— Нет, что вы! Очень вкусно, — Джоджо доедала уже вторую меренгу. — И кто бы мог подумать, что это — из воды, в которой варился нут! А я всегда выливала её…
— Раз господин де Синд нашёл мою стряпню сносной, — я подмигнула ей, и Джоджо неожиданно хихикнула, чуть не захлебнувшись чаем, — давайте решим, что приготовим завтра. На завтрак можно подать овсяную кашу на ореховом молоке, и напечем заварных постных пирожков — можно с рыбой, можно с тушеной капустой, или просто посыпанные сахаром. Можно купить креветок — они такие дешевые, что просто смешно! — и зажарить их с чесноком…
Джоджо слушала меня, приоткрыв рот, будто я рассказывала ей новогоднюю сказку, но когда я заговорила про покупки, помрачнела.
— Продукты заказывает госпожа Бонита, — сказала она. — Сомневаюсь, что креветки есть в её списке.
— Тогда обойдёмся тем, что есть, — бодро произнесла я. — Что у нас есть?
Служанка с готовностью начала перечислять продукты, но остановилась на полуслове, глядя поверх моей головы.
Я медленно оглянулась, ожидая всего, чего угодно — от очередной каверзы Эйбела-Рэйбела до появления королевских гвардейцев. Но это был всего лишь хозяин дома — господин де Синд стоял на пороге кухни и… держал в руке кожаный кошелек.
— Добрый вечер, — пробормотала Джоджо и вскочила, я тоже встала, потому что прислуге не полагается сидеть, когда входит хозяин.
— Ужинайте, — разрешил господин де Синд необыкновенно добродушно. — Я услышал часть вашего разговора, сударыни, и принёс вот это… — он положил кошелёк на стол, и в нём глухо звякнули монеты. — Здесь пятьдесят солидов. Завтра вы пойдете на рынок, Элизабет, и купите всё, что посчитаете нужным. Всё, что вам понадобится в кухне.
Пятьдесят солидов?!. Боюсь, в тот момент я перестала что-либо понимать. Да это — целое состояние. Сегодня он уже предложил мне месячную плату, чтобы я ушла из его дома, а сейчас спокойно передает пятьдесят золотых, чтобы я купила еду. На пятьдесят золотых можно нанять экипаж и отправиться в другое королевство, останавливаясь в самых шикарных гостевых домах…
— Очень щедро с вашей стороны… — начала я.
— А как же госпожа Бонита? — выпалила Джоджо.
— Я решил поручить эту миссию нашей новой служанке, — де Синд смотрел на меня, и меня всё больше терзали подозрения, что подобная щедрость неспроста.
— Такая большая сумма… — опять начала я.
— Купите всё лучшее, — перебил меня на этот раз сам хозяин. — Завтра прямо с утра отправляйтесь на рынок, — и он пододвинул кошелек ко мне поближе.
— Кто пойдет со мной? — спросила я, не спеша брать деньги.
— Зачем вам сопровождающие? — удивился де Синд.
И снова что-то тревожное зашевелилось в моей душе. Мне показалось, или он удивился как-то… фаольшиво? Может, хочет, чтобы я взяла деньги, а потом меня обвинят в краже?.. Чтобы точно избавиться?.. Но если меня поймают, я ведь наверняка расскажу о контрабанде… Или он думает, что воровке никто не поверит?
— Мне написать расписку, что я взяла у вас такую сумму? — спросила я, не зная, что предпринять и как поступить.
— Нет. Зачем? — он пожал плечами. — Если боитесь, давайте я напишу вам расписку, что передал вам эти деньги и не имею никаких претензий.
Это было ещё удивительнее.
— Нет. Зачем? — ухитрилась выдавить я. — Если вам угодно, господин де Синд, я сделаю покупки и предоставлю вам полный отчет по тратам. Но лучше бы со мной пошел кто-то, кто знает город… Джоджо или Ванесса, например…
— Завтра они заняты, — спокойно ответил он. — А вы как раз свободны. Доброго вечера и ночи, сударыни.
Он вышел, а мы с Джоджо рухнули на табуретки, уставившись на кошелек.
Джоджо не выдержала первой и распустила вязки.
— Настоящие золотые! — прошептала она. — Силы небесные! С чего бы это хозяина хватил припадок доброты?
Я бы тоже не отказалась это узнать. А Джоджо болтала, не умолкая:
— Но это к лучшему! Наверное, ему очень понравилась ваша готовка, что он решил расщедриться! И это правильно. Я давно говорила, что нельзя держать детей на постной воде.
В подтверждение своим словам, она несколько раз энергично ударила ладонью о ладонь.
— В первую очередь надо купить рыбу, — Джоджо принялась загибать пальцы, уже фантазируя о завтрашних покупках, — и белой муки — раз мы решили печь пирожки. И ещё нужны мёд и патока…
Я оставила Джоджо радоваться завтрашним покупкам и ушла к себе, сославшись на усталость. Деньги я хотела положить в кухне, но служанка почти насильно впихнула мне кошелёк.
— Вы с ума сошли?! — изумилась она. — Оставлять их без присмотра? Забирайте и положите под подушку, чтобы не потерять.
Разумеется, прятать кошелек в постели я не стала — положила на подоконник, на видное место. Мне не хотелось даже думать, что де Синд затеял со мной какую-то подлую игру. Ведь мне сразу показалось, что подлости — не в его характере…
— Кис-кис, — со вздохом позвала я кошку, которой принесла рыбный разваренный хвостик. Если рыжая привереда не ела сырую рыбу, может, не откажется от варёной?
Ответом мне была тишина.
— Кис-кис-кис! — снова позвала я и заглянула под кровать и за сундук.
Пусто. Кошка каким-то таинственным образом исчезла из закрытой комнаты.
Я села на постель, раздумывая о странных происшествиях, что случились сегодня в этом доме, но в голове звучал только вкрадчивый, рокочущий голос: «Так на кого же я похож, Элизабет?».
Глава 6
Утром, когда после завтрака я отправилась на рынок, на втором этаже разыгралась настоящая драма. Стенания и причитания госпожи Бониты были слышны даже в прихожей, где я надевала пальто, застегивая его на все пуговицы, потому что начиналась самая настоящая метель — ветер усиливался, снежинки испуганно метались, бросались на окна и на каждого, кто осмеливался выходить в такую погоду из дома.
Я видела, как отправились в контору Эйбел и Нейтон — оба приподняв воротники своих курток, надвигая шапки на глаза. Теперь выйти из дома предстояло мне, но я медлила, слушая, как госпожа Бонита умоляет брата не доверять мне деньги.
— Ты её совсем не знаешь, Тодо, — увещевала она. — Да, настоятельница просит за неё, но и монахини могут ошибаться! В крайнем случае, дай ей с десяток серебром…
— Кстати, ты нашла письмо? — раздался рокочущий голос господина Льва, и я вздрогнула.
Конечно же, сестра рассказала ему про письмо, пыталась его найти, а письмо-то исчезло…
— Завалилось куда-то, — плаксиво протянула госпожа Бонита. — Я была уверена, что оставила его на столе…
— Вот иди и поищи, — посоветовал ей де Синд. — А со своими деньгами я как-нибудь разберусь сам.
На лестнице раздались шаги, и я запоздало заметалась, бросившись надевать башмаки, уже не успевая убежать.
Де Синд заметил меня и подошёл. Я выпрямилась и сделала книксен, успев натянуть башмак только на одну ногу.
Хозяин дома поглядел на мои тонкие чулки и сказал:
— Купите себе сапоги и вязаные носки, Элизабет. Да и шапка не помешает. В Монтрозе зимы суровые, а тут ещё влажность от моря и постоянный ветер. Берегите себя.
— Вы дали мне деньги на еду, — напомнила я, чувствуя себя неловко под пристальным взглядом.
И зачем он так меня рассматривает? Просто впился глазами. Будто навсегда прощается с любовью всей жизни. Боже, что за мысли? Миэль, приди в себя… Приди в себя…
— Я сказал вам купить всё необходимое, — напомнил де Синд и улыбнулся.
Но улыбка получилась невесёлой, как будто он сожалел о чём-то. О деньгах, которыми решил рискнуть? Сделал глупость, а теперь из упрямства не хочет этого признавать?
— Не волнуйтесь, — сказала я, — и успокойте госпожу. Я не собираюсь обворовывать вашу семью. Но я считаю, что детям надо хорошо питаться. И пост может быть для них смягчен, хотя бы для младших. У детей слишком мало грехов, чтобы подвергать их такому жёсткому очищению. Если переживаете за деньги — предложите госпоже Боните пойти со мной
— Вот ещё! — послышалось со второго этажа. — Я полагаю ниже своего достоинства ходить по злачным местам!
Дама беззастенчиво подсушивала нас, но я промолчала, предоставив де Синду самому разбираться с сестрой.
— Не волнуюсь. Совсем, — он словно не слышал возмущенного брюзжания госпожи Бониты и смотрел на меня, смотрел…
— Тогда я пойду? — спросила я, испытывая неловкость и от его взгляда, и от его слов.
— Всего доброго, — произнёс он и после паузы добавил: — Элизабет. Всего вам доброго.
Я вышла из дома, испытывая двоякое чувство. Господин Тодеу де Синд, конечно, очень привлекательный мужчина, и просто странно, как это он вдовел семь лет, и ни одна красотка его не окрутила, пусть и с детьми… Но с другой стороны — он какой-то тронутый. Роскошь развращает, простая еда, простая одежда… А потом — возьми, девица, которую я вижу впервые в жизни, кошелек с золотыми.
Может, господин настолько наивен и доверчив, что все — в том числе и его сестра — беззастенчиво тянут из него деньги? А может, это была плата за моё молчание? Как настоящей шантажистке…
Размышляя об этом, я первым делом направилась в трактир мамаши Пуляр.
Пятьдесят золотых оттягивали мой карман и жгли ладонь, когда я поглаживала мягкую кожу кошелька. На эти деньги я могла бы… могла бы уехать сегодня же… И спрятаться дальше, чем мой родной город. Я могла бы купить новые документы, одеться под стать принцессе крови, возможно, вложить определённую сумму в какое-нибудь дело — даже в то же мореходство, чтобы получать проценты и жить безбедно до самой старости…
Но я тут же укорила себя за подобные фантазии. Нет, Миэль, ты не можешь украсть у сирот. За такие преступления сами небеса требуют отмщения. Да даже если бы и не требовали, и если бы ты точно знала, что подобная кража сойдет тебе с рук — разве у тебя хватило совести присвоить эти золотые?..
Может, де Синд нарочно решил проверить мою честность?
Вот и докажем ему, что мне можно доверять.
Трактирщица узнала меня и встретила даже с любезностью:
— Вы устроились? — спросила она. — А ваши вещи так и не привезли.
— Всё в порядке, — заверила я её. — Я встретила экипаж по дороге, Так что ваша помощь не понадобилась.
— Хотите, чтобы я вернула деньги? — мгновенно насторожилась она.
— Нет, что вы. Это — благодарность за помощь, — сказала я, чем немедленно расположила её к себе ещё больше. — Мне бы хотелось купить у вас три пинты светлого пива, сударыня. Самого лучшего пива, чтобы без кислинки.
— Три пинты для такой нежной барышни? — она вскинула брови, но сразу же взяла кувшин.
— Это для хозяйственных нужд, — с улыбкой пояснила я.
— А, конечно, — мамаша Пуляр кивнула, но я догадалась, что она ничего не поняла.
Кувшин с пивом был завязан на горловине чистой тряпицей, установлен на низкие саночки и отправлен с мальчишкой-посыльным в дом де Синдов, а я, выспросила у трактирщицы, где лучше покупать рыбу и прочее, и узнала, где в городе находится почтовое отделение.
Только отправив письмо в монастырь, я вздохнула спокойно. Теперь можно было не опасаться, что меня рассекретят.
Следующие два часа я была занята тем, что выбирала товар, торговалась, снова выбирала и снова торговалась. За несколько грошенов я наняла извозчика и нагрузила его сани кетой, креветками, постным сахаром с апельсинами, свёклой, изюмом и миндальными орехами — всеми теми полезностями и вкусностями, что можно и нужно было есть в пост. В сани был отправлен копчёный угорь — вкуснейшая добавка для зимних похлёбок и густой овсяной каши. А в соседях у него оказался огромный морской окунь, с замёрзшими, словно стеклянными, плавниками. Купила я и приправ, чтобы еда не казалась пресной, и несколько стручков ванили, чтобы ароматизировать десерты из орехового молока.
Некоторые торговцы смотрели на меня с подозрением, когда я расплачивалась золотом, вытаскивая кошелек из-за пазухи поношенного пальто на рыбьем меху. Некоторые спрашивали — кто я такая, потому что никогда раньше не видели.
Чтобы не привлекать к себе излишнего внимания, я небрежно заметила, что действую от имени господина де Синда, и покупки отправятся в его дом. Это успокаивало торговцев вернее, чем если бы я принесла расписку от Господа Бога.
— С господином де Синдом приятно иметь дело, — заявил торговец пряностями, отсыпая в металлическую коробочку зерна кориандра. — Перелавайте ему привет и поклон.
Подобные слова я слышала не раз и не два, прогуливаясь между прилавками. Похоже, господина Льва и правда считали оплотом праведности и добродетели. Тем более удивительно, что такое сокровище оказалось без хозяйки. Жена мигом научила бы его любить шелковое постельное белье и бараньи котлетки по воскресениям. Вопрос только, научилась бы она любить детей этого семейства?.. Скорее всего, причина именно в них, в детях…
Прикупив провианта на пару месяцев вперёд, я потратила двадцать пять золотых, и оставалось только удивляться, что мешало обитателям дома на набережной и раньше покупать такие же продукты, чтобы разнообразить капустно-репное меню.
Сани подъехали к дому, я побежала звать Джоджо, чтобы побыстрее перенести покупки в дом и отпустить извозчика, и тут же встретилась с господином де Синдом, который как раз собирался поднимался по лестнице. Он схватился за перила, глядя вниз, будто глазам своим не верил.
— Вы что тут делаете? — спросил он, и в его голосе не было слышно грозного львиного рыканья, а только лишь удивление.
Удивление, изумление и…
Ой, а что он — думал, что я исчезну, прикарманив его деньги?
— Привезла покупки, — ответила я, взбегая по ступеням и протягивая ему кошелек. — Потратила ровно половину, ваша милость. Если разрешите взять бумагу и чернила, напишу вам подробный отчет по расходам.
Он оторвался от перил, взял кошелёк и продолжал стоять, глядя на меня, как на чудище лесное.
— Прошу прощения, — я попятилась, спускаясь по лестнице задом наперёд, — пойду разгружать сани. Одна Джоджо не справится.
— Сани? — переспросил де Синд.
— В руках я бы всё не унесла,
— В руках… — повторил он, как зачарованный, а потом потёр переносицу и рыкнул уже по-львиному: — Вы мне что голову морочите?!
— Я? И не думала… — теперь мне впору было удивляться, изумляться и…
Но Джоджо позвала на помощь, держа мешок с мукой, и я сбежала по ступеням, а господин де Синд, наоборот — поднялся на второй этаж и скрылся в своем кабинете.
Глава 7
Закрывшись в кабинете, Тодеу первым делом отыскал среди бумаг объявление о награде за поимку Миэль Слейтер и порвал его в клочья.
Какого чёрта она вернулась?!.
Ведь было сделано всё, чтобы сиятельная графиня взяла деньги и улетела в далёкие дали, спасая свою прекрасную златокудрую головку.
Зачем она вернулась?!
Тодеу решительно не понимал её мотивов. Неужели ей — первой красавице двора, королевской фаворитке, хотелось прислуживать в доме какого-то торговца, выслушивая брюзжание старой девы и вытирая носы детям, которые даже не прилагают усилий, чтобы хоть выглядеть воспитанными? Нет, исключено. Такого никто не захочет. На такое пойдут только по принуждению, от отчаяния, когда нет другого выхода. Но ведь у госпожи Слейтер выход был!..
Тогда — какого чёрта?..
Он одёрнул себя за упоминание нечисти даже в мыслях. Так нельзя. Надо успокоиться.
Лучше всего помог бы стаканчик бренди, но в пост выпивка запрещена.
Тодеу сел в кресло и со вздохом взлохматил волосы.
И что прикажете сейчас делать?
Он не мог не признать, что госпожа графиня нашла прекрасное укрытие. Кто догадается, что вместо того, чтобы отбыть с любовником за границу, она прячется под маской служанки, присланной монастырем?
Надо будет написать письмо настоятельнице, чтобы не присылала никого. Не хватало ещё, чтобы Бонита пронюхала, что в их доме живёт женщина, за голову которой дают десять тысяч золотых.
Десять тысяч — это пять кораблей с командой и товаром. Это огромные, просто огромные деньги. Но ведь… она этого стоит…