— Катюш, ты зря переживаешь. По твоим словам, Марк — взрослый мужчина, не мальчик, он не станет кому-то хвастаться или более того, распространять информацию о ваших отношениях. Поэтому расслабься и просто позволь этому случиться. Тем более, что ты уже знаешь, как может быть сладко в его руках.
Я задумываюсь ненадолго, но понимаю, что надо переварить все сказанное в одиночестве, необходимо время, чтобы прийти к решению, приемлемому для моего сознания.
— Хорошо, Аль, спасибо, что выслушала. И, пожалуйста, не говори ничего девчонкам пока. Я потом сама поделюсь.
— Я — могила, Катюш.
Глава 10
Катя
Через две недели мы снова встретились с девочками в нашем любимом кафе. И они очень странно на меня смотрели, будто знали какой-то секрет.
— А что этот твой Марк, Кать? Как там его? Воскресенский, кажется? — неожиданно спрашивает Альбина, отпивая свой капучино.
Я бросаю в ее сторону испепеляющий взгляд. Я же просила! Но на меня уставились четыре пары негодующих и любопытных глаз, поэтому выхода нет: придется колоться.
— Так-так…Гончарова! Что за Марк?! Почему я о нем ничего не знаю? — скрестив руки на груди, обиженно спрашивает Ася.
Я тут же краснею до корней волос. Что поделать, не люблю я быть в центре внимания! Всегда теряюсь и стесняюсь. И, несмотря на это, Аля взяла и «подставила» меня по-крупному.
— Вот что ты за человек, Измайлова, а? — простонала я, уронив голову на руки. — Я же сказала тебе по секрету, поделилась, так сказать, душевными переживаниями, а ты…
— Эй-эй-эй, Катя, у тебя что, есть от нас тайны?! — возмущенно воскликнула Саша.
— Так, колись, давай, Гончарова, что это за Марк, и почему мы о нем до сих пор не знаем. И желательно с фото. Чтоб наглядно было. А там уж и решим, достоин этот мужчина нашей девочки или нет! — за всех подытоживает Ася.
Недобро взглянув на подругу, начинаю свой рассказ. И чем больше я говорю, тем сильнее округляются глаза моих подружек. И лишь одна Ася невозмутимо продолжает есть свой кусок торта «Праги», словно ее это не касается. Мне бы такое самообладание!
— Таки в чем проблема, Кать? Ты нравишься такому замечательному парню, по твоему рассказу не дурак, и отличается от основной массы мажоров. Чего ты уперлась? — тут же спрашивает Саша, стоило мне замолчать.
— Саша! Ну, как вы не поймете, девочки, он же мой студент! И младше меня!
— На три года! — фыркает Альбина, выказывая свое пренебрежение. — Можно сказать, что у вас этой разницы и нет! Я тебе об этом уже говорила!
— Альбин, пойми же ты…, — стону я, схватившись за голову. Вот как доказать этим упрямицам, что не все так просто?! Что здесь замешаны не только мои желания, но и принципы?!
— Катя! Прекрати вести себя так, словно ты сбежала из монастыря! Быть старше мужчины — не преступление! — строго одергивает меня подруга. — Как в каменном веке живешь, ей-богу!
— Да поймите же вы! — пытаюсь достучаться, раздражаясь. — Заводить отношения на рабочем месте — неэтично. Вы прекрасно знаете, что я против служебных романов!
— И слышать ничего не желаю! Нельзя жить стереотипами. Надо меняться и идти в ногу со временем. И вообще! Ты видела себя со стороны?! Да у тебя глаза горят, когда ты говоришь о Марке! Я настолько воодушевленной тебя не видела, даже когда ты познакомилась с этим придурком Вадиком. Хоть он и был, по твоим словам, ангелом небесным.
Закатываю глаза и стискиваю зубы от бессилия. Я намерена продолжить отстаивать свою точку зрения, даже если администрация кафе выгонит меня за хулиганство. Почти подобрала слова для своей тирады, но тут вмешивается Ася.
— Спорим, Катюх, что тебе слабо соблазнить этого студента? — деловито спрашивает она, хитро улыбаясь.
Что?! Я настолько была шокирована и возмущена предложением, что весь мой запал резко пропал.
— Да не буду я спорить! — устало произношу я, отпивая свой кофе.
— Значит, слабо. Эх, ну ладно, тогда подарю ту дизайнерскую сумочку кому-то из девчонок, — притворно вздыхает подруга, грустно подперев щеку кулаком.
За столиком воцаряется тишина, а я от волнения даже подаюсь вперед, мигом забыв обо всем.
— Что, ту самую, да? Правда-правда? — шепотом, словно боясь, что Ася сейчас рассмеется и скажет, что пошутила.
— Правда, — весомо кивает подруга. — Соблазнишь этого своего Марка, и она — твоя.
— Мы поддерживаем спор, — добавила за всех Саша. — Но если проиграешь, вся наша компания идет в СПА на весь день за твой счет.
Черт, черт, черт! Но это же на благое дело, да? Один раз — это же еще не преступление? Эх, ладно, была — не была! Учитывая желание другой стороны, а именно Марка, сделать это будет не так сложно…
Еще никогда в жизни я так сильно не ошибалась…
— По рукам, девочки! Я согласна.
И тут же в моей голове созрел план: я все равно собиралась увольняться…Так сделаю же это красиво и с пользой для себя…
Глава 11
Катя
Я определенно сошла с ума. Я собираюсь провернуть такую авантюру, от которой у меня волосы дыбом и трусики намокают так, что хоть выжимай. Но назад пути нет: я твердо приняла решение, а отступать, а тем более проигрывать, не умею. Так что придется собрать всю смелость по крупицам и выполнить задуманное.
— Марченко, вытащите руки из-под стола, я все вижу. И это последнее мое предупреждение, еще одно нарушение — и мы встречаемся на пересдаче, — строгим голосом делаю замечание студенту, который списывает ответ.
За предыдущие месяцы я твердо убедилась, что юриспруденция — это совершенно не мое. Именно поэтому сегодня — мой последний рабочий день. Который я собираюсь сделать незабываемым. И, уверена, для Марка Воскресенского тоже.
— Воскресенский, будьте так добры, положите ваш телефон, с которого списываете, на мой стол, — холодно произношу я, вперившись взглядом в нерадивого студента.
Нет, я вовсе не зверь, и не требую учить статьи законов и кодексов наизусть и даже не против того, чтобы студенты списывали, в конце концов, сама была студенткой не так давно, но я за «здоровое» списывание — если делать это, то делать надо умеючи и не наглеть. Воскресенский же, не скрываясь, полез под парту и что-то увлеченно там читал. Поэтому я не выдержала и сделала ему замечание.
Марк поднимает голову, сужает темные, как ночь, глаза и внимательно смотрит на меня. Я не отвожу взгляд, не желая проигрывать этот поединок и нетерпеливо постукиваю пальцами по столу, закидывая ногу на ногу, даю понять, кто здесь хозяин положения не только Воскресенскому, но и всем остальным его одногруппникам.
Парень медленно встает со своего места и идет, сопровождаемый сочувствующими взглядами других студентов, ко мне. Кладет телефон на край стола и сканирует взглядом, словно пытается меня раздеть. Наглец! Улыбается только правым уголком губ, неожиданно подмигивает и резко разворачивается, возвращаясь на свое место, сопровождаемый уже теперь влюбленными взглядами почти всех своих одногруппниц.
Тем временем экзамен продолжается. Я не мучаю студентов, задаю один — два наводящих вопроса, ответы на которые позволят увидеть, готовился ли человек вообще к предмету. Да и я старалась оставить своему коллеге как можно меньше работы: пересдачу уже определенно точно буду принимать не я.
Студенты сменяли за столом друг друга, кабинет потихоньку пустел. Воскресенский не торопился отвечать, лениво, с видом хозяина жизни следя за своими сокурсниками. Он и сам не предполагает, насколько облегчил мне задачу! Потому что я понятия не имела, как задержать его после экзамена до самого конца, чтобы провернуть задуманное, если бы он вдруг решил отвечать в числе первых.
Но вот момент икс настал. Мы остались с Марком один на один. Он садится напротив и с нахальной улыбочкой смотрит на меня, вольготно развалившись на стуле и положив перед собой лист с двумя строчками. Моя бровь вопросительно приподнимается, но я стараюсь вернуть лицу безразличное выражение. Рано еще.
— Я так понимаю, отвечать ты не готов, — растягивая слова, медленно произношу, поднимаясь со своего места. Несмотря на то, что я стою, а Марк сидит, разница в росте у нас небольшая и смотреть сверху вниз у меня выходит не очень.
— Не-а, — развязно отвечает, продолжая улыбаться, — но готов загладить этот косяк. Например, сводить вас в ресторан, — намеренно обращается на «вы».
Наглости, конечно, этому самоуверенному мальчишке не занимать! Была бы другая ситуация, я бы поставила его тут же на место, но раз мне от него кое-что нужно, то придется подыграть.
Поэтому уверенной походкой от бедра иду к двери аудитории и закрываю ее на ключ. Прозвучавший звук словно разделил мою жизнь на «до» и «после», отрезав от остального мира. И осознав это, меня стало потряхивать, ноги подкашиваются, а ладони вспотели. Но пути назад нет, тем более что я заранее готовилась к этому событию.
Сегодня я — воплощение влажных эротических фантазий всех студентов: на мне легкая белая блузка из тончайшего шелка, которая хоть и не просвечивает, но позволяет угадать узор на кружеве бюстгальтера, обтягивающая красная юбка — карандаш с завышенной талией, чулки со стрелками сзади. Образ дополняют очки, как у Эвелины Хромченко, удлиненное каре и полное отсутствие нижнего белья. И осознание последнего не на шутку возбуждало весь экзамен.
Эротично (как я думаю) покачивая бедрами, возвращаюсь к своему столу и сажусь прямо на него, закинув ногу на ногу. Слегка наклоняюсь вперед, поближе к Марку, улыбаюсь, прищурив глаза, и томно спрашиваю:
— Хочешь меня?
Глава 12
Катя
Марк тяжело сглатывает, ерзает на стуле, устраиваясь поудобнее (ну, или поправляя стояк в трусах), а потом улыбается «своей» улыбкой, обнажая ямочки на щеках:
— Долго же ты созревала, Катя, — произносит он низким голосом, снова растягивая гласные моего имени, что моментально заводит меня даже больше, чем все прелюдии в моей жизни. И теперь ерзать на столе приходится уже мне. А ведь Марк меня еще не коснулся даже! Мама дорогая, то ли еще будет…
— Тогда почему ты все еще сидишь? Смотри, я ведь могу и передумать, — все также соблазнительным голосом медленно произношу. И все-таки, как бы там ни было, это все не мое: внутри все дрожит, хочется плюнуть, развернуться и бежать, не оглядываясь. Останавливает только пожар, разгоревшийся в глазах Марка и то, как он меня нагло раздевает взглядом, осматривая мое тело так, словно на мне уже и нет одежды.
Его длинные пальцы зарываются в мои волосы, массируя затылок. Я закатываю глаза в удовольствии, едва сдерживая стон. Вторая рука ложится на мою поясницу, слегка поглаживая. И ею же он резко толкает меня вперед, что я оказываюсь на самом краю стола, а Марк вклинивается между моих бедер. От испуга я охаю и в изумлении распахиваю глаза, натыкаясь взглядом на внимательный и изучающий взгляд. И в тот же миг его губы накрывают мои в жестком и глубоком поцелуе.
Никогда бы не думала, что парень двадцати двух лет может быть таким напористым, властным. Он ведет себя и целуется так, что может дать фору любому тридцатилетнему мужику! Ну, по крайней мере, всем тем, с кем я целовалась и встречалась.
Тем временем его ловкие пальцы расстегнули пуговицы на моей блузке и добрались до груди, сжав сосок между указательным и большим пальцем, от чего я не могу сдержать стон.
— Тут хорошая шумоизоляция? — шепчет на ухо Марк, щекоча его.
— Не знаю, а что? Кричишь во время секса? — откуда только силы берутся насмехаться?!
— Собираюсь заставить кричать тебя, — ухмыляется одним лишь уголком губ и тут же припадает к моей груди, вырывая-таки мой низкий гортанный стон, когда слегка прикусывает раздраженный сосок.
Непроизвольно зарываюсь пальцами в его мягкие волосы и притягиваю голову поближе к груди, давая понять, что не желаю, чтобы Воскресенский останавливался.
Меня только пугает выдающаяся эрекция, которая трется о мое бедро. Боже, на что я подписалась?! Он же порвет меня, как только войдет! Надо бежать, пока не поздно, но как же он ласкает мою грудь! Мне кажется, что еще чуть-чуть, и я кончу только от движений языка на моих сосках!
Но он слегка отстраняется и, глядя мне в глаза, берет меня за руку и кладет на свой пах.
— Коснись его, — без тени улыбки хрипит Марк.
Я, как завороженная, медленно тяну пряжку ремня, с трудом справляюсь с ней дрожащими руками, потом медленно расстегиваю ширинку и касаюсь его члена прямо через боксеры. Марк сжимает зубы так, что у него ходят желваки, и начинает чаще дышать. А в меня словно бес вселился: я то сжимаю, то глажу, но не спешу проникать под резинку трусов.
Но, видно, терпение — не его конек, потому что в следующий миг Марк резко задирает мою юбку почти до талии, заставив слегка приподняться, и замирает, округлив глаза. Шумно сглатывает, разглядывая сюрприз в виде отсутствия трусиков, и глухо произносит:
— Ого, а вы смелая, Екатерина Ивановна! Непредсказуемая. И определенно подготовились к сегодняшнему экзамену, — и удивление на лице Воскресенского сменяется сумасшедшей улыбкой и предвкушением получения желаемого, за которым он гонялся не один месяц.
Он придвигается ко мне еще ближе, хотя мне кажется, это уже невозможно. Глядя прямо мне в глаза, касается моих складочек, открывая меня для себя, проводя средним пальцем вверх-вниз, распределяя влагу и массируя клитор, что не может не вызывать у меня стонов удовольствия. Я пытаюсь себя сдерживать, но понимаю, что моих усилий надолго не хватит. Никогда не думала, что я шумная во время секса: максимум, что было со мной — это стоны во время оргазма, и то это в том случае, если партнеру доводилось меня до него довести. Но то, что со мной вытворяет Марк — для меня за гранью, чувственно и порочно, незнакомо и от того очень волнительно.
Но вдруг Воскресенский убрал от меня свои волшебные пальцы, что заставило меня разочарованно простонать. Но следующее его действие заставило покраснеть от степени развратности творимого. Меня! Двадцатипятилетнюю взрослую женщину! Покраснеть! Уму непостижимо, но факт остается фактом. Марк поднес палец к губам и облизнул его, как в детстве, когда воруешь крем с торта.
— А ты очень сладкая на вкус, — произносит, тяжело дыша, явно довольный сотворенным. А я неожиданно настолько смутилась, что решила бежать отсюда. Ну, его, этот спор, не для меня это все! И случайный секс со своим студентом тоже не для меня. Я слишком правильная для этого. Поэтому я спрыгиваю со стола, поправляя юбку и тихо говорю:
— Извините, Воскресенский, но мне пора… кажется, все это не мое, — и с этими словами, густо покраснев до корней волос, выдав себя с головой, пытаюсь просочиться мимо парня, но он останавливает меня, схватив своей сильной рукой за предплечье. Глубоко внутри я злюсь на саму себя и раздосадована: заварила кашу, втянула в это парня, довела его до…в общем, довела и бегу, словно трусливый зайчик. Но я ничего не могу с собой поделать: я смущаюсь, стесняюсь и все эти откровенные разговоры, сексуальные действия — все же не моя стихия. Я — не раскрепощенная нимфа, как всем кажется.
— Ты так ох***но смущаешься, Катя, — в любой другой ситуации я бы возмутилась на мат в моем присутствии, но сейчас мне до этого глубоко фиолетово. Даже странно возбуждает. — Никогда бы не подумал, что наша самая сексуальная преподавательница такая скромница, особенно после того, как я узнал, что она любит пошалить, забыв надеть трусики. Но я чувствую, что ты — очень горячая женщина, и мечтаю убедиться в этом опытным путем. Останься, обещаю, ты не пожалеешь! — последнее он произносит настолько тихо и вкрадчиво, словно змей — искуситель предлагает отведать райского яблочка. И я ведусь, потому что наши желания, как ни странно, совпадают.
Глава 13
Катя
Еще раз окидываю парня внимательным взглядом. Марк определенно в курсе, что он чертовски обаятелен и хорош, как Бог. Море харизмы, а также грамотное использование качеств, подаренных матушкой-природой — вот секрет успеха Марка Воскресенского у противоположного пола. Надеюсь, он также хорош в постели, как и выглядит. Хотя сейчас у меня будет возможность все проверить опытным путем.