— Глянь-ка на него, — выдернул его из задумчивости Джеки. Ирландец суетился вокруг Трэда, сетуя на его испачканную одежду и мокрые волосы. — Как ручка-то, не болит?
— Все нормально, — произнес Трэд, трогая раненное место.
— Сэр! — к ним подошел Герр Шмидт, — я наблюдал за вашей дуэлью! Его светлость использовал запрещенный прием. Я засвидетельствую перед всеми о вашей честной победе! Трэд согласно кивнул. — Вы настоящий мастер меча! Мне выпала большая честь наблюдать за вашим боем. Хотя, признаю, что эта техника мне не известна. Могу ли я иметь наглость попросить вас показать мне несколько приемов?
— Меня научил этому мой от…ец, — Трэд запнулся, осознав то, что он произнес, — Его зовут Крю.
— Истинный мастер меча, — с уважительной интонацией сказал Герр Шмидт, преклоняясь перед неизвестным человеком, обладавшем такой потрясающей фехтовальной техникой.
— Спасибо.
— Ну, ладно паря, пошли, — Джеки с гордостью потянул за собой Трэда. — Сейчас Эмми сообразит для тя чудненькую ванну.
— Я просто мечтаю об этом.
Для осуществления его мечты потребуется продолжительное время. В Англии в ЭПОХУРЕГЕНСТВА всегда нужно было ждать. Но это его не заботило. Он находил определенное успокоение в простоте.
— Джеки!
— Здеся, сэр!
— Что ты знаешь о таком месте как колония?
— Ах это! Вам туды не нужно сэр. Там одни язычники и варвары! Слыхал, что там людям приходится на ножичках отстаивать свою веру…
* * *
После той ночи, Николай изменился. Лайлек не помнила, как тогда уснула, но была уверена, что он слышал её рыдания, но ничего не сделал для того, чтобы уменьшить возникшую между ними пропасть. От этого становилось ещё хуже. Когда она проснулась, Николай уже был одет. Он склонился над ней, но, заметив, что она проснулась, остановился в нерешительности. Лайлек умоляюще посмотрела на него, приоткрыв губы для поцелуя. На его лице заиграли желваки и, отпрянув, Николай оставил её в комнате одну. Лайлек совсем упала духом, ведь раньше он откликался на её призыв. Когда она на него так смотрела, Николай с глухим рыком накидывался на неё и зацеловывал до беспамятства. А сейчас он стал холоден к ней, и эта мысль грызла её изнутри.
Она жаждала его внимания. Не то чтобы она что-то чувствовала к нему, ей нужно было только… И почему она вообще должна что-то чувствовать к этому человеку? К этому опытному, чувственному и, черт побери, безумно красивому мужчине???! Он так щедр на ласки! Интересно, сколько у него было женщин? “Он очень добр”, — прошелестел у неё в голове внутренний голос. Он очень властный и у него есть дурная черта характера — заносчивость! “Он удивительная личность”, — возразил ей голосок. Николай раздражает её верой во всякие глупости! “И он такой милый…”, — не унимался голосок. Ага… Когда спит зубами к стенке! “А когда он занимается с ней любовью, то её душа поёт”.
На этот аргумент она не смогла возразить. Лайлек не находила себе места от внутренних переживаний. Чтобы унять назойливые и беспокойные мысли она развела в доме неистовую деятельность. Сначала Лайлек переставила мебель в гостиной и, к великому ужасу леди Агаты, передвинула кушетку, за которой обнаружилась куча спрятанных Агатой книг. Агата сразу же отправила племянницу подальше от секретного места, предложив передать приюту ненужные вещи. И на всякий случай посоветовала перебрать свой гардероб. Лайлек ухватилась за этот совет с пылкой признательностью и бросилась в свою комнату. Страстно желая занять себя хотя бы домашней работой, Лайлек с рвением открыла дверь гардеробной, и практически нос к носу столкнулась с мужем, который принимал ванну. Её рука застыла на дверной ручке, стоило ей увидеть его гладкую, золотистую кожу.
Его волосы намокли, и он откинул их назад, открывая совершенные, классические черты лица. Капельки воды капали с волос на его обнаженную грудь. Лайлек стояла, разинув рот наблюдая за непередаваемо чувственной картиной. Она жадно следила за каплями воды, которые, прокладывая дорожку по его великолепной, мускулистой груди, стекали все ниже, ниже и ниже… Придя в чувство, Лайлек поняла, чтобы было удобней наблюдать за сказочной картиной надо встать на цыпочки. Какое-то время они молча глядели друг на друга.
— Заходи, — тихо произнес Риджар.
Помня, что произошло между ними в этой комнате в последний раз, Лайлек зашла и осторожно прикрыла за собой дверь. Захочет ли он её снова? Хотелось бы ей знать! Он выглядел таким далеким и в тоже время, как будто в нем что-то потухло. Лайлек осторожно подошла к ванне. Ей так хотелось, чтобы он снова возжелал её, но не знала, что он дальше предпримет. С таким мужем как у неё ни в чем нельзя быть уверенной. Риджар пристально разглядывал её. Помня о совете брата, он опустил глаза, чтобы скрыть бушующий в них огонь.
— Ты не могла бы помочь мне вымыть волосы?
— Как скажешь, — прошептала Лайлек.
Взяв пустой таз, она поставила его возле ванны и опустилась на колени. Затем взяла кувшин и наполнила его теплой водой. Откинув ему волосы, и придерживая его голову, она стала осторожно поливать из кувшина. Вода маленьким водопадом осторожно стекала в подставленный таз. Отчего-то это действо показалось ей безумно эротичным. Лайлек неотрывно наблюдала за ним. Он закрыл глаза, как будто тоже осознавал чувственность момента. Намокшие, темные ресницы резко контрастировали с золотистой кожей. Лайлек все еще придерживала его голову, когда он медленно открыл глаза. Капельки воды сверкали на его длинных ресницах.
Она ещё никогда прежде не желала его, так как сейчас. Разноцветные глаза, казалось, пленили её с особой остротой. Воздух чуть ли не искрился от возникшего между ними напряжения. Как будто больше не в силах скрывать свои чувства, Николай притянул её к себе за талию и зарылся лицом в мягкий муслин на её груди. Лайлек почувствовала его горячее дыхание сквозь прохладную влажную ткань халата. С её губ сорвался судорожный вздох. Сердце было готово выпрыгнуть из груди от странного, глубоко чувства к нему. Что это за чувство? Вина? Сожаление? Печаль? Какая разница! Она должна показать ему сейчас, как… Лайлек еще даже не успела ответить на его объятия, как он уже отпустил её. Риджар отвернулся, больше не позволяя себе таких вольностей.
— Думаю, я закончил. Спасибо за помощь.
Как очевидно и просто! Он дал ей от ворот поворот. Лайлек выскочила из комнаты, хлопнув дверью. Она больше не нужна ему. Прошлая ночь изменила его оттого, что она не смогла дать то, чего он хотел. Она больше не будет плакать из-за него! Никогда!! Но слезы уже кристальными ручейками текли по её щекам.
* * *
Риджар прикрыл глаза. Вода не принесла ему долгожданного облегчения. Лайлек оставалась холодна к нему, в то время как его сердце и душа полностью находились в её власти. То, чего он всегда боялся — свершилось: он принадлежит женщине, которая не любит его, и это самое ужасное, что может случиться с котом — оборотнем. Он стал пленником собственных чувств.
Глава XVII
Прошло несколько дней, прежде чем семейство Азов узнало о преждевременной кончине лорда Роутвика. С наступлением дождливых дней, все собирались в гостиной, и никто не рисковал покинуть это убежище. Дождь бил тяжелыми каплями по стеклу и казалось, что эти хмурые, серые дни, распространяющие холод и сырость, никогда не закончатся. После ленча все домочадцы бродили по дому в надежде найти себе какое-нибудь занятие. После ленча все домочадцы бродили по дому в надежде найти себе какое-нибудь занятие.
Леди Агата устроилась в гостиной у камина с книгой, название которой, было спрятано под специально надетой обложкой. Но Лайлек была уверена, что эта книга на излюбленную тётушкой сверхъестественную тему. Вероятно, что-то типа “Невыразимой двусмысленности”, представив название, хихикнула про себя девушка. Присев напротив тети, Лайлек решила вышить новый платок. После того, как Николай похвалил её последнюю работу, она подумала, что будет неплохо, если еще что-нибудь изобразит в этом роде. Пока, казалось, все было хорошо. Её взгляд блуждал с одного мужчины на другого. Они сидели за столом и были полностью погружены в настольную игру. Лайлек ласково улыбнулась от вида двух длинноволосых красавцев, склонившимся над игрой с таким серьезным видом, будто от следующего хода зависела судьба всего мира.
Мужчины, почему-то, всегда придают большое значение наиглупейшим вещам. Игра представляла собой шахматную доску с фигурами черного и белого цветов. Смысл игры заключался в том, чтобы выбить как можно больше фигур оппонента. Ходить можно было как угодно: вертикально, горизонтально, по диагонали. Победителем становился тот, у кого в конце игры оставалось больше всего фигур своего цвета. Это игра требовала цепкого ума и таланта стратега. Обоих братьев, как только тётушка Агата объяснила правила игры, было за уши не оттащить от шахмат. Они могли играть часами, погрузившись в “битвы”.
Лайлек нахмурилась. Николая, в последнее время, только это и интересовало. При нормальных обстоятельствах такая крамольная мысль заставила бы её покраснеть до коней волос, но на данный момент она была озабочена недостатком внимания со стороны мужа. Лайлек постоянно находила приятные подарки оставленные им в тех местах, где он был уверен, что она их найдет. Николай был таким же заботливым и беспокоился об её благополучии, но… но он больше не притрагивался к ней. Ей так его не хватало! Она так скучала по его поцелуям и объятиям. По его низкому, бархатистому голосу, обволакивающему её, когда они сливались воедино. Лайлек страстно желала его объятий по ночам, когда они спали, и чтобы он так же прикусывал её за ушко, когда ей снилось что-то неприятное. Лайлек печально посмотрела в окно.
Унылый день с необыкновенной точностью отражал её внутреннее состояние. После той роковой ночи, она не узнавала Николая. Его как будто подменили. Тогда, ночью, она сильно испугалась. Он был таким необузданным и был, практически, на грани потери контроля. Казалось, что его естество стало больше, его ярость и чувства сплелись воедино, когда они занимались любовью. Лайлек испугалась, что он сделает ей больно, но, к счастью, все обошлось без последствий. Оглядываясь назад, Лайлек могла лишь вспомнить его глубокую, неодолимую страсть, которая накатывала на неё ненасытными волнами, заставляя терять голову снова и снова. Энергия Николая, словно шторм прошлась по её телу.
Она почувствовала, что её мука переросла в какое-то иное чувство — незнакомое и сильное. У Лайлек был небольшой опыт общения с мужчинами, но она подозревала, что ни один из них не мог сравниться в мастерстве любви с Николаем. Только он обладал такой безудержной энергией. В первый раз она это почувствовала, когда разговаривала о мужчинах с леди Уитни, и потом, когда немного лучше узнала своего мужа. Николай — безумно страстная личность. По крайней мере, был таким. Девушка посмотрела на Трэда, пытаясь найти в его чертах фамильное сходство с мужем. Огонь камина играл причудливыми тенями на его сильном, красивом лице смягчив черты. Неожиданно, Лайлек заметила одну вещь — чувственность, которую Трэд всеми силами пытался скрыть под непроницаемой маской. Но почему? Что его заставило?
— Вы что-нибудь слышали об омерзительном лорде Роутвике? — выдернула её из задумчивости тётушка. — Кажется, его убили на дуэли, на прошлой неделе! Я так и знала, что этим закончится! Особенно с таким негодяем, как он! Я всегда на дух не переносила этого мерзавца. Одна мысль о нем вызывала у меня мигрени!
Рука Риджара замерла над фигурой.
— И кто же его убил, тетушка? — без особого интереса спросила Лайлек, не отрываясь от вышивания.
Даже если бы она этого не сделала, тетушка все равно бы вынудила её задать этот вопрос. Ей никогда не понять, как Агата умудряется знать обо всем и вся, практически не выходя из дома.
— Никто не знает, дорогая.
Делая ход, Риджар многозначительно посмотрел на Трэда. (Ну и зачем ты его убил?) Трэд откинувшись в кресле, задумчиво постучал по подбородку.
— Твой ход.
Итак, старший брат игнорирует его вопрос. Замечательно. Раз так, пусть будет как он хочет. Шумно вздохнув, Риджар передвинул фигуру через целый ряд своего оппонента. (Ты не должен был его убивать. Я хотел сам с ним разобраться). Трэд даже бровью не повел. Леди Агата, оторвавшись от книги, взглянула на молодых людей.
— Какая-то странная история получается со смертью Роутвика.
Ни дворецкий, ни инструктор Герр Шиммер не помнят, как выглядел неизвестный, прикончивший лорда, хотя оба видели его. Оборотень внимательно посмотрел на Трэда и тут же прикрыл глаза. Он заметил, как у брата пульсирует жилка на виске, когда тот как бы ненароком наклонился сделать ход. Он не дурак, и его не так-то просто провести деланным равнодушием. Трэд по какой-то причине не хотел посвящать его в свои планы. И к чему бы это??
— Лайлек, ты что-нибудь знаешь о Мэделин Фэнсли? — продолжила сплетничать леди Агата, — говорят, что она слегла с лихорадкой. Конечно, это со слов слуг, но…
— Мэделин Фэнсли? Я же недавно видела её на вечере у леди Хакорт.
— Неужели? А я слышала, что она сильно больна. Почему-то мне сразу вспомнилось, как в 98 году пол-города слегло с ужасной лихорадкой… Тетушка, тогда обыскалась пиявок, которых стало просто недостать.
Лайлек задумчиво посмотрела на пяльцы, решая добавить ей фиолетовую нить или нет. За этим занятием она пропустила момент, когда Агата перестала разглагольствовать и направила свой лорнет на её вышивку и, к счастью, не заметила, как её уважаемая тетя не смогла сдержать скучающий зевок после лицезрения безнадежной мешанины ниток на пяльцах своей племянницы. Когда Лайлек подняла голову от работы, тетушка проворно опустила взгляд в книгу.
Наконец-то Лайлек решила вместо фиолетовой нити добавить в рисунок зеленую. Принявшись опять за вышивание, Лайлек полностью погрузилась в мысли об её отношениях с Николаем. Она тяжело вздохнула. Если бы он только был… Странно. Иголка замерла у неё в руке. Она не могла повернуть пяльцы! Исподтишка, Лайлек бросила взгляд на полотно. О, нет! Только она могла умудриться пришить вышивку к платью! Она постаралась незаметно отодрать её. Жуткая вещица и не подумала отрываться. Надо же, как она её крепко прилатала к подолу! И что же ей теперь делать?
Она незаметно оглядела комнату, желая убедиться, что никто на неё не смотрит. Какой ужас! Она так хотела поразить Николая своим талантом к вышиванию и умудрилась сделать такую глупость! После такого он навряд ли похвалит её умение. Может все же удастся незаметно отрезать сие творение ножницами!? Ну, а если она отрежет, то как потом будет объяснять наличие дыры с португальский кекс на юбке?? Ей нужно как-то сбежать из комнаты…
— Мне кажется, что я должна, срочно, посмотреть свою работу в спальне при более ярком свете, — вскочила Лайлек, прижав пяльцы к ноге.
— Дорогая, но это бессмысленно? Почему бы тебе ни подойти к окну в гостиной?
— Ну,…эээ…потому что там окна больше, — пробормотала она нелепое объяснение.
— Не понимаю тебя. Лайлек, неужели…, - Агата нахмурилась.
— Тетушка, оставьте! — Лайлек пулей выскочила из гостиной.
Риджар с недоумением наблюдал за поведением Лайлек. Закончив игру победителем и извинившись, он последовал за женой. Когда оборотень вошел в покои, Лайлек выходила из гардеробной.
— Лайлек, что случилось? — от него не укрылось, что она успела переодеться.
— Все в порядке, ничего страшного. Мне стало немного холодно, и я решила переодеться, — покраснела она.
— Но ты же уже переодевалась?
— Ну, ты же знаешь, как это бывает!! — Взяв его за локоть, она повела его к выходу — подальше от гардероба.
Риджар задумчиво посмотрел на неё.
— Чем закончилась ваша партия? — спросила она равнодушно.
— Я выиграл, — улыбнулся Риджар.
Он остался доволен победой, так как в стратегии Трэду не было равных.
— Трэд собирается потребовать реванша?
— Весьма вероятно! Лайлек, мы должны кое-что закончить.
Лайлек затаила дыхание. Сердце испуганной птичкой затрепетало у неё в груди.
— Я вся внимание.
— Я хочу, чтобы ты научила меня читать.
— Что сделала???
— Я непонятно изъясняюсь? — взяв Лайлек за локоть, Риджар потащил её в библиотеку.
— Эээ… Ты хочешь сказать, что не умеешь читать по-английски? — ужаснулась Лайлек так, будто он признался ей в убийстве.