– Прошу прощения, за столь поздний визит. Вы ведь не в обиде? – с намеком на иронию уточнил мужчина, обходя меня по кругу, пока я внимательно следила за своим сердцебиением.
– Разве возможно на вас обижаться, Ваше Величество? – протянула я.
– Вы действительно так считаете? – остановившись в паре метров от меня, спросил мужчина и мой личный кошмар в одном лице, разглядывая меня.
– Полагаю, вам бы не понравилось то, что я считаю на самом деле, – вежливо заметила я, растянув губы в легкой виноватой улыбке. Император прищурился на мгновение, а когда я уже решила, что не сносить мне головы, мужчина усмехнулся и поднял бровь.
– Я рад, что вам присуща ирония. Мне уже наскучили однообразные речи полные лести и приторности, – заметил мужчина, а после отошел от меня, отчего я, наконец, смогла полноценно вздохнуть. Проследила, как мужчина возвращается в кресло, в котором меня ждал.
– Ваше Величество, могу я узнать цель вашего неожиданного визита? – старательно следя, чтобы голос не дрожал, спросила я.
– Можете, – был мне ответ, после которой вновь образовалась тишина, а я ощущала, как пристально меня разглядывают блеклые глаза. Однако повторять вопрос я посчитала неразумным и опасным. – София Лорак, – неожиданно протянул он из своего укрытия, и только глаза слабо поблескивали, вызывая нервную дрожь. – То, что у вас к фамилии нет приставки, значит, что вы незнатного происхождения. Верно?
– Верно, Ваше Величество, – не стала я юлить.
– Откуда вы родом? У вас внешность южанки.
– Все верно, – ухватилась я за мысль, решив развить именно ее, помня простые истины правильной лжи. Особенно в общении с вампирами, чей слух уже служит не плохим распознавателем лжи. – Я с приграничья.
– Вот как? И вы никогда не бывали в других городах, перед тем, как перебраться в Катиму?
Сложно было не догадаться, к чему он задает эти вопросы, как и такой поздний визит. Однако признаваться, что десять лет назад он чуть не убил именно меня, я не собиралась. Но и открыто врать было невозможно. Вот только обучая меня дипломатии, мои учителя хорошо поработали и над техникой изящного ухода от ответов.
– Разумеется, была, – широко улыбнулась я. А после добавила: – В пути до столицы я провела много дней, и каких только городов не насмотрелась.
Нет, ну, а что? Все это действительно так. Вот только в пути, по большей части, я провела в бреду, между жизнью и смертью, после ранения.
– Как же так получилось, что вы оказались в Катиме, да еще и в самом дворце? Сколько вам тогда было?
– Я была еще ребенком, – ушла я от ответа, послав мужчине улыбку, в то время, как хотелось заплакать от его присутствия. – Вы позволите мне сесть, Ваше Величество? Вечер был долгим, и я немного устала, – выигрывая время для размышлений, попросила я.
– Да, конечно, могли бы не спрашивать. Вам, как человеку и женщине, позволяются некоторые дозволения. Вы такие хрупкие, но я порой забываю об этом, – отозвались с кресла, закинув ногу на ногу и подперев голову кулаком.
– Благодарю, Ваше Величество, – сделала очередной реверанс, досадуя, что так рано сняла ожерелье и сейчас моя грудь была почти полностью обнажена, что нервировало немногим меньше, чем само присутствие моего кошмара в комнате.
Прошла к креслу возле камина, медленно опустилась в него, расправила подол длинной юбки с разрезом до середины бедра, чтобы скрывал ноги полностью, и только после этого ответила:
– Полагаю я была кем-то вроде достопримечательности в своем родном городе. Про меня узнали, а после решили забрать в столицу, чтобы дать необходимое образование и мой талант не пропал даром в захолустном городке.
Ну вот, практически не соврала. Меня действительно считали особенной. Кто-то презирал, кто-то пользовался моими умениями. У меня был ответ почти на каждый вопрос, даже на тот, с которым я никогда прежде не сталкивалась. Про меня действительно ходила молва. Дошла ли она до столицы – не знаю, но когда про меня расспрашивали советники, ответы горожан стали решающими в вопросе спасать меня, или нет. Когда я поправилась, меня действительно определили в академию магии, несмотря на запрет женщинам обучаться наравне с мужчинами. И даже отсутствие достаточного дара к магии, никого не остановил. Тогда Тристан что-то разглядел во мне, что сподвигло его заставить всех недовольных заткнуться. В конечном итоге он не прогадал, и вместо десяти лет обучения, я закончила академию уже через шесть, несколько лет из которых выступая негласной советницей старшего принца. После мои умения оценил даже Маркус, которому я никогда не нравилась из-за отношения его наследника ко мне. Хоть я и была полезной девушкой, но по-прежнему оставалась лишь простолюдинкой. Однако король смирился с моим присутствием, пока я была ему полезна. Но после, как я уже говорила, польза от моего устранения перевесила. И вот я там, откуда все началось – в опасной близости к своему персональному кошмару и жестокому убийце.
– Однако теперь вы здесь, – вздохнул мужчина, словно прочитав мои мысли. – Я был наслышан о ваших качествах, София, еще задолго до нашего официального знакомства. Мои послы регулярно докладывали о ваших успехах на политической арене. Потому был сильно удивлен, что Маркус решил прислать именно вас.
– Полагаю, он считал, что с этой миссией я справлюсь ничуть не хуже, чем со всем остальным в свое время, – заметила я, стараясь скрыть иронию в голосе. Мужчина усмехнулся и подался вперед. Теперь его лицо было отчетливо видно, как и устрашающую усмешку на бледных губах.
– Притворимся, что я не знаю, как обстоят дела на самом деле, – протянул мужчина, пристально разглядывая меня. – Как и то, кем вы являлись для старшего принца. Единственное, чего я не понимаю, как Тристан допустил ваш отъезд.
Я решила промолчать, но пораженно задохнулась, когда через мгновением император уже нависал надо мной, заставляя затравленно смотреть ему в лицо, запрокинув голову. Вцепилась ногтями в подлокотники кресла, до судороги в пальцах, и шумно сглотнула.
Какое-то время мужчина лишь наблюдал за моей реакцией, а после, по-прежнему находясь близко ко мне настолько, что я чувствовала исходящий от него тонкий древесный аромат смешанный с ночной свежестью, произнес:
– Не настолько вы смелая, какой хотите казаться, София.
– Я не считаю, что смелость и безрассудство это одно и тоже, – сдавленно произнесла я.
– Разумно, – заметил мужчина с жесткой усмешкой на лице, но не отстранился. Наоборот, придвинулся еще ближе, заставив меня вжаться в кресло. А после, под моим взглядом опустил голову и шумно вдохнул воздух возле моих волос. С ужасом поняла, что он разглядывает мою шею и взмолилась, чтобы потерять сознание прежде, чем вновь почувствую боль, и зажмурилась. – Вы так сладко пахнете, для человека, София, что устоять становится все труднее с каждой секундой…
Когда я уже мысленно прощалась с жизнью, услышала шелест одежды, а затем порыв ветра, и дышать стало легче.
– Откуда у вас эта боязнь прикосновений? – донеслось до меня в некотором удалении.
– Детство выдалось неприятным, – хрипло отозвалась я, рискнув открыть глаза и посмотреть на мужчину, который, как ни в чем ни бывало, сидел все в том же кресле. На секунду мне показалось, что мне только привиделись последние секунды, но я точно помню вкус древесного запаха на своих губах.
– Вам причинили вред?
– Можно сказать и так, – все еще пребывая под впечатлением, ответила.
– Взяли силой? – очередной ленивый вопрос.
– Я все еще девственница, – недовольно проворчала я, не желая отвечать. Для вампиров такой нюанс априори не бывает тайной. Потому Алукард прекрасно знал о моей физической невинности и так.
– Вам неприятна эта тема?
– Да, – честно призналась я.
– Последний вопрос: женские прикосновения вы терпите?
– То, что я их терплю, не значит, что они мне нравятся, – холодно произнесла я.
– Значит ли это, что сегодня вы не нашли себе покровителя?
– Нет. А если и нашла, то меня об этом уведомить забыли, – проворчала я, вновь вернув себе самообладание. Но внимания я не теряла, не собираясь обманываться показным равнодушием вампира.
– Я вас понял, – кивнул Алукард. – Что же, в таком случае, полагаю, с вашей миссией вам потребуется некоторая защита. Кстати, как вы себе вообще ее представляете?
– Вы о переправке моих соплеменников на Родину?
– Бросьте, я прекрасно знаю, что вас отправили проследить, чтобы на территории Сумрачного царства прекратилась рабская торговля людьми и содержание их на кормовых фермах, – лениво произнес он и поморщился.
– Конечно же, это не так, – заверила я, впрочем, не очень убедительно, потому, что так требовал от меня долг. Мужчина презрительно фыркнул, а я осторожно поинтересовалась: – Но если бы это была правда, вы бы позволили?
– Вы же еще живы, не так ли? – вместо ответа произнес Алукард.
– И вас это не оскорбляет? – очередной аккуратный вопрос.
– Оскорбляет, конечно, – фыркнул император, вновь наблюдая за мной, подперев рукой подбородок. – Однако мне придется смириться.
– Почему? – искренне удивилась я, и подозрительно покосилась на мужчину.
– Вы же такая умная девушка, судя по информации о вас. Есть предположения? – язвительно выгнул он бровь.
– Полагаю, вам это выгодно.
– Верно, – кивнул мужчина и послал мне слабую клыкастую улыбку, от вида которой я побледнела еще больше. Улыбаться мужчина перестал и тяжело вздохнул. – И в чем заключается выгода?
– Я теряюсь в догадках, – честно призналась я, так как приходящие варианты на ум казались мне возмутительной ересью.
– В таком случае, пусть это пока останется в тайне. Со своей стороны я гарантирую вам защиту. Вы вольны в своих передвижениях и допускаетесь до любого дома, в котором соберетесь проводить проверку.
– А взамен? – не смогла я сдержать подозрения в голосе.
– Держать меня в курсе дела обо всем, что происходит в домах моей аристократии. Что почитаете стоящим внимания, разумеется.
– Вы предлагаете шпионить для вас? – растерялась я.
– Вы – человек, вас не станут воспринимать всерьез, нежели любого из моих шпионов. Потому, да, я уверен, что вы сможете увидеть то, что от других скрывалось бы более тщательно, – спокойно ответил мужчина. – Ко всему прочему, я решил воспользоваться тем, чем так опрометчиво пренебрег Маркус Бесстрашный. А именно, я уповаю на ваши возможности, которые, что-то мне подсказывает, будут мне хорошо служить.
– Это все, что вы желаете за покровительство? – не могла я не спросить.
– Полагаете, у меня мало любовниц, София? – насмешливо выгнул мужчина бровь. Я не стала отвечать на очевидный вопрос. – У меня нет недостатка в женщинах и, тем более, я не желаю видеть в своей постели человечку, которая будет истерично верещать от любого намека на прикосновение.
Я не торопилась радоваться или расслабляться, позволив себе несколько секунд сомнений. Однако открыто возразить я не могла, а поддержка, которая, вроде бы, не подразумевала под собой постель, мне очень необходима.
– Я буду рада служить вам, Ваше Величество, – произнесла я с очередным реверансом, ради которого пришлось встать с места.
– Отлично, – поднимаясь со своего места, ответил мужчина, а после посмотрел на меня оценивающе и спросил: – Вам ведь не нравится наряд, в котором вы находитесь?
– Платье очень красивое, – помня, что это подарок императора, ответила я, чтобы ненароком не оскорбить мужчину.
– Но вам оно не нравится, – подвел мужчина итог.
– Не нравится, – пришлось мне согласиться, так как юлить и дальше я посчитала неразумным.
– Я разрешаю вам ту форму одежды, в какой вам будет комфортно. Ни к чему провоцировать своим видом вампиров. К тому же мне нужно, чтобы вы были сосредоточены на деле, а не на желании прикрыться, как сейчас.
– Благодарю, Ваше Величество! – искренне улыбнулась я. Мужчина как-то странно усмехнулся, а после произнес:
– Мой вам совет, София: держитесь подальше от моей жены, – произнес он напоследок, а после ушел, не прощаясь, банально растворившись в воздухе.
На дрожащих ногах подошла к трюмо и отбросила волосы на спину, с тоской поняв, что уже некоторое время маскирующее заклинание перестало действовать и сейчас открыло безобразный шрам от зубов десятилетней давности. Остается радоваться, что это произошло уже после того, как это мог бы заметить император. А там, глядишь, он и вовсе потеряет ко мне интерес. Однако больше я подобной ошибки не допущу и не оставлю шею открытой. Потому достала свое любимое украшение в виде широкой бархатной полосы с каплей рубина, и надела на шею, чувствуя привычное, приятное тепло и чувство защищенности, которое оно мне всегда дарило.
Глава 5
С тех пор прошло несколько дней, за которые я поняла, насколько тоскую по дому и по… Тристану. Мой милый, нежно любимый принц и защитник, который, несмотря на все мои старания и надежды, так и не стал моим. А теперь никогда им и не будет.
Я настолько тосковала по нему, что мне стали сниться сны, где он нежно прикасался ко мне и эти прикосновения не вызывали у меня ни капли отторжения или страха. Наоборот, я отчетливо помню, как смаковала воспоминание о первом сновидении, стоило только проснуться. То, как осторожно и трепетно чуть шершавая ладонь проходится по моей щеке, заставив вздрогнуть и замереть в ожидании и недоумении, готовясь к тому, что может начаться запоздалый приступ. Но его не было. Вместо этого, тяжелая, явно мужская ладонь опустилась на мои волосы и пропустила сквозь пальцы пряди, вызывая мурашки по всему моему телу от того, насколько это оказалось приятным. Во сне я хотела открыть глаза и увидеть любимое лицо в россыпи золотых кудрей, но не могла и это сильно удручало. Довольствовалась тем, что я точно знала, кто меня касается, так трепетно и нежно, словно отчаянно не желал испугать, как всегда делал только один человек. Жаль, что в реальности эти прикосновения всегда вызывали нервную дрожь страха и омерзения. Но во сне я не сомневалась в личности того, кто дарит мне теплые, наполненные нежностью и ласки, почти невесомые прикосновения. И с замиранием сердца я испытывала блаженство, старалась запомнить каждое, осознавая, что могу себе это позволить только во сне.
А еще понимала, насколько я тосковала просто по прикосновениям. Как мне их не хватало и, вероятно, будет не хватать много лет, если я смогу дожить до них. От этой мысли наворачивались слезы на глаза, и я плакала во сне, сквозь сомкнутые веки, кусала губы и выла от тоски, молясь на каждое успокаивающе прикосновение, молча умоляя о новом. Не выдержала и в очередной раз, когда ощутила легкое касание к лицу, потянулась за ласковой рукой, словно побитый щенок, в поисках короткой и такой редкой ласки, боясь упустить любую возможность. Шептала и молила непослушными губами побыть со мной еще немного, хотя бы несколько секунд, и терлась мокрым лицом о широкую ладонь, задыхаясь и захлебываясь от отчаяния и мысли, что придется проснуться, а минуты короткого счастья пропадут вместе со сновидениями. И, несмотря на то, как часто и упорно я просила не оставлять меня, это произошло. В очередное мгновение, когда я ожидала короткого касания, его не произошло, и тогда я заплакала еще горше. Но уже в следующее мгновение проснулась, с тоской разглядывая закатные сумерки, которые в Сумрачном царстве были началом дня.
На протяжении следующих двух дней я засыпала и просыпалась с надеждой на повторение сна, где хотя бы в забытье я была счастлива с любимым человеком. И вот это снова произошло. Я замирала от счастья и восторга, когда вновь ощутила как все та же, такая знакомая ладонь ложится на лицо, стирая с щеки предательскую слезинку. Я хваталась за ладонь и бормотала, как мне плохо, тоскливо и как я скучаю. А еще как мне больно от того, что это все неправда. Я целовала ласковую ладонь и пальцы, просила не уходить и не оставлять. Говорила о том, как же я желала быть счастливой, и как горько от того, что этого не произошло. А теперь и не произойдет. Я говорила о том, что отпущу и, обязательно, буду желать ему счастья, но никогда не забуду его. Того, кто был так добр и ласков ко мне. Я вздрагивала, всхлипывала и, сквозь рыдания, держась за ласковую ладонь, говорила, как желаю ему счастья и молюсь, чтобы он забыл меня. Просила лишь об одном, здесь и сейчас, лишь в моем сне, побыть со мной еще немного. И, тихо млея от каждого касания к мокрому лицу, волосам и вздрагивающим плечам, я запоминала каждую секунду, понимая, что не могу себе позволить забыть этот сон и лишиться воспоминаний, как это прекрасно ощущать тепло чужого прикосновения. Потому что в реальности для меня все совсем иначе.