– Отец звонил.
Я перевернулась на другой бок, оказавшись к мужу спиной.
– Василиса, слышишь меня?
– Да пошёл ты!
Диван заскрипел под тяжестью тяжёлого тела.
– Нам нужно поговорить.
– Да? ― я присела, поджав колени. ― А чего вчера не выслушал? Вот я наслушалась, будь здоров. ― Рука сама потянулась к зудящей скуле.
Егор тяжело вздохнул.
– Прости. Пьяный был. А, когда пьяный ― себя не контролирую. Второй час ночи, а тебя нет. Поэтому психанул. ― Он откинул прядь моих волос со лба. ― Больше не трону. Отец сказал быть с тобой поласковее.
– Ты только за это просишь прощение? ― палец упёрся в синяк.
– А где ещё наследил?
Вот это гусь! Мой рот открывался и закрывался, как у рыбы. Егор хохотнул. Да, очень смешно.
– А… ты о том?
– О том самом.
Мужчина почесал затылок.
– Ну, понимаешь, между мужем и женой это иногда случается. Тебе было неприятно?
Я встала и подошла к окну.
– Это походило больше не насилие, ты, словно мстил мне за то, что я вторглась в твою жизнь. Слушай, а давай разъедемся. Я найду работу, ты заживёшь так, как привык… Никто и знать не будет.
Егор подошёл сзади и прижался к моей спине горячим телом.
– Не могу. Ты единственная женщина, которую я реально хочу. Захотел сразу, как только увидел. И, когда вчера вернулся домой, а тебя тут не оказалось… Словом, я такого себе накрутил!
Очень хотелось спросить про его собственного любовника, но не выдавать же Раису! Я решила не афишировать знакомство с семейством Эвофиади. Это был мой козырной туз в рукаве.
– Так, где ты была?
Я пожала плечами.
– До вечера проспала, а потом вызвала машину и покаталась по городу. Видишь, ничего криминального. Съела бриош, выпила кружку шоколада.
Напряжение понемногу спадало.
– И даже ни с кем не познакомилась?
Я освободилась из объятий и села в кресле.
– Ну почему? В кафе за столик подсел Ван Гог. Предложил портрет мой написать.
Егор засмеялся.
– Ясно. Пусть пишет. Да, я освобожусь часа через три, сходим в ресторан. А ужин дома приготовим. Ты готовить умеешь?
– Так себе. Зато я умею рекламировать еду, даже ту, что в рот не возьмёшь.
Егор накинул пиджак и направился к двери. Я развернулась.
– Стой. Что изменилось за одну ночь? Ведь ещё вчера ты хотел, чтобы мы жили разными жизнями. К чему теперь поход в ресторан и готовка ужина?
Муж свёл брови на переносице.
– Когда-нибудь ты всё узнаешь. А пока… Я много думал вчера. И решил, что хочу построить с тобой семью, настоящую семью, как было у отца и мамы. Ладно, на переговоры опаздываю.
Он вернулся, чмокнул меня в затылок и исчез в прихожей.
И что теперь с этим делать? В общем, я решила отложить визит к Раисе. Вспомнив Ван Гога, улыбнулась. Нет, вряд ли по такой погоде старик будет творить на набережной. Мысли метались в голове, словно в тумане. Я не могла ни на чём сосредоточиться, поэтому разложила вещи и принялась тонировать синяк. Теперь немного пудры. Кожу стянула корка, но это было лучше, гораздо лучше, чем показаться на людях с таким украшением.
Через два часа Егор явился. Казалось, вчерашний инцидент и разговор с отцом, совершенно не вывели мужчину из состояния равновесия. Кивнув, он удалился в кабинет. И что это значит? Обед отменяется? Я не могла привыкнуть к перепадам настроения. Впрочем, сидеть в четырёх стенах не собиралась. Заглянув в просторную комнату, увидела мужа у компьютера.
– Я прогуляюсь?
Егор рассеянно уставился на меня.
– Да. Сейчас всё доделаю, и в ресторан.
Прошёл ещё час и ещё. Логачёв просто испытывал моё терпение. Я успела проголодаться и сейчас вспомнила о багете. Чёрствый батон лучше, чем ничего. Пережёвывая вчерашнюю булку, сварила кофе. Вот тебе и семейные радости. Нужно сходить в магазин за продуктами. Полуфабрикаты водятся везде. А разогреть я уж как-нибудь смогу.
Накинув куртку, потянулась к двери кабинета.
– Ухожу охотиться на мамонта. Если в доме нет мужиков, каменный топор берёт женщина
– Стой. Я всё закончил. Пара минут.
Порадовал. За компом муж жил в своём собственном измерении и за временем не следил.
– Если ты решил уморить меня голодом, фиг угадал. Я в супермаркет.
– Не нужно себя утруждать. Можно позвонить и заказать еду по телефону, если умираешь.
– Нужно, Егор. Иногда нужно чем-то себя утруждать. Я в этом доме скоро с ума сойду от безделия.
Мой муж почесал затылок.
– Ладно, разговора всё равно не избежать. Поехали.
Покружив по улицам, мы поравнялись со старинным особняком. Табличка на воротах гласила «Частная собственность. Парковка и въезд запрещены».
– На ресторан не больно-таки похоже.
Несмотря на предупреждение, муж припарковался и нажал на кнопку звонка. Через минуту тяжёлые створки поползли в разные стороны. Нам навстречу шагал высокий шатен в строгом костюме.
– Месье Логачёв? Приветствую Вас. ― Он забрал ключи от машины, а мы вошли в огромный дом.
– Не бойся. Тут все свои. Мы купили этот особняк пять лет назад и превратили в кусочек России. Понимаешь, многие не могут вернуться на Родину, по разным причинам. А тут можно пообщаться, обсудить свежие новости, почитать прессу, поесть борща, в конце концов. Ты любишь борщ?
Я кивнула.
– Тогда вперёд.
Огромный зал, этнозал. Я поразилась, это как нужно тосковать по Родине, чтобы обклеить все стены старыми фотокарточками. Красоты страны от Балтики до Дальнего Востока. По этим чёрно-белым снимкам можно было изучать историю. Чучело медведя в углу, как обязательный атрибут, вышитые скатерти на столах.
Улыбчивый официант принял заказ.
– Знаешь, я так и не смог привыкнуть ни к французской еде, ни к винам. Как по мне, так лучшим остаётся «Букет Молдавии». Выпьешь?
Я кивнула. Стол накрыли с русским размахом. Кулебяки, щи, гречка с мясом, тушёная в горшочке.
– Ты хотел поговорить? Меня всё-таки волнует будущее. В отличие от твоего, оно призрачно и туманно, а хотелось бы ясности. ― Давно так вкусно не ела. Откинувшись на спинку стула, посмотрела в непроницаемые глаза мужа.
– Я уже сказал, чего жду от тебя. Очередь за Вами, мадам.
– Месье! Вы путаетесь в показаниях. То живи, как хочешь, то живи, как я хочу. ― Я усмехнулась. ― Лично меня больше устраивает первый вариант. Создадим видимость счастливой семьи, порадуем родителей, а через год разведёмся. Как тебе мой план?
Егор нахмурился.
– Нет. Ты мой единственный шанс создать семью, нормальную семью.
– А чем плохи другие женщины? Ты же не был монахом до тридцати пяти?
Мужчина задумался.
– Всё это очень сложно. Двенадцать лет назад я влюбился. Тогда эта девушка казалась идеальной, и я был готов жениться.
– Но папа был против.
– Нет, не был. Только попросил не торопиться, присмотреться получше. Да, если бы он и был против, я бы наплевал.
Ты бы наплевал, а Ванька нет.
– И?
Егор горько усмехнулся.
– Я попал в клуб, где она работала официанткой. Друзья привели.
Он помолчал и закурил.
– Дальше что было?
– А дальше я увидел, как её трахали сразу трое, мою принцессу, мой идеал, девушку, которую я и пальцем тронуть боялся.
– Да, неприятно, но не смертельно.
Егор ухмыльнулся.
– Не смертельно. Вот только я так нажрался, что потерялся в пространстве. А, когда проснулся, чуть дубу не дал. Рядом со мной в постели лежал парень.
– Криндец!
– Не то слово. Я бы сбежал или в морду въехал этому мудаку, но, оказалось, что ночью я успел подраться в баре. Кто-то вырубил меня битой. В общем, я стал нетранспортабельным.
– Значит, ничего у вас не было?
Муж взъерошил волосы.
– Было, не было. Вопрос заключался в другом. Словом, Алик ухаживал за мной, как мать родная. Не переставая внушать, что женщины ― шлюхи, и от них ничего, кроме подлости ждать не стоит. А я был на тот момент внушаемым.
– И ты с ним…
– Да. Но это было спустя пять лет, когда я обжёгся не во второй, а в двадцать второй раз.
– По пьяни?
– Точно. Знаешь, я немного груб в постели. А с ним… Словом, мне не пришлось сдерживать себя. Осознание того, что я имел мужика, накрыло утром. Знаешь, меня тошнило и выворачивало наизнанку. Алик опять ухаживал за мной.
– Позволь, догадаюсь. С тех самых пор вы стали неразлучными.
Егор низко опустил голову.
– Тут дело не в сексе. Он слушал меня. А это большой талант, уметь слушать. И он… он переживал за меня. Ведь обо мне никто и никогда не заботился. Отец то сидел, то пытался корчить из себя бизнесмена. Мама преподавала. Вокруг неё всегда были дети, чужие дети, школьники, а потом студены. Она думала, что сыновей нужно накормить, напоить и спать уложить, проверив домашнее задание. Никто не интересовался ни моей жизнью, ни моими планами. Захар и Иван ― погодки. Они всегда были вместе. А я…
Чёрт, ну почему мы, русские бабы, такие падкие на жалость? Моя решимость развестись немного поубавилась.
– Я тебя поняла. Даже не осуждаю. Если требуется жена, чтобы поддержать безукоризненную репутацию ― поддержу, мало того, сохраню эту тайну. Выдели мне комнату. Думаю, гостевая подойдёт.
Егор печально улыбнулся.
– Нет, Василиса. Ты так ничего и не поняла. Я был вчера у Алика. Но… у меня ничего не получилось. Я не хочу его. Я хочу тебя. Возможно, это мой шанс обрести ту самую нормальность.
Нормальность. Но где та самая грань той самой нормальности? Преступив её единожды, не захочет ли мой муж снова броситься в объятья любовника? Я не смогла бы делить своего мужчину с другой женщиной, а, если это не женщина? Тем более.
– Я должна подумать.
– У тебя будет столько времени, сколько пожелаешь.
– И ты не будешь приставать ко мне?
– Нет.
Я вышла из-за стола.
– Поехали домой.
Егор не обманул. Он дал мне время побыть одной. Постояв у окна, побродив по комнате, включила телевизор и попыталась посмотреть французскую мелодраму. Сосредоточиться на сюжете не получилось. Что-то щёлкнуло в голове. Для принятия решения нужен был толчок. И я его нашла. Набрав номер Ивана, отсчитала гудки. К трубке долго не подходили. Я уже хотела нажать «отбой», как послышалось:
– А… Ва-а-сили-иса. Чего тебе?
Ванька был пьян в стельку. Чего мне? И, действительно, чего? На что я надеялась? На то, что мой возлюбленный захочет узнать, как у меня дела, жива ли я, в конце концов? Сам позвонить не догадался, а теперь «Чего тебе?»
Ответить не успела. Где-то рядом с Иваном послышался нервный женский смех, а потом томный голосок капризно пропел:
– Милый! Ты ещё долго?
Я бросила трубку. Щёки пылали, в висках стучало. Значит, у Ивана всё хорошо. Жив, здоров и счастлив. Бороться за меня никто не собирался. Что ж, не такого мужчину я хотела видеть рядом. Рыча и чертыхаясь, помчалась в душ и встала под холодную воду. Вот же дура, идиотка сумасшедшая! Понапридумывала себе всего сама, вот теперь на себя и обижайся. Разве Ванька говорил, что любит? Я стучала зубами, но упорно стояла под сильной струёй. Он говорил, что хочет. А между «любить» и «хотеть» была огромная разница, как оказалось, целая пропасть. Теперь он хочет кого-то ещё, а это «ещё» хочет его. Просто Санта-Барбара какая-то. Егор хоть называет вещи своими именами. Мало того, ему хватило смелости признаться в собственных грехах. Не побоялся, что эту информацию я оберну против него! Пальцы ног посинели. Я выбралась из ванны и закуталась в махровое полотенце. Дотопав до кровати в гостевой комнате, пролезла под одеяло и заснула.
Жарко. Очень жарко. Я пыталась стереть со лба пот, который спускался тонкими струйками и склеивал ресницы. С трудом приоткрыв веки, обнаружила себя в хозяйской спальне. Странно. Я же, вроде, засыпала в другой комнате. Тусклый свет ночников. Егор сидел рядом и набирал в шприц прозрачную жидкость из ампулы.
– Проснулась? Это хорошо. Сейчас сделаем укол и перемерим температуру.
Я вяло протестовала, но сильные руки перевернули на бок моё горячее тело, а через секунду острая игла впилась в ягодицу.
– Ой, больно. Что ты мне колешь? Кислоту?
– Не ной. Этот антибиотик тебе доктор прописал. Ума не приложу, где ты простыть успела?
– Вчера…
– Позавчера. Ты в постели почти двое суток.
Я попыталась подняться на локтях.
– А что я делаю в твой кровати?
Егор хмыкнул, упаковывая в бумажный пакет использованный шприц и пустую ампулу.
– Выздоравливаешь. Надеюсь, скоро сможешь бегать.
– А без шуток?
Градусник переместился ко мне в подмышку.
– А, если без шуток, то я нашёл тебя в гостевой комнате. Ты вся горела и бредила. Вызвал доктора. Конечно, нужно было отправить тебя в больницу, но это могло стать очередным стрессом. Да и зачем? Уколы колоть я и сам умею, уксусом обтирать тоже.
Градусник запищал. Егор кивнул.
– Тридцать семь и восемь. Немного сбили. Значит, нужно покормить выздоравливающую.
Он исчез за дверью, а уже через пару минут вернулся с чашкой бульона.
– Пей. Сам варил.
Я выгнула бровь.
– Из чего? В холодильнике пусто.
– Уже нет. Служба доставки работает отменно. Всё самое лучшее для Вас, мадам!
Я выпила ароматный бульон и почувствовала прилив сил.
– Ладно. Мне надо… ― я кивнула в сторону удобств.
Егор молча поднял меня и понёс в туалет. Блин, так неловко! Это было лишним. Уж как-нибудь сама бы дотёпала.
– Я это… тут, за дверью.
Очень мило, хоть не пришлось просить выйти. Ванна и туалет были совмещены. Умывшись и почистив зубы, я медленно поплелась в комнату.
– Ты лежи. Постарайся уснуть, а я немного поработаю.
Я думала, Егор отправится в кабинет, где стоял мощный компьютер, но он улёгся рядом, поставив на колени ноутбук.
– Чем ты занимаешься?
– Всем. В основном книжками.
– Пишешь?
Вот только писателей мне не хватало!
– Что ты! Я их издаю. Сейчас решил продвигать молодых российских авторов. Сказки, исторические романы. У наших с тобой соотечественников такая литература пользуется спросом, да и французов стоит познакомить с настоящей Россией.
– А на каком языке будут книги?
– Русский, французский, английский.
Я оживилась.
– Слушай, возьми меня к себе на работу. Я могла бы переводить сказки, а ещё иллюстрировать. У меня же художка за плечами.
Егор задумался.
– Ты, правда, этого хочешь?
– Ещё как. Я привыкла работать. Ну, пожалуйста.
Сложив руки домиком, с мольбой посмотрела мужу в глаза.
– Хорошо. Как только поправишься… ― он почесал затылок. ― Кстати, я могу нагрузить тебя ещё кое-чем.
– И чем?
– Начальник пиар-отдела отправилась в декретный отпуск. А мне позарез нужен человек, который займётся рекламной компанией новых книг, сможет организовать встречи авторов с читателями, отрегулирует работу литературных сайтов в интернете.
О, Боже, я уже начала задыхаться от восторга, а искуситель всё перечислял и перечислял мои предполагаемые обязанности.
– Я смогу. Я справлюсь.
Закрыв глаза, уже начала планировать свою работу в компании мужа. За этим волнительным занятием меня и застал сон.
Неделя пролетела быстро. Шесть дней меня лихорадило, я кашляла, истекала соплями, ныла, отказывалась есть, подставлять попу под очередной укол, словом, капризничала, по полной. Егор же проявлял чудеса терпения. На седьмой болезнь отступила. Я самостоятельно подошла к холодильнику и оценила запасы. Да, мой муж позаботился обо всём. Молочные продукты, соки, фрукты, рыба, нежирное мясо. Свежий хлеб нам доставляли каждый день из соседней булочной. Вот и сейчас запах хрустящих багетов приятно щекотал ноздри.
– Сегодня хорошая погода. Хочешь, прогуляемся?
Егор вернулся с пробежки, держа в руке свежие газеты.
– Да. Хочу на набережную.
– Идёт.
Погода стояла потрясающая. Поздняя осень решила побаловать парижан, а, заодно, и нас. Даже не верилось, что через пару дней начнётся календарная зима.