Девушка выбежала в коридор:
— Вась, что случилось?
— Этот рукожоп мои новые очки раздавил, — она махнула рукой на парня стоящего на площадке, у него было такое кислое выражение лица, что Ева не сдержала смех, — вот прям в хлам, даже оплакать нечего. Отрастят сорок пятый и не смотрят под ноги, — в ответ с площадки был слышен тяжелый вздох. — Еще и вздыхает.
Вася разулась и аккуратно ступая вдоль стены шла в комнату. — Ев, будь другом, у меня на столе лежит пакет с оптики, отдай этому прекрасному криволапу, который лишил меня зрения. Пусть офигеет от суммы, и закажет такие же очки.
— Слушай, я уже сто раз извинился- процедил сквозь зубы парень.
— Да-да, от твоих извинений при минус семи сразу зрение восстанавливается, — ворчала соседка. — Надеюсь к среде сделаешь, если денег хватит.
Парень молча выхватил пакет из рук Евы и скрипя зубами пошел к лифту.
— Ты не видела мои линзы?
— Стой на месте, сейчас принесу.
Ева нашла контейнер и вручила раздраженной девушке:
— Спасибо, дальше я сама. Привет, Виктор, — крикнула в сторону кухню, когда услышала звон посуды.
Ева вернулась к Киселеву:
— Соседка, — улыбнулась и принялась за еду.
— Точно? А мне показалось, что ты двойник бабули в молодости встретила, — смеялся Киселев.
— Типун тебе на язык.
Слышался шум шагов и ворчание:
— Чтоб три дня ему икалось… и еще два больно писалось, — в кухню зашла красивая и очень высокая девушка, легонько потирая глаза. — О, а где Витек?
— Я за него, Лёня- весело представился Киселев, ворчливая девушка ему понравилась.
Вася вопросительно вскинула брови на соседку:
— Так куда труп дели, только не говори, что у меня на балконе лежит? — поинтересовалась вынимая из холодильника две упаковки творога.
— Вась, какой труп?
— Витька, там же твоя рубашка вся в крови замочена? Признавайтесь, вы его порешили? — выкладывала творог в глубокую миску и заливала йогуртом. — Я бы его сама скоро чикнула, нудный как церковная проповедь.
Киселев похрюкивал в фужер с вином, периодически прикусывая сыром.
— Это я сок вишневый на себя опрокинула.
— Жаль, была надежда избавиться от этого нууудика- гнусаво протянула последнее слово. — Хорошего вечера, а меня ждут "Сиськи и драконы навсегда, карлик непотребства, песнь льда…"*- пропела девушка. — Леонид, приятно было познакомиться.
— Взаимно, Василиса- Киселев, поднялся, изобразил поклон. — Я восторге, вы так похожи на бабулю Евы…милейшая женщина.
Вася крякнула, откашлялась:
— Он мне нравился больше когда молчал, — девушка, взяла тарелку и гордо вышла из кухни.
Ева громко рассмеялась:
— Ты нажил кровного врага.
— Проверю обувь перед уходом. Еще вина будешь?
— Давай.
Вечер пролетел незаметно и приятно. Киселев уходил домой довольный, думая о том, что Ева изменилась за последние несколько лет, приобрела уверенность и это было заметно. Но не растеряла легкость характера, честность, доброту. За что он поставил жирный плюс в виртуальном списке личностных качеств.
А Ева просто радовалась хорошему вечеру и приятной компании, не вела никакого сравнительного анализа- только наслаждалась. К своему стыду о Викторе вспомнила на следующее утро, когда столкнулась с ним в лифте:
— Привет, — она встала на носочки и поцеловала в щеку.
Парень хмурился- все же обижается, — но отталкивать не стал.
— Как отчет? — спросил с издевкой.
— Нормально, успели.
На пятом этаже в кабинку влетел довольный Киселев с шоколадкой в руках, растолкав впереди стоящих, пробрался к Еве, сунул шоколадку в руки и звонко чмокнул в щеку:
— Евгешка, хорошего тебя дня, — взглянув на Виктора, добавила. — Это я по-братски угостил, любит мелкая шоколад. Не могу устоять, чтобы не баловать, сестра же, младшенькая.
— Что ты несешь!? — смеясь, спросила шепотом мужчину и хорошенько ткнула локтем. Виктор с недовольным лицом отвернулся и смотрел, как меняется нумерация этажей на табло лифта.
— Ничего особенно, только любовь в массы.
— А остались еще массы которые ты не любил? — Ева заразилась хорошим настроением и улыбалась глядя на Киселева.
— К сожалению, да. Но я это скоро исправлю.
Лифт прибыл на нужный этаж, Ева выскочила и направилась в свой отдел. В кабинете почти все были на рабочих местах, поздоровалась с коллегами и села за стол.
— Я теперь обязательно попытаю счастья, — Ева подняла вопросительно брови глядя на разгоряченную Наталью, поправлявшую прядь волос выбившуюся из гладкой прически. — Это ж какой мужик пропадать будет.
— Не думаю, что он пропадет. Тут кроме тебя столько желающих будет, — донеслось в ответ.
— Да что случилось? — Ева спросила у Любаши.
— А ты не знаешь, начальник финансового разводится, Аленка сегодня в чат писала, подслушала телефонный разговор. Через неделю будет свободен! — торжественно произнесла подруга.
Вот сплетницы…если так дело пойдет, они Киселева около здания суда ожидать будут. Не успеет печать в паспорте просохнуть, затопчут.
Новость разнеслась по компании с пометкой "Срочно". На обеденном перерыве за столом занимаемым бухгалтерией только и стоял разговор, о будущем статусе "холостяк". Казалось, если бы сейчас влетели инопланетяне и кроваво поедали людей, красочно раскидывая обглоданные конечности, никто бы не заметил.
Ева лениво ковырялась в порции лазаньи, когда в очередной раз услышала вопрос:
— А почему они разводятся?
— Я слышала, она ему изменяет…
— Нет, это он ей изменял. Все знают, какой она скандал устроила, пытаясь любовницу вычислить.
— Да голубой он, — ляпнула Ева.
На нее обратили внимание все сидящие за столом и даже некоторые за соседними.
— Да не может быть! Бред, все знают, что он бабник.
Ева решила, раз уж врать, то до конца. Она не поняла зачем ляпнула эту глупость, но отступать не собиралась:
— Хотите верьте, хотите нет, — и даже смогла проглотить кусочек лазаньи.
Тишина за столом и пытливые взгляды направленные на нее, только распаляли аппетит.
— А ты откуда знаешь? — раздался недоверчивый голос.
— Так мы росли вместе, — прожевала следующий кусок. — Киселев мой дальний родственник, — надо приводить убойные аргументы, чтоб поверили. — Он и уехал из родного поселка, потому что…эээ- задумалась на пару секунд, — его выгнали. Да! Родной отец отказался, сказал: "Ты мне больше не сын!". И вот так вот рукой махнет и как закричит: "Убирайся, и никогда больше не возвращайся, видеть тебя не желаю…гей!". А женился для прикрытия, все эти женщины…боится, что откроется правда… — набрала полную грудь воздуха и продолжила. — Да и в Москву переехал, чтоб затеряться. Я его сама видела…с мужчиной, — голос понизился до шепота и окружающим пришлось наклониться ближе чтобы расслышать. — Обнимались и целовались, прямо за отцовским домом. Иду с пляжа, смотрю, в тени айвы кто-то стоит, глядь, а это Лёня…Леонид Евгеньевич, а рядом мужик какой-то с усами, шепчет что-то, жестикулирует активно, видно- ссорятся. А мне так беспокойно, мало ли, вдруг драка. Наивная была. Киселёв на мужика как кинется, думаю, ну все, убьет. Он его схватил за лицо, притянул и…поцеловал, чуть ли не с усами. Там у меня челюсть и отпала. В этот момент и дядя Женя вышел, вот тогда и сказал, чтоб убирался. Какой скандал был! У дяди Жени тогда еще сердце прихватило, — так вдохновенно Ева еще никогда не врала. От представленной сцены многих скривило и пара впечатлительных охнули. А Ева осушила стакан остывшего чая и обвела всех присутствующих серьезным взглядом.
И не так уж много и соврала, она и правда видела соседа под той самой айвой, но с приезжей девицей и усов у нее не было. И отец на него кричал, когда Киселев ему машину по глупости разбил. Так что, даже враньем назвать нельзя…так, небольшое искажение информации.
История принесла свои плоды:
— А что?! Разве нормальный мужик будет ходить таким наглаженным. Он же всегда с иголочки, если присядет на стул, обязательно потом расправит брюки и рубашку поправит. И укладка- волосинка к волосинке.
Последовало нестройное протяжное:
— Да-а-а…
А Ева многозначительно покивала головой, продолжая есть обед.
— Так и в нашей компании он ни с кем и никогда!
— А ведь верно! — поддержал соседний столик.
Ева наблюдала со стороны и заканчивала уплетать лазанью. Довольная собой, запила Любашиным чаем. Подруга оказалась самой впечатлительной и тарелку с салатом отставила в сторону.
Когда Ева уже и забыла, что наплела за обедом своим коллегам, появился ОН- сосед, друг детства, псевдо брат и с недавних пор, самый махровый гей конторы.
— Евстегнеюшка, подожди-ка меня, — Киселев перехватил ее около ресепшена и потащил в сторону своего кабинета. Ева жалобно трепыхалась и никак не могла вспомнить, где успела насолить. Леня открыл дверь в финансовый отдел и не обращая внимания на приветствия его сотрудников, вталкивал в свой кабинет девушку. Ее прошибло током. Вместо Радио Лаунж ФМ, которое всегда служило фоном, играла старая песенка группы Тату "Мальчик-гей, мальчик-гей, Будь со мной понаглей.
От стыда не красней,
Мальчик-гей, мальчик-гей.
Положись на друзей,
Мальчик-гей, мальчик-гей…"
Дослушать девушке не дали, Киселев громко хлопнул дверью. Резкими движениями сняв верхнюю одежду, швырнул на диван и развернулся к Еве:
— А теперь, моя дорогая сестрица, расскажи, почему я третий день слушаю вот это? — он махнул рукой в сторону двери. И для пущего эффекта и понимания, повторил движение рукой несколько раз. Ева прыснула от смеха, вспоминая документальные кадры, где черно-белый В.И. Ленин что-то вещает пролетариату с трибуны и делает такие же пасы ладонью. Улыбка с лица никак не сходила, что злило мужчину и он с угрожающим видом приближался к Еве.
— Я не знаю, возможно, у твоих сотрудников ужасный вкус в музыке, — она отошла на безопасное расстояние и спряталась за большим креслом на колесиках.
— То есть, ты, никакого отношения к этому балагану не имеешь? — голубые глаза сверкнули злостью и Ева выдвинула кресло, готовая обороняться.
— Абсолютно, мне даже в нашем отделе не разрешают выбирать музыку, а тут чужой… — крепче сжала спинку, вцепившись пальцами.
— Бо-го-лю-бо-ва, — Ева не на шутку забеспокоилась, свою фамилию из его уст она слышала крайне редко и только в тех ситуациях, которых следовало избежать. — Это не ты всем рассказала драматических триллер с элементами фантастики о моей личной жизни?
— Вот те крест, — девушка пальцами сложила фигуру. — Я вообще не понимаю о чем ты сейчас говоришь.
— А врать не научилась… Значит, не тебе я обязан?! Мне вчера кто-то сменил мелодию на смартфоне. А когда мы с парнями сидели в баре все слушали: "Голубое ухо, Голубое брюхо, голубой чубчик! Как дела, голубчик?". Ты понимаешь, что я теперь ГОД от этого "голубчика" не избавлюсь?!
— А нечего по барам шастать…хотя, есть же специализированные заведения?! Да?! — выпалила.
— Евка, я тебя выпорю. И это не шутка. Возьму ремень и отхожу по твоей…симпатичной заднице, — они ходили кругами вокруг стола. И каждый боялся отвести взгляд. Она боялась быть пойманной, а Киселев не хотел упускать добычу.
— За симпатичную спасибо, а вот от ремня я откажусь- порчусь от порки…очень!
— Ты когда такая языкастая стала?!
— От Васьки заразилась.
Мужчина хмыкнул- от нее еще как могла, — и продолжил охоту:
— Можешь не отнекиваться, тебе сдали, твои же… — надеялся поймать на слове.
— Кто мои? Гетеросексуалы!? Так нет тут моих, нет, только чужие.
Леня остановился напротив, Ева готова поклясться, что слышала, как он скрипит зубами. Дышал глубоко и рвано:
— Ты понимаешь, что только за вчерашний день меня дважды пригласили на кофе?!
— А что ж тут плохого? — Ева посматривала на дверь за спиной мужчины.
— То, что это были мужики! Так яснее?! — крик разносился на весь кабинет.
— Оу, а тебе все женщин подавай?! Не волнуйся, как штамп получишь, тут очередь стоять будет, еще и талончики придется вводить! — зло шипела.
После этой фразы, Киселев изменился в лице, расплылся в широкой улыбке. Расслабился, отошел от стола, взял куртку с дивана и со слоновьим спокойствием развешивал ее на плечики, расправляя складки на рукавах. Ева не теряя времени пятилась к двери.
— Евчик, подожди, я тут тебе сладенького принес, чаю попьем.
— У меня аллергия! — взялась за ручку двери.
— На сладости?
— На смены твоего настроения… — и пока была возможность выбежала из кабинета.
Киселев до конца дня светился улыбкой ярче начищенного песочком медного таза. Злость за выходку сошла на нет. Испарилась в мгновение ока, как только в голове сработала соображалка и подсказала, что девушка ревновала, вот и наплела глупостей.
Его больше не напрягали косые взгляды, сдавленные смешки и перешептывания за спиной. Он их не слышал. Безболезненно для самолюбия слушал и подпевал песни, которые изощренные сотрудники меняли несколько раз в день. Леня мог бы выиграть "Угадай мелодию", назвав любую песню с трех нот, которая содержит слово "голубой". Обескураженные и обиженные подчиненные забросили свои шуточки на пятый день. Пожимали плечами и косились на довольного как сто китайцев начальника.
К удовольствию осознавать что он не безразличен Еве, прибавились штампик в паспорте и свидетельство о расторжении брака, которое он сразу же убрал в дальний угол сейфа, закрыв тем самым не самую светлую главу своей жизни.
Держа в руках заветную бумажку, не мог поверить в то, что прошло так просто. Относительно просто. Ева так и не призналась о чем разговаривала с его бывшей женой. Но сказала, что было единожды и больше она не появлялась. Статус "бывшая" прибавился сразу в его голове. Киселеву же, она сама или через посредников напоминала о себе практически постоянно, в течение последних двух недель примирительного срока. Звонили общие знакомые, которые не удосужились поздравить его с днем рождения, но узнать как у них с Каролиной дела, они не забывали. Или приглашали посидеть после работы и как бы невзначай, в назначенном месте встречали Каро. Она была во всеоружии. Шикарная укладка, красивый макияж, дорогие наряды, подчеркивающие и без того отличную фигуру и невинный растерянный взгляд. Первые два раза "случайные" встречи бесили, а на третью стало смешно. Потуги показать Киселеву кого тот теряет, вызывали снисходительную улыбку. Была и встреча с самим Федоровым. Он доходчиво, буквально на пальцах как на палочках для счета, обрисовал перспективы его будущего. Когда аргументы закончились, амбалы Федорова пару раз тряхнули для закрепления эффекта и успокоились.
Ничего нового Киселев не услышал. От перспективы жить "серой массой" поджилки не тряслись и холодной испариной лоб не покрывался. Ему было не в новинку толкаться в метро, жить в небольшой квартире, питаться пельменями, либо любой другой снедью, которая могла быть приготовлена за пятнадцать минут. Хотя он мог позволить себе заказывать еду на дом или посетить ресторан, но делал это крайне редко. Просто не видел смысла, когда можно было заточить пол пачки обжаренных и залитых яйцами сосисок. Все эти манипуляции возвращали его в воспоминания о студенчестве и первых годах переезда в столицу.
А сейчас, он посвятил начало рабочего дня выясняя, что за птица этот Виктор. Полистав личное дело у кадровиков не обнаружил ничего примечательного. Скворцов Виктор, двадцать пять лет, высшее техническое, родители, две сестры.
Побеседовал с начальником технического, где работал соперник. Николай Азаров не был Киселеву близких другом, так, хорошим знакомым. Но помочь не отказался, обещая сослать Скворцова на все самые удаленные вызовы. Осталось придумать как сделать так, чтобы Боголюбова была ближе, еще ближе.