– Уф! ― мама выдохнула с облегчением. ― Какое счастье!
– Не говори так. Смерть страшна во всех своих проявлениях. ― Отец обнял меня за плечи. ― Видишь, одной проблемой меньше.
Звонок в дверь. Я подпрыгнула. Нервы были не пределе. Родители переглянулись.
– Мать! Мы кого-то ждём?
– Мы? Нет.
– Ну, тогда и открывать не будем.
Звонок не умолкал. Нам всем это надоело. Первым не выдержал отец.
– Пойду, взгляну. Может, пенсию матери принесли?
– Какую ещё пенсию? Ты в своём уме? Мне до неё ещё пять лет. ― Мама машинально поправила безупречную причёску.
– За вредность. Говорят, самым вредным её раньше платят.
Подмигнув мне, он покинул уютную кухню. Мы переглянулись.
– Ма, а вдруг там воры или грабители? Нужно отца спасать.
– Воры в двери не звонят. Ой!
Отец вернулся, но не один. В руке мой родитель сжимал бутылку дорогого коньяка, а из-за его плеча выглядывал улыбающийся Егор. Я подскочила и осмотрела кухню на предмет нахождения в ней холодного оружия. Эх, надо было окопы копать, да дороги минировать! И как я сразу недогадалась?
– Ты? Ты как тут?
Огромный букет белоснежных роз перекочевал в руки ошалевшей матушки.
– Приехал с родителями знакомиться. Ты же с моим отцом познакомилась?
Я скрипнула зубами. Мама говорила, что зубами скрипят те, в ком живут глисты. Никаких глистов у меня не было, но привычку вытравить не могла.
– Перед тем, как знакомиться с моими родителями, нужно было познакомиться со мной. А я тебя второй раз в жизни вижу.
– Сама знакомиться не захотела.
Мама подхватила букет, папу и проворковала:
– Пойдём, Илюша, вазочку найдём.
– Но пасаран! ― папа тряхнул пудовым кулаком. ― Если чего, зять, мы рядом.
Едва за родственниками закрылась дверь, я упёрлась руками в стол и зашипела:
– Чего припёрся?
– Жениться хочу.
– Ну и женись. Я причём?
– Так я на тебе хочу.
– Я уже поняла, что ты хочешь делать на мне, за мной и, поставив меня на колени. Вот только я этого не хочу.
– Думаешь, Ваньке нужна?
– Сама разберусь.
– Я всё равно с тобой пересплю.
– Ищи шлюх в другом месте.
– Так… это… раз не даёшь, я жениться согласен.
Опять? По второму кругу? Этого моя психика выдержать уже не могла.
– У тебя совесть есть? Скоро похороны брата, а ты со сватовством…
Егор, наконец, отступил.
– Жизнь, Василиса, она продолжается. В общем, нужно спешить, можно ведь и не успеть.
Он развернулся и направился в прихожую.
– Ты хорошенько подумай. Я не шучу. Ванька ещё не нагулялся. Это я точно знаю, да и отец ему жениться не позволит. Молод больно. А у меня в Париже дом, бизнес, положение.
Я хотела сказать, что мне чхать и на бизнес, и на положение, и на дом с Эйфелевой башни, но Егор успел покинуть мой гостеприимный серпентарий.
Мама высунулась из зала.
– И чё?
– Ничё! ― передразнила я филолога.
– Зря ты так, дочь. ― Отец присоединился к уговорщице, нежно поглаживая литровую ёмкость. ― Пригляделась бы к парню.
Я направилась в свою комнату, громко хлопнув дверью перед носом заботливых родственников. Хотелось переодеться и уехать к себе, подальше от опостылевших разговоров.
– Я уже слышала, что ты готов выдать меня за первого встречного, папочка, но не за этого же удота!
– Удот? Да он красавчик!
– Нет, мама. Несколько часов назад этот красавчик чуть не изнасиловал меня. Ясно?
– Возможно, тебе только показалось? ― голос отца доносился, как с другой планеты. Я лихорадочно одевалась, запихивая в сумку косметику и бельё.
– Ага, показалось.
Распахнув дверь, быстрым шагом направилась в прихожку.
– Если он так вам понравился ― усыновите. А меня оставьте в покое.
Я выбежала на улицу и поймала такси. Всё. Сыта по горло таким счастьем. Рассчитывать в этой жизни можно только на себя.
Поднявшись на седьмой этаж, вошла в квартиру, села на пуф и горько разрыдалась. Где ты, Ванечка?
Глава 19
Ваня не показывался неделю, и всё это время я не высовывалась из квартиры, изредка заказывая на дом пиццу. Я не выходила ни потому, что боялась людей Могола. После гибели идейного руководителя уцелевшие бандиты кинулись врассыпную, как тараканы. Просто огромный чёрный Джип оккупировал парковочное место прямо перед подъездом, и я знала, кому этот Джип принадлежал. Егор периодически названивал, но я игнорировала его звонки. Тогда он перешёл к текстовым сообщениям. Моя электронная почта забилась непрочитанными письмами, а телефон надрывался от SMS. Не знаю, хотел ли парень, чтобы я забрала свои вещи из Ваниной квартиры, или ещё на что-то надеялся… Словом, моё подсознание осознало, что такое глубокая депрессия, и окунулось в неё с головой. Кстати, о голове. Её уже давно стоило помыть, но сил не хватало даже на это.
Из самопожаления меня вывел звонок от Валентины. Игнорировать его я никак не могла.
– Василиса! Что происходит?
Я пожала плечами, словно собеседник на том конце провода мог разгадать мой жест.
– Чего молчишь?
– Трудно ответить на риторический вопрос.
Валюша, видимо, тоже что-то изобразила вместо ответа. Я прям видела, как она развела руками и покачала головой.
– Ты во что превратила мою компанию? До недавнего времени это было солидное рекламное агентство, а теперь оранжерея какая-то. А у меня астма, между прочим.
Возможно, хозяйка так заигралась с ведьмами, что начала бредить?
– Я не понимаю, чего Вы от меня хотите?
Валюша кашлянула.
– Хочу, чтобы ты немедленно забрала весь этот гербарий и сказала своему Егору адрес постоянного проживания. Пусть туда букеты отправляет.
– Вы его видели, ну, Егора?
Валентина хмыкнула.
– Нет. На открытках имя прочитала. А ты приглядись. Он же в букеты стихи собственного сочинения вставляет. Правда, текст не очень, но видно, что от души.
Начальница простилась со мной, порадовалась, что моё посещение колдуньи принесло быстрый результат, и дала ещё пару недель для решения личных проблем.
Особых проблем у меня не было. Смущало одно, зачем Логачёв, старший сын Логачёва, посылает букеты в офис? И тут меня осенило. Мужчина пытался склонить общественное мнение на свою сторону, ведь и мои родители, и даже Валюша, которая и в глаза-то Егора не видела, советовали приглядеться.
Эх, Ванька! Где же ты, мой дурачок?
Иван приехал вечером, без звонка. К чему утруждать себя хорошими манерами? И то, что я встречала его с грязной головой и в растянутой толстовке, парня ничуть не смутило.
– Как ты?
– Живой. Стараюсь сосредоточиться на работе и планах на будущее.
Мне очень хотелось узнать об этих самых планах более подробно, а главное, какое место в них занимаю я, но язык, словно к нёбу прилип. К чему действовать человеку на нервы, когда в семье такое горе?
– Как отец?
– Держится. ― Он прошёлся по комнате. ― Ты почему от меня сбежала? Я же просил…
Рассказывать про домогательства Егора? Нет, не сейчас.
– Отец выяснил по своим каналам, что Могола подстрелили. Вот решила вернуться в родные стены. Да и со старшеньким твоим успела познакомиться. Думаю, он был очень удивлён, застав меня на твоей жилплощади.
– Значит, познакомились уже?
Я кивнула.
– И как?
Какого ответа он ждал?
– Никак.
– Ясно.
Я заварила чай и выставила на стол остатки пиццы.
– Чего нахмурился? Хочешь знать моё мнение о Егоре? Так вот. Хам и грубиян. Не спросишь, почему я так решила?
Иван прожевал кусок итальянского шедевра.
– Да, он немного грубоват, но женщинам это нравится. Знаешь, сколько девчонок он увёл у меня из-под носа с момента моего рождения?
– Так уж и с рождения? ― я усмехнулась.
– Зря смеётесь, Василиса Ильинична. Мне было пять, брату пятнадцать. И я обожал нашу нянюшку, двадцатилетнюю студентку, всем юным неиспорченным сердцем. Мало того, я хотел на ней жениться. Но правда накрыла, словно волна цунами. Как думаешь, что я почувствовал, когда увидел, как Егор тискает женщину моей мечты?
– Думаю, ты быстро утешился какой-нибудь милой девочкой из соседней песочницы.
Ванька подмигнул.
– Так-то оно так, но это уже после того, как отец объяснил, что женщин много будет, а брат… Он не то, чтобы один, на тот момент их у меня было двое, но он, как бы это сказать, важнее.
– Ты хотел порвать с ним родственные связи?
– Нет. Просто разбил ему нос. Даже не ожидал такого. Егор тоже не ожидал.
– С тех пор ты решил делиться с ним своими девушками?
Иван пожал плечами.
– Делиться? Нет. Просто не удерживал тех, кто хотел к нему уйти. ― Он перегнулся через стол и приблизил своё лицо слишком близко к моему, обдав небесной синевой. ― Но… ты же не уйдёшь, Василиса?
Я дотронулась до таких нереальных губ.
– Какой же ты у меня дурачок!
Королевич поймал мой палец и легонько прикусил. Я ждала продолжения, но его не последовало. Отодвинувшись, Иван взглянул на часы.
– Вась, собирайся. Сегодня отец поминки устраивает дома. Будут только самые близкие. Остальные в ресторан свалят.
– Но я не знаю. Вряд ли можно меня назвать близкой.
Царевич не отставал.
– Поехали. Помянем Захара, по-человечески, и ко мне.
Я высоко подняла брови.
– Да ты не думай ничего. Приставать не буду. Устал очень, выспаться хочу.
Я кивнула.
– Ладно.
Порывшись в шкафу, вытащила простую чёрную водолазку и юбку-карандаш.
Иван не обманул. В доме Логачёва собрались только самые близкие, человек пятнадцать. Женщин практически не было, если не брать во внимание молоденькую домработницу и старую глухую тётку по матери. Я думала, что Андрей Григорьевич женат, или хотя бы живёт с женщиной. Но нет. Дамами тут даже не пахло. Огромная усадьба, похожая на барское имение, находилась под властью Кащея, что сказывалось не в лучшую сторону на юуте и теплоте. Не удивительно, что все отпрыски разбежались из отчего дома и собирались только тогда, когда этого требовал отец. Сегодня повод был нерадостным. Родственники молчали, угрюмо опустошая литровки водки. Закусывали мало, хотя стол ломился от немыслимых деликатесов.
– Хороший парень был Захар, правильный. Пусть земля ему будет пухом. ― Логачёв опрокинул в себя очередной стакан, но, казалось, алкоголь не действовал на убитого горем отца.
Я бросала косые взгляды в сторону Егора. Но тот даже не смотрел в мою сторону. Одумался? Похвально. Возможно, мужчина был не таким плохим и испорченным, просто женщины ему попадались неправильные. Ванька не пил вообще, ограничившись соком.
– Ты не употребляешь водку? ― я взяла королевича за руку.
– Употребляю. Но мне ещё везти нас в Москву.
Кощей миролюбиво махнул рукой.
– А оставайтесь, места всем хватит.
Ещё бы. В усадьбе Логачёва могли разместиться не только тридцать три богатыря с Черномором, но и их жёны, дети и тёщи.
– Нет, отец, мы домой. Отключим все телефоны и отоспимся. Да, Василиса?
Я кивнула. После рюмки стало невыносимо клонить в сон. Сотовый в кармане Андрея Григорьевича завибрировал.
– Чего? А вы куда смотрели? Ладно. Пришлю кого-нибудь. ― Он взглянул на Егора. ― В «Дубках» перестрелка. Езжай, разберись.
Старший окинул родителя мутным взглядом. Иван поднялся.
– Оставь его. Я поеду.
Кощей влил в себя очередную порцию.
– Ладно. Вот только девицу свою побереги. Незачем её в дела мужские впутывать. Комнату ей дам. Пусть выспится, а то с тобой разве уснёшь?
Гости хохотнули.
– Вась, я быстро. Ложись спать. Тут тебя никто не обидит.
Кивнув, я поспешила откланяться, чтобы не упасть мордой в тарелку. Домработница Люба проводила меня на второй этаж.
– Располагайтесь. Это комната Лидии Михайловны.
Я выгнула бровь. Значит, женщины тут всё-таки были?
– Лидия Михайловна. Кто это?
Девушка удивилась.
– Так как же? Женой она была хозяину нашему, матерью сыновьям его. Померла три года назад. От сердца и померла.
Я похолодела. Встречаться с парнем и даже не поинтересоваться, кто его мама.
– После этого Андрей Григорьевич словно окаменел. Сказал, что женщин в этом доме больше не будет. Вот только меня оставил на кухне управляться, да мать мою. Она уборкой занимается и стиркой.
Я вошла в просторную комнату. Казалось, что хозяйка покинула её минуту назад. На письменном столе лежала раскрытая книга, а рядом очки в тяжёлой роговой оправе. Шаль, небрежно наброшенная на спинку мягкого кресла, стопка бумаг на тумбочке.
– Лидия Михайловна переводами занималась. Умной была, аж жуть.
Странно. Как умная женщина решилась связать свою судьбу с отпетым бандитом, который и к старости не угомонился? Наверное, это и была любовь.
– Вы тут ложитесь. ― Люба расстелила постель. ― Бельё чистое. Раз в неделю меняю, как и при хозяйке. А если в ванну захотите, или ещё чего, то все удобства за дверью.
Я благодарно кивнула. Нет, купаться мне не хотелось. Раздевшись, свернулась под одеялом. Веки налились свинцом. Ничего, когда всё это закончится, поеду в санаторий, подлечу нервы. Вон их сколько в Подмосковье, а коль задаться целью, так и в Кисловодск можно, как в детстве, с родителями. Блаженная тьма укутывала сознание, даря долгожданный отдых.
Широкие ладони ласкали мою обнажённую грудь. Ванька? Надо же. Снял с меня бюстгальтер, да так, что я и не заметила. Я пошевелилась и плотнее прижалась спиной к мужчине. А говорил, что приставать не будет! Руки возлюбленного уже поглаживали мой живот, спускаясь всё ниже и ниже, пока не пробрались к заветному треугольнику. Я выгнула спину и откинула голову на плечо мужчины. В голове не было ни единой мысли. Кожа горела под натиском горячих рук. Твёрдые губы впились в мою шею. Я глухо застонала, когда Иван слегка раздвинул мои ноги и согнул в коленях. Огромный подрагивающий член больше не пугал меня. Я сама подалась навстречу и тихо вскрикнула, когда тело пронзила огненная стрела. Ванька крепко сжимал меня за талию, продолжая вбиваться жёстко и безжалостно. Мог бы и полегче в первый раз. Ведь знал же… Дыхание у моей щеки стало частым и сиплым, и тут я окончательно проснулась. Сон мгновенно испарился, когда я учуяла запах алкоголя. Иван не пил. Это не Иван! Я пыталась вырваться, освободиться, но ничего не получалось. А потом произошло само худшее, что могло произойти. Дверь скрипнула, и в комнату вошёл Ваня. Щелчок выключателя. Мягкий свет наполнил помещение, высвечивая весь ужас ситуации. Я думала, что сейчас на меня посыплется брань, обвинения, но…
– Егор? ― в синих глазах царевича было столько удивления и боли…
Он развернулся и вышел, плотно закрыв за собой дверь.
Глава 20
Я сидела в углу, в кресле, замотавшись покрывалом и горько плакала. Егор, казалось, моментально протрезвел. Он натягивал штаны, когда его взгляд упал на кровать.
– Твою мать! Ты почему не сказала, что девочка?
Всхлипы, вырывавшиеся из груди, мешали говорить.
– А ты… ты что… спрашивал? Я… я вообще… думала, что это Ва… Ваня.
Мужчина выбежал из комнаты, громко хлопнув дверью. На дрожавших ногах я прокралась к кровати, стараясь избегать вида красного пятна, свидетеля моего позора, натянула бельё и юбку. Руки никак не желали попадать в рукава водолазки. Теперь чулки и сумочка. Превозмогая скребущую боль внизу живота, спустилась по лестнице и замерла на нижней ступеньке. В дальнем углу просторного холла стояли трое мужчин.
– Да не насиловал я её, отец.
Кощей оскалился золотыми зубами.
– Хочешь сказать, она позвала тебя к себе или к тебе припёрлась?
Ванька порывался уйти, но старик крепко держал сына за ворот рубахи. Егор взъерошил волосы.
– Не звала, но и не сопротивлялась. Я думал, она тоже хочет.
– Ах ты, падла! На бабу брата позарился?
Огромный кулак Логачёва встретился с челюстью несчастного наследника. Егор пошатнулся, но устоял.
– Я же не знал, что она того… Это… ни с кем ещё не была…