— Существует несколько видов обещаний от обычного «слова джентльмена» до данного богиням обета. Я бы не советовала вам относиться к любому из них легкомысленно. Слово нужно держать. Кто может мне сказать почему?
— Ну-у-у… — протянул Отес и с небольшим запозданием поднял руку, прося слова. Кларисса Омули кивнула. — Если будешь нарушать данное обещание, тебе просто перестанут верить. Тебе и твоему слову.
— Именно так, — согласилась учительница. — А если тебе не будут верить, то рано или поздно останешься один. И в жизни и в бою, а это не самая радужная перспектива. Но даже она намного лучшего того, что произойдет с вами, если вы нарушите данный богиням обет. Кто знает, чем это чревато?
Мэри подняла руку, Кларисса снова разрешающе кивнула. Быстро же она всех выдрессировала.
— А если нарушить данный богиням обет, то они лишат тебя благословения и своей защиты.
Я неосознанно почесала ладонь.
— Да кто хоть раз видел эту защиту? — хихикнул Оли и тут же со смешком добавил: — Знаю-знаю, мне плюс один за выкрик с места. Если так дальше пойдет, я тут у вас и ночевать останусь.
— Приятно, что вы так быстро усваиваете материал. Жалко только, что выборочно. И выбираете наихудшее, — посетовала женщина.
Да выдрессировала, но еще не всех, остались отдельные неподдающиеся воспитанию экземпляры.
— А по поводу благословения богинь, — задумчиво продолжила миссис Тилон, — Я бы не была столь уверена. Богини всегда карают за непослушание, и не всегда своими руками. Возможно, отсутствие кары и есть защита, а возможно, их равнодушие и есть наказание. История знает немало примеров. И самый известный из них… — она многозначительно замолчала, предлагая нам самим заполнить паузу.
— Первый змей. — Я не сразу сообразила, что произнесла это вслух.
— Именно так, — на этот раз женщина не стала наказывать меня за выкрик места. Наверное, Оли стоило бы обидеться. — Первый змей был отмечен даром богинь, но предал их заветы, за что и был наказан.
— Как? — спросил Отес, подняв руку. — Отправлен в изгнание?
— А чем тебе не нравится такое наказание? — хмыкнула Мерьем и, поймав на себе взгляд моей гувернантки, добавила: — Мне тоже плюс один, как я понимаю и после уроков я составлю компанию этому увальню, — она презрительно посмотрела на Оли. — Так что не так с наказанием? Сидел Змей в своей норе, как сыч… Я бы точно свихнулась.
— Предательство богинь и опала Князя — слишком разные вещи. Несопоставимые, — ответил дочери первого советника Отес.
— Плюс два, мистер Гиро.
— Как вам будет угодно, миссис Тилон, — учтиво склонил голову наш умник и спокойно продолжил: — Змей остался жив и даже построил себе новый дворец вместо той «норы», его потомки благополучно пережили опалу и снова стали служить Первому роду. Так в чем же наказание?
И они все посмотрели на меня, словноя могла ответить на их вопрос. Но все, что я могла, это пожать плечами. Все знали, первого Змея, брата первого князя, сослали за применение запрещенной магии. Но как он ее применил, к кому, и какие это имело последствия — неизвестно. Мне всегда казалось, что самого факта предательства вполне достаточно.
— Сегодня мы вряд ли это узнаем, но возможно то, что кажется вам таким легким наказанием, было для героя Траварийской битвы непосильной ношей? — рассудила моя бывшаягувернантка.
— Героем он стал позднее, — из чувство противоречия добавила я, почему-то мне не нравилось, как они обсуждают Первого змея, словно какого-то прогоревшего лавочника. — Битва на мертвом поле состоялась после его изгнания, как и договор с демонами.
— Ивидель, уж вас-то я научила не перебивать, или все мои труды прошли даром? Не заставляйте меня сомневаться в собственных силах, — вздохнула моя бывшая гувернантка. — Вернемся к обетам. Еще примеры нарушения клятв?
— Третий князь был помолвлен с дочерью Муньеров, но в итоге отказался взять ее в жены. Говорят, он голым спрыгнул с парадного балкона своего дворца в Эрнестале прямо под ноги Серым псам, — сказала Мерьем, правда руку она все же подняла.
— Великолепный пример, — ответила Кларисса и в ее тоне мало кто различил насмешку. — Еще? Неужели все, что вы помните из истории это голый князь? И никто больше?
— Люди нарушают свои обещания каждый день, — заговорил вдруг Мэрдок, как и Оли не спросив разрешения. — Они врут себе по утрам, давая слово больше не пить, больше не изменять жене, больше не воровать, не сквернословить, не желать дурного, но они продолжают воровать, пить, обманывать себя и других. И что, они все лишены мифической защиты богинь?
— Да, — холодно ответила учительница. — Лишены, моя задача показать вам не то, насколько плохи люди в целом, а сделать достойных из вас. Может быть, вы поможете нам с очередным примером, мистер Хоторн? И тогда я забуду, что вы заговорили без разрешения. Окажите нам всем любезность.
— Если вы настаиваете, — в тон ей ответил Мэрдок, и мне показалось, что в его серых глазах застыл лед. — Мой предок ничем не лучше предка мисс Астер. Он знал… — сокурсник замялся, но потом решительно продолжил: — Он знал, что Змей предал богинь и поклялся другу хранить это в тайне.
— Я буду молчать, — вдруг произнесла Гэли. — Девиз рода.
— Да, — Хоторн смотрел прямо перед собой, даже не на мою бывшую гувернантку, а куда-то над ее головой. — Но он не сдержал слово. Это он рассказал…хм, нужно называть вещи своими именами. Это он донес на Первого Змея государю.
— Ну и молодец, — прошептала Мерьем едва слышно, а миссис Тилон сделала вид, что ничего не слышала, а вот Мэрдок притворяться не стал.
— Да, он все сделал правильно! И случилось то, что случилось. Змея сослали, а когда мой предок пришел к нему… Не спрашивайте зачем, не знаю. Возможно, чтобы облегчить совесть, объяснить или еще зачем-то столь же глупым. И не знаю, получил ли он отпущение грехов у Змея, а вот кару сполна. Змей…
— Убил его? — снова влез Оли.
— Нет. Зашил ему рот.
— Как? — охнула Мэри и тут же зажаласвой рот руками.
— Просто взял суровые нитки и зашил, а потом…
— Убил его? — снова спросил парень. — Вряд ли нельзя разрезать суровые нитки.
— Можно, но мой предок отказался их разрезать и умер от истощения через два месяца. Змей все-таки убил его, пусть и не сам. До самой смерти Первый Орел не сказал ни слова.
— Теперь понятно, почему об этой истории молчали, — сказала Рут, посмотрела на учительницу и покаянно добавила: — Прошу прощения, миссис Тилон.
— Я вас прощаю, мисс Ильсеннинг, — кивнула моя бывшая гувернантка.
— А что так можно было, просто попросить прощения? — удивился Оли.
— Еще плюс две, мистер Ревьен.
— Очаровательная история, — процедила Алисия. — Как и все это общество «первых» друзей-врагов-соратников. Вы позволите мне, резюмируя сегодняшний урок, высказаться?
Миссис Тилон задумалась, а потом нехотя кивнула.
— Как эти старые сказки относятся к вашему предмету? Я думала, вы научите этих деревенских олухов, — она посмотрела на Тару и Коррина, — правильно вести себя в приличном обществе, раз уж они станут магами.
— Научу, — сказала Кларисса Омули. — А для начала, я хочу научить вас правильно приносить обеты и давать клятвы, особенно те, которые вы не собираетесь выполнять, как верно сказал мистер Хоторн, обманывают и лукавят все.
Ученики замерли, глядя на учительницу.
— И раз уж мне, наконец, удалось привлечь ваше внимание к предмету, начнем. Клятвы делятся на два типа: выполнимые и невыполнимые…
Все схватились за перья, а я снова почесала ладонь.
В тот день я больше не видела черных глаз. Но страх не отпускал, он был со мной до самого вечера, как постоянный кавалер, что обязан сопровождать леди всюду и лишь перед дверьми спальни отступить. Страх не был столь деликатен. Я размышляла о его природе весь день и весь вечер в комнате, оттягивая момент, когда нужно будет ложиться спать, закрыть глаза и ступить в мир снов. Сперва я задергивала шторы, потом грела руки у камина. Провела пальцем по корешкам книг, что громоздились на столе, убрала в сундук валявшееся поверх покрывала платье, мельком отметив, что нужно будет отдать его в чистку. Сняла шляпку и положила на туалетный столик, едва не опрокинув флакон духов, и стала медленно расплетать волосы, глядя в овальное зеркало. Там-то я его и увидела. Пузырек из синего стекла, тот самый, что разбили при очередном обыске.
Я так и замерла с поднятыми руками. В первый момент мне показалось, это ошибка. Что флакон с ароматной водой не разбивали, а у меня уже начались видения на нервной почве, совсем, как у верховной Гвенивер, и скоро мне предстоит наблюдать пришествие Дев.
Я зажмурилась, а когда открыла глаза, темно-синий пузырек все еще стоял там. И я вдруг поняла, что флакон другой, более пузатый с серебристой крышкой, на стекле другой рисунок. Я осторожно взяла новый пузырек, который, невесть зачем, принесли и поставили на мой туалетный столик. Холодный, непривычный, чужой — я знала это совершенно точно. Стекло быстро согрелось от тепла рук. Я поднялафлакон к свету, он был заполнен наполовину. Минуту помедлила, а потом решительно отвернула крышку. Что там? Духи? Нюхательная соль? Кто-то повадился делать мне дорогие подарки, узнать бы еще кто.
Я поднесла флакон к лицу и вдохнула. В нос ударил резкий травяной запах, рука задрожала и флакон выпал, покатился по столешнице. На поверхность выплеснулось несколько коричневых капель. Они напоминали накладные мушки на светлом дереве.
Ну, давай, это скажи вслух, Иви? Просто соберись силами и произнеси вслух то, о чем подумала.
Но я не могла, несколько минут смотрела на покачивающийся флакончик, на капли жидкости на столешнице и тут увидела еще кое-что. Плоский прямоугольник бежевого картона, так похожий на визитную карточку. Только на этой не было ни имени, ни титула. Не было названия компании, не было должности. Только краткая надпись черными чернилами:
«Если еще не поздно»
— Что не поздно? — непонятно у кого спросила я, едва замечая, как в голосе появляются истерические новости. — Что?
Но я уже знала, едва коснулась его зернами познания. Была уверена, что знаю.
«Настойка растительного происхождения. Судя по концентрации питательных веществ, из какого-то семени», — именно так я и подумала несколько месяцев назад. Перед глазами появилась картинка: Крис коснулся похожей жидкости пальцами, чуть растер и понюхал… А потом на его шее появился рисунок так напоминавший грубую чешую. Или кору.
Потому что тогда я ошиблась. Настойка не из семян, а из коры. Интересно, не ошибаюсь ли сейчас?
— Для чего не поздно? Умереть? — шепотом спросила я.
Но флакон мне не ответил. Никто не ответил.
Наверное, эта тишина и привела меня в чувство. Хватит задавать вопросы, на которые некому отвечать, я вам не глупая горничная, что охает каждый раз, как разобьет тарелку. Хватит! И пусть я все еще напугана… Девы, я напугана даже сильнее, но сейчас угроза была не эфемерной. Это вам не тень в чужих глазах, которую ты либо видела, либо нет. Это вполне материальные предметы, их можно потрогать, понюхать, попробовать (нет, это не рекомендуется), показать другим, в конце концов.
Я выпрямилась и первым делом рассмотрела карточку. Человек, приславший мне пузырек, был столь любезен, что подписал подарок. Возможно… Только возможно, удастся узнать почерк. Я отметила петлю буквы «д» и изгиб заглавной буквы «Е». Наш первый с Илбертом учитель Рин Филберт говорил, что почерк человека, так же как и лицо, неповторим. Не знаю, так ли это, но теперь будет случай проверить.
Завернула карточку в платок, достала из сундука шкатулку, небрежно вытряхнула бесполезные для мага украшения на кровать и убрала сверток внутрь.
Достала еще один платок, даже два, хотя их и придется выкинуть, и стерла со стола капли похожей на чай жидкости. Сняла с пояса склянку, а потом обработала столешницу и руки нейтрализующей жидкостью. Магистр Маннок был бы мной очень доволен, на занятиях я подобного рвения не проявляла. Раньше не проявляла, потому что не знала, как опасны могут быть некоторые вещества. А посему… Я вытащила из сундука перчатки, что подходили к летнему голубому платью, натянула на руки и, осторожно подняв флакон, закупорила горлышко.
— Так-то лучше, — проговорила, убрала пузырек в ту же самую шкатулку и заперла на ключ. Дышать сразу стало легче.
Итак, главный вопрос дня: что делать дальше? Рассказать магистру Виттерну или мисс Ильяне? А потом отправиться в камеру? Кто-то ведь заразил коростой Дженнет и того серого пса, Лео, кажется? Магистры думали, что это дело рук Криса, а я как нельзя лучше подходила на роль сообщницы, а уж после того, как у меня обнаружат этот яд…
Стоп, а я уверена, что это вытяжка из коры лысого дерева? Уверена настолько, что готова поставить на кон свою репутацию? Кажется, нет. Значит вопрос дня: подтвердить или опровергнуть происхождение жидкости в пузырьке, по возможности не прибегая к помощи магистров.
Ух, действительно стало легче, то ли от того, что впервые с тех пор, как Кристофер покинул остров, у меня появился план действий, то ли оттого, что дело сдвинулось. События развиваются.
Еще один вопрос, на который, я не отказалась бы найти ответ: почему именно мне с таким упорством подкидывают непонятные жидкости? Не за этим ли приходил незнакомец, чьи следы я обнаружила на коврике перед дверью? Или все дело в том глупом слухе, в который, кажется, никто даже не поверил, мало ли девчонок интересничает? Или все же кто-то поверил?
На следующий день похолодало, и слякоть под ногами снова превратилась в лед.
— Мэри, — закричала я, догоняя девушку у дверей третьей библиотечной башни, и едва не поскользнулась.
— Ивидель, — обернулась Мэри Коэн и с тревогой спросила: — Что-то случилось?
— Нет, — ответила я и мысленно добавила: «Всего лишь бессонная ночь и темные круги под глазами — сущие пустяки по сравнению с тем, что заперто в сундуке в моей комнате». — Нет, — повторила я. — Я просто хотела уточнить… — Налетевший ветер бросил нам в лицо ледяной воздух, заставляя замолчать.
Девушка махнула рукой и потянула на себя тяжелую дверь. Мы вошли и в холл. Библиотекарь проследил за нами обеспокоенным взглядом. Так и хотелось сказать: «Не беспокойтесь, мистер Кон, я не собираюсь разрушать и эту башню. Честно говоря, я и первую не разрушала».
— Просто хотела уточнить, — повторила я, откидывая капюшон, — твой отец ведь травник?
— Да, — удивлением ответила сокурсница. — А что тебе нужно? Белила для лица? Или, — она оглянулась, но в холле кроме библиотекаря по-прежнему никого не было, — любовное зелье?
— А что есть такое? — удивленно переспросила я.
— Не знаю, но почти все девочки курса уже озаботились его приобретением. Все, кроме тебя и еще Алисии.
— А Гэли?
— И Гэли.
— Но твой отец же не продает…
— Не волнуйся, он продал им сладкую воду с каплей мятной настойки, абсолютно безвредно, кому бы они ее не подлили. Я лучше сразу тебе скажу, чтобы ты не тратила деньги. Или тебе нужна не настойка?
— Нет, мне нужна не настойка. — Я задержала дыхание, а потом выпалила: — Не мог бы он рассказать мне о вытяжке из коры лысого дерева.
Я приготовилась услышать «охи» и «ахи», я приготовилась отвечать на вопросы, приготовилась как-то оправдывать свой интерес, но… Ничего этого не потребовалось.
— Ну вот, а я-то надеялась быть первой, — непонятно с чего расстроилась Мэри.
«Первой?» — мысленно переспросила я. — «Кому-то еще подкинули этот яд? Девы, да что происходит на этом Острове?»
— Ты о чем?
— О задании магистра Андрэ, — нахмурилась Мэри.
— О каком задании? — честно говоря, я совершенно не понимала, о чем говорит девушка. Все задания всех магистров вместе взятых были от меня так же далеки, как Аэра от Тиэры.
Она внимательно посмотрела на меня, а потом, коснувшись руки, потянула в сторону.
— Идем.
Мы миновали первый зал, поднялись по лестнице на второй, остановились у крайнего стеллажа.
— Где же это? — Мэри провела пальцами по корешкам книг. — Ах, вот. — Она достала тяжелый толстый том и положила на стол.
«Исчезнувшие растения Аэры» — разобрала я полустершиеся буквы на обложке.
— В свое время отец заставил меня, чуть ли не вызубрить ее от корки до корки, все еще надеялся, что хоть я, раз уж в брате проснулась сила огня, пойду по его стопам. Но Девы распорядились иначе. — Она открыла книгу и стала перелистывать пожелтевшие страницы.