– Ничего, – мрачно отозвался Храмов. – Уезжать побыстрее, благо моя должность не предполагает долгого отсутствия в Березовском.
Я злобно зашипела.
– Может, мне его изнасиловать?
– Цесаревича?
Храмов посмотрел дикими глазами, потом понял, что я шучу, и рассмеялся.
– Ох, Машенька…
– Я не шутила.
Я как раз представляла, как пристаю к цесаревичу, хватаю его за воротник, применяю прием… и дальше все по тексту. Какому?
«Камасутры» начальника.
Залюблю так, что ноги таскать не будешь, гад! Отловлю, вылюблю, выкину… Кто сказал, что бабы не могут мужиков насиловать? Даешь феминизм! И сто пятьдесят оттенков… неважно какого! Все равно – не отвертятся!
Гр-р-р-р-р!
Вот мало мне проблем было, так еще и это?
– А что с покушением?
– Сообщим Романову.
Я снова помянула несчастного ежика. Нет, ну что за жизнь? Не убьют, так вылюбят! И еще неизвестно, что хуже.
Да, цесаревич Василий. Молодой, красивый, при короне в перспективе… стать фавориткой?
Да лучше сразу удавиться! Оно безболезненнее будет! Тут и магия не поможет, прикопают под кустиком и скажут, что он уж сорок лет из меня растет!
Неужели непонятно?
Тут и государственные интересы, и собственные расклады юртов… лезть в это? Пытаться привязать к себе пресыщенного жизнью человека, которому все уже не по разу предлагалось?
Это даже не наивно. Это смешно, глупо и нелепо. И я этим заниматься не буду. У меня свое дело, свои родные, свой ребенок… скоро два будет. И вы хотите, чтобы я…
– А если потребовать осмотра лейб-медика?
Храмов задумался.
– Вы точно беременны, Машенька?
– Уверена.
– Вам может стать плохо на балу.
Я хлопнула в ладоши.
– Сергей Никодимович, вы такой умница!
Ни убавить, ни добавить!
Мне становится плохо на балу, я требую осмотра медика, тот подтверждает, что я того-с… в залете. Цесаревич оказывается не при делах – мне ведь можно все и запретить до родов. А потом и после родов, годика на два или три…
А еще мне нужен свежий воздух. В провинции!
Я потерла руки.
– Обещаю, мне станет плохо практически сразу же.
– Машенька, не переусердствуйте…
– Обещаю. Ёжь твою рожь!
– Что случилось?
– А покушались-то на меня из-за чего? Если чтобы я вам наследника не подарила?
Тут уж настала очередь Храмова задуматься.
– Гришка, конечно, на многое пойдет, но чтобы так?
– Там не только Гришка. Там еще его супруга, дети, семья жены… что – некому?
– Знать бы. Там еще и Демидов…
– Демидову выгодно покушаться на вас, не на меня.
С этим поспорить было сложно. Оставалось ждать Романова.
Убийцу, увы, не поймали. Допросить было некого, а опрос соседей ничего не дал. Да и что тут можно сказать?
А только одно.
Этот человек – не профессионал. Профессионалы таких пошлых ляпов не допускают. В родном мире бы меня три раза пристрелили, и никто не понял – ни откуда стреляли, ни что именно кто-то стрелял…
А тут шума много, пользы мало.
Вывод?
Либо непрофессионал, либо вообще новичок, либо кто-то поскупился, либо меня и не хотели убивать. Напугать, предупредить – это другое. Заставить уехать из столицы как вариант…
Что ж.
Посмотрим после обнародования приятной новости, что и как будет происходить. Кто как среагирует. Кто обидится, кто разозлится…
А если за мной еще придут убийцы…
Лучше пусть это будет в Березовском. Там трупы прятать легче.
В кои-то веки Анна Синютина была счастлива.
Без купюр и дополнений.
Откровенно и бездумно.
А почему нет? Что еще надо для счастья скромной вдове? Да удачно выдать дочку замуж! И уж куда удачнее!
Генерал-губернатор! Лучше него в Березовском партия – только Демидов. И то…
Скажем честно, у Демидова есть один недостаток. Возраст. А у Храмова то же самое – достоинство. Маша прекрасно может остаться молодой вдовой. И мамочку она не бросит. И братиков с сестричкой тоже.
Не та Маша?
Об этом Анна Синютина даже и не задумывалась.
Конечно, это ее дочка! Что она – свою плоть и кровь не узнает? Это у них в крови! Анечка удачно вышла замуж, ее сестра… ладно, ту родители замуж выдали, теперь вот Машенька.
Жаль, Ариночку замуж выдать не удалось, такая партия была хорошая. Но, может, все еще впереди? Машенька наверняка поспособствует, чтобы Ариночка выгодно вышла замуж…
Анна предавалась розовым мечтам, лежа в гамаке во дворе своего дома.
Рядом на столике стояли сладости, время от времени она надкусывала сушку или разворачивала и съедала конфетку… может себе позволить! Имеет право! Сейчас-то ее зять всем обеспечит! Поди, плохо?
Теща генерал-губернатора…
Анна даже зажмурилась от счастья. А когда открыла глаза, рядом с ней стоял мужчина. И она его отлично знала.
Демидов. Сергей Владимирович.
Как он попал во двор?
Ага, а то там попасть сложно? Щеколду откинуть ножом, калитку пнуть… замки и засовы – это от честных людей, вежливое напоминание ворам, что хозяев дома нет. А у Демидова специалистов хватало. В том числе и подобного профиля.
Анна вскочила.
То есть – попыталась.
Вот вводная. Вы дама, за сто килограммов, лежите в гамаке, да рядом еще столик стоит…
Столик чудом не перевернули на Демидова. А сама Анна прочно запуталась в гамаке. Демидов наблюдал за этим с плохо скрытым отвращением. Но… в засуху и из лужи напьешься. Ему нужна была информация, эта корова может ее предоставить.
Осталось – договориться.
Да, судя по всему, Мария Синютина и есть Мария Горская. Но нужны подтверждения, в том числе – документального характера. К примеру…
Умом Демидов обделен не был, два и два он складывал прекрасно.
Если Мария Горская заняла место Марии Синютиной, куда делась последняя? Тут двух вариантов быть не может. Только умерла.
Где может быть тело?
Среди неопознанных. Тогда девушку должны были описать и похоронить за казенный счет. А как иначе? Не держать же тело невесть сколько времени?
В таких случаях хранят прядь волос, чтобы можно было установить родство, но и только. Это и экономнее, чем весь труп держать. Он, извините, место занимает, а еще протухает, гниет, разлагается…
За чей счет хранить будем? Казны? Здесь такого расточительства не понимают.
Где хоронят?
В общей могиле. Есть такие. Копают рвы на краю кладбища, скидывают туда всех бродяг без роду-племени, которых угораздило умереть, потом, когда ров наполняется, его засыпают, ставят один крест на всех, с примерной датой, тут сентябрьский ров, там октябрьский, и копают новый.
Копаться во рву, разыскивая конкретное тело?
Вот еще не хватало! Намного проще позаимствовать образцы волос и сравнить с родственными. Это обошлось Демидову в сущие гроши.
Осталась Анна Синютина.
Можно ли позаимствовать у нее волосы или кровь так, чтобы она об этом не узнала?
Запросто!
Но…
Демидову нужен был свой человек в стане врага. Так что мужчина поклонился толстухе, словно княгине.
– Госпожа…
– Ваше… ваше…. – задохнулась то ли от восторга, то ли от жира толстуха. Закатила глаза, облизала пересохшие от волнения губы, и кто бы знал, каких трудов Демидову стоило не скривиться от отвращения.
– Называйте меня просто – Сергей Владимирович. – Демидов ослепительно улыбнулся и помог жирдяйке выпутаться, стараясь не показать своей брезгливости. – Я хочу поговорить о вашей дочери…
Игорь Никодимович Романов занимался странным делом.
Он – музицировал.
Пальцы скользили по клавишам старого рояля. Едва касались, взмывали вверх, обрушивались всей тяжестью – и вновь становились легче пуха.
Не вяжется с образом сурового главы охранки?
А и неважно. Ему – неважно, главное, что музыка прекрасно приводила мозги в порядок. А Романову это очень требовалось после разговоров с княжной Горской. То есть, простите, уже с госпожой Храмовой.
Полученная им информация сильно меняла картину мира.
Милонег…
Да кто бы обращал внимание на паршивого… ладно, пусть даже красивого гвардейца? Кто он вообще такой? Таких на пятачок пучок в базарный день, на развес по лавкам!
Красота?
Так через одного. Есть деньги, есть статус, будет и магия. Уж косметическая – точно.
Магия? Да у Милонега той магии был огрызок счастья! В юртах таких тоже полно, и цена им невысока.
Умение охмурять женщин?
Да, с этим сложнее всего. Но… Вот на кой черт держат этих мамок-нянек-гувернанток, если каждый смазливый проходимец…
У Игоря Никодимовича было две дочери, и его гнев был вполне оправдан. Сегодня же стоит заняться… мало ли что? Мало ли кто?
Дневник княжны Горской лежал на рояле вместо нот. Никодимов не переворачивал странички, он размышлял. Слишком мало он знал про Милонега, чтобы делать выводы. А вот поискать еще таких же «подсадных красавчиков» стоило. Ох как стоило.
Сам Романов подстраховался бы, почему он думает о противнике плохо?
Итак, девушки и красавцы – раз.
Артефакты – два.
Милонег – три.
Уже есть где копать. И Романов с удовольствием во всем этом покопается. А еще есть княжна Горская. Второе покушение за два дня – уметь надо. Интересно, кому она так мешает?
Обязательно разберемся!
Романов еще раз пробежал пальцами по клавишам и медленно опустил крышку рояля. Работа…
Какое же замечательное слово, если она – любимая.
Глава 4
Прощай, Москва, у нас свои печали…
Четыре дня я просидела дома.
А куда мне было ходить? И главное – зачем?
Модистка приехала на дом, платье мы обсудили, куафер тоже обещал приехать на дом. Украшения мне Храмов подарил, шикарные сапфиры в золоте, а еще супруг мне достал то, что ценнее всяких побрякушек.
Книги!
Да, вот это у меня и раньше было. Мужчины мне никогда не дарили драгоценности, понимая, что счастливого визга не будет. А вот справочники могли его вызвать, равно как и прилив благодарности. И не надо думать про дешевых девушек! Вы знаете, сколько может стоить качественный справочник? Ей-ей, иные золотые побрякушки по весу дешевле выйдут!
Так что я сидела и читала про магию земли. С огромным удовольствием. Разбиралась в основных принципах построения заклинаний. Что самое смешное, больше всего учебник по магии земли был похож на смесь трех наук.
Агрохимия, ботаника и геометрия.
Откуда последняя?
А вот оттуда. Заклинание надо не просто произнести, его надо составить, рассчитать, начертить схему – видимо, это одна из причин, по которой женщин считают неспособными к магии. Кто ж дамам высшую математику преподает?
А для меня, изучавшей в школе и геометрию, и тригонометрию, и даже интегралы поймавшей за хвост, все эти «сложные» формулы были детскими игрушками.
Арина с ужасом смотрела на учебники, но даже прикоснуться лишний раз не решалась.
Я задумалась об изобретении транспортира. А еще логарифмической линейки. Это очень полезное приспособление, кто пользовался, тот помнит. И я решила посоветоваться с Храмовым.
Сергей Никодимович заинтересовался.
Как оказалось, своего Маннгейма здесь не родилось, а если и появлялся кто-то, то быстро сливался. Другой мир, другое мышление. Деламейн и Биссакер были, и даже что-то запатентовали, но широкого распространения их линейки не получили.[6] А моя…
Тот, кто считал с ее помощью логарифмы, никогда не забудет ни вид линейки, ни какие там деления. Это не калькулятор, где ты в кнопочки тыкаешь, и черт его знает, что в электронных мозгах происходит. Мы за подобную «технику» мигом вылетали из класса и получали двойку в журнал. Математичка у нас была… брр!
С другой стороны, сколько лет после школы прошло, а линейку я помню от и до. И основные формулы интегралов напишу, и производные, и логарифмы…
Еще и посчитаю.
Вопрос у меня к Храмову возник уже на второй день, мужчина подумал – и вызвал ко мне сначала ювелира, чтобы тот воплотил мои мечты в реальность, а потом и специалиста из патентного бюро.
Описание, обоснование, несколько примеров…
Остальное?
Остальное сделают деньги. Патент будет оформлен на имя Марии Ивановны Храмовой и будет приносить мне доход. Большой?
Да кто ж его знает!
Сколько у нас тех линеек продавалось до изобретения калькуляторов! А ручка с таблицей умножения? А идея-то примитивная, а как полезно?
А еще штангенциркуль. И обязательно – с нониусом.
На большее я замахиваться не стала, а вот эти три вещи подробно нарисовала ювелиру. Уж не знаю, сколько ему заплатил Храмов, но все было у меня в день бала. Почти такое же, как дома, только сделано из серебра. Ну да ладно, в массовое производство все равно из других материалов пойдет, а мне можно и такие.
Не так уж часто я ими пользоваться буду.
Кстати – кто додумается, неплохо заработает. Можно ведь и элитные штангенциркули делать, с инкрустациями, и логарифмические линейки с брюликами… Все можно.
Это я и изложила Храмову.
Сергей Никодимович пообещал позаботиться о хорошей идее.
– Вы очень выгодная супруга, Машенька.
– Надеюсь. А… пока не забыла! Отец отдал приданое?
– Меньше, чем стоило бы, но отдал, – кивнул Храмов. – Вот, возьмите.
Банковская книжка, номер счета, сумма на счете.
– Что это?
– Я не оформлял вдовью долю юридически, я просто положил ваше приданое в банк, а доступ будет только у вас.
Я кивнула.
В чем-то это и правильно.
Портили жизнь только две вещи. До конца не смывшаяся краска с волос – и постоянные букеты от цесаревича.
Свин коронованный, ты что, на другую бабу запасть не мог? Вот и еще один букет с утра. Роскошные розовые розы, громадная корзина. Ёжь твою рожь!
– Вынеси в гостиную, – попросила я Арину.
– Маша, тут не только букет.
– А что еще?
– Вот, смотри.
Перед моим носом покачнулся бархатный мешочек.
– И что там? Ты посмотрела?
– Ага…
– И?
Особого интереса я не испытывала. Что бы ни было – мне ничего не нужно.
– Вот!
Вот – оказался браслет. Красивый…
Изящные чеканные звенья из золота, тонкая работа, гравировка в виде роз…
– Отдай Сергею Никодимовичу, пусть отправит обратно, – распорядилась я.
– А ты не хочешь его себе оставить?
– Зачем?
– Ну… я бы оставила.
Я посмотрела на сестричку.
– Арина, а ничего, что за него потом благодарность потребуют?
– От бабы не убудет.
У меня слов не нашлось.
– Арина. Отнеси. Это. Сергею Никодимовичу.
– Сама не хочешь, мне оставь. В приданое.
– Приданое я тебе и так дам, не обижу. Ариш, не стоит принимать подарки абы от кого, ты за них потом втрое заплатишь!
– Тебе легко говорить, у тебя и так все есть.
Я демонстративно оглядела себя.
– Что у меня есть? Что есть такого, чего нет у тебя? Реквизит?
– Рек… чего?
– Мне надо одеваться и выглядеть определенным образом. И то я не слишком стараюсь. Сама видишь.
Арина выразительно скривилась.
Все верно. Простое домашнее платье, никаких украшений. Только сережки в ушах и обручальное кольцо на пальце. У Арины тоже серьги в ушах есть, кстати. Простые, золотые, без камней. Но тут закон строг.
Крестьяне, мещане, чины до восьмого класса не имеют права носить никакие камни. Покупать – могут, продавать могут, в конце концов, это всегда выгодное вложение денег. А вот носить – нельзя.
Начиная с восьмого класса можно носить полудрагоценные камни.
Потомственные дворяне имеют право носить драгоценности, на здоровье. Любые, с любыми камнями. Исключение лишь одно – красный алмаз. Вот его можно носить только правителям, но учитывая, как их мало в мире (и королей, и алмазов, последних даже и меньше)…
Браслет был без камней. Но тонкость работы, изящество, аккуратность звеньев и гравировки… нет, это не стандартный ширпотреб.