Джейми, прямо-таки виртуозный собеседник, сам перевёл разговор на эротическую тему. Начал с обсуждения работ, помещённых в мастерской, потом заговорил о том, что ценится в человеческих отношениях вообще и в интимной сфере в частности. Задавал Драко правильные интересные вопросы, тот просто не мог отмалчиваться в ответ. Короткая непредметная лекция «Древнее искусство любви» была прервана наивным взглядом в упор:
— Драко, а у тебя когда был первый секс? И с кем, с отцом?
Малфой поперхнулся, совершенно забыл, о чём только что вещал, растерянно зашевелил губами. Только взял себя в руки — а Джеймс второй раз догнал его бланджером:
— Если тебе интересно, то у меня ещё никого не было. Нет, ты не волнуйся, я всё знаю про это, — ни капли смущения в задиристом взгляде: наверняка мальчишка долго тренировался перед зеркалом! — И читал, и смотрел, и вообще всё изучил. И целовался тоже. Первый раз в двенадцать, так-то! — гордо повёл Джеймс бровями и поиграл губами. — Правда, с девчонкой, но она была на год старше. Потом тоже с парнями. Я не определился на счёт своей ориентации. Но это ведь не страшно? И теперь, когда есть ты, это же не имеет значения, ведь правда? — «Есть я?!» — С тобой я точно знаю, чего хочу. Только тебя. И ориентация совершенно не при чём, да? Ты, Драко, не волнуйся. Ты мой первый мужчина.
«Не волнуйся?! Вот засранец!»
— Послушай, Джейми… — немного потянулся Малфой и бережно снял ладонь мальчишки со своего колена, сильно сжал в своих руках.
— Только не надо со мной говорить, как с маленьким, — тот, словно в прицелы смотрел в глаза Драко. — Я вот знаю заранее, что ты сейчас скажешь. Поэтому лучше не надо. Я всё решил. Я имею право распоряжаться своей жизнью, своим телом. Совсем скоро я стану совершеннолетним. И это решит ситуацию и с формальной точки зрения.
«Ситуацию?! Ах, вот как ты называешь всё это?!»
— Послушай, Джейми! — начал медленно закипать Драко.
— Я тебя люблю, — просто, без всякого пафоса и надрыва сказал Джемс и поцеловал Драко в запястье. Тёплые мягкие губы прямо на пульсе… — И хочу, чтобы мы сегодня были вместе. По-настоящему.
Мерлин! Все слова разом испарились из головы Малфоя. Разумные, правильные, необходимые слова…
«Вот прохвост! Неужели что-то добавил в вино? Как ему это удалось? — Голова Драко стала неподъёмно тяжёлой, её захотелось положить на плечо малолетнего негодяя, а мысли в ней, наоборот, понеслись вихрем, только не холодным, зимним, а пустынным, горячим, вольным, даже слишком. Во всём теле Драко возникла сладкая истома, проснулись сексуальные желания. Нешуточные такие, резкие, зовущие сначала делать, а потом уже думать, давно забытые. Да ещё как проснулись! Перед глазами, как старательно не отводи их, — стройная рельефная и очень пластичная спина и упругие ягодицы обнажённого натурщика в декорациях жёлто-фиолетовой матиссовской площади в Сен-Тропе или настырный взгляд из-под чёлки кареглазого соблазнителя, придвигающегося всё ближе, который просто придавливает своей взрослостью, решительностью. Взгляд, которому хочется если не подчиняться, то, как минимум, потакать… — Вот прохвост! Опоил?! Нет, не может быть. Джеймс на такое не способен, Поттер всё-таки, гриффиндорец. Хотя на что он на самом деле способен, даже страшно подумать… Нет, это всё от голода, от нервов, развезло, нечего обвинять мальчишку». У Драко нешуточно кружилась голова, но остатки логики умудрялись пробиваться сквозь сладостную пелену предвкушения.
— Можно тебя поцеловать? — голос Джеймса всё-таки дрогнул. Парень принял такую соблазнительную позу, так отвёл своё колено и выгнулся, что у Драко перехватило дыхание. Так! Пора сматываться! А то доиграешься, господин Малфой!
— Раньше ты, милый, не очень спрашивал разрешения, — Драко уже поднимался и пытался ворчанием поддержать собственное бегство, но его слова и действия были истолкованы Джеймсом по-своему. Секунда — и парень прильнул к Драко всем телом, повис на нём, повалил, опрокинул на спину, жадно впился в губы, смело толкнулся языком. «Погоди! Не так быстро! Всё не так! Я должен уйти!» — это были последние разумные слова в голове Драко Малфоя, следующие он уже говорил вслух:
— Да, мальчик мой, так. Так! Какой же ты горячий! Подожди, я сам. Не так быстро, медленнее, так хорошо. Ты чудо, Джейми! — и с дрожью, непроизвольно подмахивая, ловил движения рук на своих бёдрах, на животе, в паху, сам направлял эти желанные пальцы, свободной рукой всё сильнее и несдержаннее прижимая и без того никуда не собирающего исчезать Джеймса, подтягивал его под крепкие ягодицы, старался проскользнуть между ними, обхватывал гибкое юное тело ногами в инстинктивном стремлении перевернуть, подмять под себя, взять верх, показать как лучше, как слаще, ещё слаще…
— Ты сказал «милый»? — прошептал Джеймс в самое ухо, опасливо касаясь его языком.
— Да, милый, — только и смог выдохнуть Драко, скользя губами по его нежной шее, по дёргающемуся острому адамову яблоку, ниже, всё ниже по безволосой груди, вот уже и пупок, нет сил остановиться, ещё ниже, потом можно будет раздеть до конца, всё рассмотреть, попробовать на вкус, оценить, почувствовать каждую его косточку, каждую клеточку, каждую складочку, каждый волосок, сейчас — самое главное, вот здесь… Драко сдёрнул с Джеймса ремень, рывком расстегнул брюки, уткнулся носом в каменный член с некрупной, но резко выделяющейся яркой головкой, длинный, ровный, оценил бугорки поджатых яичек, восковую кожу промежности, услышал громкий стон, не сдержав который Джеймс еле слышно спросил:
— Ты как хочешь? С презервативом? У меня есть. Я согласен, как угодно. И мне надо в душ?
Что же ты… всё испортил, милый? Своей неопытностью, желанием угодить, выразить послушание, непреклонность намерений. Так всё разрушить одним неловким словом? Или…
Драко резко, словно ошпаренный, вскочил на ноги! «Я должен остановиться! Я могу остановиться и остановить его!» Своя эрекция тоже не подвела, и Джеймс восторженно и слегка боязливо уставился на стоящий, уже чуть ли не текущий член Драко. Начал шевелиться, стараясь неумело перевернуться. Драко сделал было решительный шаг от него, но просто почувствовал, что уйти сейчас — значит совершить что-то… непоправимое… Он осторожно опустился перед мальчишкой на колени, ловя его растерянный, ничего не понимающий взгляд, замирая от трепета густых ресниц, от вида покорного тела, не дыша и тщательно напрягая живот чтобы хоть как то задушить собственное всё нарастающее желание. «Шельмец! — застряло в голове Малфоя нервно дёргающейся занозой. — Что же ты делаешь со мной?! С собой! С нами…»
Он крепко обхватил ствол члена Джейми одной рукой и, чувствуя его дрожь, сдвинул кожу к мошонке. Придерживая другой рукой всё время норовящего подняться, перевернуться, возмутиться парня, он быстро с нажимом задвигал кулаком. Время от времени сбавляя темп и меняя силу сжатия, Драко перебирал пальцами немного опустившиеся яички Джеймса, скользил по шелковистой коже к его анусу, но останавливался в дюйме, возвращался к члену и, тяжело надавливая на живот, возвращал поднимавшиеся бёдра юноши на постель. Он с огромным трудом сдерживал искушение хотя бы дотронуться губами до выделяющей смазку блестящей головки, лишь чуть лизнуть по уздечке. С ещё большим трудом прогонял картинки, которые могут уже через минуту, через миг, прямо сейчас, захоти он этого, позволь себе захотеть, стать реальностью: распластанный послушный мальчик перед ним, отведённая, подставленная попка, широко разведённые ноги, упор на колени, прогнутая поясница с треугольником копчика, овальные поджатые ягодицы. Расслабься, милый, сейчас помогу; мягко, бережно, неторопливо, так, как тебе первый раз наверняка понравится, очень понравится. Палец внутри, капля лубриканта — и второй тоже. По кругу, надавливая глубже, осторожно растягивая, готовя… Языком толкнуться неглубоко, задержаться, дождаться стона и приглашающего движения бёдрами… Горячее покорное тело под ним, нежное и отзывчивое на ласки. Нетронутое чужой страстью мягкое колечко сфинктера, тугой медленный вход — барьеров нет, умелые выверенные фрикции — не напугать, не сделать больно, но отдать всё молниеносно без остатка, подарить жгучее длинное наслаждение; выплеск спермы завершает чисто физически отработанное соитие: их первая ночь, первая любовь, самая главная для Джейми. И для Драко…
Драко прекратил мастурбировать Джеймса только, когда тот чуть ли не всего себя залил спермой. Поборов ещё большее, чем собственный оргазм, искушение поцеловать мальчишку, извивавшегося в сладостных судорогах, он бросился в ванную. С трудом отыскал нужную дверь, заскочил под душ, врубил воду и принялся неистово работать кулаком уже по своему изнывающему члену с такой скоростью и мощью, каких не знавал и в молодые годы. Чтобы не орать, набрал полный рот воды и проглотил с последними импульсами вырывающейся спермы…
Забирать свою одежду из-под носа у парня, который, к счастью, не стал тебе по-настоящему близок, но и уж совершенно посторонним теперь точно не является, и одеваться в прихожей было как-то не солидно, и Драко, неторопливо с достоинством натягивая бельё, брюки, застёгивая ремень, запонки на рубашке, расправляя узел галстука и складки на мантии, которую всё-таки решил не надевать, смиренно ловил затылком тяжёлый недетский взгляд Поттера-младшего. Тон Джеймса оказался не намного легче:
— Почему ты не взял меня?
— Тебя что-то не устраивает? Ты плохо кончил? — вполне искренне усмехнулся Малфой, стараясь превратить напряжение в шутку.
— Хорошо, — после паузы отозвался Джеймс. — Но я хотел, чтобы и ты кончил. Не в сливное отверстие, а в меня!
Драко медленно повернулся… Почему, когда он натыкается на этот взгляд, все слова улетучиваются из головы?!
Молчание уже принимало форму фарса, когда Джеймс заговорил:
— Ты не захотел меня потому, что я несовершеннолетний? В этом причина? Соблюдаешь приличия?
Драко отвернулся, забрал с ковра неизвестно как там оказавшиеся перчатки и направился к двери.
— Ты не можешь так просто уйти! — полетел ему вслед возмущённый окрик. — Трус!
Драко показалось, что в спину ударило какое-то болезненное заклинание. Он посмотрел уже от дверей на Джеймса и соврал:
— Да.
— Что да? — тихий вкрадчивый голос подростка окончательно добил Малфоя.
— Причина в том, что ты несовершеннолетний, — опустил он взгляд и вышел из мастерской.
За не сразу закрывшейся дверью что-то грохнуло, стукнуло, будто кто-то высоко подпрыгнул, и раздалось резкое победное «Йес!». Драко подумал, что за жалость и игру в благородство ему, наверняка, придётся ещё дорого заплатить и побыстрее дизаппарировал.
========== Глава 6-1 ==========
К постоянному вниманию и чужим взглядам Драко привык давно. Скорее, даже не привык, а словно родился со знанием, что на него всё время смотрят, и не имел представления, как может быть по-другому. Но сегодняшний день неприятно выбивался из общего ряда: после долгого затишья, когда, казалось, всё более-менее успокоилось, вошло в старое русло и никаких посылов из него выходить не давало, отъезд учеников с Кингс-Кросс стал сюрпризом скорее неприятным.
После того вечера Джеймс больше не появлялся в жизни Малфоя, да и возможности такой у парнишки не было: Главный аврор, не зная, как ещё насолить ведущему аналитику, приказал отправляться в служебную командировку в Кармартеншир. Оказалось, что статистический отчет с последующим анализом криминальной ситуации в этом графстве нужен главе Аврората не срочно даже, а просто позарез. Обстановка нагнеталась так яростно, словно в Кармартене возрождался уже Мерлин, а у Министерства ещё красная дорожка не готова! Но Драко и бровью не повёл, сразу после вполне удачно прошедшего юбилейного семейного вечера невозмутимо собрался и уехал, выторговав себе две недели: пока овец пересчитает, пока составит статистику их похищений и сглаза, пока проведет точнейший анализ криминальности местных пастухов-сквибов… Дело-то нешуточное!
Подоплека была проста: Драко требовался отдых. Он устал плутать по лабиринту собственных чувств, окончательно запутавшись в отношениях с Гарри, Джеймсом и в собственных желаниях и страхах. Чтобы найти в себе нить Ариадны, а вместе с ней и выход из положения, он готов был поехать в Кармартеншир, Пембрукшир, Мордред-знает-какой-ещё-шир и даже к чёрту на рога. На прощание с удивлением отмечая, что тихо радуется бешенству Поттера-старшего: очередная «каверза» аврору не удалась. Что ж, каждый должен заниматься своим делом, а плести интриги — истинно не поттеровская стезя. Вот Джеймс со временем, наверняка, освоит эту науку… О, нет! Даже в безобидных мыслях, напрочь лишённых эротического подтекста, появляется Поттер-младший! Это совсем уж нехорошо…
К окончанию двухнедельной поездки, Драко чувствовал себя гораздо лучше и уж точно увереннее. Или смог самого себя убедить, что это действительно так… На пару дней к нему приехал Скорпиус, и они побродили вместе по небольшому городку, где для мага интересного было гораздо больше, чем для любого из магглов. В мэнор вернулись вместе, сходили за книгами в Косую аллею, купили молодого филина взамен Бригитте, целую кучу ненужных, но забавных мелочей, просто необходимых для юного слизеринца. Так что время Малфой провел с пользой и удовольствием. К последнему относился и пухлый отчёт, отправленный в Аврорат аж двумя министерскими совами — одной птице утащить этот «шедевр» было явно не под силу.
Но почти благодушный настрой последних дней на вокзале Кингс-Кросс куда-то провалился, как монета из прорехи: на перроне было как всегда шумно и многолюдно, только вот семейства Поттеров, Уизли всех мастей и брюхатая Джиневра, пузо которой только на уши не лезло, настроения не прибавляли.
Вообще всё странным образом походило на водевиль или пошленькую оперетку: Гарри по обыкновению с кем-то общался, кому-то жал руки, не забывая приобнять жену и проследить за сыновьями. Всё это не мешало ему посматривать в сторону Драко как бы невзначай, но вполне заметно для последнего. Джеймс поджимал губы, хмурился и отстранялся от отцовских попыток потрепать его по голове, глядя на эти взгляды из-под основательно отросшей чёлки; всё остальное время он неотрывно следил за Драко, пытаясь поймать ответный взгляд. Вся рыжая часть балагана традиционно смеялась шуткам друг друга, удивляя Малфоя в который раз: годами ржать, как полковые лошади, над одними и теми же темами нужен особенный талант. Или редкое отклонение от психической нормы.
В общем и целом оперетта шла своим чередом, и только представив себя в роли Фиалки Монмартра, Драко вдруг улыбнулся, вызвав этим неожиданный эффект: Поттер-старший нахмурился и стал, уже не скрываясь, присматриваться к тем, кто находился к семейству Малфоев ближе остальных. Никак соперника выискивал? Джеймс наоборот, поймав улыбку и долгожданный взгляд, решил, что всё это для него и расцвел счастьем прямо на глазах, почти бегом отправляясь в вагон, таща за собой недоумевающего младшего брата. И уж совсем нежданно взбодрился Скорпиус, который расцеловал родителей и лихо запрыгнул в тамбур.
Паровоз тронулся с места, глухо ударились друг о друга вагонные сцепки, гудок разорвал тишину вокзала, и Драко инстинктивно сделал несколько шагов, всё ещё улыбаясь радостной мордашке сына за стеклом купе. Клубы пара стали слишком густыми, Малфой остановился и хотел было вернуться к Астории, когда поттеровский голос произнес тихо, слышно только для двоих:
— Нам нужно поговорить. Давно уже нужно.
Малфой не отвечал, судорожно думая, следует соглашаться или нет. Ведь ничего не изменится. Даже мечтать не стоит.
— Пожалуйста, Драко.
Теплая рука привычно захватила в плен его ладонь, чуть потирая большим пальцем внутреннюю сторону… Не изменится!.. И заскользила под манжет… Не изменится… Пар резко рассеялся, тень за спиной быстро шагнула от Драко, но рука Гарри ещё несколько секунд не отрывалась от него, держалась до последнего… Не изменится? А вдруг?
— Хорошо. Поговорим, Гарри.
И только когда Поттер исчез, когда сам Малфой добрался до дома и ушел к себе в кабинет, он понял, что разговор на самом деле нужен. Но он его не хочет. Теперь долгожданное сказочное «А вдруг?» приобрело неожиданный, тревожный, болезненно волнительный смысл. Когда он уходил от Гарри, то считал, что поступает правильно, ибо не чувствовал своей вины, был пострадавшей стороной, уносил с собой обиду, усталость, разочарование и… надежду… А теперь эта самая надежда горела в душе не светлым маяком, направляющим морских странников, а жертвенным костром, в который проливали кровь во искупление, с целью задобрить, допроситься, получить что-то ценой чужой жизни, чужого счастья… Потому что глядя вслед Хогвартс-экспрессу Драко Малфой думал о двух мальчишках: по-разному, с разными чувствами, но… только о них. А совсем не о Гарри.