Данте удивленно посмотрел на нее. – В какой области?
Мэри заколебалась, закатила глаза, а потом призналась: – Психология.
Его голова повернулась к ней, брови удивленно взлетели вверх, и она беспомощно пожала плечами.
– Я хотела лучше понять себя, чтобы больше не облажаться, – призналась она и добавила: – И я хотела помочь другим, которые, возможно, переживают то же, что и я. Мы с Джо потратили столько лет на бесполезные эмоции, которых даже не понимали. – Мэри помолчала с минуту, потом вздохнула и сказала: – Итак, я получила степень бакалавра, затем магистра, а затем докторскую степень.
– Ты – доктор? – задохнулся он, не в силах сдержать шок. Это чертовски удивило его. Он уже привык к мысли, что она домохозяйка, о которой все время говорит. Эта новость была немного неожиданной.
– Доктор Уинслоу, психолог, к вашим услугам, – небрежно кивнула Мэри, а затем призналась: – Мне потребовалось время, чтобы понять это. Мне было тридцать четыре, когда я начала ходить на курсы, и в том первом семестре я училась всего пару классов. Но потом я начала работать полный рабочий день, даже на летних курсах и получила докторскую степень незадолго до того, как мне исполнилось сорок четыре.
Данте не волновало, сколько времени это заняло; это было чертовски впечатляюще.
– Психолог, – сказал он с улыбкой. – Мило.
Они оба помолчали с минуту, потом он посмотрел на нее и поддразнил: – Так как же психолог в конечном итоге сталкивается с проблемами тела?
Глаза Мэри сузились, и он увидел, как она вздернула нос, прежде чем снова посмотреть на дорогу, и не очень удивился, когда она резко сказала: – Вообще-то, у меня нет проблем с телом.
Он уже начал улыбаться этому проявлению духа, когда она добавила: – По крайней мере, не с моим телом.
Данте резко повернул голову. – Ты же не хочешь сказать, что у тебя проблемы с моим телом?
– Смотри вперед, – ласково сказала Мэри, используя его собственную линию поведения. Когда он обратил свое внимание обратно на дорогу, она сказала: – Да, я боюсь, что у меня проблемы с твоим телом. Если бы ты был больше похож на Дэйва, я бы танцевала вокруг фургона голой и прыгала на каждом шагу.
Пойманный на мгновение образом ее обнаженной танцующей вокруг фургона, это было за мгновение до того, как остальная часть того, что она сказала, погрузилась в его запутанный мозг. Как только это произошло, Данте пронзительно закричал: – Дэйв?
– Ну, не совсем, как Дэйв, – быстро сказала она, а затем успокоила его эго, добавив: – Меня не тянуло к нему, как к тебе. Я просто имела в виду, если бы ты выглядели как ты, но ближе к его возрасту.
Данте немного расслабился, медленная улыбка появилась на его губах, прежде чем он напомнил ей: – Я старше его.
– Да, но ты выглядишь на двадцать пять, – раздраженно заметила она.
– Ну и что? – мягко спросил он.
– Значит, мои дети старше, – сказала она с отвращением.
– И это беспокоит тебя, – мягко сказал он, а затем указал: – Многие женщины получили бы удовольствие и гордость, если бы смогли показать красивого молодого человека в качестве своего любовника.
Мэри фыркнула. – Тогда они идиотки. Потому что все хихикают в ладоши и предполагают, что он там за деньги или что-то в этом роде.
– У меня много денег, Мэри. Я с тобой только ради тебя, – торжественно заверил он ее.
Она замолчала на минуту, а потом тихо сказала: – Это хорошо, когда ты целуешь меня. Затем я забываю о том, как молодо ты выглядишь и сколько мне лет. Но когда ты не целуешь меня, я могу думать только о том, что ты выглядишь на двадцать пять, а я чувствую себя грязной старухой, собирающейся изнасиловать ребенка.
Данте хмыкнул на жалобу, а потом заверил ее: – Я не ребенок. И поверь мне, это не было бы изнасилованием. – Он посмотрел в боковое зеркало, когда мимо них по шоссе пронеслась машина, затем улыбнулся ей и предложил: – В следующий раз я могу связать тебя, чтобы ты была уверена, что не насилуешь меня.
Глаза Мэри расширились, и он услышал, как учащенно забилось ее сердце при одной мысли об этом, потом она сглотнула и сказала: – В любом случае Джо и я…
– Трусиха, – ласково перебил Данте. – Я знаю, ты хочешь, чтобы я связал тебя. Твое сердце ускорилось от этого предложения.
Мэри покраснела, но продолжала, как будто он не перебивал. – Мы с Джо снова сошлись, но на этот раз все было совсем не так, как в начале нашего брака. Мы были равными партнерами и друзьями. Мы научились общаться друг с другом и убедились в этом. Последние двадцать восемь лет нашего брака были замечательными. Мы наслаждались собой и друг другом и все делали вместе. – Она помолчала, потом добавила: – Но, может быть, все было не так здорово, как я думала. Потому что я верила, что он был верен мне после этого, но, видимо, Дэйв…
– Дэйв был намного моложе в своих воспоминаниях о днях, проведенных с твоим мужем, - торжественно прервал его Данте. – Скорее всего, они произошли в те пятнадцать лет, когда вы с Джо вели войну тысячи пыток.
Мэри вздохнула с облегчением, очевидно, радуясь, что Джо не предал ее снова после всей той работы, которую они проделали, чтобы спасти свой брак. Данте полагал, что это наложило бы отпечаток на то, что она сейчас считала самыми счастливыми годами своей жизни. Но он хотел показать ей, что такое настоящее счастье. Так он проведет остаток своих дней. Он никогда не предаст ее, всегда будет хотеть ее, и как только он обратит ее, она сможет иметь детей, о которых всегда мечтала. И Данте был бы счастлив, дать их ей. На самом деле он не сомневался, что с удовольствием засадит их ей в живот, и намеревался попрактиковаться в этом при первой же возможности. И он будет продолжать эту практику до тех пор, пока не сможет убедить ее согласиться стать его спутницей жизни и согласиться на поворот, а затем он будет держать ее в постели в течение года, быстро ли она забеременеет или нет.
Данте снова взглянул на нее и чуть не вздохнул вслух. Женщина могла подумать, что она слишком стара для него, но он не мог смотреть на нее, не думая о том, чтобы раздеть. То, что он хотел сделать с ней ... и уже бы делал с ней, если бы не постоянные перебои, а потом прибытие посылки и необходимость спасти брата. Но однажды они найдут его и схватят похитителей Томаззо ...
К тому времени, как он закончит, Данте решил, что женщина будет знать, насколько она красива и сексуальна на самом деле.
– Война тысячи пыток?
Данте взглянул на нее, услышав крик. Она, очевидно, только сейчас поняла, что он так называл пятнадцать лет страданий во время первой части ее брака. Пожав плечами, он сказал: – Вот на что похожи эти годы, – улыбаясь, чтобы смягчить свои слова, он добавил: – И я буду очень осторожен, чтобы никогда не разозлить тебя.
Мэри усмехнулась, услышав это заявление, и замолчала на мгновение, прежде чем с любопытством взглянуть на него. – Ты действительно слышишь мое сердцебиение?
– Si.
– Как? – с любопытством спросила она. – Я имею в виду, что мотор гудит, окна приоткрыты, в дом врывается ветерок, а сзади все звенит и дребезжит. Как ты можешь слышать мое сердце из-за всего этого?
– Нано…
– И откуда, черт возьми, взялись клыки? – она внезапно взорвалась, вспомнив что-то, что не давало ей покоя с тех пор, как он укусил Дэйва. – Ты сказал, что нанотехнологии держат ваших людей в отличной форме. Пиковое состояние для людей не включает клыки для сосания крови.
– Они…
– Ну вот, – снова перебила она, начиная волноваться. – Чтение и контроль над разумом тоже не обычное состояние для людей, на пике своего развития или нет.
– Мэри? – тихо сказал он.
– Да?
– Sta'zitto, – мягко предложил он и добавил: – Per favore.
Мэри моргнула. – Что это значит?
– Пожалуйста, заткнись, – ласково перевел он. – Я объясню, если ты позволишь.
Мэри прищурилась, но кивнула и стала ждать объяснений.
– В Атлантиде нано поддерживали своих хозяев в наилучшем состоянии. – Но, как я уже упоминал, Атлантида пала, и выжившие, те, у кого были нано, оказались в мире гораздо менее развитом. Переливаний больше не было. Крови больше нет. Но у нанотехнологий была работа, и они продолжали использовать кровь, которая была в их хозяине. Данте сделал короткую паузу, чтобы прищуриться на экране камеры заднего вида, а затем продолжил: – Когда в венах мало крови, наночастицы ищут ее в органах. Это очень больно. Многие из выживших погибли. Часто убивали себя.
– Ты можешь умереть? – спросила она. – Ты не бессмертен?
– Мы можем умереть, но нас трудно убить. Нам должны отрезать голову и убедиться, что она находится вдали от тела в течение определенного времени. Или мы можем сгореть заживо.
– Итак, эти бессмертные, которые покончили с собой ...?
– Обычно поджигают себя. Или убеждали кого-то отрезать им головы.
– О, – выдохнула Мэри, думая, что агония, должно быть, была слишком сильной, чтобы довести этих бедных людей до такого ужасного конца.
– Те, кто выжил, сделали это, потому что не сдавались. В конце концов, нано заставили своих хозяев пройти своего рода эволюцию, чтобы получить кровь, необходимую им для продолжения работы.
– Клыки, – предположила она торжественно.
Данте кивнул. – У наших людей появились клыки, чтобы собрать необходимую нам кровь. Но они также развили увеличенную скорость и силу, чтобы помочь им в охоте, а также лучший слух, лучшее зрение и даже ночное видение.
– Поэтому твои глаза светятся серебром? – с любопытством спросила Мэри. – Я имею в виду ночное видение? Кошачьи глаза светятся ночью, и у них должно быть хорошее ночное зрение.
– Не уверен, – признался он. – Я знаю, что серебро как-то связано с нанотехнологиями. У всех бессмертных есть серебряные или золотые искорки в глазах, которые светятся при определенных обстоятельствах.
– Какие обстоятельства?
– Когда нам нужна кровь, – ответил он. – Или когда мы чувствуем ... страсть.
– Ах, – пробормотала Мэри и поднесла кружку к губам. Найдя ее пустой, она положила ее в держатель и сложила руки на коленях, просто ожидая.
– Мы также внезапно получили способность читать мысли и управлять людьми, что сделало охоту без обнаружения намного проще.
– Думаю, да, – сухо ответила она, а затем нахмурилась и спросила: – Но как нанотехнологии это сделали? Я имею в виду, они не запрограммированы на это.
– Нет, но их главной задачей было поддерживать хозяина в наилучшем состоянии, – заметил Данте.
– Да.
– И для этого им нужна была кровь.
– Но они потребляют больше крови, чем может произвести человеческое тело, – вспомнила Мэри его слова.
– Si, – кивнул он. – Итак, я предполагаю, что нано просто добавили получение крови как часть своей задачи, чтобы завершить первоначальную задачу.
– Ты полагаешь? – спросила она. - Разве у ученых, которые это разработали, нет идеи?..
– Ученые, разработавшие нанотехнологии, не пережили падения Атлантиды, – перебил он.
Мэри подняла брови. – Ни у кого из них не было нано?
– Очевидно, нет, – сказал он, пожимая плечами.
– Итак, только человеческие морские свинки выжили в Атлантиде, – медленно произнесла она. – И они понятия не имеют, как действует вещество в их телах?
– Теперь у нас есть кое-какие знания, – заверил ее Данте. – Среди нас есть ученые, которые многое открыли и всегда работают над тем, чтобы открыть еще больше. Однако, как я уже сказал, технологии в новом мире, в котором оказались наши люди, были далеко позади Атлантиды. И никто из них не был ученым. Им пришлось подождать, пока наука немного наверстает упущенное. Большинство открытий о наших нанотехнологиях было сделано только в прошлом веке.
– Значит, твой народ скитался веками, не имея ни малейшего понятия о том, что у него в теле, – пробормотала Мэри. – Сверхъестественно.
– Как ты думаешь, большинство людей с кардиостимулятором знают о механизме внутри груди? – весело спросил Данте, – или люди, которым делали искусственные сердца до тех пор, пока не была найдена трансплантация, как ты думаешь, много ли они знают о механизмах этого?
– Наверное, не очень, – криво усмехнулась она.
– Хм, – кивнул он.
Они замолчали на мгновение, и Мэри чувствовала себя с ним достаточно комфортно, пока не заметила беспокойство на его лице. Она подозревала, что это из-за черного фургона, который начал преследовать их несколько миль назад. Скорее всего, это похитители, и она не сомневалась, что они попытаются что-нибудь предпринять. Проблема была в том, что они не знали, где, когда и что это может быть.
– Расскажи мне о своем детстве, – внезапно попросила Мэри, чтобы отвлечь их обоих. – Каково было расти вампиром в 1905 году?
Данте поморщился, и в его голосе прозвучала боль, когда он сказал: – Мы предпочитаем называть себя бессмертными.
– Но ты можешь умереть, так что ты не бессмертен, – заметила она. – Однако у тебя есть клыки, и ты пьешь кровь, как вампир.
– Да, но мы существовали до того, как англичане изобрели вампиров. Еще до даков и их стригоев. Мы – Атланты и бессмертные, – закончил он.
Поскольку он был так щепетилен на эту тему, Мэри решила пока оставить все как есть и спросила: – 1905? Италия? Представляю, как это было красиво? Нет загрязнения, нет автомобилей, нет…
– Нет, – сухо ответил он.
– Нет? – удивленно переспросила она.
– Мэри, я был ребенком в 1905 году. Я мало что помню, – мягко заметил он. – Но я знаю, что загрязнение было не лучше, чем сейчас. На самом деле, могло быть и хуже.
– Неужели? – удивленно спросила она. – Я всегда думала, что это более современная проблема.
Данте покачал головой. – Из того, что говорит моя бабушка, загрязнение было проблемой в течение некоторого времени. Особенно в более населенных районах. Она сказала, что это было проблемой даже в римские времена.
– Что ж, – пробормотала Мэри, – это удручает.
Данте слабо улыбнулся.
– Тогда расскажи мне, как ты рос, – предложила Мэри.
Он перевел взгляд с камеры заднего вида на дорогу и пожал плечами. – Что ты хочешь знать?
Мэри обдумала вопрос. Она почти спросила, каково это – быть близнецом, но не хотела, чтобы он думал о своем пропавшем брате, поэтому вместо этого спросила: – Тебе нравилось учиться в школе?
– Мы с Томаззо учились на дому, – печально сказал Данте.
«Вот и лучшие побуждения, чтобы не заставить его думать о брате», – подумала Мэри.
– Как и большинство рожденных бессмертными, – добавил он. – Так безопаснее.
– Насколько безопаснее? – с любопытством спросила она.
– Ну, дети не отличаются самообладанием и не задумываются о последствиях, – заметил он.
– И они могут наброситься на другого ученика в школе? – предположила она, пытаясь понять его рассуждения.
– Возможно, – согласился Данте. – Или они могут получить травму на игровой площадке, что может быть не менее опасно. Серьезная травма может привести их в больницу прежде, чем взрослые бессмертные смогут предотвратить это, что может привести к анализу крови или чему-то еще, что может выявить наночастицы в их крови, – указал он, а затем добавил, – но даже небольшие травмы могут вызвать проблемы, потому что они заживут так быстро, что привлечет внимание.
– Да, я предполагаю, что это было проблемой, – согласилась Мэри вдумчиво.
– И тогда есть риск, что молодой бессмертный поделится знанием о том, кто они такие, со смертным другом, думая, что они никогда не предадут их, – продолжил Данте. – К сожалению, дружба не всегда длится всю жизнь, а даже если и длится, у друзей бывают ссоры, и смертный может раскрыть эту тайну в момент злобы.
– Значит, в основном бессмертные дети ... что? – спросила она, – они держат вас только среди других бессмертных детей?
Данте покачал головой. – Обычно бессмертные дети ведут очень уединенную жизнь. По крайней мере, в отношении других детей. Конечно, у них есть семьи, но в прошлом бессмертные были очень распространены, и у них редко были друзья их возраста. Если только им не повезет и у них не будет близнеца, как у меня, – тихо добавил он.
– Как у тебя, – твердо сказала Мэри, боясь, что он корит себя за то, что бросил брата. Чтобы отвлечь его от мыслей о Томаззо, она спросила: – Почему бессмертные рассредоточились?
– Слишком много охотников в одном районе – риск.
– Что? – сразу спросила она.
Данте поколебался, а затем сказал: – Жизнь для нас была другой до того, как появились банки крови. Мы должны были охотиться.