— Стало быть, ты… Эрик? — уточнила я для стопроцентной уверенности.
На его лице отразилась крайнее замешательство, но он пересилил себя и улыбнулся:
— Да, верно. Я Эрик. Ты меня по-прежнему не узнаешь?
— Не очень. Честно говоря, вообще не узнаю.
— Я тебе говорила, — защебетала мать, покачивая головой. — Мне так жаль, Эрик. Но я уверена, она скоро вспомнит, если хорошенько постарается.
— Что это значит? — не сдержалась я, почувствовав себя глубоко уязвленной.
— Ну, детка, — пробормотала она, — при таких состояниях все дело в силе воли. Я читала. Дух должен возобладать над телесной немощью.
— Я только и делаю, что пытаюсь вспомнить, ясно? — Моему возмущению не было предела. — Ты думаешь, мне действительно хочется оставаться такой, как сейчас?
— Мы попробуем постепенно, — сказал Эрик, игнорируя тещу, и присел на постель. Давай попробуем расшевелить воспоминания. Можно?.. — Он посмотрел на мою руку.
— М-м… Да, — кивнула я, и Эрик взял меня за руку. Пожатие оказалось очень приятным — теплым и сильным. Но это была рука незнакомца.
— Лекси, это я, — сказал он твердо и звучно, — Эрик, твой муж. Мы женаты почти два года.
Я засмотрелась на этого чудесного мужчину и ничего не ответила. Вблизи Эрик выглядел еще лучше — немыслимо гладкая загорелая кожа, прекрасные белые зубы…
О Господи, озарило меня, я же занималась с этим мужчиной сексом!
Он видел меня обнаженной. Он срывал с меня нижнее белье. Мы вытворяли черт знает что, а я даже не знаю этого человека. (По крайней мере я предполагаю, что он срывал с меня белье и мы черт-те чем занимались. Спросить не решаюсь, при маме-то.)
Интересно, каков он в постели? Исподтишка я прошлась взглядом по его фигуре. Да уж, я удачно вышла замуж. Он просто обязан быть чертовски сексуальным.
— Ты о чем-то задумалась? — Эрик заметил мой отсутствующий взгляд. — Дорогая, если у тебя есть вопросы, прошу, задавай!
— Нет-нет! — вспыхнула я. — Пустяки. Извини. Продолжай, пожалуйста.
— Мы встретились почти три года назад, — с готовностью продолжил Эрик. — На приеме в «Пирамид-ТВ». Они делали реалити-шоу «Амбиция», к которому мы оба имели отношение. Между нами сразу возникла взаимная симпатия, и в том же году, в июне, мы поженились. Медовый месяц провели в Париже, жили в «Георге Пятом». О, это было великолепно — гуляли по Монмартру, осматривали Лувр, начинали утро с café au lait…[10] — Он замолчал. — Ты что-нибудь из этого помнишь?
— Нет, — виновато призналась я. — Извини.
Может, мама не так уж не права и нужно просто хорошенько постараться? Ну давай же! Париж. «Мона Лиза». Жгучие брюнеты в полосатых рубашках. Думай. Мысленно я пыталась пробить черную стену изо всех сил, отчаянно желая совместить лицо Эрика с видами французской столицы и хоть что-нибудь вспомнить.
— Мы поднимались на Эйфелеву башню? — спросила я наконец.
— Да! — просиял он. — Ты начала вспоминать? На смотровой площадке было ветрено, мы фотографировали друг друга…
— Нет, — оборвала я его. — Я просто предположила. Ну там, Париж, Эйфелева башня… Ассоциативный ряд.
— А-а, — протянул Эрик с явным разочарованием, и мы замолчали.
К счастью, в дверь постучали, и я громко сказала:
— Войдите!
Вошла Николь, в руках у нее была папка с зажимом.
— Пора померить давление… — начала она, но осеклась, увидев, что Эрик держит меня за руку. — О, извините, я не хотела мешать.
— Ничего-ничего, — ответила я. — Это Николь, одна из медсестер, которая за мной смотрит. А это… — по очереди указала на присутствующих я, — …моя мама, сестра и… мой муж, которого зовут… — тут я многозначительно посмотрела в ее глаза, — Эрик.
— Эрик! — В глазах Николь засветились огонечки. — Очень приятно познакомиться.
— Я тоже рад знакомству, — кивнул он. — Я в неоплатном долгу перед вами за заботу о моей супруге.
«Супруге»! При звуках этого слова желудок на секунду сжался. Я его супруга. Ой, это так по-взрослому! Держу пари, у нас и ипотека имеется, и охранная сигнализация…
— О, не стоит благодарности. — Николь улыбнулась с профессиональной любезностью. — Лекси — очень хорошая пациентка. — Она проворно обернула манжету мне выше локтя, приговаривая: — Сейчас я откачаю воздух, и манжета сожмется… — Одними губами Николь проартикулировала «красавец» и незаметно показала мне два больших пальца. Я зарделась от удовольствия.
Это правда, мой муж действительно очень хорош собой. Мне ни разу в жизни не удавалось завести роман с парнями класса люкс, а уж выйти замуж за такого — несбыточная мечта. Я и представить не могла, что буду поедать с одним их таких парней круассаны в отеле «Георг V».
— Я бы очень хотел сделать благотворительный взнос, — обратился Эрик к Николь своим глубоким актерским голосом, наполнившим палату. — Если у вас есть особый счет или какой-нибудь фонд… |
— Это было бы чудесно! — радостно воскликнула медсестра. — Нам как раз нужен новый сканер.
— Хотите, я проведу марафон в пользу больницы? — предложил Эрик. — Я каждый год веду марафон для сбора средств на различные цели.
Я чуть не лопалась от гордости. Никто из моих прежних бойфрендов не имел ничего общего с марафонами. Взять хоть Лузера Дейва — тот был способен лишь перебегать от дивана до телика.
— Ну что ж, Эрик, — сказала Николь, приподняв брови и выпуская из манжеты воздух, — было очень приятно с вами познакомиться. Лекси, давление у вас в норме. — Она записала что-то в моей карте. — Это ваш ленч? — спросила она, заметив нетронутую еду на подносе.
— Ой, я и забыла про него!
— Вы должны есть. И я хочу попросить всех присутствующих не утомлять пациентку долгими посещениями. — Николь повернулась к моей матери и Эми. — Конечно, вы хотели бы подольше посидеть с Лекси, но она еще не вполне оправилась. Ей нельзя переутомляться.
— Я сделаю все, что нужно. — Эрик сжал мою руку. — Мне очень хочется, чтобы моя жена поскорее поправилась.
Мама с Эми поднялись и начали собираться, но Эрик остался сидеть.
— Позвольте мне несколько минут побыть с Лекси наедине, — попросил он. — Ты не против, дорогая?
— О-о… — Меня кольнуло недоброе предчувствие. — Ну… Хорошо.
Мать с Эми обняли меня на прощание — мама сделала последнюю попытку наскоро причесать мне волосы, — и они вышли. Когда за ними закрылась дверь, мы остались с Эриком одни, тишина казалась напряженной и гнетущей.
— Ну вот, — произнес наконец он.
— Да. Знаешь, все это… так странно. — Вырвавшийся у меня короткий смешок мгновенно угас. Эрик пристально смотрел на меня, нахмурив брови.
— Что говорят врачи? К тебе когда-нибудь вернется память?
— Они считают, что да, но не могут назвать точных сроков. Мой муж поднялся, подошел к окну и некоторое время постоял в раздумье.
— Стало быть, это игра на выжидание, — сказал он. — Могу я чем-то ускорить процесс?
— Не знаю, — беспомощно сказала я. — Может, расскажешь мне о нас и наших отношениях?
— Ну конечно же! Отличная идея. — Эрик повернулся ко мне. Его силуэт четко вырисовывался на фоне окна. — Что ты хочешь знать? Спрашивай о чем угодно.
— Ну… Где мы живем?
— В Кенсингтоне, в пентхаусе свободной планировки. — Он произнес это так торжественно, словно читал текст, написанный прописными буквами. — Лофты — это мой бизнес. — При этих словах он плавно повел обеими руками, словно пододвинув кирпичи на конвейерной ленте.
Bay, мы живем в Кенсингтоне! Я судорожно пыталась придумать новый вопрос, но выбор тем оказался невероятно широк; я словно тянула время на важном собеседовании. — А чем мы занимаемся на досуге? — спросила я наконец.
— Ну, мы ходим по ресторанам, бываем в кино. На прошлой неделе смотрели балет, потом ужинали в «Айви».[11]
— В «Айви»?! — Я буквально задохнулась от этой новости.
Ну почему я ничего этого не помню?! Я крепко зажмурилась, изо всех сил пытаясь мысленно завести собственный мозг, как мотоцикл ножным стартером… По нулям.
Ощущая легкое головокружение, я открыла глаза и увидела, что Эрик смотрит на кольца на ночном столике.
— Это же твое обручальное? — уточнил он. — Почему оно здесь?
— Сняли перед сканированием, — объяснила я.
— Ты позволишь? — Взяв кольцо, он завладел моей левой рукой.
Меня кольнула тонкая иголочка паники.
— Я… М-м-м… Нет! — Не успев опомниться, я отдернула руку. Эрик вздрогнул. — Извини, — сказала я после неловкой паузы. — Не хочу тебя обижать, но… ты мне будто чужой…
— Конечно. — Эрик отвернулся, не выпуская кольца. — Конечно. Глупо с моей стороны.
О Господи, ему ведь очень обидно! Ну зачем я ляпнула «чужой»? Нужно было сказать что-то вроде: человек, который еще станет мне другом.
— Эрик, мне очень жаль. — Я закусила губу. — Очень хочу узнать тебя… Любить тебя. Должно быть, ты и вправду прекрасный человек, иначе бы я за тебя не вышла. И выглядишь ты замечательно, — позолотила я пилюлю. — Я не ожидала, что мой муж будет хоть наполовину таким красивым. Мой последний бойфренд тебе и в подметки не годится!
Я встретилась глазами с Эриком, смотревшим на меня с непонятным выражением.
— Странно… — сказал он, помолчав. — Ты полностью изменилась. Доктора меня предупреждали, но я не думал, что дело зайдет так далеко. — На секунду он сник, но тут же расправил плечи: — Ладно, как есть, так есть. Ты поправишься. Вот увидишь, все будет хорошо. — Эрик осторожно положил кольцо на тумбочку, присел на кровать и снова взял меня за руку. — И еще, просто чтобы ты знала, Лекси. Я люблю тебя.
— Правда?! — просияла я, не успев придержать язык. — То есть я хочу сказать — как клево! Огромное спасибо.
Никто из моих дружков не признавался мне в любви как полагается — в середине дня, как взрослые, а не по пьяни или во время секса. Нужно что-то ответить. Господи, что сказать-то?
«Я тоже тебя люблю»?
Нет.
«Наверное, я тоже тебя люблю»? Опять не то.
— Эрик, я уверена, что тоже люблю тебя, я чувствую это в самой глубине сердца, — сказала я наконец, стиснув его руку. — И я вспомню. Может, не сегодня. И возможно, не завтра. Но… у нас ведь навсегда останется Париж. По крайней мере у тебя останется. И ты в любой момент сможешь мне об этом рассказать.
Эрик сидел со слегка озадаченным видом.
— Съешь свой ленч и отдохни, — предложил он, похлопав меня по плечу. — Я лучше оставлю тебя в покое.
— Может, я проснусь завтра и все вспомню, — с надеждой сказала я, когда он встал.
— Будем надеяться. — Несколько секунд Эрик пристально изучал мое лицо. — Но даже если не вспомнишь, дорогая, мы это переживем. Договорились?
— Договорились, — кивнула я.
— До свидания.
Он тихо вышел. Некоторое время я сидела молча. Снова начала болеть голова, и все стало как в тумане. Слишком много на меня сегодня обрушилось: у Эми синие патлы, Брэд Питт прижил дитя любви с Анжелиной Джоли, а у меня красавец муж, который только что признался мне в любви. Засыпая, в глубине души я ожидала, что на следующий день проснусь в 2004 году с жутким похмельем на полу у Каролин и пойму, что все это мне приснилось.
ГЛАВА 6
Увы, это оказался не сон. Утром, когда я проснулась, 2007 год продолжался как ни в чем не бывало и у меня по-прежнему были идеальные сияющие зубы, прекрасные каштановые волосы и большая черная дыра в памяти. Я приканчивала третий бутерброд, прихлебывая чай, когда открылась дверь и вошла Николь, толкая перед собой целую тележку цветов. У меня вытянулось лицо при виде такого изобилия — не меньше двадцати композиций: готовые букеты, орхидеи в горшках, великолепные розы…
— Который из них мой? — не удержалась я. Николь явно удивилась.
— Все. Вчера они стояли в вашей прежней палате.
— Как все? — Я чуть не подавилась.
— Вот такая вы популярная девушка. У нас даже вазы кончились! — Николь протянула мне стопку визиток. — Вот, передали для вас.
— Ого! — Я взяла первую карточку и прочла:
Лекси, детка моя дорогая, береги себя, поправляйся, скоро увидимся. С самой горячей любовью — Розали.
Розали? Не знаю никого по имени Розали. Озадаченно отложив визитку, я решила разобраться с ней потом и взялась за следующую:
Наилучшие пожелания. Поправляйся скорее! Тим и Сьюки.
Этих я тоже не знаю.
Лекси, ты скоро поправишься! Не успеешь оглянуться, как вернешься к своим трем сотням приседаний! От всех друзей в спортзале.
К трем сотням приседаний? Я?!
Что ж, это объясняет окрепшие мышцы ног. Я взяла следующую карточку, и — о чудо! — она оказалась от людей, которых я прекрасно знаю.
Поправляйся скорее, Лекси! Наилучшие пожелания от Фи, Дебс, Каролин и всего коллектива отдела продаж напольных покрытий.
От вида знакомых имен на сердце потеплело. Глупо, но я почти поверила, что подруги забыли обо мне.
— Ваш муж просто сногсшибательный красавец! — прервала мои размышления Николь.
— Вы так думаете? — с напускным безразличием произнесла я. — Да, он мил, даже довольно красив…
— Он потрясающий! Знаете, он вчера заходил в сестринскую и снова всех нас благодарил за заботу о вас. Так редко кто делает.
— Я в жизни не встречалась с такими парнями, как Эрик! — К чему эти попытки казаться безразличной? — Честно говоря, никак не могу поверить, что он мой муж. Ну сами посудите — я… и ОН!
В дверь постучали. Николь крикнула:
— Войдите!
В палату протиснулись мать и Эми, взмокшие и раскрасневшиеся. Они тащили по крайней мере шесть хозяйственных сумок, набитых фотоальбомами и большими пухлыми конвертами.
— Доброе утро, — улыбнулась Николь, придерживая дверь. — Хочу вас обрадовать — Лекси гораздо лучше.
— О-о-о, только не говорите мне, что она все вспомнила! — У матери вытянулось лицо. — После того как мы тащили эти сумки в такую даль! Вы хоть представляете, сколько весят альбомы? На парковке не было мест, так мы…
— У Лекси по-прежнему амнезия, — прервала ее Николь.
— Слава Богу! — Мама заметила выражение лица медсестры и осеклась: — Я хотела сказать… Лекси, детка, мы принесли тебе фотографии. Может, это расшевелит твою память.
Я уставилась на сумки, загоревшись интересом. Фотоснимки восполнят недостающую часть истории. Они позволят проследить мою трансформацию из Зубастика в… ту, которой я стала.
— Скорее! — Бросив на одеяло визитки, я села прямо. — Покажите мне мою жизнь!
Я уже многому научилась, лежа в больнице. Одно из благоприобретенных открытий заключается в том, что, если у вас есть родственник с амнезией и вы хотите помочь ему вспомнить все, просто покажите его старые снимки — не важно, в каком порядке. Однако прошло десять минут, а я так и не увидела ни одной фотографии — мать с Эми никак не могли договориться, с чего начать.
— Мы же не хотим завалить ее информацией, — повторяла мама, пока они перерывали гору фотографий. — Вот хорошая! — Она взяла снимок в картонной рамке.
— Ни за что! — Эми вырвала фотографию у мамы из рук. — У меня прыщ на подбородке! И я здесь толстая.
— Эми, это крошечный прыщичек, его почти не видно!
— Нет, видно. А здесь я еще хуже! — И Эми начала урвать фотографии.
Я тут сижу, с нетерпением ожидая знакомства с годами, выпавшими из моей биографии, а она уничтожает вещественные доказательства?!
— Не буду смотреть на твои прыщи! — закричала я. — Да покажите же мне снимки! Любые!
— Хорошо. — Мама подалась к кровати, держа фото без рамки. — Я буду держать его вертикально. А ты внимательно присмотрись и прислушайся к себе — не дрогнет ли что-нибудь в душе. Готова? — И она перевернула фотографию изображением ко мне.
На снимке была собака в костюме Санта-Клауса.
— Мам, — сказала я, пытаясь скрыть разочарование. — Почему ты показываешь мне собак?
— Детка, ну это же Тоска! — с глубокой обидой воскликнула мать. — Она очень изменилась с 2004 года. А вот Рафаэль и Эми на прошлой неделе, оба прелестно выглядят…