Тут ее настигла незаконченная мысль: «Влада, ну ты дуреха! Он же царь. Конечно же, он получил прекрасное образование, дело вовсе не в переводчике. Эрик наверняка владеет литературным языком без подсказок ушного суфлера… История же с оргией наверняка имеет какое-то логическое объяснение… — Она вздохнула. — Ну вот, ты его уже выгораживаешь. Все мы бабы одинаковые! Если пьет — мы убеждаем себя, что только по праздникам. Бьет — значит любит… Слава богу, жизнь уберегала до сих пор от того и от другого».
«И что это такое он мне подарил? — взглянула она на запястье. — Я уже получила много презентов: стираные трусики, этот наряд, переводчик, кнопку вызова „911“ и этот стеж. Говорит, что это кошелек. Мой кошелек, похоже, пуст, если сравнивать прозрачное содержимое с его фиолетовым? Хороший подарок — пустой кошелек… Впрочем, и у нас их дарят, особенно если те хорошие и кожаные. Вдруг он дорого стоит? — Она оглядела еще раз свой стеж, тот был из обычного сплава: ни золота, ни серебра в нем не было. — Кусок железа, неплохо отполированный, надо признать, и шарик из прозрачного камня. Не думаю, что это ценно в их мире».
Вообще-то Влада не привыкла к дорогим подаркам: не того круга она была девушка и другого склада характера. Она никогда не намекала партнерам на необходимость ей чего-либо дарить, а сами они редко догадывались, что подарить все-таки иногда женщине без повода что-нибудь нужно. Вероятно, большинство мужчин страны жили по принципу «не просит, значит не хочет». Вариант «не просит — ждет искреннего внимания» отбраковывался, ну, или вовсе не приходил в головы. Однако получение в дар от правителя целого государства безделушки несколько обескураживало. Его внимание, безусловно, приятно. Но подарок сильно шел вразрез с образом могущественного и состоятельного Верховного правителя Эйдерина, коим наверняка он и являлся.
Влада припомнила, что вчера видела подобные браслеты на руках женщин на площади и у охранника, когда ее тащили по коридорам дворца. Тогда она не заострила на этом внимания, ведь происходили события, более стоящие ее концентрации.
«Хорошо придумано: всегда иметь кошелек при себе и носить на запястье», — согласилась она.
«Особенно, если в нем есть содержимое», — высказалась внутренняя ехидна.
Она вспомнила про подругу: «Ксюху держат, как и меня, в номере „люкс“. Что ж, это хорошие новости. Совет не разрешает нам находиться вместе. Чего они боятся? Бегства? Вряд ли… Мне же позволили покидать пределы комнаты, да и куда бежать? Может, не хотят, чтобы мы громко смеялись и сплетничали про их странные обычаи? Смешная версия, но маловероятная. Спрошу его об этом».
«Боже, вечером у нас почти что свидание! — спохватилась она. — Ну, скажем так, вечер знакомства и общения… Что же делать?!»
«Как, что делать? Собираться и идти», — подсказал внутренний голос.
Влада положила на ломтик хлеба пластинки из мяса и сыра, откусила и стала нехотя пережёвывать.
«Но как мне вести себя с ним? Смогу ли я совладать с собой? Так опасно… Ой, Владка! Не верю я тебе, ни на грамм не верю!»
Влада бросила недоеденный бутерброд на тарелку и резко встала, затем быстро подошла к окну. Сложив руки под грудью, принялась отчитывать себя: «Ты с ума сошла, что ли? Почему ты так взбудоражена? Тобой движет не желание разобраться в случившемся, а, прости, банальная новизна ощущений и плотская тяга к этому гуманоиду, который вовсе даже и не человек! Гуманоидофилия какая-то. Вчера ты боялась смерти от его натиска, стянула трусы с себя на публике, отчаявшись найти другие доказательства! А сегодня флиртуешь с ним и фантазируешь о предстоящем свидании. Дура, какая ты дура, Влада!»
— Он не человек, — произнесла она с выражением в надежде, что сама услышит и усвоит.
Постояв у окна еще немного, она вернулась к столу и взяла с тарелки начатый бутерброд.
«Да, он не человек, смирись уже с этим. И хватит все время это повторять! Да, не человек, но очень сексуальный. Вот я это и сказала…» — выдохнула она.
«В слове „сексуальный“ — корень „секс“. О каком сексе с ним вообще может идти речь? Ты ничего не забыла? Вспомни-ка, у тебя мужчина есть, почти что муж — гражданский в современной терминологии. Вы с ним уже давненько вместе, и он прекрасный мужчина, и он человек! Реальный, из плоти и крови, который, между прочим, любит тебя. А ты хвостом крутишь с гуманоидами…» — обвиняла она себя, потирая виски.
«Я подумаю об этом завтра, отвечу моей ехидне словами Скарлетт О'Хара. И пусть подавится».
Она продолжила завтрак в одиночестве, стараясь больше не думать над этическими вопросами, на которые не имела прямых ответов.
7
Здравствуй, кумарун
Влада позавтракала и подошла к окну. Погода была солнечной, и тепло проникало сквозь стекло. Она вглядывалась в зелень растущих за окном неизвестных кустарников и размышляла: «Впереди целый день. Нужно привести в порядок мысли и решить, какие вопросы задать. Вряд ли он ответит на все… У него просто не хватит терпения, — улыбнулась она. — А у меня не хватит смелости озвучить… Пожалуй, стоит воспользоваться советом и прогуляться в сопровождении Эллы. Все равно делать совершенно нечего. Кстати, а кто это? Та „Мисс Прибалтика“? Надеюсь, она не окажется Фрекен Бок…»
Влада подошла к столу и нажала на кнопку — звукового сигнала не последовало. Спустя меньше минуты в дверь постучали, и в комнату вошла блондинка, что часом ранее подавала завтрак.
— Здравствуйте, леди, — сказала она. — Меня зовут Элла, мне поручено выполнять ваши просьбы и сопровождать на прогулках.
— Здравствуй, Элла. Зови меня Влада.
Горничная приветливо улыбнулась и сообщила:
— Я должна забрать посуду.
«Пожалуй, она мне нравится, такая милая на первый взгляд», — подумала Влада, неожиданно возведенная в ранг хозяйки, которой прислуживают.
Она часто недооценивала красоту блондинок, искренне не понимая, почему вокруг них столько шума. Любая эффектная брюнетка, по ее мнению, могла бы затмить любую светловолосую конкурентку экспрессией и очарованием. Конечно, она отдавала себе отчет, что это ее субъективное восприятие, не имеющее общего с реальностью. Элла была сказочно красива, особенно если распустить ей волосы, завить и накрасить. Все же, будь она брюнеткой, вряд ли Влада смогла бы отнестись к ней так же легко. С блондинкой же она могла общаться ровно, не ущемляя свой инстинкт альфа-самки.
— Мне хотелось бы прогуляться по окрестностям, — сказала Влада.
— Я с удовольствием провожу вас, леди. Загляну к вам через десять минут. — Она подхватила поднос со стола и направилась к выходу.
— Влада, — поправила она горничную. — Никакая я не леди.
Элла кивнула в ответ, хлопнув ресницами, и вышла.
Оставшись одна, девушка озадачилась вопросом: нужно ли брать с собой рюкзак? Что могло бы понадобиться из его скудного содержимого? К тому же он совершенно не подходил ее новому платью. Она решила идти без ручной клади.
Вскоре вернулась горничная, и вместе они вышли из комнаты. Они шли по светлому коридору с абстрактными скульптурами, но в этот раз путь был намного короче. Вскоре через лишенную помпезности дверь они вышли на улицу. Внешне парк мало отличался от места, где подруги очутилась вчера, выйдя из павильона «Ночной мир»: белые мраморные дорожки, зеленые лужайки, подстриженные кустарники и редко стоящие высокие деревья. Однако в этой части парка имелись модерновые скамейки, которых на центральной аллее, оказавшейся впоследствии вовсе не такой, не было.
— Элла, где это мы находимся?
— В дворцовом парке Эйдерина, — ответила та голосом экскурсовода.
— Насколько он большой?
— Очень большой. Парк окружает дворец Верховного правителя со всех сторон света. До ближайшего выхода минимум час пешего пути, — объяснила Элла, сохраняя невозмутимость.
— А что находится за пределами?
— Столица государства — город Эйдерин. Наша страна и ее столица называются одинаково. — Элла робко улыбнулась.
«Ну наконец-то, оттаяла, — подумала Влада. — Она меня боится? Или просто нервничает?»
Девушки неспешно шли по узкой аллее. Влада разглядывала садовые скульптуры и гадала, о чем может спросить горничную, не вызвав неприязни, — ей хотелось обрести союзника в этом мире.
— А Верховного правителя можно называть как-то иначе: царь, король, лорд? — определилась она с вопросом.
— Аналог слова «царь» существует в языке, так называли правителей в древности. Но этот титул очень давно упразднен. Остальные сказанные вами слова мой переводчик транслирует одинаково — «Верховный правитель». — Элла пожала плечами и смолкла, на этот раз не улыбнувшись.
— Понятно, значит королей и лордов в вашей реальности никогда не было, — сказала Влада непринужденно. — Пожалуйста, повтори, как ты произносишь на вашем языке «Верховный правитель»? Хочу запомнить.
— Рэйс кэнт. Рэйс кэнт Эрик, — повторила та охотно.
— Рэйс кэнт Эрик, — произнесла Влада немного косноязычно. — Пожалуй, смогу запомнить. Спасибо.
Элла улыбнулась и пожала плечами.
— А где находится Эйдерин? — продолжила Влада допрос.
— Простите, леди… Простите, Влада, — впервые исправилась Элла. — Мне запрещено отвечать на любые вопросы касаемо государственного строя и философии мироздания, — выпалила она напряженно. — Верховный правитель сам расскажет вам, что сочтет нужным. Таковы его личные распоряжения. Кстати, простите также, что не заговорила с вами утром. Но и тогда у меня были соответствующие указания, — объяснила она с извиняющимися нотками в голосе.
«Так вот в чем причина ее странностей, — поняла Влада. — Девчонка многое знает и может быть полезным информатором».
— Хорошо, Элла, — сказала она уже мягче. — Извини, я не прошу тебя нарушать правила. О чем ты можешь поговорить со мной?
— О погоде, моде, женских штучках, еде, разных пустяках, — ответила та с заметным облегчением.
«Что ж, список „можно“ достаточно обширный, — заключила мысленно Влада. — Пожалуй, нам будет о чем поговорить».
— А можешь ли ты рассказать, какой он человек, ваш Верховный правитель? — спросила Влада вкрадчиво. — Не касаясь политики, просто если описать его как обычного человека. Что он любит, как проводит время? Кем были его родители?
Элла напряглась.
— Отвечая на эти вопросы, сложно не задеть запретных тем, — лукаво намекнула она.
«А девчонка умна, надо признать, — не без досады подумала Влада. — Придется приложить усилия, чтоб втереться в доверие».
Она ласково посмотрела на нее и улыбнулась, не требуя никаких ответов. Элла махнула ресницами и после небольшой паузы сообщила:
— Я скажу так, что Господин Эрик — добрый и ответственный человек. Но пост часто обязывает его принимать сложные решения. Большую часть времени он занимается государственными делами, что естественно в его положении.
«Она говорит об Эрике как о „человеке“, обнадеживает… Но это могут быть просто огрехи перевода, — металась в своих суждениях Влада. — Элла определенно умна — нашла способ ответить мне и не нарушить правила. Идеальная служанка — находчивая и верная хозяину. Заполучить такую в союзницы мне вряд ли удастся».
Проходя мимо очередной скамейки странной конструкции, Элла предложила присесть. Влада охотно согласилась. Сидение и спинка скамьи были отлиты из прозрачного материала и плавно перетекали одно в другое, ножки же были выполнены из металла и напоминали лапы паука, но очень элегантного. Присев, Влада с удовольствием откинулась назад, в шутку уверенная, что скамью отлили специально под изгиб ее позвоночника — так эргономично!
Элла продолжила баловать информацией:
— Пожалуй, я вправе рассказать вам кусочек нашей недавней истории и не нарушить данного обещания, — похвасталась она, явно довольная своим умением угождать, обходя острые углы.
Влада навострила уши.
— Господин Эрик — племянник Верховного правителя Горгия, ушедшего из жизни пять лет назад. У него не было детей, поэтому он принял и воспитал Эрика как родного сына, когда тот осиротел в возрасте десяти лет. Мать Эрика приходилась родной сестрой Горгию. Дядя любил мальчика, но воспитывал в строгости: таково типичное отношение отцов к своим сыновьям в нашем мире. После смерти дяди Эрик был единственным наследником престола, близким по крови. Вот такая история, леди Влада.
— Спасибо, Элла, — искренне поблагодарила Влада за рассказ. — Очень интересно, и возможно, ты немного вышла за границы дозволенного. Я ценю это и никому не скажу, что уже знаю историю восхождения правителя Эрика. Да пошлет Господь ему долгие лета.
Элла посмотрела на нее с недоумением и сказала:
— Откуда вы знаете это выражение?
— Сложно сказать, наверное, читала где-то, уже и не вспомнить… У нас так говорят.
— И у нас говорят так: да пошлет Владыка ему долгие лета. Но тут, скорее, чудят наши переводчики, — подытожила Элла и по-дружески улыбнулась.
«Это прогресс! Я на верном пути», — подумала Влада.
— Могу ли я спросить тебя еще кое о чем? — поинтересовалась она. — Видишь ли, я физически отличаюсь от вас, и меня волнуют вопросы анатомии. Я с детства испытывала страсть к естествознанию…
— О, леди Влада! — перебила та. — Я боюсь, что не смогу ответить вам на подобное, это входит в перечень тем об устройстве мироздания.
— А разве не относится к категории «женские штучки»?
Горничная покачала головой.
— Жаль, — вздохнула Влада и указала на браслет на запястье. — Об этом ты мне тоже не расскажешь?
Горничная вновь помотала головой, сожалея о необходимости очередного отказа. Но добавила:
— О стеже вам наверняка расскажет Господин. Прошу, запаситесь терпением.
Влада еще раз посмотрела на стеж и поняла, что он отличается от состояния двухчасовой давности: внутри камня поблескивало несколько крупинок светящейся синей субстанции. Она подсчитала: «Один, два, три… пять… девять огоньков — маленьких голубых неончиков».
— Ого, а что это у меня тут?! Мой кошелек уже не так пуст, каким его преподнес Эрик! — она бросила взгляд на Эллу, взволновавшись, что впервые назвала правителя при ней по имени и, возможно, та могла счесть это неуважительным. Дозволялась ли ей такая вольность в разговоре? Но та, кажется, не подала вида.
— Это кумарун, — объяснила она. — Теперь он ваш. Я не могу рассказать большего, прошу понять меня.
— Конечно Элла, я все понимаю, обещаю не задавать тебе больше сложных вопросов, по крайней мере, сегодня. — Влада лукаво прищурилась. — Расскажи мне лучше, существует ли в вашей цивилизации фен? И если да, как я могу им воспользоваться?
Оставшись одна после разъяснений Эллой премудростей использования местного фена, Влада присела в кресло и устремила взгляд в ближайшее окно.
«Что делает сейчас Ксюха? — подумала она о подруге. — Гуляла ли сегодня в парке? А ей кто-то расскажет об устройстве мироздания? Завтракал ли с ней Эрик? Называл ли ее „джейя“?..»
— Ты мне тут еще включи ревность! — скомандовала она себе вслух и снова погрузилась в раздумья: «Итак, у меня есть новые крупицы информации. Эрик осиротел в десять лет и, по-видимому, недополучил материнской любви. Как это могло сказаться на его характере? Дядя был добр к нему, но, по местным обычаям, воспитывал в строгости. Что ж, для парня это не так уж и плохо. Надеюсь, к нему не прикладывали руку?» Владе стало так жаль этого десятилетнего светловолосого мальчика, оставшегося без мамы, на плечи которого взвалилось понимание, что ему предстоит стать правителем целой страны. «Хотел ли он такого будущего? — задумалась она. — Мечтал ли о власти или, наоборот, предпочел бы жизнь обычного человека? Хотя, будучи от рождения племянником правителя, вряд ли бы он смог оставаться в тени при любом раскладе…»
По наблюдениям Влады, очень красивые люди обычно не сильно заботились о красоте душевной. Для развития внутренней красоты необходимы преодоление, тяготы и невзгоды. Им же часто все доставалось легко: оценки за красивые глаза, работа в престижных компаниях (особенно если и разум прилагался), а об успехах на личном фронте и говорить не приходилось. Она и за собой нехотя замечала эту тенденцию. «Но Эрик в сравнении со мной невероятно красив! — признавала она. — Применима ли теория к нему, и если да, насколько остра проблема его душевного „безобразия“? Хотя невзгод, по-видимому, он натерпелся в избытке… Бедняжка». Влада шмыгнула носом.