- Сюда. Вот тут остановись.
Она резво выпрыгнула из машины, мне тоже пришлось выбираться. Я вертел головой, тщетно пытаясь обнаружить в окрестностях ресторан или кафе. Но не увидел ничего, кроме какого-то невнятного ларька. Мы же не ради него сюда приехали... Все это очень загадочно.
И тут я увидел, что Алиса направляется к этому самому ларьку и что-то говорит в окошко. Святые помидоры! Она что, собирается здесь есть?
Эта пигалица отказалась обедать в лучших ресторанах столицы ради вот этого вот... даже не знаю как это назвать... придорожного рассадника заразы. Там же наверняка подают немытую требуху и жареных лишайных кошек!
Я подошел к Алисе и услышал, как она бойко называет какие-то ингредиенты. Соленые огурчики, дополнительная сметана... О кошках, вроде, речи нет.
- Ты что будешь? – повернулась она ко мне.
- Ничего.
Она скорчила презрительную рожицу.
- Брезгуешь? Что, здесь для тебя недостаточно фешенебельно? Можешь, кстати, уезжать. Мне тут до дома недалеко.
Ее слова меня почему-то задели.
- Я обещал отвезти тебя домой, и отвезу, - твердо произнес я. И добавил. – Ладно, мне тоже самое, что и тебе.
- Уверен?
Она снова повернулась ко мне. Лицо преувеличенно серьезное, а в глазах чертики.
- Тут еда совсем не барская. Ни трюфелей в шампанском, ни омаров, ни даже фуа-гра. Я за тебя волнуюсь.
Снова издевается.
- Ты тут раньше бывала?
- Ага.
- Раз ты выжила, то и я выживу. Мне тоже самое.
Я хотел заплатить, но оказалось, что в этом дурацком ларьке не принимают карты. Я начал растерянно шарить по карманам в поисках наличных, но, обнаружил лишь салфетку с номером телефона и пошлым отпечатком красных губ. Помнится, ее в мой карман сунула симпатичная официантка, обслуживавшая меня за завтраком в ресторане.
Алиса тоже увидела салфетку и снова презрительно ухмыльнулась. Я, как дурак, смутился и начал оправдываться. А она достала кошелек и заплатила.
Глеб будет ржать, когда узнает, что меня угощает его секретарша! Да еще где угощает. И чем!
Я помог Алисе донести до одноногого высокого стола что-то, завернутое в фольгу. А еще салфетки и пластиковые приборы. И кофе в бумажных стаканчиках.
А теперь придется есть...
Алиса развернула фольгу, взяла в одну руку вилку, в другую нож. Я последовал ее примеру. Так. Это просто картошка с начинкой, ничего страшного. И руки они наверняка моют. И санэпидемстанция их проверяет. И эти кусочки – точно не мелко порубленная дворовая собака.
- Боишься – не ешь, - произнесла Алиса. – Я тебя не заставляю. Я вообще против принуждения.
Я вонзил в картошку нож. Наколол кусок на вилку, попробовал. А это совсем не так уж плохо! Правда, очень горячо.
Алиса уплетала за обе щеки, я тоже постепенно вошел во вкус. Это, конечно, не высокая кухня от французского шефа, но явно лучше того невнятного месива, что мне приходилось есть в Китае. Кофе, правда, был отвратительный. И я не постеснялся сообщить об этом Алисе.
- Кофе как кофе, - выдала она. – Три в одном.
- Что? – не понял я.
- Не заморачивайся. Уверена, тебе больше никогда не придется такое пить.
А потом я отвез ее домой. Настоял на том, чтобы проводить до квартиры. И даже нагло вломился внутрь, хоть она меня и не приглашала. Во-первых, разыгралось любопытство. Мне было интересно узнать, как живет эта странная рыжая девчонка. А, во-вторых, я все еще чувствовал себя виноватым.
Мне это чувство не нравится. Когда оно возникает в отношениях с девушками, я обычно им что-нибудь покупаю. И они довольны, и мне хорошо. Что купить этой пигалице, я не знал. Но, возможно, пойму, если увижу ее жилище.
Это была очень маленькая квартирка. Просто крошечная. В моем лофте таких поместиться штук двадцать. А она, оказывается, живет здесь с подругой.
Здесь солнечно, просто и даже приятно. Потому что пусто. Мне нравится минимализм... Но это какой-то запредельный его вид. На кухне практически совсем нет мебели, только раковина, стол, пара табуретов и холодильник. Посуда лежит на подоконнике, микроволновка стоит на полу. Так, понятно, что нужно этой Алисе. Я закажу ей кухню.
Она, кстати, стоит в дверях, скрестив руки на груди. Смотрит на меня исподлобья. Видимо, ей не нравится, что я ворвался в ее жилище и шастаю тут без разрешения. Это понятно, мне бы такое тоже не понравилось. Но сейчас я все исправлю.
Я приклеил на лицо самую обаятельную из своих улыбок и произнес:
- Я завтра пришлю мастеров. Они тут все измеряют и сделают кухню. Сама выберешь макет.
- Да ты что!
На лице Алисы не отразилось ни капли радости. Еще сильнее насупив брови, она двинулась ко мне.
- С чего ты взял, что мне нужна кухня?
- Ну… это очевидно.
- Ты не можешь допустить, что мне нравится то, что здесь есть?
- Я… э…
Я вообще не ожидал, что она разозлится. Что я такого сделал? Просто хотел оказать услугу девушке, которая из-за меня пострадала. Да просто девушке. Симпатичной. Хоть и слегка неадекватной. Обычно девушки против такого не возражают.
- Ты, значит, оплатишь мне кухню, - Алиса подошла ко мне вплотную и продолжила сверлить меня своими бирюзовыми глазами. – А в гости будешь приходить?
- Что? А… если пригласишь, приду, конечно.
- Ну а как не пригласить своего… как это называется… спонсора?
В этот момент я осознал причину ее злости. И поспешил исправить ситуацию.
- Да ты неправильно меня поняла! Это просто дружеский жест. Я не собираюсь требовать ответных услуг.
- А обычно требуешь, да? С теми, кого не треснул по голове. Ты им – подарки, а они исполняют все твои прихоти.
- Не знаю, что ты там себе нафантазировала...
- Слушай, иди отсюда, а?
Я опешил. Вот это бесцеремонность! Кажется, меня еще ни разу не выставляли за порог подобным образом.
- Я тебя не приглашала, - устала произнесла Алиса. – И развлекать не обязана. Так что проваливай.
Она развернулась и вышла из кухни. Я стоял и хлопал глазами, как кретин. Потом направился к двери.
Если меня не хотят видеть, я настаивать не буду.
Проходя мимо приоткрытой двери комнаты, в которой скрылась Алиса, я заметил яркий рисунок на стене. Желтый мак. Красиво. Как-то слегка… безумно, что ли. Но по-хорошему безумно. Мне даже захотелось приоткрыть дверь и рассмотреть рисунок получше. Но я не стал. Нет никаких сомнений, что хозяйке квартиры это не понравится.
9. Будешь Васей!
Алекс
Мои родители живут за городом, в огромном доме с садом, двумя бассейнами и оранжереей, гордостью мамы. Одно из главных развлечений моей родительницы - война с садовниками и ландшафтными дизайнерами. По ее словам, они совершенно не слушают указаний, все делают по-своему, поэтому их необходимо периодически увольнять и приглашать новых.
Несмотря на то, что в Подмосковье существует огромное количество фирм, занимающихся обустройством садов и газонов, в оранжерее периодически мелькают одни и те же лица – хороших специалистов все же не так много. Все они знают о причудах мадам Васиной и относятся к ним стоически, тем более, что платит она щедро, особенно, когда чувствует вину за очередное увольнение.
Мой батя в свое время был одной из акул столичного бизнеса, но сейчас почти отошел от дел, оставив себе для развлечения пару компаний. Когда мне исполнилось шестнадцать, и меня осенила первая гениальная бизнес-идея, отец без лишних вопросов дал денег на ее осуществление. И не сказал ни слова упрека, когда затея провалилась.
Он и следующую идею поддержал, и многие, последовавшие за ней. «Бизнес – рисковое дело, - внушал он мне. - Не надо бояться рисковать. Пока все взвешивают шансы, ты уже должен получать прибыль». Когда я, опьяненный первыми успехами, поставил все на очередной проект и остался ни с чем, отец снова не стал читать нотаций. Он невозмутимо пояснил: «Теперь ты знаешь, что рисковать нужно с умом. Только тем, что готов потерять. Всегда имей резервный фонд и неприкосновенный запас».
Он мудро заключил, что пытаться внушить это словами бесполезно. Надо было дать мне совершить собственные ошибки. После этого я твердо усвоил урок.
Я с огромным уважением отношусь к отцу и обожаю свою немного взбалмошную и своевольную маму. Поэтому всегда стараюсь навещать родителей не реже двух раз в месяц. Но в последнее время эти визиты стали меня напрягать.
Потому что мама взяла за правило донимать меня вопросом: «Когда ты, наконец, женишься?» Она и раньше периодически об этом спрашивала, но в последние месяцы это превратилось в настоящее преследование.
Она даже приглашала в гости дочерей своих подружек, зная, что я приду! Поэтому я стал заявляться без предупреждения.
Вот и сегодня так получилось. Я не позвонил заранее, хотя мы, из-за моей командировки, не виделись целый месяц. По своему обыкновению я вошел через черный ход, оставив машину у ворот.
- И это, по-вашему, каскад? – услышал я усталый голос родительницы.
- Конечно. Пять ступеней разного размера, каменная кладка, успокаивающий шум воды, - ответил ей достаточно молодой и дерзкий баритон.
- То есть вы слышите шум воды?
- Ну, если прислушаться...
Дерзости в голосе поубавилось.
- Я не желаю прислушиваться! Сделайте что-нибудь с напором воды. Я хочу слушать шум водопада.
- Тогда тебе надо ехать на Ниагару, - встрял я в беседу, вынырнув из кустов. – Здесь вряд ли получится его воссоздать.
- Саша! – воскликнула мама и схватилась за сердце. – Нельзя же так внезапно выпрыгивать, как чертик из табакерки!
- А чего нет-то? – Я заключил маму в объятия и чмокнул ее в щеку. – Зато парня спас от расправы.
- Здрасьте, - выпалила очередная жертва деспотичной хозяйки сада и оранжереи.
- Пойдем пить чай, - я потащил маму в сторону террасы.
- Кирилл, подумайте, как усилить напор воды! - успела она на ходу крикнуть вздохнувшему с облегчением ландшафтному дизайнеру.
Чаем не обошлись, пришлось уплетать плотный ужин. Я не стал ей говорить, что совсем недавно съел запечённую картошку в придорожном ларьке в обществе одной странной особы. Это бы ничего не изменило. Мама всегда пытается меня накормить, будто я до сих пор длинный худой подросток, стесняющийся своего роста и не знающий, куда девать разросшиеся конечности.
Она дала мне спокойно доесть, но потом все же оседлала любимого конька.
- Не нашел еще девушку? – спросила она сразу же, как только я положил вилку.
Нет, ну а что ходить вокруг да около, хочешь что-то узнать – спроси в лоб! Именно так обычно действует моя родительница.
- Мама!
- Что «мама»?
- Нет бы о делах спросить, здоровьем поинтересоваться…
- Здоровьем, - фыркнула она. – До этого вопроса еще лет тридцать как минимум. А работа твоя мне неинтересна. С отцом о ней говори.
- Ты сама деликатность.
- Ну а чего я буду притворяться? Нужна тебе моя вежливость?
- Не нужна.
Я помотал головой и улыбнулся.
- Так, значит, девушку не нашел.
- Да я и не искал еще...
- Так ищи!
- Ладно.
- Что значит «ладно»?
- Буду искать.
- Ну шути тут мне!
- Я серьезно.
Мама посмотрела на меня с недоверием. Она была уверена, что я блефую. Просто, чтобы она отстала. Но доказательств у нее не было.
Зато был последний аргумент.
- Не женишься в ближайший год – прокляну, - выдала она.
- Мама!
- Что «мама»? Я не вечная, хочу внуков понянчить, пока силы и здоровье есть.
- Твоих сил и здоровья хватит еще лет на пятьдесят. Ты прекрасно выглядишь. Излучаешь свежесть и неземную красоту.
- Вот только не надо грубой лести!
Она приосанилась и поправила прическу. Конечно, она догадывалась, что я пытаюсь перевести разговор. Но слушать комплименты всегда приятно!
- Сегодня была у косметолога, - призналась мама. – Так что не надо тут мне.
- Но ты, правда, сияешь...
Я все же не смог ее отвлечь.
А она для верности добавила еще одну угрозу:
- Не женишься - буду звать Васей.
- Мама!
- Даже не сомневайся.
Она прекрасно знала, как меня бесит это прозвище. В детстве меня все друзья так звали – от фамилии никуда не деться. Некоторые и сейчас продолжают, кстати. А я всегда хотел быть Алексом. Не Сашей, не Шуриком и, конечно, не Васей.
Отец появился, когда я уже собирался уезжать. Вошел, ругая пробки, прислушался к нашему разговору, хохотнул и потребовал ужин.
А потом мы по традиции уединились в беседке «покурить». Батя лет двадцать как бросил, я вообще табаком не баловался, если не считать экспериментов в пятом классе. Но это почему-то называлось именно «покурить».
Обычно отец расспрашивал меня об очередных проектах и выслушивал новости с большим интересом. Как старый охотничий пес, у которого уже не осталось былой прыти, но любовь к охоте не угасла.
Но сегодня разговоры о бизнесе были недолгими. К моему удивлению, отец заговорил о… женитьбе.
- И ты туда же! – возмутился я.
- А что, ты думаешь, если я молчу, то не согласен с матерью? Еще как согласен! Тебе, между прочим, уже за тридцатник перевалило. Когда мне было столько, ты уже в детский сад ходил.
- Ну, это ты...
- Скажи еще: сейчас другие времена.
- Другие. Люди позже женятся.
- Ага. А потом на выпускной своих детей приезжают в инвалидном кресле и с капельницей.
- Чего сразу в кресле-то?
- Все надо делать вовремя, вот чего. Ну, скажи, тебе, и правда, не надоели все эти гулянки и случайные девушки? Прямо вот нравится такая жизнь?
- Ну... – неопределенно протянул я.
- Это хорошо, - неожиданно отозвался отец.
- Что хорошо?
- Что «ну». Значит, начинаешь задумываться. Давно пора.
- Начинаю, - пришлось признаться мне.
- Ты молодой, внешностью бог не обидел... красавчик, прямо скажем.
Я удивленно уставился на отца. С чего вдруг такие разговоры? У нас не принято было отвешивать друг другу комплименты, тем более по поводу внешности.
- Спасибо, конечно, - произнес я.
- Богатый к тому же, - продолжал отец.
- Ты к чему клонишь? Чую подвох.
- Правильно чуешь. Есть подвох.
- Ну и в чем он?
Батя снял очки и потер переносицу. Я знал, что этот жест означает сомнение и неуверенность. Отец не уверен, стоит ли мне что-то говорить... Становится интересно.
- Ты не умеешь строить отношения с женщинами. С нормальными женщинами. С такими, на которых женятся.
- Что?
Я от души расхохотался.
Отец водрузил очки на нос и посмотрел на меня сквозь сверкающие в закатном солнце линзы.
- Конечно, ты известный донжуан, или, как сейчас говорят, мачо...
- Но... я не знаю какого-то важного секрета?
Я откровенно потешался. Отец вздумал давать мне уроки соблазнения. Кто бы мог подумать!
- Не знаешь.
- Но ты же мне его откроешь?
- Открою. Когда будешь готов.
- Я готов. Правда. Говори!
Он только покачал головой.
- Тебе все шуточки. А брак – дело серьезное.
- Вы с мамой расписались через неделю после знакомства! Видимо, были очень серьезными и ответственными.
- Расписаться дело нехитрое. А вот тот факт, что мы почти сорок лет вместе...
- Сорок... Как это возможно? Сорок лет с одним и тем же человеком! И ведь я знаю, что ты не... у тебя же никого на стороне не было? Я уже взрослый, можешь сказать.
- Насчет твоей взрослости я не уверен. Но сказать могу: не было. Хотя возможностей было… сам понимаешь.
- Так в чем же ваш секрет?
Мне стало по-настоящему интересно.
- Будешь готов – скажу.
Вот ведь упрямец! И уговаривать бесполезно. Если отец что-то решил – не отступится.
10. Телефонная книга холостяка
Алиса
Я услышала звук хлопнувшей двери и сразу вскочила с кровати, на которую уселась в ожидании, когда Алекс Васин уйдет.