– Художник всегда подписывает свою работу.
========== Глава 11 ==========
Рей была вегетарианкой, поэтому в последние годы возможность проснуться от запаха жарящегося мяса была равна нулю. Поэтому когда Бен открыл глаза в огромной удобной кровати от запаха бекона, он был немного сбит с толку.
Он перевернулся и почувствовал какие-то удивительно новые болезненные ощущения в теле. Он сел в постели Хакса и потянулся, все еще голый и очень одинокий. Прошлая ночь была как в тумане, но все постепенно начало возвращаться, когда он глянул на красные следы от веревки на запястьях, локтях и коленях: Хакс развязал его, вытер, уложил под одеяло. Бен не просил, но Хакс все равно остался, сидя рядом со скрещенными ногами и наблюдая за тем, как он засыпает.
Бен скользнул взглядом к темно-фиолетовой отметине на внутренней стороне бедра, коснулся ее с благоговением. Она побаливала и была очень чувствительной. Призрак легкой улыбки коснулся губ Бена, перед тем как…
О боже. Он сказал Хаксу, что любит его. Он сказал Хаксу, что влюблен в него.
Бен активно начал искать телефон, поднял подушки, и только после заметил его около кровати, подключенным к розетке. Видимо, Хакс выключил на нем звук, потому что он не слышал, как пришло сообщение от Рей.
Нужно поговорить, – было написано. Лично. Жду тебя дома.
Ничего от Хакса. Но запах еды давал надежду на то, что, может быть, он все еще дома, даже несмотря на то, что это пятница. Может, Бен сможет все объяснить и извиниться, сказать, что он не имел ничего такого в виду. А он имел? Бен не знал, каково это – влюбляться; ему не следовало так говорить. Это могло быть ложью. А было ли? Может, Хакс уже и забыл об этом.
Одежды не было на том месте, где он ее оставил. Но вместо этого он нашел новую в ванной, а сверху – новую зубную щетку. Или у Хакса всегда была под рукой одежда, которая подходила Бену, или он рано утром пошел в магазин за ней и зубной щеткой. Даже трусы были любимой фирмы Бена, а футболка – любимого цвета (красная, очень мягкая), джинсы сидели просто идеально.
Он спустился вниз на кухню, но там никого не было.
– Эй? – позвал Бен. Без ответа.
На кухонном столе стояла тарелка, прикрытая крышкой, и столовые приборы рядом. Стакан апельсинового сока стоял рядом с чашкой дымящегося кофе. Бен сел и открыл крышку. На тарелке была яичница, бекон, оладьи и тосты. Все было теплым, значит, Хакс ушел совсем недавно.
Наверное, Бен все-таки не так сильно все испортил, если Хакс все еще стал готовить для него завтрак. Но, с другой стороны, он сводил Бена на ужин перед тем, как бросить. То, что Хакс сделал что-то хорошее, еще не значило, что все действительно в порядке. Парня больше беспокоило отсутствие записки. Он проверил под подставкой для столовых приборов, под кофейной чашкой, на полу, если вдруг она упала. Хакс всегда оставлял записку, и ее отсутствие очень дезориентировало Бена.
Он обернулся, услышав тонкий бренчащий звук. Толстенькая полосатая кошка подбежала к нему, тут же начиная тереться о ноги и мурлыкать.
– Кто ты такая, черт возьми? – спросил Бен, взяв новый кусочек тоста.
Кошка мурлыкнула и потерлась головой о его ногу. Бен потянулся, чтобы почесать ее за ухом.
– Ты куда милее, чем твой хозяин, – он заметил. – Может, у него просто есть определенный тип.
Телефон завибрировал в кармане, и Бен достал его, чтобы прочитать еще одно сообщение от Рей.
Я здесь. Ты где? У тебя нет пар сегодня?
Я скоро буду дома, – ответил Бен.
***
Водитель ждал Бена снаружи, так что ему не пришлось искать автобус. Он на всякий случай запоминал все повороты по дороге, чтобы при случае суметь вернуться. Бен нервно почесывался, пытаясь понять, почему Рей говорила так официально, и что бы могло случиться с Хаксом.
Лучшим из возможных вариантов развития событий было бы прийти домой, рассказать об этом сумасшедшем вечере Рей, позволить ей обнять себя и зацеловать лицо, а потом услышать, как она говорит, что любит его. Бен бы извинился еще раз, а она бы лишь махнула рукой и сказала, что хочет посмотреть фильм. Потом он извинился бы перед Хаксом за то, что соврал, за то, что обманул, Хакс пригласил бы его к себе и затрахал до беспамятства. Все вернулось бы к нормальной жизни. Или к нормальной по меркам той жизни, какой она теперь стала.
И чем больше Бен думал об этом исходе, тем менее правдоподобным он казался.
Водитель высадил Бена около его дома, где По и Финн сидели на складных стульях на своем небольшом дворике, и БиБи закручивала поводок вокруг ноги Финна.
По оторвался от разговора с Финном, когда Бен прошел мимо, и крикнул:
– Эй!
Финн схватил его за руку.
– Детка, не вмешивайся.
– Но я собираюсь вмешаться, – ответил По. – Это моя чертова вина, начнем с этого.
Финн вздохнул, и По подбежал к Бену.
– Слушай, – он начал. Бен никогда не видел подобного выражения на его лице – то ли страх, то ли беспокойство, но точно не та глупая ухмылка, которая была всегда.
– Что такое? – спросил Бен.
– Я просто хочу, чтобы ты знал, что если тебе нужно будет что-то, и я имею в виду вообще что угодно, я всегда рядом, да?
Бен скептически на него посмотрел.
– Зачем? Что происходит?
Вместо ответа По сказал:
– Ничего. У тебя есть мой номер, да? Я соединю тебя с кем угодно, все, что тебе нужно, – он хлопнул его по руке и сжал. – Что угодно.
– Окей, – ответил Бен растерянно, что-то неприятное уже ожило в животе. – Спасибо.
– В любое время, чувак, – сказал По и вернулся к раздраженному Финну.
Бен медленно пошел к квартире, внезапно напуганный тем, что мог там увидеть.
Он завозился с ключами, но Рей открыла дверь еще до того, как у него была возможность сделать это самому. От ее лица тут же отхлынула кровь, рот открылся, чтобы что-то сказать, но ни слова не последовало.
Это сделало больно, Бен понял, как сильно по ней скучал, хотя прошло не так уж много времени, как она уехала. Как она смягчала все острые углы реальности, превращая ее в место, где можно жить.
– Что случилось? – он все же сумел спросить, но в тот момент, когда он задал вопрос, подбородок Рей затрясся, и она тяжело выдохнула перед тем, как всхлипнуть.
Бен зашел внутрь и закрыл дверь, а потом обнял Рей. Она вцепилась ему в футболку и заплакала. На ней был ее привычный спортивный костюм, но волосы были грязными и не уложенными в привычный пучок. Он потер ее по спине и только после заметил…
Коробки. Открытые коробки были еще не совсем заполнены, закрытые уже были запечатаны и подписаны большим неровным почерком Рей. Коробки из магазина, в котором он раньше работал, подпирали стены.
– Прости меня, – пробормотала Рей ему в грудь. – Бенни, мне так жаль.
Бен отошел назад на расстояние вытянутой руки и посмотрел ей в глаза. Лицо Рей было красным и опухшим, по щекам текли слезы.
– Что случилось? Что происходит? – он вовсе не собирался говорить так панически. Но это было так или иначе неизбежным, когда весь его мир просто рушился вокруг.
Рей едва могла связать слова в предложения. Между судорожными вздохами она сказала:
– Они хотят, чтобы я вернулась домой.
– И? Скажи, чтобы отъебались.
– Бенни… – она покачала головой, и хлынул новый поток слез. Бен усадил ее на диван. Она тут же снова к нему прижалась, и он обнял ее одной рукой.
Когда она наконец успокоилась, то сказала таким тихим голосом, какого от нее Бен еще никогда не слышал.
– Я еду домой.
Собственные слезы Бена тут же навернулись на глаза, сердце бешено заколотилось в груди, все мышцы напряглись в желании что-нибудь разбить, но он достаточно научился себя контролировать, чтобы сначала задать вопрос:
– Почему?
– Это моя вина. Я должна была оставить это все между нами. Я вообще не должна была уезжать.
Бен потер глаза, не позволяя слезам покатиться по щекам.
– Они думают, что я опасен.
– Я сказала им, что это не так. Не когда мы вместе.
– Так скажи им «нет». Тебе восемнадцать. Ты можешь делать все что пожелаешь.
Она оторвалась от него и внимательно посмотрела.
– Не все так просто. Если я не поеду, они перестанут платить за мое обучение.
Он был не в том положении, чтобы просить Хакса заплатить и за Рей тоже, да даже если и был, то она бы никогда не позволила этому случиться. Вместо этого он предложил:
– Ты можешь взять кредит. Так Финн делает, он может тебе помочь.
Рей снова покачала головой и сделала глубокий вдох.
– Дело не только в этом.
Бен сломал весь мозг.
– Что вообще могло заставить тебя вернуться? Ты ненавидишь это место.
– Мама… – она начала и зажмурилась. – Мама хочет открыть танцевальную академию. И хочет, чтобы я там работала.
– О, – сказал Бен. Прошло несколько секунд, пока слова доходили до его сознания, и когда это произошло, ему показалось, что его ударили кувалдой по голове.
– Это были бы всего несколько лет, Бенни, – она взяла его за руку, и он вцепился в нее так, словно начал тонуть.
– Ты же понимаешь, что это все игра, да? – выплюнул Бен, не в силах больше сдерживать это. – Они делают это, чтобы наказать меня. Забирают единственного человека, который имеет для меня значение, чтобы посмотреть, как я буду страдать.
Рей справилась с собой, глубоко вдохнув, и ответила:
– Ты когда-нибудь думал о том, что мир, возможно, не вращается только вокруг тебя? И что, может быть, они делают это ради меня, не для того, чтобы сделать тебе больно, а потому что знают, что будет лучше для меня?
Ее слова больно резанули. Он бы лучше предпочел сотню раз оказаться в кабине переворачивающегося грузовика, чем снова застрял бы в таком положении, каком он был сейчас.
Она продолжила хвататься за его руку.
– Бенни, – она сказала уже мягче. – Я люблю тебя. И всегда буду любить.
– Что-то не чувствуется. Кажется, словно ты отказываешься от меня, – прошептал Бен, потому что попробуй он говорить чуть громче, его голос бы просто сломался.
– Я ставила тебя на первое место всю свою жизнь. Ты мой лучший друг, и твое счастье – все для меня.
– Но?
– Но я скучаю по танцам. Скучаю по родителям. Скучаю по друзьям, – она сказала и снова прижалась к нему. Бен позволил, хоть и больше ему хотелось кинуть кофейный столик в телевизор от осознания того, что он понятия не имеет, когда теперь снова сможет обнять ее, ощутить ее тепло. Он слишком долго принимал это как само собой разумеющееся. – И у тебя теперь есть мистер Хакс. Все будет хорошо.
– Он бросил меня.
Рей тяжело выдохнула.
– Но он все еще…
– За все платит, да. Но он больше не хочет со мной разговаривать.
– Почему?
Бен пожал плечами.
– Женат. Но разошелся с женой. Но все еще чувствует вину. Не знаю.
– Мне так жаль, Бенни, – она сказала после некоторого колебания. – По и Финн позаботятся о тебе, если тебе что-то будет нужно.
Он почувствовал себя ребенком, отвечая:
– Не нужно мне, чтобы кто-то обо мне заботился.
– Я знаю, но… если тебе что-то будет нужно, они всегда здесь. И у тебя есть…
– Если ты скажешь мама… – начал Бен.
– Ты знаешь, что так и есть. Мы очень много общались, а она такая одинокая. И, знаешь, у вас так много общего на самом деле. Ей нужен кто-то, чтобы помогать по хозяйству, чтобы поговорить. А тебе нужен кто-то… – она замолчала.
– Для чего?
Она сказала осторожно:
– Направить тебя на нужный путь, когда ты немного отклонишься в сторону.
– Что ты сказала?
– Только то, что если вы оба поработаете над этим, Лея отучится быть матерью, а ты – сыном, вы могли бы быть хорошими друзьями.
Бен никогда об этом не задумывался, всегда связывая мать с тяжелой болью разочарования и приступами слепящей ярости.
– Я не хочу этого делать.
– Может, не сейчас… Может, как-нибудь после. Надеюсь, ты подумаешь об этом.
Повисло тяжелое молчание. Бену хотелось всадить кулак в стену, поджечь дом, пойти к матери и сломать все, что у нее есть. Но с дрожащей в его руках Рей он не мог сделать ничего другого, как смириться с этой новой одинокой, ужасной судьбой, потому что по сути все это изначально было его виной.
Всю свою жизнь он хотел, чтобы его оставили в покое. А теперь он даже не мог вспомнить, почему.
– Что сейчас происходит? – он спросил.
Рей села, потянула рукав пониже и вытерла им нос.
– Мне нужно паковать вещи.
– Когда ты уезжаешь?
– Послезавтра. Я закончила пораньше семестр.
Бен встал, не чувствуя связи с телом, словно оно двигалось само по себе.
– Куда ты идешь?
Он дошел до двери и только понял, что даже обувь не снял.
– Я не знаю.
Когда он уже открыл дверь, Рей спросила:
– Подожди. Ты хочешь, чтобы я на это время осталась здесь или у Леи?
– Мне все равно.
Они посмотрели друг на друга. Подбородок Рей снова затрясся, словно она опять собиралась заплакать, поэтому Бен и собрался уйти. Ему не хотелось больше быть рядом с ней в этот момент.
– Я люблю тебя.
Он кивнул и вышел.
***
Бен не знал, куда идет, до тех пор, пока не оказался на полпути той дороги, по которой утром его вез водитель. Ноги несли его сами даже несмотря на то, что это место было на другом конце города.
Это заняло три часа. Ему было все равно. Он ни о чем не думал. Ничего не чувствовал.
Он поднялся по ступенькам на крыльцо Хакса, свернулся на одном из кресел там и стал ждать.
***
Была уже ночь, когда Хакс вернулся. Сначала Бен услышал, как подъезжает машина, потом ровные быстрые шаги Хакса у ворот, а потом уже его голос.
– Она не может просить половину моей компании, ее акции обращаются на бирже. Бизнес так не работает…
Хакс остановился на крыльце. Бен уставился на его левую руку, которой мужчина держал портфель, его чертово кольцо отблескивало в свете фонаря.
– Ты юрист. Выясни сам, – сказал Хакс в трубку и отключился.
Бен чувствовал, как Хакс смотрит на него сверху вниз.
– Ты все еще здесь, – сказал он голосом без интонаций.
Так как это не было вопросом, Бен не стал отвечать. Хакс вздохнул.
– Почему?
Бен так и не ответил, не отводя взгляда от кольца.
– Я дал все, что ты хотел, Бен. Я сыграл в твою игру прошлой ночью. Ты победил. Это конец. Почему ты все еще здесь?
Бен поднял глаза. Встал с кресла и подошел к Хаксу, останавливаясь всего в паре сантиметров от него. Обычно ему не нравилось пользоваться своим размером для запугивания, но несмотря на совсем небольшую разницу в росте, он все еще был больше и сильнее. Он хотел что-нибудь сломать; хотел почувствовать кровь, плоть, кости костяшками пальцев. Он хотел сделать больно.
Хакс совершенно не беспокоился по этому поводу.
– Мы уже проходили это, Бен. Я не боюсь тебя.
Бен наконец заговорил.
– Если я ударю тебя, ты ударишь меня в ответ?
Хакс устало провел ладонью по лицу и ответил:
– Только если ты попросишь об этом.
– Значит, я могу избить тебя до полусмерти, и ты даже не станешь защищаться?
– Мне и не понадобится.
– Почему?
– Потому что ты не поднимешь на меня руку.
– Ты так уверенно об этом говоришь.
– Я доверяю тебе, Бен, – сказал Хакс и обошел его, чтобы зайти в дом. Бен был уверен, что видел что-то новое в выражении лица Хакса, когда тот достал ключ и открыл дверь. – А ты доверяешь мне. А теперь заходи.
***
– Ты уже ел? – спросил Хакс, закатывая рукава и заходя на кухню.
– После завтрака нет.
Тарелку, которую Бен оставил утром на сушилке, кто-то уже убрал, значит, у Хакса все-таки была уборщица. Это так же объяснило тот факт, почему дверь была заперта.
Бен сел на стул и стал наблюдать за Хаксом, который открыл холодильник и принялся изучать его содержимое. Он посмотрел на Бена в ответ, словно вся эта ситуация была абсолютно нормальной, и на миг Бен поверил в это – сначала Бен ждет Хакса с работы дома, а потом они просто молча наслаждаются присутствием друг друга после долгого дня. Это было простой, домашней мыслью. Это была та жизнь, которую никто из них не заслужил.