Он любил своего ребенка, она в этом не сомневалась.
Сегодня вечером Софи пришла одна. За уже заснувшей Арианой присматривали Жульетт и Айседора.
Софи вертела в пальцах лежащий в кармане пузырек, а сердце в груди замирало. Зелье предназначалось не ей, как она ожидала, а Кейну. Айседора предупредила, что после того, как он его выпьет, им придется подождать не меньше четверти часа прежде, чем соединиться.
Кейн не знал, что она собиралась прийти к нему сегодня ночью. А если его не окажется в комнате? Или он не захочет ее?
Софи решительно отбросила сомнения. Его могло не оказаться в комнате, но он несомненно ее хотел. Об этом говорили его глаза, прикосновения, движения тела. Да, он желал этой ночи так же сильно, как она.
Всю ночь, сказал он. Возможности…
По такому случаю она оделась в нечто куда более подходящее, нежели нелепый расфуфыренный наряд Гэлвина Фарела. Ее бледно-голубое платье с глубоким вырезом мягкими волнами спускалось до середины икр. Слоистый подол с неровными, треугольными краями и при ходьбе струился вокруг ног. Рукава были такими же слоистыми, как юбка. Сегодня вечером она оставила волосы распущенными, прекрасные шлепанцы отлично подходили платью.
Она не решилась пройти через таверну, где отдыхали и выпивали те, кто не захотел идти на танцевальный бал, а вместо этого направилась к задней двери. На черной лестнице музыка звучала тихо, но все еще оставалась слышна. Струнные и флейты играли в безупречной гармонии, без фальши, насколько могла различить Софи. С другой стороны, она мало понимала в музыке. На их горе не было музыкальных инструментов, и в прошлом она никогда не осмеливалась спуститься с холма, чтобы побывать на городском празднестве. Мелодии оказались удивительно приятными. Поскольку ночь была теплой, возможно, Кейн оставил окно открытым, и они смогут заниматься любовью под музыку. Всю ночь.
Кейн ответил на стук так быстро, что она задумалась, не подозревал ли он о ее планах прийти к нему. При виде нее его глаза немного расширились.
Он оделся во все черное: рубашку и брюки и ботинки – и, похоже, не брился с утра. Скулы покрывала грубая вчерашняя щетина. Она протянула руку и пробежалась ладонью по этой грубой растительности.
– Ты выглядишь удивленным. Но ведь ты догадывался, что я приеду к тебе.
Он взял ее за запястье, втянул в комнату и закрыл дверь. Кейн действительно оставил окно раскрытым, и ночной бриз доносил в комнату нежную мелодию.
– Мне приснилось это прошлой ночью, – хрипло ответил он. – Играла музыка, – добавил он. – И ты была в голубом платье.
Софи прижала руку к груди Кейна, не отталкивая, а просто касаясь. Его жар просачивался сквозь рубашку в ее ладонь, и эта близость, сам его аромат, заставили ее внутренне задрожать. Она позволила своим рукам скользнуть вокруг его тела и припала к нему. Прижалась щекой к его груди и обняла за талию.
Она могла подарить ему только свое тело, а взамен получить лишь физическое удовольствие, которое Кейн обещал своими взглядами и прикосновениями. Этого достаточно, потому что по-другому быть не могло.
Он водил руками по ее спине, одновременно успокаивая и возбуждая. Внезапно, она почувствовала робость. Этой ночью она хотела быть идеальной.
Кейн нежно запрокинул ее голову, и когда их губы встретились, она ощутила жар, наслаждение во всем теле, от пальцев ног до макушки головы. В поцелуе не было ни капли поспешности. Он был неторопливым. Замечательным.
Он оставил ее губы, опустил голову и прижался ртом к горлу. В ответ Софи задрожала. Один поцелуй, а ее колени уже подгибаются.
– Я никогда не встречал такую женщину, как ты, – сказал он, его голос почти полностью заглушался у ее шеи. – Даже не знал, что такая существует.
– Неужели я настолько отличаюсь от других?
Он медленно поднял голову и посмотрел ей в глаза.
– Ангел, разве ты не знаешь?
Вместо ответа она обхватила его лицо ладонями и снова поцеловала. Он притянул ее к себе так близко, что она ощутила его возбуждение. И вообразила, как почувствует себя, когда он станет толкаться в нее, а она в ответ сожмется вокруг.
Он вел ее к кровати не переставая целовать, одной рукой обхватил ее грудь и нежно поддразнил сосок. Они упадут в кровать, избавятся от одежды и через миг действительно будут вместе. Софи прервала поцелуй и, покопавшись в глубоком кармане, вынула пузырек, который дала ей Айседора.
– Я хочу, чтобы ты это выпил, – сказала она затаив дыхание. – Потом, прежде чем соединиться, нам придется подождать еще четверть часа.
– Зачем? – спросил Кейн, забирая у нее бутылочку.
– Чтобы я снова не забеременела, – прошептала Софи.
Кейн мгновение смотрел на пузырек, затем открыл и одним длинным глотком проглотил игристое зеленое варево. Без вопросов о содержимом, без видимых сомнений. Он доверял ей.
Кейн поставил пустую бутылочку на ночной столик и откинул покрывала с белых простыней.
– Четверть часа, говоришь.
Она кивнула и глянула на часы на каминной полке.
– Я не собираюсь тратить впустую ни одной из тех пятнадцати минут, Ангел, – он расстегнул пуговицы на ее плечах, затем развязал шелковый шнурок на талии. Голубое платье упало на пол, оставив ее голой. Она скинула обувь и принялась расстегивать рубашку Кейна.
– Я правда тебе снилась? – спросила она, занимаясь пуговицами.
– Так часто, что и не счесть.
– Наверное, среди твоих предков была ведьма, – предположила она. – Дар пророчества весьма распространенный… – Она взвизгнула, когда он поднял ее и уложил в кровать.
– Кейн! – он приземлился рядом с ней, и она рассмеялась. – Четверть часа только началась. Может, пока мы ждем, ты расскажешь мне о своем сне.
Он снял ботинки и отбросил их в сторону, так, чтобы они бухнулись на пол, потом растянулся рядом с ней одетый в одни брюки.
– Есть куда лучшие способы провести эти минуты, чем разговоры.
Поцелуи. Много поцелуев. Они перекатились на бок лицом друг к другу, и их рты встретились. Они целовались на мягком, удобном матраце, ее голая грудь прижималась к его голой груди. Сегодня она не удивилась власти поцелуя, и застенчивость, охватившая ее, когда она вошла в эту комнату, прошла. Когда Кейн просунул язык в ее рот, она скопировала его движение. Когда он пососал ее нижнюю губу, она сделала то же самое. Вскоре она обернулась вокруг него всем своим телом, он сжал руками ее ягодицы, удерживая на месте.
Она поглядела на часы. Нет, пятнадцать минут еще не прошли.
– Насколько ты сможешь остаться? – спросил Кейн.
– Я должна вернуться домой к восходу солнца.
Он усмехнулся и снова поцеловал ее, затем опустил голову к горлу Софи и отыскал там губами чувствительное местечко.
– Тогда можно не спешить, – шепнул он в ее шею. – Ангел, сегодня ночью я собираюсь заставить тебя кричать.
– Зачем тебе такое делать?
Кейн поднял голову и посмотрел на нее сверху вниз.
– Поверь мне, это хороший крик. – Он проследил большим пальцем линию ее подбородка, и ей показалось, будто кожа стала чувствительнее, чем когда-либо прежде. Ее всюду покалывало, Софи чувствовала, как кровь бежит по венам. Кейн провел рукой вниз по ее горлу, грудям, животу и раздвинул ей ноги. Погладил с внутренний стороны бедра, сначала одну ногу, потом другую, позволяя своим пальцам совсем легонько касаться там, где она хотела его больше всего.
– Закрой глаза, – прошептал он, и она послушалась. – Расслабься. – Она снова подчинилась его указанию, насколько могла. Матрац прогнулся, когда он переместился у ее бока. Она облизнула губы и, изнывая, немного передвинулась, пока Кейн ласкал ее возбуждающими, нежными пальцами.
Он прижался к ней губами, его язык дразнил ее способом, о существовании которого она даже не подозревала. Подобно лентам солнечного света внутри нее начали нарастать ощущения, куда более сильные и приятные, чем в любом из ее снов. Тело покачивалось, бедра приподнимались, и Софи забыла обо всем на свете. Ее вели потребности тела и наслаждавшийся ею мужчина.
В мире остались только их тела, ночной бриз и далекие звуки музыки. Все остальное ушло. Заботы, планы, все желания, кроме того, которое удовлетворял Кейн.
Она закричала, как он и обещал. Закричала от желания, страсти и изумления. Тогда касания Кейна поменялись, она разлетелась на части, и ее крик тоже изменился. Она выкрикнула его имя, тело рванулось вверх. Софи издавала звуки, которые не слышала никогда прежде, странные стоны, крики благоговения, восхищения и удовлетворения, содрогаясь от неимоверного наслаждения.
Но мир так и не вернулся. За пределами этой кровати ничего не существовало. Не сегодня ночью.
С дерзкой и обаятельной улыбкой Кейн отодвинулся от нее, словно кот.
– И это, любовь моя, только начало.
Она обняла его за шею и посмотрела на часы на каминной полке.
– Еще три минуты.
– Как же нам распорядиться этими тремя драгоценными минутами? – хрипло спросил он.
Софи опустила руки и потянулась вниз, чтобы расстегнуть его брюки. Несомненно, двенадцать минут почти все равно, что четверть часа! Она хотела ощутить Кейна в себе… и тоже хотела заставить его кричать.
Она дышала с трудом, руки действовали неуклюже. И все же он позволил ей заниматься пуговицами его брюк самостоятельно. Он не помогал, но и не торопил, пока она стягивала с него штаны и откидывала их прочь. Вскоре он остался таким же замечательно голым, как она. Софи обхватила ногами бедра Кейна и направила его в себя.
– Софи, – он прошептал ее имя и закрыл глаза. – Что-то не так.
Нет, все было так. Этой ночью ничто не имело права быть неправильным.
Кейн содрогнулся и отключился, упав на нее.
– Кейн. Кейн! – Софи перекатила его на спину. Это оказалось трудной задачей, поскольку он был без сознания. Она склонилась над ним, проверяя его сердцебиение и дыхание. Они были нормальными.
Софи не сомневалась, что это проделки Айседоры. Все ее слова о том, что младшая сестра готова сама принимать решения, оказались ложью. Отвратительной, коварной ложью. Софи снова приложила ладонь к груди Кейна. Сердце продолжало биться ровно. Сильно. Она опустила голову, чтобы послушать его дыхание. Равномерное и глубокое.
Как долго он проспит? Если Айседора задумала это как шутку, Кейн может проспать как несколько минут, так и всю ночь. Конечно, сестра не налила бы в тот пузырек смертельный яд! Нет, такого она бы не сделала.
Софи хотелось одеться и стремглав побежать домой, чтобы встретиться с Айседорой, но она этого не сделала. Она легла рядом с Кейном и опустила голову на его плечо.
– Мне так жаль, – прошептала она. – Мне следовало догадаться, что она выкинет что-то в этом роде. – Но ей даже в голову не пришло, что Айседоры решит схитрить. Ложь была совершенно чужда Софи, поэтому она не видела обмана в других.
Она поцеловала Кейна в плечо и вздохнула.
– Возможно, ты проснешься через несколько минут или пару часов, и мы сможем начать все заново. Ты упоминал о возможностях, и теперь показал мне, что имел ввиду. Я хочу больше, Кейн Варден. Я хочу получить от тебя все. – Все, кроме любви, которая разрушит ее жизнь. И его.
Гэлвин стоял под окнами гостиницы и смотрел наверх, чувствуя больше, чем просто гнев. Он сжимал и разжимал кулаки. Ему хотелось что-то ударить. Нет, кого-то. Он хотел бить снова и снова, пока не спадет ярость.
Когда он мельком выглянул на улицу и увидел, как Софи огибает таверну, то на минуту решил, что обознался. В конце концов, она сказала, что не сможет прийти на танцы.
Но те светлые, мерцающие в лунном свете волосы невозможно было перепутать. Он пробрался к таверне, остановился под окном Кейна Вардена и стал прислушиваться. Гэлвин не смог разобрать слова, но услышал достаточно. Более чем достаточно.
Софи ему солгала. Она улыбнулась, поблагодарила за подарок, который несмотря на его мольбы отказалась оставить у себя, и сказала, что не сможет посетить бал. А потом пришла сюда. К Вардену.
Софи принадлежит ему. Он так много сделал для нее, а она не оценила ни одно из его стараний! Как и другие мужчины в городе, он всегда восхищался ее красотой. Конечно, не настолько, чтобы рискнуть заработать клеймо друга ведьмы, но за прошлые годы она стала героиней больше чем одной его эротической фантазии.
Гэлвин всегда знал, что женится на женщине с политическими связями. Его амбиции распространялись далеко за пределы этой маленькой деревеньки. Однажды, случайно узнав тайну Софи, он понял, что именно она станет его женой. Она была его возможностью навсегда вырваться из Шэндли.
Он проделал большую работу, добиваясь, чтобы однажды она стала его женой. Встречался с ней всякий раз, когда она приходила в город, и проявлял чудеса галантности. Он начал защищать Софи перед горожанами, представляя ее невинной жертвой старших сестер. Чтобы, когда он сделает решительный шаг, местные жители оказались к этому готовы. Гэлвин собирался стать спасителем Софи, ее другом… ее героем.
Но если тот план не сработает, а, судя по всему, так оно и будет, то придется поступить по-другому.
И он это сделает. Софи Файн еще не знает, но она станет его тропой к власти, высокому положению и богатству, намного превосходящему все, что он мог получить здесь, в Шэндли. Она проложит ему дорогу к столице, ко дворцу. И там он, наконец, займет достойное положение.
Он устал ждать.
Глава 8
Софи бежала к дому вверх по холму, злясь на сестру не меньше, чем когда поняла, что та подсунула Кейну снотворное. До рассвета оставалось меньше часа, а Кейн все еще спал глубоким неподвижным сном. Она провела большую часть ночи, проверяя жив ли он. Ариана скоро проснется и захочет есть, поэтому Софи не могла больше оставаться в городе подле опоенного мужчины.
Но как только она заберет и накормит дочь, они обе отправятся к Кейну в его комнату над таверной.
Софи не знала, вернется ли когда-нибудь в коттедж, в котором провела всю жизнь. Она больше не ощущала его своим домом. Айседора ее обманула, и какими бы благородными ни были ее намерения, она совершила настоящее предательство. Хорошо, хоть Жульетт в этом не участвовала, но вторая сестра, наверняка, знала, что микстура Айседоры не предотвращает беременность. Она должна была сказать ей. Ведь сестры не предают друг друга, не важно по какой причине.
Гостиная и кухня оказались темными, поэтому Софи зажгла лампу. Дом казался зловеще тихим. Не слышалось никаких движений, ни сопения, ни скрипов матрацев. Направляясь к своей спальне и заглядывая внутрь, Софи не старалась соблюдать тишину. Соскучившись по дочери после столь долгой ночи, она хотела посмотреть на Ариану прежде, чем предстанет перед Айседорой. И объяснится с ней. Да, сестра на шесть лет старше, гораздо сильнее, на пол фута выше и бесконечно упрямее, но это не значит, что Софи не может при необходимости отстоять свои интересы.
Пусть она никогда прежде и не противоречила Айседоре. По столь серьезному поводу.
Колыбель пустовала, но Софи не слишком встревожилась. Хотя весь последний месяц Ариана спала всю ночь, возможно, видимо, сегодня она проснулась раньше и теперь отдыхает в кровати с одной из своих теток. Скорее всего, с Жульетт. Софи уже не раз находила их вместе, свернувшимися в уютный теплый комок и спящими в обнимку. Жульетт все же стоит справиться со своим страхом перед мужчинами и нарожать несколько собственных младенцев.
Кровать сестры тоже оказалась пустой, хотя в ней явно спали. Покрывало было смято, одна подушка валялась на полу.
Осталась только комната Айседоры, расположенная в конце коридора. Софи направилась туда, настроившись высказать все, что думает, и забрать дочь. Если все трое ютились в кровати Айседоры, то Ариана вела себя необычно. Возможно, ребенок не давал им заснуть всю ночь. И Софи их ничуть не жалела.
Но в кровати Айседоры, похоже, вообще никто не ночевал. Покрывало было аккуратно расправленным, все подушки лежали на месте.