Смотрю на парня, подняв брови, якобы интересуясь, что его сюда привело, но, видимо, тот так же ждет от меня чего-то. Отлично. С таким успехом мы в гляделки до вечера проиграем, пока мои глаза не отсохнут. И почему, когда он рядом, я чувствую себя ещё большей идиоткой, чем являюсь на самом деле?
Но Дилан уверенно рушит мою надежду лишиться зрения, слегка наклонившись вперед, будто вглядываясь в моё лицо, и хмуро подмечает:
— Да ты забыла…
Я моргаю, сильнее подняв брови. Что ж, кажется, звания «Идиотки года» достойна лишь одна особа — я. Никто не похвалит, если сам себя не похвалишь.
Но внезапно до меня доходит. Вспоминаю резко, так что на моем лице всё открыто можно прочесть, что и делает ОʼБрайен, цокнув языком и раздражительно покосившись взглядом в мой коридор:
— Ты шутишь небось.
От негодования хочу закрыть дверь перед носом парня, но тот пользуется старым приемом, поставив ногу. Да, ему явно неприятно получать удар, но это срабатывает, ведь я не привыкла делать другим больно, поэтому отступаю от двери, оглядываясь.
Куда Засранец мог деться?
И с моих плеч сваливается тяжеленный груз, когда я слышу, как кто-то чихает. Дилан прикрывает дверь до щелчка, не упуская возможности мысленно надавить на меня, при этом дав мне морального подзатыльника. Но уже не обращаю внимания, ведь нарушитель спокойствия высовывает мордашку из-за двери, ведущей на кухню.
Котенок чихает, дернув мордочкой, а я косо поглядываю на Дилана, который сует руки в карманы джинсов, сердито взглянув на меня. Да, я забыла, что Засранец вообще у меня дома, но это все после сна. Думаю, позже я бы вспомнила и не стала бы чувствовать себя так неловко. Тру горячие ладони, решив, что не стоит давать молчанию разрастаться, и подхожу к котенку:
— Еду искал, да? — Задаю ему вопрос и слабо улыбаюсь, когда он вновь чихает, кивнув мордочкой, будто дает ответ. Поднимаю его на руки, пытаясь не думать о парне, который продолжает недовольно сверлить мой затылок взглядом, и иду на кухню, подарив все свое внимание рыжему Засранцу:
— У меня есть йогурт, хочешь? — Не знаю, но отчего-то моя улыбка не исчезает с лица, хотя мысль о том, что мой дом с каких-то пор превратился в проходной двор, не особо радует. В последнее время я много думаю о том, что действительно важно для меня сейчас, и многие ценности теряют свой вес и значение, так что нахождение постороннего в стенах моего убежище — не самая приятная вещь. Но, если быть честной в первую очередь перед собой, то хочу заметить, что присутствие ОʼБрайена здесь дает некую гарантию того, что ко мне никто не заявится. Надеюсь, к завтрашнему дню синяки станут бледнее.
Иду к холодильнику, взявшись за дверцу, и опускаю взгляд на свое тело, раны и ссадины не прикрыты, хотя обычно я стараюсь все скрыть от чужих глаз, просто дома в этом нет необходимости. Вот только я странным образом не учитываю присутствие парня, который входит за мной на кухню и выглядит не менее серьезно. Отбрасываю мысли, решая просто покормить котенка, который урчит у меня на груди, и открываю дверцу холодильника, заглянув внутрь. И именно сейчас подмечаю факт — еды почти нет. Кажется, еще вчера полки были забиты. Ничего, думаю, мама оставила мне денег.
Взгляд падает на йогурт, беру его, не задумываясь, и поворачиваюсь к столу, поставив котенка на деревянную поверхность. Засранец терпеливо ждет, скребет коготками и поднимаясь на задние лапы. Дилан встает напротив с другой стороны стола, и мне становится тяжелее не замечать его. Парень поправляет ткань темной футболки, наблюдая за тем, как котенок мечется от него ко мне, ожидая, что один из нас его покормит, и я рада, что эта роль отведена мне. Снимаю верхнюю пленку, немного опешив, когда замечаю на поверхности клубничного йогурта слой плесени. Хмурю брови, находясь в легком недоумении, а Дилан поддается вперед, скорчив лицо:
— Ты его отравить хочешь?
— Я не… — Отмахиваюсь от собственных мыслей, когда парень отнимает у меня пленку, взглянув на дату:
— Ты в курсе, что срок годности истек в марте месяце? — Задает вопрос, подняв пленку к моему лицу и окинув меня хмурым взглядом, а мне остается лишь хлопать ртом, как рыба, и теряться:
— Странно, — всё, что приходит в голову.
Дилан отнимает у меня йогурт и идет к раковине, под которой находится мусорное ведро, а я спешу к холодильнику, чтобы проверить остальную еду. Точно помню, что вчера съела один из таких йогуртов, и там не было плесени. Или мне кажется?
Дилан крутит ручки крана, желая включить горячую воду, но на его лице вновь отображается это серьезное непонимание:
— У тебя горячей воды нет.
— Разве? — Я держу в руках следующую упаковку йогурта, спрашивая каким-то удивленным голосом, ведь только вчера принимала душ. Дилан вздыхает, видимо, поражаясь моей тупости, которая и меня ставит в тупик, но я просто не знала. Может, одно из официальных отключений? Ага, осенью. В любом случае, мама бы позвонила и предупредила об этом. Вот и всё. Хотя, может, она сама понятия не имеет. В любом случае, ОʼБрайен только что открыл Америку, о существовании которой не знала одна я.
— Ладно, — пожимаю плечами, не находя ничего лучше для ответа, и парень поворачивается ко мне, опустив взгляд на йогурт:
— Вряд ли это можно есть, — смотрит мне в глаза, слегка прищурившись. Мы не часто это делаем. Мы редко смотрим вот так в упор, и в данный момент именно я пасую, отвернувшись, и поставив упаковку на столешницу. После чего иду к столу, улыбаясь Засранцу:
— Прости, у меня ничего нет для тебя, — и для себя. У меня нет еды. Дожила. Ничего, думаю, у меня еще есть деньги. Можно будет маме позвонить и узнать. Если она, конечно, возьмет трубку, ибо она только и делает, что отвечает сообщениями, а мне охота услышать ее голос. Подношу руку к котенку, начиная аккуратно гладить мордашку.
Странно, мои родители с сестрой не так давно уехали, но я уже успела соскучиться.
***
Дилан переступает с ноги на ногу, медленно шагая к холодильнику, хотя уверен, что ничего съедобного там не обнаружит. Его взгляд скользит по телу Эмили: немного сутулая спина, худые, тонкие руки, усыпанные синяками, выпирающий под тканью майки позвоночник, растрепанные, взъерошенные после сна волосы, узкая талия, которую не так просто было рассмотреть раньше, ведь девушка с теплотой относится к большим вещам, что скрывают её тело; широкие бедра, что выглядит неплохо, как внезапно подмечает ОʼБрайен, хотя ему кажется, что тело выглядит красивым, когда в нем соблюдены пропорции, чего здесь не наблюдается; ноги не худые, но и толстыми парень не может их назвать. Они нормальные, мягкие, правда покрытые ссадинами. Дилан уже собирается повернуться к холодильнику, прекратив изучать тело девушки, которая вряд ли когда-нибудь узнает, что была «облапана» взглядом ОʼБрайена, но парень резко разворачивает голову, подметив странные линии на запястье Эмили. Он приглядывается, но не успевает как следует рассмотреть, ведь Хоуп оборачивается, застав Дилана врасплох:
— Там нет еды, я проверила.
ОʼБрайен внезапно понимает, осознает, что всё это время нагло рассматривал её, так что теперь чувствовал себя крайне некомфортно, и единственное, что способно вернуть его уверенность, это заставить Эмили смутиться, поэтому решает не томить:
— Ты так пойдешь? — Сует руки в карманы джинсов, еле скрывая довольную улыбку, когда девушка начинает хлопать ресницами, нервно перебирая пальцами ткань майки:
— Что? — Как же легко сбить её с толку, заставить растеряться. Это даже мило забавно.
— Ты должна Засранцу завтрак в качестве компенсации за то, что забыла о нем, так что одевайся, — складывает руки на груди, закрываясь от собеседницы, которая моргает, бросая взгляд то на котенка, то на Дилана, который не настаивает на сказанном, но умеет неплохо давить на людей, так что девушка потирает вспотевшие ладони, кивнув головой, и послушно выходит с кухни, всё ещё в недоразумении направляясь в свою комнату, чтобы переодеться. Она трогает свои волосы, хмуря брови, но оставляет все свои мысли при себе. И так поступает постоянно, просто промолчав.
Дилан выходит с кухни, успев зацепить взглядом ноги Эмили до того, как она скроется за стеной на втором этаже, и вновь прячет одну руку в карман, а другой поправляет козырек бейсболки, с хмурым видом подмечая свою собственную глупость.
Вроде умный парень, но и тот только сейчас задумывается над тем, что Хоуп всё-таки девушка.
***
— И чья это была идея?
Я не могу не улыбаться, знаю, что подобное сейчас ни к месту, да и настроение у моего собеседника не самое лучшее, но просто не в силах заставить себя успокоить мускулы лица, чтобы прекратить выражать светлые эмоции.
Мы сидим на высоком бетонном выступе маяка, который уже давно не светит для моряков, хотя, кто знает. Я не так часто здесь бываю, быть может, во время шторма он горит и даже издает сигналы. Правда, скорее я бы любовалась стихийным бедствием, чем маяком.
Дилан держит котенка, пытаясь съесть свой йогурт, но при этом покормить и своего питомца, который не может усидеть на месте, ведь боится шума воды, а от криков чаек начинает пищать. ОʼБрайен косо поглядывает на меня, удивляясь моей довольной физиономией, пока я уплетаю свой йогурт с черникой, наслаждаясь соленым ветром и странным спокойствием, но, думаю, для других людей подобное не кажется расслабляющим, ведь вот-вот погода испортится. Так всегда — жара и духота сулят грозу. И теперь меня переполняет еще больше удовольствия.
Этот день должен быть таким.
— Эмили, — Мне правда тяжело. Трудно осознавать, что к тебе кто-то так обращается, но… Думаю, могу смириться. Да. Кажется, мое имя звучит неплохо. Дилан хочет испортить мне настроение своим ворчанием, ведь ему не удается поесть, но я не даю должной ответной реакции и улыбаюсь, повернув голову в его сторону, после чего ставлю свой йогурт на бетонную поверхность рядом и протягиваю руку, забрав у ноющего «папаши» его чада. Дилан купил Засранцу отдельный йогурт… Да, кажется, он его сильно балует.
ОʼБрайен не мирится с тем, что не ворчу в ответ на его раздражение, поэтому продолжает кушать, бросая на меня косые взгляды, будто говоря, что моя очередь мучиться с дитём в лице рыжего комка шерсти. Но я принимаю такое с улыбкой, даже, несмотря на внутренние противоречия, дарю её парню, который лишь хмыкает в мою сторону, вновь направив свой взгляд на линию темнеющего горизонта.
Я открываю упаковку йогурта, начиная успокаивать котенка, чтобы покормить. К слову, мой завтрак был оплачен Диланом, ведь не смогла даже цента найти, так что теперь я ему дважды должна.
Начинаю кормить Засранца с ложечки, при этом успевая какое-то время дарить свое внимание волнующемуся морю. Кажется, оно всегда было таким. Сколько себя помню, меня окружали дожди, грозы, ураганы и бушующая, полная безумия вода. Эта неблагоприятная погода сопровождает меня. Такое чувство, что весь мир накрыт дождевой пеленой, лишь изредка пропуская тепло.
Хмурюсь, наклонив голову к плечу.
Или, возможно, я сама не хочу видеть «солнце»?
— Что вчера произошло? — один вопрос — и моя улыбка, одно из самых слабых и непостоянных чудес, которое только может проявиться на моем лице, пропадает. Исчезает без следа, оставив лишь необъяснимый отблеск страха в глазах.
Делаю ошибку, повернув голову в сторону парня, который, как убеждаюсь, смотрит на меня, поднося к губам уже сигарету, пока пустой стаканчик из-под йогурта находится между коленками. Начинаю быстро моргать, никогда не умела особо скрывать свои эмоции, так что моя нервозность, как огромный рекламный плакат, который обязана носить с собой. Будто меня можно охарактеризовать одним словом «неуравновешенная» — и всё становится ясно.
Хорошо, что сейчас в моих руках находится Засранец. В такие моменты мне нужно что-то делать руками, и обычно это мои волосы. Я порчу их, дергая и путая, но в данный момент пытаюсь сосредоточиться на котенке, чтобы тот смог спокойно поесть, пока на его мордашку летят капли морской воды. Не поднимаю головы, глаз, даю понять, что не хочу обсуждать это, но, как мне уже удалось понять, Дилан не «не понимает» намеков. Он хуже. Просто игнорирует.
— Я не выспался, — хрипит, зажав сигарету между зубов и начав рыться в карманах в поиске зажигалки. — И мне не охота выводить тебя на диалог, так что не усложняй задачу, — смотрит перед собой, зажигая кончик сигареты, а мне остается глотать дым, от которого начинает щипать в горле. ОʼБрайен, кажется, замечает, как искажается мое лицо, поэтому высовывает сигарету изо рта, что-то проворчав, и бросает её в воду, отчего мои брови лишь сильнее хмурятся. Перевожу на него взгляд, собираясь на этот раз сокрушить его взглядом, но уже смешно, не так ли? Дилан непринужденно смотрит в ответ, ожидая объяснений, и нервно вертит пальцами зажигалку, пока выпускает из ноздрей остаток дыма. Пытаюсь вдохнуть как следует и дать ответ, внушающий доверия, но моя мозговая активность меня подводит, так что откашливаюсь, вновь опустив взгляд на котенка, который уже свободно, позабыв о море, сует голову в упаковку от йогурта, вылизывая стенки:
— Что именно ты хочешь слышать?
— Версию, — краем глаза вижу, как Дилан немного наклоняет голову, будто старается нарочно заглянуть мне в глаза, правда, обычно он так не поступает.
Усмехаюсь краем рта, качнув головой, и вновь поднимаю голову, но смотрю уже в сторону горизонта:
— Ты ведь не идиот, — шепчу, и мой голос растворяется в природном шуме, вот только со стороны ОʼБрайена всё равно следует тяжелый вздох. Он явно готов высказаться, но затыкается, когда слышу голос за спиной.
— ОʼБрайен? — этот тон мне знаком, но не могу понять, кому он принадлежит. Правда из привычки не оборачиваюсь. Обращаются всё равно не ко мне, тем более вдруг мой взгляд может разозлить незнакомца?
— Что ты здесь делаешь? — Дилан поворачивает верхнюю часть тела, сильнее сутулясь, и обращается к тому, кого мне не удастся увидеть, но позволено слышать.
— Не думаю, что тебе будет интересно знать подобное, — нет, его голос точно мне знаком.
— Эмили, это дрыщ, — Дилан кивает в сторону своего знакомого, но я остаюсь неподвижной, так что парень хмурится, но ему приходится вновь взглянуть в сторону незнакомого собеседника, который ворчит:
— Мило, — судя по шагам, он разворачивается, и по моей спине бегут мурашки.
— Томас, — ОʼБрайен как-то странно косится на меня, после чего поднимается, видимо, следуя за парнем, имя которого мне теперь знакомо. Продолжаю гладить мордочку котенка, вымазанную в йогурте, и слегка наклоняю голову, прищурившись.
Томас… Его голос мне до неприятия знаком.
От лица Дилана.
Не даю парню скрыться с моих глаз, но молчу до тех пор, пока мы не обходим маяк, чтобы убедиться, что Хоуп не расслышит наш разговор. Точнее, я вновь буду наезжать, давить и выпытывать информацию:
— Я видел, —торможу и пускаю смешок, все-таки вынув еще одну сигарету из пачки.
— Что «видел»? — Томас разворачивается, резко выходит на контакт, к чему я не могу привыкнуть, хотя мы с ним неплохо поддерживаем недо-общение уже больше недели. Парень отнимает у меня сигарету, но ничего не говорю, лишь покосившись на пустую упаковку, после чего поднимаю на парня взгляд:
— Видел, как ты смотрел на неё.
Томас усмехается, отводя взгляд в сторону, и зажигает кончик сигареты, слишком много втянув в себя. Да. Он смотрел на Эмили так, как все остальные. Так, как смотрят учителя и одноклассники. Черт, да все вокруг. Одно выражение лица, один взгляд, в котором виден не испуг, быть может, это обычное опасение. И я начинаю немного сходить с ума. Господи, просто скажите мне, что эта запуганная особа, которая живет в доме без электричества и горячей воды, та, кто не замечает, как употребляет испорченные продукты и забывает закрывать дверь, могла сделать половине школы, если, конечно, не всей.
Томас не выглядит так, словно нервничает, но сильная затяжка никотина ему явно необходимо, поэтому молча наблюдаю за тем, как он жадно глотает дым, поглядывая по сторонам. Мы стоим с другой стороны маяка, не думаю, что Эмили услышит, да и шум воды сложно перекричать. Присутствие девушки неподалеку напрягает парня — в этом я точно не ошибаюсь.