— Арши, — выдохнула Шелара заместо приветствия.
— Человек, — передразнила её блондинка, усаживаясь на место, покинутое ранее Шерри, словно танцующая змея.
Затем, закинув ногу на ногу, она расправила на коленях, обтянутых чёрными бриджами, складки своей расшитой серебряными узорами туники и расслабленно положила длинную руку на спинку дивана. В глаза бросились жёсткие вычурные браслеты, во множестве надетые на точёное запястье и мелодично звеневшие при малейшем движении. Некоторые из них были с камнями, и те весело горели в лучах рассветного солнца радужными переливами.
Шейлирриан, пригладив полы камзола, присел напротив спутницы, туда, где Шелара сидела ещё десяток минут назад. Распущенные сегодня волосы роскошным гладким покровом укрыли его плечи и грудь. Их лёгкий медовый оттенок заставлял на время забыть о холодных серых глазах, похожих на сталь, которой он щекотал ей горло.
Шелара, из упрямства не придав особого значения нарочито эффектному появлению арши в своих гостевых покоях, раскованно присела на край незаправленной кровати и сцепила руки на фигурном столбике спинки. Подбородок её горделиво приподнялся, делая из неё наследницу древнего рода с безупречной осанкой, а не подобранную с мостовой авантюристку с талантом наживать проблемы.
— Так, на чём мы вчера разговор закончили?
Глава 3
Дело государственной важности
Жизнь не шахматы — здесь одного мата недостаточно для того, чтобы король сложил свои полномочия.
Время медленно текло к обеду, и тени во дворе становились всё контрастнее, а воздух удушливее и жарче. День выдался ясным, солнце припекало совсем по-летнему, и в сонной тишине зеленеющего пригорода оглушающе стрекотали кузнечики, легкомысленно порхали разноцветные мотыльки, и с жужжанием проносились изредка мимо пчёлы. Картина стояла идиллическая и мирная до невозможности.
Шелара сидела в тени на мраморных широких ступенях парадного входа усадьбы и мрачно обмахивалась серой папкой в ожидании возвращения Шерри.
От ступенек, похожих на грязный весенний лёд, шёл лёгкий студёный дух, освежая разомлевшие в тепле мысли и тело, облачённое в чёрный костюм. Ветер, почти стихший, лениво перебирал чернильные пряди волос, поминутно отвлекаясь на густую листву живой низенькой изгороди, протянувшуюся по обеим сторонам подъездной аллеи. Аллея была широкая и пёстрая, немного розоватая, заполненная аккуратным и чистым мелким гравием. И совершенно пустая. Высокие ворота в самом её конце были распахнуты, как объятия, но и позади них никого не было видно.
Упрямо устремив взор вдаль, Шелара вспоминала разговор с арши. Он не прибавил ответов, оставив все вопросы на своих местах. Расчетливые нелюди только спрашивали, выясняли подробности её неинтересной обыденной жизни, в которой было всего одно чудо, которое и стоило ей встречи с ними. Она откровенно поведала о том холодном осеннем дне, когда покинутая собственной матерью, замёрзшая и жалкая, сумела вызвать малую кроху сочувствия у сурового воина-арши. Теперь-то ей известно, что это был представитель именно их народа. Шейлирриан напомнил ей всё, что она успела забыть за прошедшие годы — чувство невероятной сверхъестественной силы, скрытой под покровом обманчиво-человеческого тела. Эта невольная властность, эта манера повелевать, скользили в каждом оточенном движении, в каждом слове, в каждом взгляде. Неуютно было рядом с арши. Стальные глаза допрашивающего покоряли, как кандалы, склоняли волю. И не было в них никаких чувств, ни человеческих, ни каких-либо ещё. Дрогнули эти равнодушные льды лишь однажды — когда она рассказала, как воин в зелёном обмундировании беседовал с ней в походном шатре, когда описывала его. Но и дрогнули они так, что по коже промаршировали мурашки, капитулируя от греха подальше. Припомнив этот момент, Шелара непроизвольно поёжилась.
«Дружеская беседа», как обозвал это действо Шерри, закончилась с её признанием, что брошь она продала ювелиру только потому, что хотела покончить с жизнью воровки как можно скорее, что хотела просто осесть в Лерде под новым именем и чистой репутацией, а может, даже вернуться домой. Остальное арши не волновало. Вероятно, они пока сами до конца не разобрались, что им нужно от неё, но настоятельно рекомендовали Шеларе остаться их гостьей на время. Как будто у неё был выбор. Тогда девушка показала обломки браслета и предупредила, что гостить будет недолго, потому как кое-кто уже знает, где она, и с этим надо бы разобраться.
Её рассказ о злокозненности Марвелла сочувствия не вызвал, отпускать в город её никто не собирался, и мести одного самоуверенного человека всерьёз не воспринял. Их не волновала жизнь Кайры, их не страшили головорезы Дома, и они не собирались менять планы в угоду её личным проблемам. И самое страшное — ей нечего было возразить, все козыри покинули рукава, как следует там и не бывавши. Шеларе не оставалось другого, как напомнить светловолосой парочке, что даже Эль-Ризар проявил больше сочувствия. Грязный приёмчик, но задело. У Шейлирриана даже щека дёрнулась, обнажая хищную природу. А она уже начала думать, что его так просто не прошибить. Помолчав, он согласился отпустить её в Лерду с одним условием — с ней поедет Шерри, в качестве надсмотрщика и телохранителя, если дойдёт до драки. Слушая вердикт, тяжело было скрыть вздох облегчения, рвавшийся изнутри.
И вот теперь Шелара сидела на чужом помпезном пороге и ждала своего надсмотрщика. С такой задумчивостью она рассматривала пустую аллею, что, когда вдали показался всадник, едва не проглядела его. Но, как только заметила, встала со ступенек и прищурилась. Тонконогий быстрый конь чёрной масти легко нёс беловолосого всадника, и белые копыта его едва касались земли. Ритмичный, какой-то неизбежный, топот, звучал, как ритм загнанного сердца и делался всё громче. Ветер трепал длинные белоснежные волосы, и бусины в них вспыхивали на солнце, кровавыми всполохами. Чёрный костюм, окутывавший фигуру, почти сливался с мастью коня. Так должна выглядеть Смерть, подумалось вдруг Шеларе, зачарованной зрелищем.
Почти у самой лестницы Шерри быстро спешился и, всё ещё держа коня под уздцы, потрепал за шею и ласково произнес что-то на приятном чужом языке:
— Rvell allie taill lim, Khorn.
Конь кивнул массивной головой, словно понимая, что ему сказал хозяин и медленно двинулся дальше по гравию, вдоль веера лестницы. Ремешок узды выскользнул из пальцев Шерри, и тот, проследив взглядом за животным, обернулся, наконец, к стоящей неподалёку девушке.
— Что ты ему сказал?
Парень зашёлся в весёлом смехе.
— Это личное!
— И что у тебя с конём? — выгнула бровь Шелара.
— Полное взаимопонимание. Я смотрю, ты ещё жива!
— Есть немного.
— Значит, переговоры прошли успешно?
— Не знаю. Они мне ничего не сказали, — Шелара покосилась на пустые окна усадьбы.
— Совсем ничего? — допытывался он, ставя ногу на ступеньку.
— Только то, что без твоего надзора в Лерду не пустят.
— Вот, значит, как, — иронично протянул Шерри. Засевшие в малахитовой живой породе чертенята выплясывали невообразимое.
— Что ж, пойду за гонораром.
И парень легко и быстро начал подниматься по ступеням вверх. Возле самого порога он обернулся:
— Кстати, а ты уже нашла себе коня для поездки?
— Я очень надеялась, что ты не жадный!
— Зря! — копируя её интонацию, поведал наёмник и, смеясь, вошёл в дом.
Шелара покачала головой, закатывая глаза, и спустилась с обтёсанного мастерами и дождём мрамора. Нужно было найти конюшню.
— Так вы уже решили, что будете с ней делать? — Шерри подошёл к окну и выглянул из-за занавески на пустынный парадный вход. Девушка уже куда-то ушла, на ступеньках её не было видно.
— Пока думаем.
Шейлирриан встал рядом и оперся на широкий подоконник сильными руками. Айша, как всегда, стояла за его плечом, сейчас мрачным изваянием украшая комнату. На её идеальных бёдрах красовались ножны с мечом. Телохранительница…
— Узнали, где она умудрилась пересечься с твоим отцом?
— Теперь ты допрос устраиваешь?
— Ты мне сам дал задание. Я просто хочу получить информацию к размышлению, где мне искать дальше.
— Деревушка Сая. Слышал о такой?
— Даже видел, — промолвил Шерри, усаживаясь на подоконник. — Во время войны Королевств там бывал. Красиво горела.
— Что там в округе?
Наёмник сложил на груди руки и уставился в пол. Под ногами переплетались красные лозы по коричневому ковру. Ужасная гамма.
— Да чего там только нет… Пепелище, Гиблые леса вокруг с Мертвенными трясинами, поля и пустые дома. Война оставила огромные пустые пространства, люди переселялись поближе к своим экономическим центрам, под стены лордов. Да и населения поубавилось серьёзно, не знаю, когда они опять расплодятся так, что займут всё то, что бросили однажды.
Айша подошла ближе.
— Ты и здесь всё знаешь.
— Я просто много, где бываю.
— Кто ты на самом деле? — в многотысячный раз спросила Айшариль, приближаясь совсем близко, словно сквозь маску хотела разглядеть его лицо и узнать секрет.
— Я арши.
— Полукровка?
— Как знать… — он издевательски подмигнул.
Шейлирриан оттолкнулся ладонями от подоконника и повернулся к спорщикам.
— Хватит. Я это годами слушаю. Давайте лучше займёмся чем-нибудь полезным.
— Я уже занимаюсь, — отрезала Айша.
— Давайте подумаем, как нам отправиться в Саю.
— Верхом, — выдал самый очевидный ответ наёмник.
Его больше занимало противостояние взглядов с Айшариль. Он весело смотрел в яростные глаза девушки, буравившей его узкими змеиными зрачками.
— Спасибо вам.
— Шейл, расслабься, — Шерри легко проскользнул между ними. — Срок истекает в октябре. Не может быть, чтобы у тебя не нашлось свободной недели от твоих монарших дел.
— Я хочу сделать всё так, чтобы Селлестераль мне не помешал. Мы нашли девушку только благодаря тому, что Наместник не знает о её существовании. Пусть это пока так и остаётся. Она будет моим козырем, а ты позаботься о том, чтобы этот козырь не помяли.
— Сомнительный козырь. Насколько могу судить по тому, что вы её отправили гулять по усадьбе, ничего особо полезного девчонка не помнит.
— Возьмём с собой, вдруг, на месте что-то ещё всплывёт в памяти.
Айша неприятно улыбнулась:
— Говоришь, там много нечисти развелось? Если что, скормим её местным страшилкам, как откуп.
— Или Селлестералю, — понимающе протянул Шерри, ловя кивок Шейлирриана. На это только фыркнул. — Что ж, давай установим цену за её голову на плечах.
Конюшня нашлась довольно быстро. Гравийная яркая дорожка увела Шелару за свежеоштукатуренный пастельно-голубой угол дома, а там распалась на несколько рукавов, чётко разлиновавших зеленые владения на ровные куски. И если большинство их слева и впереди влекло прогуляться по саду, который девушка так неудачно обозревала утром, то дорожка справа тянулась через аллею невысоких жёстких кустарников к просторной арке, видневшейся прямо в массиве высокой стены, казавшейся такой монолитной из окна. В том проёме, обрамлённом всё теми же густыми плющами, виднелись кроны цветущих фруктовых деревьев. Обернувшись на ухоженный сад, Шелара отметила, что неведомый инженер весьма занятно отделил полезное от приятного.
Доверившись шероховатой, шуршащей под ногами, дороге, она вышла к простору хозяйственных построек, пышному хозяйскому огороду, осенённому ароматами десятков цветущих яблонь, и к каменной пастельно-жёлтой конюшне. В распахнутых настежь крайних воротах виделась давешняя карета, а в следующих — череда денников. Лёгкий ветерок тянул от здания ненавязчивым звериным душком.
Зайдя с припекающего солнца в тень помещения, Шелара расслабленно вздохнула: здесь было прохладно, толстые стены не пускали полдневный жар, оберегая животных от изнуряющей духоты. Наверняка, и зимой здесь весьма уютно. Первое, что бросалось в глаза — чистота. Местному конюху совершенно нечего было поставить в вину, разве что, его отсутствие, но это было уже даже не странно. Второе, что невозможно было не заметить, это обилие пустых денников. Конюшня была рассчитана на большое количество животных, но их сейчас было от силы с десяток, и компактной группой они были распределены ближе к центру зала. Шелара направилась к ним, тихо ступая по дощатому полу, устланному примятой соломой. Лошади на её появление почти не отреагировали, спокойно отдыхая в стойлах. По пути на полу попалось ведро с прошлогодними яблоками, которыми, вероятно, баловали лошадок, и девушка взяла сверху одно румяное посочнее на случай знакомства. Ароматное было яблочко, из поздних осенних сортов, чуть смягчившееся за прошедшую зиму. Обхватив пальчиками его нежную кожицу, девушка всё ближе подходила к пофыркивающим изредка зверям.
Выглядели те более чем довольными жизнью: шкура лоснилась, гривы тщательно прибраны — у кого расчёсаны до шелковистой гладкости, у кого заплетены в косы. Но вниманием её всецело завладел шоколадного цвета красавчик с яркой белой звездой во лбу и чёрной, как сама ночь, гривой. Он вызывал невольное восхищение грацией и статью. Тонкий, лёгкий, по виду энергичный, как пламя. Всё это время он был единственным, кто подозрительно косился на пришедшего в их дом человека. Приблизившись, девушка несмело протянула к бархатному шоколадному носу руку. Нос тут же брезгливо фыркнул тёплым воздухом, а его хозяин раздражённо отпрянул, кичливо взмахнув гривой.
— Ой, какое самомнение! Ну, и ладно! — ответно фыркнула Шелара и прошла дальше, к каштановой лошадке с вереницей тёмных густых косичек. Та заинтригованно тянула нос к яблоку, раздувая большие ноздри.
Шелара протянула новой знакомой припасённый фрукт и нежно погладила её по гладкой морде, а затем победно повернулась к отвергнувшему её красавцу. Тот отвернулся, не признав поражения.
Шелара неспешно вывела лошадку из стойла и собиралась подготовить её к выезду. Но за спиной, со стороны второго сквозного выхода послышалось угрожающее ржание.
Обернувшись резко на звук, девушка узрела в распахнутых дверях конюшни чёрного коня Шерри. Зверюга зло наклонила крутую голову и исподлобья смотрела на Шелару, напоминая всем видом разгневанного быка. В голову ей даже ненароком пришли глупые мысли о том, нет ли в одежде чего красного. Она замерла в незнании, что же делать, и чем ей это грозит. Конь, как в ответ на мысли, стукнул по доскам ногой, украшенной белоснежным «носочком» и подался вперёд. Шелара взвизгнула и юркнула к спасительным вторым дверям, животное в два скачка нагнало её и, толкнув мощной грудью, уронило на жёсткий пол. Девушка в ужасе перевернулась и выставила перед собой руки. Конь нависал над ней горой мускулов под лоснящейся короткой шерстью, и видят Боги, вид его был донельзя ехидный.
— Фу! Нельзя! — наугад скомандовала Шелара, на что получила поток тёплого воздуха в лицо, заставивший крепко зажмуриться. — Фу!
Девушка уперлась ладонями в тёплую грудь коня, но сдвинуть того с места было всё равно, что гору толкать. Выползти восвояси он тоже не дал, издевательски топчась рядом с плечами.
— Шелара, кажется, ты не с той стороны седлаешь коня, — раздался со стороны входа насмешливый баритон, сделав её унижение полным. — Кроме того, он уже занят.
Она с ненавистью посмотрела на Шерри, стоявшего в проходе, легкомысленно забросив за плечо сумку на длинном ремне. Кажется, открывшимся зрелищем он наслаждался ничуть не меньше, чем утренним стриптизом. Шелара разозлилась окончательно:
— Убери от меня эту гадость!
— Khorn! Брось её, она несъедобная и костлявая!
— Что?!
— А может, ещё и ядовитая, — добавил Шерри, подзывая коня взмахом руки и выходя из конюшни на слепящее солнце.
Кхорн сразу же потерял интерес к своей добыче и, снова едва не доведя ту до инфаркта, не глядя, прошагал прямо над её распростёртой по полу фигуркой, намеренно топая погромче возле жизненно важных частей тела. После чего, вышел на улицу и принялся ластиться к беловолосому хозяину, как проказливая собачонка. Шелара вскочила с пола и принялась раздраженно отряхиваться от налипшей повсюду соломы. Справа опять ехидно заржал шоколадный мерзавец, за что получил от неё шлепок по тёмному носу. От души так.