— Доброе утро, — буркнула Марьяна, появляясь на кухне как ни в чем не бывало.
Сначала Давиду показалось, что у нее в волосах прорезалась седая прядь, но потом он сообразил, что это паутина. Черт ее раздери, где она опять шлялась? Вид у нее был помятый и несвежий, как будто она спала, не раздеваясь. Даже платье не сменила.
— Где ты была? — резко спросил старик и повел ружьем в ее сторону. — Сядь.
— О, мы уже на «ты»?.. — протянула она. — Французы такие странные…
В дверях появилась запыхавшаяся Бернадетт со скалкой наперевес.
— Я не знаю, откуда она взялась, — пожаловалась она хозяину. — Я весь дом обыскала, но ее нигде не было, клянусь.
— Касьенн нашли мертвой, — громко сказал Давид.
Марьяна выгнула бровь, пробормотала что-то на своем языке, потом пожала плечами и спросила у старика:
— Убили? Когда?
— Сядь, — повторил он.
Марьяна склонила голову набок, разглядывая Базиля Шастелли и ружье у него в руках без тени испуга. Давид встал, подошел к ней и силой усадил за стол.
— Лучше не спорь. Полиции как таковой не будет. На Корсике не принято вмешивать полицию в семейные дела.
— Я хочу взглянуть на тело, — сбросила она его руку со своего плеча. — Месье Шастелли, я соболезную вашему горю, однако если это убийство, то нужно выяснить, кто убийца.
Огюст остался недвижим в своем горе, зато старик кивнул ей и спросил.
— Давай начнем с тебя. Где ты была всю ночь?
Марьяна оглянулась на Бернадетт и спросила:
— Можно мне кофе? Дурацкая журналистская привычка… пить кофе литрами во время расследования, — как будто не замечая эффекта, произведенного этими словами, Марьяна откинулась на стуле, заложив ногу за ногу, и обвела внимательным взглядом всех присутствующих. — Значит, убийство?.. Что ж, когда по саду рыскает оборотень, нечто подобное рано или поздно должно произойти.
Давид тоже вытянулся на стуле и попытался под столом ногой пнуть Марьяну. Дура!
— Вы журналистка? — вышел из прострации Огюст. — Но как же?..
— О, не волнуйтесь, наши договоренности о продаже вина в силе. Журналистика у меня давно в прошлом, однако старые привычки так просто не отпускают. Месье Дашкевич попросил меня представлять его интересы при заключении договора в надежде, что я смогу что-то выяснить о «Крови оборотня», однако он явно не предполагал, что придется иметь дело с расследованием убийства.
Старик сел и положил ружье на стол рядом с собой.
— До приезда капитана Мондиелли у тебя есть несколько часов. Попробуй оправдать своего любовника, — и он кивнул в сторону Давида.
Того прошиб холодный пот. Так этот старый мерзавец подозревает его, а не Марьяну?
— Отлично, то есть полиция все-таки будет? — спокойно кивнула Марьяна и встала. — Тогда приступим. Бернадетт, я жду кофе с молоком и без сахара, заранее спасибо. Кто меня проводит к телу?
Марьяна постояла какое-то время возле церкви, прислушиваясь к собственным ощущениям. Она силилась вспомнить те смутные сновиденья, что снились ей этой ночью, сплетаясь в ее сознании со звуками из сада. Вполне вероятно, что она слышала, как убивали Касьенн.
Вступив в прохладный сумрак церкви, Марьяна сразу же заметила зияющий провал. Тяжелые мраморные плиты были варварски вскрыты, разбиты и беспорядочно свалены, а рядом, на куче обломков лицом вниз лежала Касьенн, раскинув руки. На ее светлых волосах запеклась кровь. Марьяна подошла ближе и присела на корточки, разглядывая рану на голове. Базиль Шастелли и Давид стояли позади в молчании.
— Капитан Мондиелли не будет возражать против моего участия в расследовании? Кстати, где-то я слышала эту фамилию… — Марьяна в деланной задумчивости оглядела мужчин.
Теперь родство между ними не вызывало у нее никаких сомнений. У обоих были одинаково непроницаемые лица, не уступающие могильному камню в суровости. Мужчины молчали. Марьяна вздохнула и задала следующий вопрос:
— Кто ее нашел?
— Я, — коротко ответил Давид.
Он больше не улыбался.
— Когда?
— Утром.
— Что ты делал утром в церкви?
Давид всего на секунду замешкался с ответом.
— Меня разбудил звонок от матери. Заснуть больше не смог, поэтому вышел прогуляться, — он взглянул на Марьяну, ясно давая понять, что знает о ее выходке.
— В котором часу это было?
— В половине восьмого.
Марьяна коснулась шеи Касьенн. Кожа была ледяной, на ней сделались отчетливо заметными пигментные пятна. Женщина явно умерла несколько часов назад или даже больше.
— Скорее всего, она убита ночью, тело успело окоченеть. Знаете, хоть я некоторое время и вела криминальную хронику, моих познаний явно недостаточно, чтобы установить точное время смерти. Я надеюсь, вскрытие все же будет сделано?
— Пусть тебя это не волнует.
— Ну ладно… Кстати, а где ее кольцо?
Скрюченные пальцы выглядели ухоженным, маникюр был безупречен, однако… Кольца с бриллиантом видно не было. Марьяна приподняла левую руку, потом правую и осмотрела пальцы более внимательно. Под ногтями была грязь, но сломаны они не были. Странно. Если Касьенн в предсмертной агонии царапала землю, то почему ногти целы? А если она умерла мгновенно, а судя по положению тела, именно так и было, то откуда грязь?
— Где кольцо с бриллиантом? — повторила она свой вопрос.
Старший Шастелли пожал плечами. Марьяна подавила вздох раздражения и достала телефон.
— Я сфотографирую тело для капитана Мондиелли и переверну, чтобы осмотреть, хорошо? Вы же не против?
Старик смерил ее взглядом, в котором явно читалось, что он точно не против прикопать ее рядом с невесткой, но в ответ лишь кивнул. Марьяна перевернула труп. На лице Касьенн застыло выражение беспомощного удивления, а не ужаса, как ожидала Марьяна. Кажется, оборотень здесь ни при чем. Тогда кто?..
На убитой были темно-синие брючки, босоножки на высоком каблуке и нарядная шелковая блузка, в вырезе которой виднелся черный кружевной лифчик. Интересный выбор одежды для ночного похода в церковь.
— А что она вообще здесь делала? Почему пришла сюда? — Марьяна задала свой вопрос вслух и тут же осеклась, ответ был очевиден.
— Встречалась с любовником, — хмыкнул старик и кивнул в сторону Давида.
— Я не был ее любовником, — спокойно ответил тот.
— Может, мой сын и идиот, но я не слепой. Ты шастал сюда каждый божий день, мороча Огюсту голову своим проектом и трахая его жену.
— Пожалуй, я соглашусь… — сказала Марьяна, — соглашусь в том, что она пришла сюда на встречу с любовником, однако им определенно был не Давид.
— Да ну? А кто тогда?
— Есть некоторые соображения, но я лучше объясню, почему это вряд ли мог быть Давид. Во-первых, для человека, который, по вашим словам, каждый день трахает соседскую жену, он был слишком изголодавшимся в сексуальных аппетитах со мной.
Шастелли опять хмыкнул и оперся на ствол ружья, словно на костыль.
— Это ты так говоришь…
— Месье Шастелли, давайте будем последовательны. Вы заявили, что он каждый день сюда приходил и занимался с ней любовью? Заявили. Отвечайте за свои слова. Как минимум, не каждый день. Да, я могу допустить высокое либидо и всякое такое, но все-таки… Давайте будем честны. У мужчин после тридцати снижается уровень тестостерона, они становятся… более привередливыми в выборе партнерши… Скажем так, количество переходит в качество. У нас с месье Сигу вчера был достаточно бурный секс, и я не верю, что ему захотелось… эмм… добавки. Давид, пожалуйста, хватит стоять каменным истуканом, сними рубашку и покажи спину.
— Иди к черту.
— Месье Шастелли, заставьте его это сделать и убедитесь сами. Кроме того…
Шастелли идея явно пришлась по вкусу. Он взял ружье наизготовку и кивнул Давиду. Тот чертыхнулся и стянул с себя рубашку, поворачиваясь спиной. Царапины успели поджить, однако спина все равно выглядела удручающе.
— Кроме того, — продолжала Марьяна, — у Давида дома даже не было презервативов, он купил их у старой Катены. О чем это говорит? Неужели они с Касьенн занимались небезопасным сексом? Нет, я могу предположить, что Касьенн использовала другие способы контрацепции, однако также уверена, что Давид такой человек, который не стал бы полагаться только на слово женщины в этом вопросе. Он бы непременно перестраховался.
— Вообще не доказательство, — хмыкнул старик.
— Каждое по отдельности — нет, но все вместе… И еще один маленький штрих… Ее ногти. Взгляните.
Старик неохотно подошел ближе и прищурился.
— И что с ними?
— Под ними грязь, но они не сломаны.
Марьяна встала с корточек и огляделась в поисках орудия убийства.
— Понимаете, в чем загвоздка? Касьенн идет в церковь якобы на встречу с любовником, одевается соответствующе, кружевное нижнее белье, макияж, маникюр. Она ухаживала за собой, всегда выглядела элегантно, даже сидя здесь, в глуши. И что же происходит в церкви? Откуда под ее ногтями появляется грязь?
Шастелли нахмурился. Кажется, ей удалось поколебать его убежденность.
— И что? Какой вывод?
Марьяна не ответила. Она заглянула в провал, а потом под протестующий возглас мужчин спрыгнула вниз.
ГЛАВА 13
— Вылезай оттуда! — ревел Шастелли сверху. — Или я пристрелю твоего любовника!
— Ага, еще пять минут, — рассеянно отозвалась Марьяна, пытаясь сдвинуть тяжелый обломок с саркофага.
Она-то думала, что обнаружит старые винные бочки, или склад бутылок, или хотя бы завалящую винную пробку, которая бы доказывала, что здесь находился погреб, но ничего такого и в помине не было. Самый настоящий склеп. Здесь пахло сырой землей, камнем и чем-то затхлым. Несколько рядов хорошо сохранившихся саркофагов заполняли пространство. Когда вскрывали мраморные плиты, несколько обломков рухнули вниз, один из них пробил саркофаг насквозь. Марьяна пыталась приподнять разбитую крышку и заглянуть внутрь. Маловероятно, но вдруг там бутылки? Она же слышала сквозь сон… А звон золотых монет?.. Ну хоть какое-нибудь завалящее сокровище…
Сверху раздался выстрел. Марьяна вздрогнула и упустила крышку, чуть не прищемив себе пальцы. Вниз спрыгнул Давид и в одно мгновение оказался рядом, светя на нее фонариком из телефона. Он схватил ее за плечи и встряхнул:
— С ума сошла? Вылезай отсюда!
— Пусти! Где-то здесь должно быть…
Он не дал ей договорить, просто подхватил на плечо и потащил к пролому со словами:
— Гробокопательница чертова!..
— Я искала оружие убийства!.. — брыкалась она.
— В саркофагах? А убийца тогда мумия? — сердился он.
— Уверена, что Касьенн проломили голову киркой! Той же самой, что и вскрывали плиты! И она сама помогала убийце! Он нашел клад и не захотел делиться!
Давид поставил ее на пол и крикнул наверх:
— Нам нужна лестница!
Молчание. Потом старик опять хмыкнул:
— А зачем? Отсюда вы точно никуда не убежите.
— Да-да! — поддакнула ему Марьяна. — Идите по своим делам, нам есть тут чем заняться.
— Это чем же? — насторожился Шастелли.
— Эмм… ну искать кирку, то есть орудие убийства… ну и «Кровь оборотня».
— Лапы прочь от моих предков! — снова разъярился старик. — Или мигом упокоишься рядом с ними!
— Вы не нервничайте так… в вашем возрасте это вредно.
Давид зажал ей ладонью рот и крикнул Шастелли:
— Довольно! Вы что, не видите? Она же психопатка, которая перероет здесь все голыми руками! Спускайте нам лестницу!
— Пусть пойдет и примет душ, от нее несет тухлятиной, — поморщился Давид.
Марьяна с невозмутимым видом отхлебнула кофе и сказала:
— Значит, так. Месье Шастелли, вам интересно? Ваша невестка помогала неизвестному вскрыть мраморные плиты, очевидно, в поисках сокровищ, отсюда и грязь под ногтями. Предполагаю, что после ее убили той же самой киркой, что и…
— Довольно нести чушь, — не выдержал Давид. — Мраморные плиты невозможно вскрыть киркой. Кирка вообще для этого не предназначена.
— Да? А чем же их вскрыли? Ну ломом каким-нибудь, не суть. Надо обыскать…
— Марьяна! Для демонтажа тяжелых мраморных плит нужна профессиональная бригада рабочих-строителей с соответствующими инструментами, это я как специалист говорю.
— Послушай, ну факт же на лицо? Плиты вскрыты? Вскрыты. Или ты хочешь сказать, что Касьенн тайком наняла рабочих, ночью они вскрыли плиты, при этом она им помогала, а потом один из них рассердился на нее и пристукнул ее киркой… ну или чем там?..
Давид вздохнул и, прежде чем ответить, допил кофе, который Бернадетт сварила всем присутствующим. Огюст сидел в прострации и к кофе не притронулся.
— Марьяна, и вы, месье Шастелли, послушайте, что я вам скажу. Плиты были подорваны взрывом, скорее всего, в ход пошла пластиковая взрывчатка.
— Что-о? — поперхнулась кофе Марьяна. — Тьфу!.. Откуда? Я бы услышала взрыв!.. Я чутко сплю! Я слышала, как оборотень бродил в саду, слышала слова, слышала удары кирки, слышала…
Она осеклась. Старик Шастелли повернулся к ней всем корпусом и уставился с подозрением:
— Что слышала?
— Хлопок… — Марьяна прикусила губу.
— Вот именно. При демонтаже фундамента делают отверстия, так называемые шпуры, закладывают туда взрывчатку и подрывают. Уровень шума невысок, но есть опасность обрушения, если ошибиться. Кстати, здесь поработал непрофессионал. Вместо шпуров использовал вентиляционные отверстия, которые давно не функционировали как положено, из-за чего… Одним словом, это вообще чудо, что церковь устояла.
— Непрофессионал, говоришь? — хмыкнул старик.
— Я этого не делал, — отрезал Давид. — Вернее, я бы сделал это по-другому.
— Ладно. Откуда тогда у нее грязь под ногтями? — не унималась Марьяна. — И я точно слышала удары кирки.
— Скорее всего, это была не кирка, а молоток и зубило, которыми доламывали плиты после взрыва.
— Ну какая разница? Касьенн помогала своему убийце, орудуя молотком или киркой, не суть. Главное, что это объясняет, откуда грязь под ногтями. Кстати, Огюст, вы не знаете, куда делось ее кольцо с бриллиантом?
Винодел поднял голову и посмотрел на Марьяну с отрешенным видом:
— У нее не было бриллиантов.
— Ну как же? А то кольцо, что было на ней в день моего приезда? Я же помню. Где оно?
— А, это… Нет, вы ошиблись. Это бижутерия, качественная бижутерия.
— Вот уж нет, я в таких вещах никогда не ошибаюсь, — отрезала Марьяна. — У Касьенн в кольце был крупный бриллиант. Настоящий. И сейчас кольцо пропало. Пусть обыщут дом, вещь-то дорогая. Кстати, а как оно появилось? Это был ваш подарок жене?
— Нет, — мотнул головой Огюст и поморщился, словно от ноющей боли. — Подарок ее отца на день рождения.
— То есть, она вам сказала, что это бижутерия и подарок отца? И вы поверили?
Старший Шастелли покачал головой, словно тоже удивлялся слепоте сына, но вслух сказал:
— Довольно. Оставь моего сына в покое.
— По статистике, в восьмидесяти процентах случаев убийцей оказывается супруг жертвы, — продолжала гнуть свою линию Марьяна. — Огюст, у вас есть догадки, кто мог быть любовником вашей жены?
Теперь гримаса боли проступила на его лице столь явно, что у Давида заныло под ложечкой. Марьяна доиграется!..
— Не смейте так говорить о ней!.. Касьенн никогда бы!.. О, господи!.. Жан-Марк… Что я ему скажу?..
— Как минимум, ваш сын захочет узнать, кто убил его мать.
Старик стукнул кулаком по столу так, что подскочили чашки на блюдцах. Нетронутый кофе Огюста расплескался и брызнул ему на рубашку, оставив темные пятна. Ситуация накалялась.
— Хватит ломать комедию, — старик голоса не повышал, его слова больше походили на шипение ящерицы. — Любовник Касьенн и ее убийца сидит рядом с тобой. Не пытайся его выгородить, или отправишься вместе с ним.
— Куда отправлюсь? — деловито поинтересовалась Марьяна. — Кстати, еще один вопрос, месье Шастелли. У вас ведь тоже был мотив. Почему вы передумали уходить в горы и вернулись? Вам кто-то сообщил о том, что затеял ваш сын у вас за спиной? Это была Касьенн?
Давида вдруг совершенно перестало заботить происходящее. Разум отказывался принимать реальность, обернувшуюся против него, хотя привычно просчитывал варианты. Последний козырь, который раньше казался таким сильным, сейчас померк. Адвокат не успеет с поддержкой, а капитан не станет церемониться. Застрелит при попытке к бегству? Или несчастный случай? Или его просто не довезут до полицейского участка? Почему-то было обидно из-за того, что он так и не узнает, кто убийца.