— Вас ждали только к новому году, — сказала госпожа Бонита, чеканя каждое слово.
— Матушка настоятельница посчитала, что не стоит медлить с помощью, — ответила я, вежливо улыбнувшись. — Я всё умею, госпожа де Синд. Шью, вышиваю, неплохо готовлю…
— Это всё замечательно, — произнесла она с таким кислым видом, что сразу стало понятно, что вовсе это не замечательно, — но портниха нам ни к чему. Мой брат в состоянии купить нам одежду.
Купить одежду?.. Я чего-то не поняла. Все мои знакомые аристократы никогда не покупали одежду. Они заказывали ее на пошив у модисток. Но, может, именно это и имела в виду госпожа де Синд? Только выразилась недостаточно точно. И здесь ещё есть брат?..
— С вашего позволения, я буду заниматься той работой, которую вы мне поручите, — сказала я, всеми силами стараясь сохранить дружелюбный вид. — Если у вас шесть детей, то я могу присматривать за младшими и…
Я не поняла, что сказала не так, потому что госпожа де Синд вдруг побагровела, глаза ее вспыхнули и метнули молнии, а сама она со стуком захлопнула книгу.
— Как вы смеете… — начала она дрожащим от негодования голосом. — Вы, дерзкая девчонка!..
Она не договорила, потому что снизу вдруг раздался истошный детский вопль. Я вздрогнула и уронила сундучок, а госпожа де Синд вскрикнула, хватаясь за сердце.
Тихий дом сразу ожил — захлопали двери, по лестнице застучали башмаки, кто-то испуганно и взволнованно заговорил в коридоре, но всё перекрыли грохот, а потом — брань Джоджо, которая призывала на чью-то голову все кары мира.
— Откройте дверь! — велела госпожа де Синд, и я не без колебаний открыла двери, выглянув в коридор.
Меня чуть не сшибла с ног юная особа, которая ворвалась в комнату подобно буре. Она была в домашнем платье, с накрученными на папильотки светлыми локонами, и гневно затопала ногами.
— Тётя! — возмущенно начала она. — Это уже слишком!.. Скажи этому Эйбелу!..
— Ванесса, что за вид?! — возмутилась хозяйка, не слушая её причитаний. — Что это у тебя на голове?! Разве ты забыла, что в Писании сказано: женщина не должна украшать себя плетением волос! Немедленно сними эту гадость!
— Но, тётушка… — девушка схватилась за голову, а потом с досадой пробормотала: — Конечно, сейчас самое время об этом поговорить.
— Без возражений! — приказала госпожа де Синд и пустилась в унылые нравоучения: — Разве ты не знаешь, что те легкомысленные девицы, которые слишком заняты своей внешностью…
Брань Джоджо внизу не стихала, и я, воспользовавшись тем, что на меня никто не обращал внимания, сунула сундучок под мышку, выскользнула из комнаты в коридор, спустилась по лестнице и заглянула в кухню, которая находилась слева от входа.
В кухне, в дыму и чаду, металась Джоджо, пытаясь ударить полотенцем парня, который хохотал во все горло, удирая от нее вокруг стола.
Маленькая девочка, стоявшая у очага, невозмутимо смотрела на эту картину, усмехаясь совсем не по-детски, а на полу, возле открытого чулана прыщавый лохматый подросток пытался справиться с бьющимся в истерике мальчиком лет семи. Ребёнок захлебывался рыданиями и сучил ногами, а подросток, ругаясь сквозь зубы, прижимал его к полу, перехватив руки.
Что тут происходит?..
Я поставила сундучок в угол, решительно отодвинула девочку в сторону, и плеснула воды в котелок, где пыхтело овощное рагу, уже готовясь подгореть. Потом вооружилась каминными щипцами и передвинула котелок в сторону — на менее жаркое место.
— Ты кто? — спросила девочка требовательно, но я не ответила.
Джоджо догнала парня и теперь лупила его по спине и голове полотенцем, а он изнемогал от хохота, отбиваясь от рассерженной служанки. Я не стала любоваться на эту картину и опустилась на колени рядом с мальчиком, бьющимся в припадке.
— Что с ним? — спросила я, перехватывая руки ребенка, которыми он молотил, как ветряная мельница.
— Да он — тронутый! — в сердцах рявкнул подросток. — Ему где-то почудились чердачные тролли — и вот!.. — тут он посмотрел на меня из-под растрепанной челки и спросил грубо, и басом: — А вы кто такая?
— Новая служанка, — коротко ответила я, поднимая плачущего мальчика с пола и прижимая к себе. Ребёнок был тонкий, как лист бумаги, и такой же лёгкий — совсем ничего не весил. Я прижала его голову к своей груди, и зашептала ему на ухо, стараясь говорить спокойно и ласково, хотя в таком вертепе это удалось с трудом: — Всё хорошо, чердачные тролли убежали. Они любят тишину, а здесь столько шума, что мы даже чаек перекричали.
Я нашептывала мальчику слова утешения, пока он не перестал плакать. Теперь он прижимался ко мне и судорожно всхлипывал, дрожа всем телом. Хохочущий парень вырвался от разгневанной Джоджо и умчался из кухни быстрее оленя, служанка швырнула ему вслед полотенце и… стало тихо. Только наверху госпожа де Синд отчитывала Ванессу за папильотки, вспоминая все случаи из Писания, когда красавицы губили своим кокетством не только себя, но и целые города, и страны.
— Ну всё, Логану опять влетит, — со злорадством заявила девочка, заложив руки за спину. — Когда тётя узнает, что он спустился…
— Зачем ты полез в чулан? — сердито спросил подросток и сдул со лба непокорную прядку. — Что ты там забыл, Логан?!
— Рагу! — вспомнила Джоджо и бросилась к огню.
Она увидела передвинутый котелок, помешала варево длинной ложкой и посмотрела на меня с благодарностью, хотя ничего и не сказала.
— Давайте не будем ругать Логана, — предложила я мягко. — Ему и так досталось, судя по всему. Что произошло?
— Это всё мастер Эйбел, — буркнула Джоджо, поднимая с пола полотенце. — Ну влетит ему, когда хозяин вернется!
— Влетит Рэйбелу и Логану, — глубокомысленно изрекла девочка.
Она как-то незаметно поменяла имя Эйбел на Рэйбел, сделав из «пастуха» — «разбойника». Это было по-настоящему забавно, и больше подходило парню, сбежавшему от гнева служанки.
— Черити, помолчи, — посоветовала Джоджо. — И зови всех ужинать.
— Жаль, что эта бурда не сгорела, — заявила девочка и не двинулась с места. — Тогда мы бы получили хлеб с джемом. Хоть что-то съедобное.
— Черити! — шикнули на неё одновременно Джоджо и подросток.
Не выпуская из объятий мальчика, который до сих пор дрожал, как осиновый лист на ветру, я посмотрела на маленькую Черити, которая со спокойным видом выдавала такие странные для ее возраста замечания. Её круглое хорошенькое, как у куклы, личико в обрамлении темно-русых кудряшек ничего не выражало. На вид ей было лет десять, но смущал необыкновенно серьезный взгляд.
— Позови всех к столу, — повторила Джоджо.
Черити пожала плечами и отправилась вон из кухни танцующей походкой.
— Спасибо, что спасли рагу, — сказала тогда служанка, снимая котелок с огня. — Если бы ужин сгорел, госпожа Бонита была бы недовольна.
— Лучше бы оно и правда сгорело, — заявил подросток, поднимаясь на ноги. — Черити права — на эту репу уже смотреть невозможно!
Я подумала, что он похож на кузнечика — с длинными руками и ногами, нескладный, угловатый — казалось, он весь состоит из ломаных линий.
— Шли бы вы, мастер Нейтон, в столовую, — с раздражением ответила Джоджо. — Приготовление еды — не мужского ума дело.
— Ха! — «мастер Нейтон» мотнул головой, отбрасывая прядь волос с глаз. — Так это называется едой? Спасибо, просветила!
— Идите уже, — подсказала служанка, и мастер Нейтон гордо удалился.
Его башмаки дробно протопали по ступеням, аккомпанируя дребезжащему голосу госпожи де Синд. Судя по тому, что до моего слуха долетали слова «ад», «кара» и «возмездие», хозяйка дома всё ещё проводила воспитательные мероприятия.
— Вы из монастыря? — нелюбезно поинтересовалась Джоджо. — Элизабет Белл?
— Да, сударыня, — ответила я с готовностью и добавила: — Может, стоит вызвать врача для мальчика? Что произошло? Он упал или поранился? Что у тебя болит, малыш? — спросила я у Логана, но он молчал, уткнувшись в меня лицом.
— Не надо врача, — ворчливо отозвалась служанка, доставая супницу и вываливая в нее рагу — крайне неаппетитное на вид и по запаху больше походившее на варево для поросят. — Ничего с ним не случилось. Просто мастеру Эйбелу захотелось пошутить, и он поставил в чулан чучело. Чтобы я пошла и наткнулась в темноте. А Логан зачем-то туда полез — вот и напугался. Всё-то ему чудища мерещатся.
— Мы бы с вами тоже испугалась, — заметила я. — Жестокая шутка. Можно попросить у вас воды?
— Пить захотели? — служанка зачерпнула деревянной кружкой воды из ведра и протянула мне. — Пейте. У нас хорошая вода, из родника. Не дождевая. Господин де Синд покупает каждый день по бочке.
— Благодарю, — я взяла кружку и легонько похлопала Логана по спине. — Попей, малыш. Сразу станет легче.
Он оторвался на меня и схватился за кружку. Жадно напился, а потом встал, отряхивая поношенную курточку и поправляя застиранный воротничок, избегая смотреть на нас.
Джоджо хмуро наблюдала за нами, но потом смягчилась и сунула мальчику хлебную корку:
— А теперь — быстро наверх, Логан. И немедленно спать.
Мальчик взял хлеб и поплелся к выходу, так и не проронив ни слова.
— Спать ещё рано, — напомнила я служанке. — Дети собирались ужинать.
— Логан не ужинает со всеми, — отрезала она, выкладывая на поднос ложки, толстые ломти серого хлеба, выставляя мисочку с квашеной капустой и редькой, политой постным маслом. — В этом доме свои правила, барышня.
— Зовите меня Элизабет, — попросила я мягко, чтобы не сердить ее.
— Не буду я вас никак звать, — она добавила к угощению очищенных луковиц — белых и полупрозрачных, как жемчужины. — Если останетесь, госпожа Бонита решит, как вас называть. У нее плохая память, а Элизабет — это слишком длинное имя для служанки.
Она взяла поднос и понесла его наверх, тяжело и неловко ступая. Я не стала предлагать помощь. Всё верно — меня ещё не наняли, и, судя по всему, я не очень-то понравилась хозяйке.
Поднявшись с пола, я сняла пальто и сложила его на скамейку у входа, а выпрямившись, чуть не вскрикнула — из полутьмы коридора на меня внимательно смотрели две пары глаз.
Я шарахнулась, и сразу раздалось хихиканье, а потом от стены бесшумно, словно бесплотные призраки, отделились две тени — двое детей немного постарше Черити. Они были совершенно одинаковые — бледные, длиннолицые, с непокорными перепутанными локонами до плеч, в одинаковых темных курточках, но на одном ребёнке красовалась бумазейная юбка, едва закрывавшая икры, а у второго были короткие шерстяные штанишки с заплатами на коленях и возле карманов.
Воспользовавшись моим замешательством, дети прошмыгнули в кухню, схватили по ломтю хлеба со стола, запустили руки в мешок, стоявший возле стены, и так же бесшумно исчезли в коридоре.
Что-то стукнуло по деревянным половицам, и я увидела, как покатился под стол лещинный орешек.
Вот так-так. Эти двое украли хлеб и орехи, и я оказалась почти соучастницей. Занятный дом. Но сколько же тут детей? Я быстро пересчитала в уме: хохочущий парень, девица в папильотках — Ванесса, нескладный подросток — мастер Нейтон, двое близнецов, невозмутимая Черити и худышка Логан. Всего семь.
Судя по всему, старший — тот самый Эйбел-Рэйбел. Он был темноволосым и смуглым, и внешностью и манерами больше походил на какого-нибудь моряка, чем на сына аристократа. Впрочем, и аристократы бывают разными. Например, мой бывший муж…
Нет, я не собираюсь вспоминать о прежней жизни. Она была — и прошла.
Но детей — семь, а лодочник говорил про шестерых. Кто-то лишний?
— Эй, барышня! — позвала Джоджо сверху, перегнувшись через перила. — Госпожа Бонита зовет вас. Оставьте вещи в кухне и поднимайтесь.
Официальное представление… Я быстренько поправила чепец и одернула кофту. Вид у меня был помятый, но это можно списать на долгую дорогу…
— Эй, барышня? — Джоджо начала терять терпение.
— Иду, сударыня, — я почти на ощупь поднялась по лестнице, спотыкаясь на каждой ступеньке.
— Господин де Синд тоже ужинает? — спросила я, спеша за служанкой, которая повела меня вдоль резных перил второго этажа.
— Хозяин уехал по делам.
— Ясно, — сказала я коротко.
Знаем, какими делами занят господин Контрабандист. Но мне это безразлично. Я желаю только спрятаться. И лучше прятаться там, где тихо, тепло и хорошо кормят. Хм… Хорошо?
Насчет последнего пункта я особенно засомневалась, когда вошла в столовую — освещенную лучше, чем комната госпожи де Синд, но все теми же светильниками на дешевом рыбьем жиру. Длинный стол, за которым сидели госпожа Бонита во главе и шесть детей — мальчики с одной стороны, девочки с другой — казался пустым. Похоже, никто не притронулся к овощному рагу — ложки вяло ковыряли темную липкую массу, Черити грызла хлеб, но под строгим взглядом госпожи Бониты поспешно засунула последний кусочек в рот и не потянулась за другим. Конечно, сейчас пост, поэтому угощение — более чем скромное, но ведь на берегу моря можно поститься гораздо веселее. Здесь достаточно рыбы, креветок, крабов…
Джоджо не пошла за мной, и я переступила порог одна, чинно сложив руки на животе, как и положено почтительной служанке. Все сразу уставились на меня, и Черити немедленно этим воспользовалась — схватила ломоть хлеба и сунула в карман.
Я смело и с улыбкой встретила взгляды семейства. Госпожа Бонита и юная Ванесса смотрят недовольно, Эйбел и мастер Нейтон — с интересом… Пожалуй, даже с чрезмерным интересом… Черити — явно скучает… Близнецы… близнецы хитро поглядывают то на меня, то друг на друга и обменивались какими-то странными знаками, по особому шевеля пальцами. Может, дети — глухонемые?..
— Это — служанка, которую прислали по рекомендательному письму, дети, — чопорно объявила госпожа Бонита.
Она хотела ещё что-то сказать, но её перебила Ванесса.
— Служанка? — фыркнула девица и скорчила капризную гримаску. — Не знаю, тётушка… Она больше похожа на куртизанку.
— Ванесса! Откуда такие слова! — ахнула шокированная госпожа Бонита, а старший отпрыск семейства де Синд расхохотался до слёз.
Я переждала, пока стихнут смех и возмущения хозяйки дома, а потом сочла нужным пояснить:
— Меня прислали из монастыря. Это — гарантия моей честности.
Оставалось надеяться, что небеса простят меня за маленькую ложь, но на Ванессу мои слова не произвели впечатления.
— Из монастыря? Если только из мужского, — заявила она. — Да вы взгляните на неё! Она такая же монахиня, как я — принцесса.
— Я не монахиня, — спокойно возразила я. — Просто воспитывалась при монастыре. Обета я не давала. Пока.
— О, можно подумать… — начала Ванесса, но госпожа Бонита прикрикнула на неё.
— Помолчи хоть немного, Ванесса! — поправив очки, хозяйка дома обратилась ко мне. — Моего брата сейчас нет дома…
Брата! И вот почему дети называют её «тётушкой». Я попала впросак, приняв даму-грифа за жену господина де Синда. Но тогда… детей — шесть, а Ванесса — молодая хозяйка? Просто всем заправляет строгая тётя…
— …когда Тодеу вернётся, мы решим, как быть с вами, — продолжала госпожа Бонита, грозно поблескивая стёклами очков. — Можете приступить к своим обязанностям, Джоджо всё вам объяснит. Будете находиться в её распоряжении.
Тодеу. Вот как зовут хозяина дома. Не слишком приятное имя, означающее смерть. Но оно ему подходит, надо признать.
— Благодарю, сударыня, — сказала я, сделав книксен.
Старший отпрыск семейства снова хохотнул и прищурился, разглядывая меня ещё внимательнее тётушки. Мысленно я посоветовала себе быть с ним настороже. Впрочем, и второй сынок — мастер Нейтон — смотрел с не меньшим интересом.
— Пока живёте в этом доме, — важно говорила госпожа Бонита — словно читала статью из модного журнала, — вас будут называть Лилибет. Мне так удобнее, — она повысила голос, потому что я собиралась возразить. — Теперь вы свободны. Джоджо всё вам покажет, спать будете в комнате возле ванной. Заодно станете топить печь по утрам. Можете идти.