— Размечтался, — прикусил мочку его уха я и слегка подтолкнул. К стене.
Он послушно отступил и оперся на нее плечами, поднимая бедра вперед, чтобы прижаться к моему паху своим как можно плотнее, но при этом оставить моим рукам и губам все остальное. Я не преминул этим воспользоваться: расстегнул пуговицы на его рубашке, поцеловал в шею, лизнул впадинку и двинулся к уху.
— Может, мы все-таки немного поругаемся? — охрип Ромка и стянул с меня футболку.
— Ругайся, — согласился я, расстегивая ремень на его брюках.
Ромка открыл рот, но я лизнул его в губы, прикусил нижнюю, пососал верхнюю и ворвался в мятный рот языком, чувствуя, как падают на пол мои шорты и плавки. Жадные руки смяли мои ягодицы, заставляя меня вжимать желанного до боли мужчину в стену.
— Чего молчим? Кого ждем? — сжал в руке налитые яйца Ромки я, поиграл с ними, вызывая довольный вздох. Каменный стояк, по которому я прошелся пальцами напоследок, заставил меня улыбаться.
— Я передумал, — прикусил мою шею Ромка. Так сладко и правильно, что меня нещадно повело. — Мы можем сыграть в другую игру. Мучений в ней будет предостаточно.
— Ты кончишь первым, — коварным выдохом рассмеялся ему в ухо я.
Ромка вздрогнул, развернул меня к стене и пополз по моей груди губами, а по бокам руками. Вниз. Прикусил сосок, поцеловал шрам под сердцем и пересчитал языком едва заметные кубики пресса, одновременно лапая руками мои ягодицы: раздвигая в стороны, сжимая, проводя пальцами между ними и нагло лаская любимое им и растянутое за два дня жаркого траха колечко. Сегодня мне было все равно, кто кого нагнет. Другой вопрос, кто кончит первым! Ромка обвел языком мой пупок и взял в рот головку члена.
— Ашшшшшшш, — зашипел я, теряя контроль гораздо быстрее, чем планировал, потому что Ромка в своей расстегнутой рубашке и брюках, из ширинки которых торчал член, стоящий передо мной на коленях, был великолепен. — Так бы и съел тебя.
— Чуть позже, ледышка, — посмотрел на меня снизу вверх Ромка и провел языком от основания члена до головки. Улыбнулся Чеширским котом, чувствуя, как мои руки без моего ведома принялись путать его волосы. — Сначала ты потечешь, растаешь, растечешься подо мной довольной жизнью лужицей.
— Размечтался! — не выдержал я и заткнул его членом.
Ромка взял в рот неглубоко, ровно настолько, чтобы как следует поиздеваться надо мной языком. Теплый тесный грот, умелый язык, пошлые звуки. Ууууууу. Ромка прикрыл глаза от удовольствия, прихватил мой член рукой и принялся за дело с удвоенным энтузиазмом. Меня пробрало до самых печенок, но тут я вспомнил, что у нас не просто секс. Так дело не пойдет. Я же кончу, так и не начав игру по-настоящему! Я дернулся было в сторону, но понял, не в силах вот так запросто покинуть этот гостеприимный рот. И что делать? От чего у Ромки сносит крышу? Ах да!
— Я думал о тебе целый день, — сказал я и не стал сдерживать стон удовольствия.
У Ромки свистел чайник, когда я говорил ему комплименты, не в силах молчать о том, что рвалось наружу. Или стонал. Громко. Хрипло. Забывая обо всех своих фобиях напрочь. Вот как сейчас. От моего стона Ромку аж передернуло. Отлично!
— Твои родные орали на меня, а мне было плевать. Ты важнее их всех вместе взятых, — пошел на приступ я. Ромка оставил на моем члене руку и принялся выцеловывать пах, раздвигая мои ноги шире. Лаская пальцами яйца и забираясь в анус. Неглубоко. Приятнооооо. Черт! — Я тебя никому не отдам!
— Правда? — поднял на меня затуманенные страстью глаза Ромка.
Я улыбнулся, облизал пересохшие губы и сполз на пол. Обнял его за шею и поцеловал в губы так, чтобы разжечь пожар.
— Да.
— Черт! — застонал он, роняя меня на пол. Навис сверху, сногсшибательный в своей распахнутой рубашке, скрывающей от моего жадного взгляда накачанное тело, и так и не снятых брюках. — Неужели ты сказал мне «да»!
— Да, — коварным смехом рассмеялся я, забираясь руками на его задницу и стаскивая с него брюки и плавки. Недалеко. Ровно на столько, чтобы освободить необходимое.
— Серрррж, ты специально это говоришь? — тяжело задышал мне в шею Ромка и забрался в меня влажным пальцем. Глубоко. Задел простату, и я застонал в голос. Выгнулся под ним, судорожно сжал его плечи под рубашкой. Уууууу. — Чтобы свести меня с ума?
— Да.
— Чудовище, — застонал Ромка, оставляя засосы на моем плече и ключице. Потерся о мой стояк своим, добавляя в анус второй палец. — Тебе меня не победить!
— Да. Я устал сражаться, скрывать свои чувства и делать вид, что мне на тебя плевать. Это не так, — зашептал я, целуя его короткими влажными поцелуями в губы. Запутывая языком, но не давая перехватить инициативу.
— Я знаю, — не поддался на провокацию Ромка.
Навис надо мной и заменил пальцы на член так ловко, что я не почувствовал ни капли боли. Легкий дискомфорт проникновения сменился блаженной наполненностью. Ромка поцеловал меня в губы и принялся осторожно втрахивать в пол. Я ласкал пальцами чувствительное местечко на его боку и подставлял губам шею, а не рот, не давая волнам удовольствия снести мне голову. Еще не время. Он должен кончить первым!
— Ты любишь меня, ледышка. И ты…
— Да.
— Что? — вздрогнул всем телом Ромка и остановился. Вырос во мне еще больше, хотя, казалось бы, куда больше-то? И уставился на меня практически черными глазами. — Что ты сказал?
— Я люблю тебя, — ответил я и даже не подавился этими страшными словами.
Чего не скажешь ради победы? Даже правду. Ромка замер, вздохнул коротко, беспомощно, и посмотрел так, что меня накрыло. Просто снесло крышу к чертям. Я перевернул его на спину, оседлал, сжал в руке мощную шею и зашептал в губы, изводя его член задницей так, чтобы стать с ним одним:
— Люблю твой запах. Руки. Объятия. Сопение по утрам мне в затылок. Темноту в глазах, когда ты смотришь на меня.
— Серж… господи… я хочу… люблю…
— У нас впереди куча времени. Люби меня, как захочешь. Сколько сможешь. Как угодно долго.
Ромка застонал в голос, вцепился в мои бедра, останавливая, и принялся за меня сам. Задевая простату. Наполняя собой. Заставляя выгибаться, чтобы принять его как можно глубже. Срывая последние замки с моего сердца… Оргазм подкрался к головке, я разом пришел в себя и поспешил пережать член у основания. Ну уж нет! Я тут для чего душу наизнанку выворачивал? Чтобы проиграть?! Ни за что! Наклонился, обхватил Ромку руками за голову и выдохнул ему в губы:
— Я твой, любимый.
— Даааа, — взвыл Ромка, зажмурился, засадил мне по самые яйца и кончил.
Я прикусил губу, чтобы не улететь за ним следом, и как следует цапнул его за плечо зубами.
— Ай! — открыл ошалелые глаза он.
Ласково пробежался по мне руками, медленно дотрахивая, чтобы снять с себя последние крохи напряжения… Наткнулся на мою ехидную улыбку. На стоящий колом и истекающий смазкой член… и огрел меня по заднице ладонью.
— Эй, обалдел?! — выгнулся от накатившего удовольствия я. Ромка заменил мою руку на члене своей и снова шлепнул по ягодице. Ууууу! — За что? Я честно победил!
— Ты — ехидное чудовище, — оставил на моем члене только два пальца Ромка. Он знал, что делал. Ускорил темп, прихватывая край головки и терзая меня на грани между болью и невыразимым удовольствием. Я взвыл в голос. — Ну как так можно? Ты сказал мне столько всего важного, но при этом умудрился отыметь по полной программе.
— За это ты меня и любишь, — простонал я.
Ромка сжал пальцы на моем члене, с силой провел рукой по позвоночнику, и я взорвался, выливаясь ему на живот рекой.
— Да, — улыбнулся он. Стер сперму рубашкой и уложил меня к себе на грудь. Я обнял его, поцеловал в висок и расслабился так, как никогда раньше.
— Ты меня растопил, — тяжело вздохнул я. — Я теперь живой. Это ужасно.
— Ты меня в себе утопил, — мечтательно отозвался Ромка. — Я теперь мертвый. Это прекрасно! Как видишь, статус кво восстановлен. Вселенское равновесие и все такое. Не переживай, вместе мы со всем разберемся. Правда же?
Я открыл рот, чтобы испортить ему всю романтику, но он накрыл мои губы рукой. Я укусил его за ладонь, Ромка рассмеялся, но руку не убрал.
— Серж, ты неисправим, но хоть раз в жизни можешь не стебаться? Пожалуйста! Просто скажи «да».
Я укоризненно посмотрел на него, обхватил за шею двумя руками и слегка подушил. Это не помогло. Я закатил глаза к потолку и шумно выдохнул. Ромка убрал руку и провел по моей щеке так ласково, что у меня перехватило дыхание. Уууууу! Сволочь! Что же он со мной делает?!
— Разберемся ведь, да?
— Да.
28.10.14
====== 3. Шпион ======
Комментарий к 3. Шпион история про промышленный шпионаж, гордость и некую коробочку
посвящение Музу) и королеве, из-за которой и возникла сия абсолютно нехарактерная для меня фантазия)
Гардеробная в Ромкином особняке была пафосной: длинная, довольно широкая комната, в которой хранилось все наше с Ромкой шмотье, стоял стенд для глажки, хреновина для отпаривания и чертова куча странных приблуд, пользоваться которыми умела только тетя Стеша. Я переехал к Ромке месяц назад и до сих пор не мог ко всему этому привыкнуть. На моей половине царила приятная глазу пустота, тогда как на Ромкиной места почти не было. Как баба, право слово. Одних только костюмов у него было больше десятка!
— И долго ты собираешься здесь стоять?
Тяжелая рука опустилась на мое плечо. Горячее дыхание опалило ухо. Поцелуй кольнул иголками удовольствия шею. Мой член отреагировал на все это весьма определенно. Черрррт! Так ведь и условный рефлекс недолго заработать! Каждое утро начиналось с одной и той же приятной процедуры, и, кажется, я был этому безумно рад.
— Мой, — обнял меня Ромка.
Комментарии к этому наглому заявлению не требовались и мгновенно затыкались поцелуем, так что я не стал тратить время зря, развернулся и прижал его к стене рядом с полками.
— Серж, давай по-быстрому, а? — запустил ладонь в мои плавки Ромка. Заулыбался довольно.
— Не вопрос, — хмыкнул я, распуская руки.
Он повернулся лицом к стене, подставляя моим пальцам мощную спину, валики мышц на руках и чумовую задницу, к которой я тут же прижался членом. Скинул с нее никому не нужное нижнее белье, провел пару раз ладонями и забрался в любимую глубину без всяких церемоний. Регулярный секс — великая вещь, так что особой подготовки Ромке не требовалось. Мне — другое дело, но даже на меня теперь уходило гораздо меньше времени и нервов, что несомненно радовало нас обоих.
— Ты уснул? — простонал Ромка, возвращая меня из рассеянных мечтаний и подмахивая задницей все быстрее.
— Я проснулся, — рассмеялся я и задал ему жару.
Нас хватило ровно на три минуты. Тяжелое сопение, сжатая в кулак на стене Ромкина рука и мой хриплый короткий стон — и вот уже мы, довольные, как слоны, разбегаемся в два разных душа, ибо если пойдем в один, то на работу точно опоздаем. Московские пробки — это вам не абы что: выехал на десять минут позже положенного, потерял в дороге впустую полтора-два часа. Мне по большому счету было все равно, но Ромке…
Он был маньяком-трудоголиком, а потому приезжал в офис к 7:30. Ясное дело, что для меня это было совершенно неприемлемо, так что я выпинывал его из дома, а потом полчаса торчал на кухне за бесподобным завтраком, который готовила тетя Стеша. Она с самого первого дня нашего знакомства записала меня в свои сыновья, на что я только довольно жмурился. Ромка поначалу ревновал, а потом схлопотал от нее вежливую выволочку и смирился.
…
Я снова стоял в гардеробной, попивая обалденный кофе, и раздумывал, что бы мне такое надеть. Обычно я такими вопросами не заморачивался, но сегодня был особый случай, потому что вчера днем мне позвонил старинный друг Павлуша. Я не смог сдержать улыбку, вспоминая наш разговор.
— Сереженька, милый, одолжи менеджера по продажам на пару дней, — сказал он, едва я взял трубку. У меня отвисла челюсть, и я не сразу нашелся, что на это ответить. — Але, ты тут?
— И тебе добрый день, — пришел в себя я.
Павлуша виновато задышал в трубку и поспешил исправиться.
— Привет, прости, на меня озарение накатило, а когда оно накатывает, я все время бегу впереди паровоза. Ты же знаешь!
Я в ответ рассмеялся. Еще бы мне не знать! Павлуша был моим вторым любовником и первой любовью. Наш бурный роман едва не стал достоянием общественности из-за таких вот приступов озарения, во время которых он вытворял черти что, пер напролом и прихватывая меня с собой за компанию. В сексе в такие моменты ему просто не было равных.
Незримая, но от этого не менее тяжелая рука легла на мое плечо, и я мысленно поправился: до последнего времени не было равных. Ромка Павлушу переплюнул, потому что раньше после секса я голос не терял. Кровь хлынула к члену от воспоминаний о некоторых особенно жарких наших с Ромкой постельных поединках, и я поспешил вернуться мыслями к разговору с Павлушей.
— Так что там про менеджера?
— Я хочу проверить, как работает отдел персонала и руководитель отдела продаж у меня в конторе, — ответил друг. — Мне кажется, они совершенно не умеют обращаться с новичками!
— А зачем тебе понадобился мой менеджер? — не понял я. — Твоя контора — интернет-провайдер, а мои ребята тяжелую технику продают. Разные весовые категории! Попроси кого-нибудь из своих любовников-студентов, они вполне сканают за начинающего продажника.
— Сереженька, миленький, ну пожалуйста, — понизил голос Павлуша. — Твои пацаны — акулы. Хищники. Наверняка пройдут все собеседования, приметят слабые места и непрофессиональных сотрудников, а потом смогут мне обо всем рассказать. Кроме того, мне кажется, что кто-то сливает информацию конкурентам. Я хочу убедиться, что это не так, или поймать ублюдка за яйца с поличным.
— Даже не знаю, — задумался я.
Мысль Павлуши была стоящей. Ни один руководитель, особенно в большой компании, никогда не сможет узнать всю правду о том, что происходит в самом низу, если в заговоре участвуют руководители отдела продаж и персонала. А Павлуша был даже не генеральным директором, он был собственником. Появлялся в офисе раз в неделю, проверял отчеты, получал бабло и по жизни не парился. Если неладное заподозрил даже он, значит, что-то и впрямь в его конторе было не так.
— Лапа моя, не ломайся, я знаю тебя, как облупленного, — продолжил уговоры Павлуша. — Ты лопнешь от любопытства, если не поучаствуешь в этом мероприятии. Твои менеджеры тебе наверняка потом все расскажут!
— Уговорил, но шпионом буду я сам. Нечего людей от работы отвлекать.
— Ой, — растерялся Павлуша. Кашлянул сдавленно. — А может, не надо? Сереженька, милый, у тебя ведь наверняка работы по самые уши.
— Или так, или никак, — отрезал я, стараясь не смеяться. — Что ты против меня имеешь?
— Против тебя? Я? Ничего!
— Тогда в чем дело?
— Ты — ехидная сволочь, — мрачно сказал Павлуша. — Я тебя боюсь. Ты же от моей конторы камня на камне не оставишь!
— Я буду предельно вежлив, — пообещал я. Он тяжело вздохнул.
— Это еще хуже.
Вариантов у Павлуши особых не было, так что после пяти минут переговоров он сдался, а я потер руки в предвкушении развлечения, наткнулся взглядом на свои пафосные часы, выглядывающие из-под манжеты не менее пафосной рубашки, и понял, что в таком виде мне на собеседовании делать нечего.
Именно это и заставляло меня с самого утра задумчиво торчать посреди гардеробной. Я глотнул кофе, отодвинул стопку Ромкиных футболок, чтобы поставить кружку, и вдруг увидел стоящую за ними коробочку. Это еще что? Ромка от меня что-то прячет?! Я достал ее немедленно. Раскрыл и слегка растерялся: на темном бархате лежала анальная пробка с вделанной в нее золотой цепочкой. Я взял всю эту красоту в руки. Цепь, а не цепочка! Расправил ее и понял, что она надевается на бедра, а хвостом ведет к самой игрушке. Садо-мазо какое-то! Призраки прошлого залетели в мою голову и унеслись в небо. Ромка — не ОН, и не будет меня пытать.
Я задумался, перебирая в руках плоскую цепочку. Зачем ему это? Для кого? Может, осталось с прошлых времен? Я вспомнил Ромкины хочухи по утрам, а также свою не готовую к его напору задницу, и ответ пришел сам — это для меня. Озноб прошил позвоночник от шеи до копчика. Когда-то я был не прочь поиграть с игрушками или позаниматься сексом на троих. Только вот куда меня это привело? Я сложил пробку с цепочкой в коробку и убрал на место. Потом подумаю об этом. Добрался до походной толстовки и куртки, натянул старые джинсы, в которых обычно жарил шашлыки, оставил часы на столике у кровати и поехал в город.