагеря, но уверена, что бессмертные достаточно быстро освободятся и последуют за нами.
– Если все пойдет как я думаю, мы выберемся в другую реальность до того, как они нас нагонят.
– Мы должны поторопиться. Шрамы…
– Остаются.
– Очень хорошо. – Но когда я наконец-то затащу тебя в свою постель, Очаровашка, эти шрамы исчезнут первыми, согласен ты на это или нет…
Глава 9
Последующие несколько дней стали самыми сложными в жизни Торина. Буквально.
Кили была соблазном, завернутым в желание, смоченным в экстазе и выкупанном в удовлетворении, и в уме Торина не было никаких сомнений в том, что создали ее лишь для того чтобы мучить его.
Она ходила и говорила так, будто жила сексом. Она пахла просто съедобно. И то, что она излучала – определенно феромоны и крэк[24]. Ее непревзойденная сила. Немного извращенное чувство юмора. Идеально подходили ему.
А ее мышление. Торин никогда не знал, что происходит внутри ее прекрасной головки и это интриговало. Ее слова иногда озадачивали его, иногда удивляли, а время от времени даже злили, но Торину никогда не было скучно.
Ее преданность своей подруге возможно даже немного превосходила его. Тихие звуки, которые она издавала, когда наслаждалась пищей – подобно ласке голосом. Хоть она никогда много не ела, чего Торин не понимал, но Кили всегда затыкала его, если он спрашивал об этом.
Кили оказалась не той, как он предполагал в начале. Не злая, не сумасшедшая… не совсем. Ну, не с ним. Она была… идеальна.
Его поглотило желание защищать ее, даже от нее самой. Торин хотел находится рядом с ней, просто на случай если понадобится ей, чтобы смягчить худшие из ее эмоций, до того, как окружающий их мир успеет среагировать.
Бурей, когда она злилась. Снегом, когда грустила. И ярким солнцем, когда Кили была счастлива. Очень редкое явление.
Казалось, он и сам мог будить в ней эти эмоции, будто держал ее сердце в своей ладони и включал его, когда ему вздумается. И это было еще одной причиной, по которым Торин желал ее. Потому, что мог влиять на нее – и это ему нравилось.
Пока они шли через реальность, Торин пытался сосредоточиться на своих хобби. Все что угодно, лишь бы отвлечься от желаний, не касающихся дела.
Он вырезал целый набор шахматных фигур в форме гномов. Он сложил тысячи листьев в цветы.
Кили украла их.
Кое-что еще, что Торину в ней нравилось. Она брала то, что хотела.
– Дождь идет, – заметила Кили позади него.
– Я заметил. – Дождь не имел ничего общего с ее эмоциями. Он начался вчера утром и с тех пор не прекращался. Лужи воды… озера, на самом деле… теперь доходили до лодыжек.
Но даже непрекращающийся холодный душ не помогал Торину в этой ситуации. Он хотел. Он желал. И не был уверен, что сможет прожить следующий час, не говоря уже о минуте, не прикоснувшись к Кили.
Он носил перчатки, и не позволит чтобы его кожа соприкоснулась с ее. Он осторожно возьмет ее грудь в свои ладони, нежно поиграет с плотью между ее ног, и этого будет достаточно.
Должно хватить.
Но вряд ли произойдёт подобное?
Холодная вода потекла между лопаток, когда Торин прорвался сквозь стену листвы с большим усилием чем было необходимо и расчистил путь. Он оглянулся через плечо, дабы убедится, что Кили не отстает… опять.
Она остановилась, чтобы проверить свои кутикулы… снова.
Торин должен был разозлиться. Девушка нуждалась в хорошем полотенце, а не маникюре.
Он просто радовался тому, что она не ушла в одиночестве ужасным Трио, которое покрыло себя серными шрамами и разгуливало на свободе, ей нужен сильный, здоровый воин, для охраны.
Это предлог. Торин знал об этом. Кили более чем подтвердила, что может защититься от любого и в любое время. Но горькая правда состояла вот в чем: она не могла по-настоящему позаботится о себе.
Кили никогда не ела, если только ее не заставляли. Спала только когда болела. И часто терялась в своих мыслях, позабыв об остальном мире.
О чем она думала в такие моменты?
Гадесе?
Хочу оторвать ему яйца и засунуть их ему в глотку.
– Кили, – рыкнул Торин. – Идём.
Она поджала губы, когда проходила мимо него.
– Немного сварлив?
Проклятие. Изгиб ее бедер… У него язык хоть не вывалился?
Должен быть мужчиной, а не одурманенным щенком.
Он никогда раньше так себя не вел, и решил, что существует только одна причина, почему начал сейчас. Скрипя зубами, Торин потребовал:
– Ты создала связь со мной?
Кили бросила на него раздраженный взгляд через плечо, вода стекала по ее щекам как слёзы.
– Как одна из умнейших людей на планете, счастливо могу сказать – нет.
– Хорошо, – сказал ей Торин, пробираясь вперед. Это не разочарование он почувствовал.
Смешиваясь с падающим дождем, с неба начали сыпать снежинки.
Торин понял, что ранил ее чувства.
Великолепно! Ко всему прочему, ему придется иметь дело с виной. Пришло время отвлечь их обоих.
– Ты заметила, что лесные создания держаться от нас подальше?
– Слухи о моих подвигах определенно уже распространились.
Столь же хорошее объяснение, как и любое другое.
– Думаешь они удивляются почему мы убиваем людей, которые убивали людей за то что те убивали людей?
– Наверное нет. В смысле, если местные создания имеют хоть половину мозга, то они по-настоящему одарены.
Торин фыркнул, Кили усмехнулась, а потом они оба зашлись смехом. Снег прекратился, подтверждая что Торину удалось сделать то, что он намеривался.
Он разбил в клочья новую стену листвы, ветки деревьев потянулись к нему, а хищные листья щелкали зубами.
– После тебя.
– Мой герой-злодей, – сказала Кили, проходя мимо него. – Знает ли твоя мама, что половину времени ты такой джентльмен?
Боль в его груди.
– У меня нет матери.
– Что? – Кили повернулась к нему. В ее глазах не было жалости, только любопытство. – И тебя тоже никто не укутывал одеялом по ночам?
Тоже?
– Я пришел в этот мир полностью сформированным. А ты?
– По старинке, хотя мне не нравиться думать о том как резвились моя бесчувственная мать и жадный отец.
Бесчувственная и жадный. Торину не нравилась мысль о том, что маленькая Кили подвергалась таким вещам. Фею Драже должны были баловать.
Он потянулся, чтобы убрать влажные пряди волос с ее лица, но сжал ладонь в кулак и опустил руку. Нельзя забывать. Ни на мгновение. И все же останавливать себя становилось все сложнее и сложнее.
– Они были жестоки к тебе? – спросил он, обходя Кили и пробираясь вперед.
– В лучшие времена, да. – Она стала с боку от него и продолжила шагать в ногу с Торином. – В худшие – они вообще не обращали на меня внимания. Наверное, поэтому, я постаралась чтобы "лучших" времен было как можно больше.
Разрывает мне сердце. Дочерью настолько пренебрегали, что она предпочла наказания вместо игнорирования.
– Мне жаль.
Пытаясь казаться безразличной она пожала плечами и сказала:
– Прошлое сделало меня такой, какой я стала. Разве могу я сожалеть об этом?
Не любит жалости. Понял. Но Торин хотел больше узнать о ней. Хотел узнать о ней все.
Потому что… не должен признаваться… не мог себе помочь… девчонка ему безумно нравилась. Глупо, тупо, но так оно и было. Никаких сомнений в том, что она нравилась ему внешне – постоянный стояк был тому доказательством. Но что более важно, Кили – ему нравилась. То, какой была и даже то, кем являлась.
Никогда еще отношения не были настолько обречены.
– Я слышал, Хранителей создали раньше людей, – сказал Торин. – Правда или ложь?
– Правда. Земля принадлежала нам. Но как тебе известно, падшие ангелы бросили вызов Всевышнему, проиграли и пришли сюда. Хранители, которые создали с ними узы, потеряли свой свет, а потом заразилась и большая часть земли.
Большая часть, сказала она.
– Не вся?
– Остался отгороженный участок, сад, в котором создали людей. Но предводитель падших ангелов спустя какое-то время пробрался и туда.
Люцифер?
– Этот свет, – продолжал Торин. – Я слышал разговоры о нем, но не уверен, что правильно понял.
– Представь что Хранители это лампочки. Мы буквально светимся. Это внешнее проявление сознания, которым мы обладаем внутри.
– А без света?
– Абсолютная тьма. Никакого сознания.
– Как тебе удалось сохранить свой свет на протяжении стольких столетий?
– С чего ты взял, что я его не потеряла? В смысле, ты же не можешь его видеть. Он спрятан внутри моего тела.
– Я думал, ты его потеряла. Сперва. А теперь? – Простейшее объяснение. – Я все еще жив.
Минуты шли, а Кили все молчала.
– Правда в том, – наконец-то произнесла она, – что я почти его потеряла. Какое-то время, горечь была моей лучшей подругой и меня окружала удушающая тьма. Потом появилась Мари и прогнала ее прочь. Я снова смогла дышать, смогла ясно мыслить, и поняла, что претерпела бы тысячи тюремных заключений, только бы встретить ее.
А я отобрал ее.
Торин думал, что уже смирился с этим. Но мог ли хоть кто-нибудь смириться с тем, что уничтожил чей-то единственный источник радости?
– Куда приведет нас эта дверь? – прохрипел он.
– В следующую реальность.
– А именно?
– Что-то отличающееся от этого.
Такой кладезь информации.
– Я хочу пойти домой.
– Без проблем. – Кили моргнула и перевела на него взгляд, исполненный самой невинности. – Срежь шрамы, и я перемещу тебя туда.
Торина манило ее предложение. Кили, казалось больше не стремилась заполучить свой фунт плоти. Но если она повернется против него, шрамы станут единственным оружием против нее. Воин никогда не отказывается от своего оружия.
– Я хочу попасть домой не срезая шрамы.
Кили тяжело выдохнула.
– Ну, значит, у меня есть хорошие и плохие новости.
– Начни с хороших.
– Плохие новости, – начала Кили, и Торин закатил глаза. – Перемещение – это единственный способ пропустить измерения. Ну, еще и открытый портал. Но я не могу переместить тебя и не могу открыть портал без необходимых инструментов. А значит нам придется путешествовать из одной реальности в другую, пока не достигнем твоего дома, а на это могут уйти годы. – Кили обошла его и протянула руку, останавливая Торина. – А хорошая новость в том, что мы наконец-то добрались до двери.
Да ни за что на свете. Они стояли на краю обрыва, а впереди, на многие километры простиралось море небытия.
– Дай угадаю, – сухо заметил он. – Мы должны прыгнуть, и ты хочешь, чтобы я пошел первым.
Кили закатила глаза.
– Знаешь, всегда думать о людях только плохое – это болезнь. По милости твоего демона?
– По моей милости.
– Ну, думаю понадобится кто-то получше чем я, чтобы тебя вылечить.
– Ты хорошая.
Пожалуйста.
– Лесть – очередная форма лжи и доведет тебя до удара кинжалом в живот. – Насколько это хорошо?
– Недалекий человек не стал бы меня предупреждать. Недалекий человек просто ударил бы.
Определенно пытаясь спрятать улыбку, Кили повернулась и вытянула руку. С кончиков ее пальцев вырвался поток электричества и повис в воздухе, расширился, удлинился, создавая в атмосфере трещины, пульсирующие буйным множеством цветов.