– Как считаешь, нафига ему это все?
Гарри не надо было объяснять кого и что имеет ввиду белобрысый. Пожав плечами, грифф отвернулся к окну и посмотрел вдаль. Отчего-то присутствие Драко не напрягало его сейчас, а даже, странным образом, успокаивало. Стоя к нему спиной, Гарри прям лопатками ощущал другое живое существо в комнате, чужое дыхание и энергетику. Малфой уходить не спешил, все также сидя в кресле и вертя в руках пустую чашку.
– Слушай, Поттер, почему ты мне помог? Не логичнее было бы послать меня куда подальше и позлорадствовать? Я б так и сделал.
– Не сомневаюсь, – отозвался от окна Гарри, – еще бы и выдал десяток нелицеприятных эпитетов вслед.
Малфой кивнул, но стоящий спиной Гарри видеть этого не мог.
– Просто, – продолжил брюнет после раздумий,– мне, в некотором роде, близка эта ситуация. Голод… Мерзкая тетка…
– А-а, пожалел значит, – прищурился Драко, – хваленое гриффиндорское благородство.
Атмосфера в комнате ощутимо изменилась, запахло озоном. Драко вскочил на ноги и метнулся к окну. Чашка полетела на пол и оросила недопитыми каплями ковер.
– Не смей меня жалеть, ты! Ты вообще! Да я по сравнению с тобой! – не находя слов от возмущения, Драко пихнул Гарри меж лопаток, абсолютно забыв, (было темновато, как мы помним), что тот без рубашки. Горячая ладонь, только что держащая чашку с чаем, вошла в контакт с прохладной кожей полуобнаженного гриффа. Оба вздрогнули. Гарри медленно обернулся.
– Ты че творишь? – спросил он спокойно. – Засунь уже себе в задницу свое высокомерие. Я помог, потому что помог. И все. Ты поел? Теперь вали. И в будущем решай свои проблемы сам!
Драко, насупившись, молчал. Вдруг он неожиданно вытащил из кармана пачку сигарет, достал одну, и, подумав, с безразличным видом протянул пачку Гарри. Смотрел при этом он прямо перед собой. Хмыкнув и оценив жест, Поттер взял сигарету. Парни синхронно закурили, открыв настежь окно и выпуская дым на улицу. Гарри опустился на широкий подоконник, согнув одну ногу в колене, другую же – свесив вниз в комнату. Малфой прислонившись напротив к притолоке, молча курил и смотрел куда-то за горизонт. Закончив первую, парни все также молча выкурили по второй, думая каждый о своем, после чего Малфой поднялся и покинул башню. Светало. Гарри смотря ему вслед пожал плечами, закрыл окно и завалился, наконец, спать.
(Признаки вирусного заболевания трудно оспаривать: закрытые глаза, уставшие видеть превращение алой розы в черную. Непрерывная попытка скрыться от себя. Восприятие, ощущение, глубокое чувство, искренняя преданность, величайшая любовь, крайняя ненависть – Божественный выбор для новой судьбы. Новый рассвет озаряет мои заблуждения, ослепляет мою слабость, упорядочивает внутреннюю совесть в соответствии с прежней силой. Снаружи не нужны поиски путей. Для изменения видимого, внутри добивайся глубочайшей связи. Лицо, скрывающее тайну. Темное обманчивое зеркало, всегда приглушенный шепот, раскрывающий истину... Black Rose – Luca Turilli).</і>
Утро наступило слишком быстро. Конечно, учитывая, что поспал Гарри каких-то четыре часа, по-другому быть и не могло. Снился ему придурок Малфой, поедающий его печеньки и с ухмылкой проводящий рукой по его спине. О да, Гарри очень ощутил это кратковременное прикосновение вчера ночью, хоть виду и не подал. Одногруппники и раньше могли прикасаться к нему, например, дружески похлопав по плечу, но блин… «Всему виной то, что рука Малфоя была теплой от чашки с чаем, а я порядком продрог возле окна, вот и чудится всякое», – решил для себя Гарри и выкинул это из головы. Больше его занимало, что дальше? Лишенный обязательного расписания, друзей и привычного ритма жизни, сидя в заточении замка в ожидании результатов экзаменов и выпускного, Гарри абсолютно не знал, куда себя деть. Вспомнив, что написал с вечера письмо и, подумав, что неплохо бы его отправить, Гарри нехотя свесил босые ноги с кровати и пошлепал умываться, мимоходом обратив внимание на першащее горло. «Это все идиотские сигареты Малфоя, – подумал он, – и что он курит…»
Гриффиндорец неспеша шел коридорами Хогвартса по направлению к совятне. Денек обещал быть чудесным, солнце умыло все вокруг и теперь нежно ласкало щеки и уши, нос и руки и вообще все, до чего могло дотянуться. Гарри улыбнулся и тут же нахмурился: снова вспомнилось прикосновение теплой ладони к спине, послав вдоль позвоночника толпу мурашек… «Чтоб меня, – подумал Поттер, – совсем гормоны взбесились, мне срочно надо влюбиться, да. Мне нужна пара».
Когда с отправкой письма было покончено, Гарри зевнул, потянулся, хрустнув позвонками, и по-привычке отправился в Большой зал на завтрак. Дойдя до места назначения и, также, как и вчера Малфой, поцеловав закрытую дверь, парень сплюнул, запустив пятерню в волосы и почесав затылок. Постояв так с полминуты, Гарри развернулся на 180 градусов и пошел назад в комнату – досыпать, не заметив, что с противоположной стороны его прожигает взглядом пара серых глаз.
Малфой же так и не уснул. Вернувшись в подземелья и выкурив почти пачку сигарет за остаток ночи, он все размышлял над сложившейся ситуацией. Допустим, вчера ситуация была патовая. Раз он ее как-нибудь замнет, сославшись на… Да какая-разница, наплетет что-то… Ему ли не уметь говорить много и витиевато, не сказав ровным счетом ничего конкретного. Этому еще с детства он научился от отца. Но то, что прокатит один раз – нельзя будет использовать дальше. В конце-концов есть хочется не раз и не два в день, а ходить просить милостыню у Поттера… Нет, лучше умереть... Драко с силой вцепился в волосы и застонал. Следовало хоть немного поспать, а проклятый мозг не желал отключаться. Тело вымоталось и молило об отдыхе, а сознание не желало уплывать в объятия Морфея. Так и досидел Малфой до утра, весьма романтично лицезрея рассвет с сигаретой в зубах. Дождавшись часа Х, в который обычно был завтрак, Малфой решил попытать счастья еще раз, спустившись в Большой зал снова. Вдруг вчера директором была устроена показательная акция. Не может же он взаправду на целую неделю оставить, хоть и провинившихся, но все еще студентов, без еды. Или может? Оказалось, мог. Видимо и терпению добряка Дамблдора, которым они знали своего директора на протяжении семи лет обучения, мог прийти конец. И пришел. Зал был все также закрыт. И возле него крутится Поттер. «Ну коне-ечно… Тебя тут еще не хватало», – подумал Драко, оставаясь в тени и чуть позже провожая Гарри напряженным взглядом. Чтобы заглушить вновь возникнувшее чувство голода, Драко решил прогуляться и вышел за пределы замка. Трава была еще влажной от росы, солнце слепило глаза, неприлично голубое небо без единого облачка обещало жаркий летний денек, а птицы, видимо, решили устроить соревнование на тему: кто кого переорет. Спустившись по ступенькам и приложив руку к глазам на манер козырька, Драко задумался куда бы пойти… Тут взгляд его упал на поле для квиддича и все было решено. «Схожу-ка, – подумал он, – подпитаюсь положительными воспоминаниями, все-равно делать нечего». И пошел…
Трибуны, как и ожидалось, были пусты, раздевалки закрыты и только трава на стадионе да кольца для мячей были все те же. Побродив по стадиону да пнув пару непонятно откуда взявшихся камешков, Драко поднялся на трибуну и сел, широко расставив колени. Он вспоминал прошедший год, друзей и их проделки: своих верных недалеких горилл Крэба и Гойла, язвительную хитрую Панси и рассудительного, но твердолобого, Блейза… Вспоминал он и матчи между факультетными командами. Моменты славы и поражений. Тут некстати вспомнился Поттер, и Драко, тряхнув головой, переключил мысли в другое русло. Потихоньку до него доходило понимание, что всему этому конец. Возможно он последние разы делает такие привычные вещи, как например, находится на этом поле и, от осознания этого, парень решил задержаться тут подольше. Поскольку пятую точку он уже отсидел, Драко лег на лавку, вытянувшись во весь свой рост, заложил руки за голову и стал смотреть в небо… Вглядываясь до мушек перед глазами в синеву, Драко вдруг увидел Панси, которая шутливо пихала его в плечо и протягивала тарелку с бутербродами, да ржущих сокурсников, которые сидели рядом с ним за факультетным столом и завтракали, обмениваясь новостями и шутками. Короче, Драко банально уснул.
Дрых и Гарри, вернувшийся в башню, по-детски причмокивая во сне губами и свесив одну руку с кровати. Ему снился прекрасный сон… Он, Гарри, был одет в красивую одежду. На нем был серый костюм-тройка в мелкую зеленую клетку («Под цвет глаз», – отметил во сне Гарри), кожаные черные митенки и дорогущие кожаные туфли мягкой выделки, однако со стальными носами. Сидел Гарри за рулем черного джипа, небрежно придерживая первый уверенной хваткой руки в митенке, вторую же положив на колено сидящей рядом красотки. Кажется, подобный сюжет он видел в каком-то из мыльных сериалов, которые тетя Петунья сутками крутила по телевизору. Впрочем, не важно, где мозг Гарри подсмотрел эту картинку, ощущал себя он во сне вполне неплохо. Девушка на соседнем сиденье была стандартной длинноногой блондинкой в мини-юбке и с большой грудью, вот только лица ее разобрать никак не получалось. Играл рок – Dead of Alive – You spin me right round, если быть точным – и Гарри отстукивал ритм пальцами по рулю, напевая себе под нос: «Мне нужно знать, как тебя зовут, я точно знаю, что для меня ты кажешься очень клевой…» Окно возле водительского сиденья было приоткрыто и на светофоре люди с завистью поглядывали на красивую пару, сидевшую в машине. Доставив свою спутницу до места назначения («Я давно уже на тебя смотрю и мне пора начинать действовать…» – хрипло пел динамик), Гарри перегнулся через сидение, чтобы поцеловать ее на прощание, но его взгляд наткнулся на искривленные в усмешке тонкие и такие знакомые губы, а насмешливый голос в голове произнес: «Натурал говоришь?» Отшатнувшись и, кажется, вскрикнув, Гарри запутался в покрывале и, свалившись с кровати, проснулся. Горло саднило, а на лбу выступил холодный пот. Кашляя и ошалело вертя головой по сторонам, Гарри проклинал проделки своего дурацкого воображения. Все еще находясь во власти сна, он кое-как поднялся на ноги и нащупал свои очки. Мир обрел четкость. Часы показывали десять утра. Можно было бы и позавтракать. Позвав Добби («Добби всегда готов услужить вам, Гарри Поттер, сэр») и получив свою порцию завтрака, Гарри вдруг внезапно спросил (не иначе как под влиянием недавнего сна):
– Слушай, Добби, ты не знаешь, хоре… Э-э, Малфой… Ел уже?
– Добби не знает, Гарри Поттер, сэр, но эльфы точно не давали ему еды. Профессор Дамблдор сказал нам, что теперь это не входит в наши обязанности на следующую неделю, а мистер Малфой настолько гадко и высокомерно обращался с ними все эти годы, что никто и пальцем ради него не пошевелит. Выдав этот текст, эльф склонился перед Гарри в подобострастном поклоне. – Но Гарри Поттер не такой, нет, сэр. Гарри Поттер друг эльфов и они его уважают. Добби с Винки собрали для сэра Гарри Поттера самые свежие продукты, – договорив, эльф поднял голову и умиленно посмотрел на Гарри своими глазами-плошками. Гарри смутился.
– Э-э, спасибо Добби, – сказал он, – Я очень ценю твою дружбу и буду благодарен тебе, если ты обеспечишь меня провизией на эти семь дней, а сейчас, не мог бы ты… Принести еще пару бутербродов и бутылку тыквенного соку?
Эльф с поклоном исчез, а через пару минут настоле возникло требуемое. Гарри оделся, взял еду и отправился искать одну несносную белую занозу.
Матерясь на все лады, Гарри бодро топал по территории Хогвартса. Не обнаружив Малфоя ни в подземельях (он вежливо спросил входной портрет на парселтанге. Парселтанга портрет не знал, но ход оценил и выдал необходимую информацию), ни в библиотеке, ни в совятне... Короче, облазив весь замок и порядком разозлившись («Где его черти носят, этого крысеныша?»), Гарри решил проверить территорию. Конечно, можно было оставить еду перед входным портретом, но, во-первых, ее могла съесть кошка Филча, во-вторых – повредить и использовать для своих проделок Пивз, а в-третьих… Ну, не было в-третьих. ДА ГДЕ ЛАЗИТ ЭТОТ БОЛВАН?! Остановившись на крыльце, Гарри задумался. Взгляд его привлекла слегка примятая трава. Приглядевшись, Гарри увидел, что дорожка вела к полю для квиддича. Пожав плечами, он спустился и двинулся в том направлении.
Поле встретило парня тишиной и покоем. Лишь птицы изредка пролетали в небесах, да кузнечик тихонько звенел где-то в траве. Умиротворение, да и только. Гарри неспешно двинулся вдоль трибун. Солнце уже нагрело сплошные деревянные лавки и прикасаться к ним было весьма приятно. Гарри шел и вел рукой вдоль лавки, как вдруг остановился… Справа от него, практически на самом верху стадиона, виднелась светлая макушка. Поднявшись по ступеням, брюнет уставился на открывшееся ему зрелище. Малфой, а это был конечно он, самым бессовестным образом дрых. Пока Поттер, высунув язык, наматывал круги по замку и территории, изыскивая способ, подумать только, дать бутерброды одному наглому, абсолютно невыносимому и высокомерному козлу… Этот козел преспокойненько нежится себе на солнышке, сладко посапывая и чуть улыбаясь во сне. Если подумать, Гарри никогда не видел, чтоб Малфой когда-то искренне улыбался. Не зловредно, не осуждающе, не насмешливо. Против своей воли, заинтригованный грифф подался вперед. Драко мирно спал на спине, светлые волосы его, подсвеченные солнцем, казались совсем платиновыми и необычайно мягкими. Мышцы лица были расслабленными и, как отметил Гарри, весьма уточенными. Ресницы поражали густотой, чему позавидовала бы любая женщина, и отбрасывали на кожу остроугольные тени. А губы… Гарри некстати снова вспомнился утренний сон и голос из динамика прошептал будто в самое ухо: «Я должен стать тебе другом. И я хотел бы познакомиться с тобой поближе…». Гарри вздрогнул и подумал – вот же, привязалась песня. К тому же он сообразил, что уже минут пять стоит и разглядывает Малфоя. Любуется им? Рассердившись на самого себя за глупое поведение и неуместные песни, гриффиндорец развернулся и зашагал обратно к замку. На лавке одиноко лежал пакет с соком и бутербродами…
Проспав, по-меньшей мере, не только завтрак, но и обед, Драко наконец открыл глаза, немало удивившись своему местоположению. Еще не отошедший от сна, он не сразу сообразил, почему:
а) ломит спину;
б) припекает щеки;
в) где подушка;
г) и откуда взялись бутерброды...
Так стоп! Бутерброды?! Драко тут же живенько допроснулся. Завертев головой в разные стороны и не обнаружив хозяина бутербродов, блондин не стал вдаваться в подробности их появления и запустил зубы в первый. От удовольствия слизеринец застонал. Ломтики поджаренного бекона с хрустящими листьями кресс-салата меж двух кусочков зернового хлеба. Так-так… Есть еще один. Ооооо… Омлет с малосольными огурчиками и стеблем лука-порея, да на подложке из ржаного хлеба. Малфой замаслился, как блин на сковородке, сходство с которым только усиливала чуть подпеченная солнцем физиономия. Расправившись с обоими бутербродами и обнаружив еще и бутылку тыквенного сока, он чуть не впал в экстаз, и, отвинтив наскоро крышку, припал к горлышку. И тут же скривился: «Фу, теплый! Вот так всегда, чуть только возрадуешься, тут же обломают весь кайф. Тыквенный сок должен быть холодным!» Хорошее настроение Драко тут же как ветром сдуло. Долго радоваться он по-натуре, впринципе, не умел. Вкуснейшие бутерброды были забыты, а привкус мерзкого теплого сока прочно обосновался на языке, отравляя собой жизнь. Поднявшись на ноги и сплюнув, но не избавившись от привкуса, Драко потопал к себе в комнату, намереваясь почистить зубы и бурча себе под нос. Одинокая полупустая бутылка сока осталась стоять на лавке. (А дрыхнуть надо было меньше, тогда б и сок прохладным остался!).
Гарри мучил прилипчивый кашель. Горло будто тихонько настойчиво скребли изнутри наждаком. Сон не шел из головы нивкакую. Очень уж понравился Гарри и костюм, и автомобиль, и его пара на соседнем сиденье. Так абстрактно Гарри пытался не думать о конце сна. И, главное, ощущение уверенности, свободы и счастья. Вот только финал… Какого хрена Малфой влез в его сон! Проклятый слизень и тут решил подгадить и не дать гриффу поцеловать ту девушку. Забывшись, что всего лишь размышляет о сне, Гарри начал закипать, не желая признавать, что влезть в его сон Драко ну никак не мог. А значит, что? Правильно, значит в миллиметре от губ Гарри его втиснул в сон сам Гарри! Точнее его подсознание. Поттер не заметил, как начал спорить сам с собой. «Э-э, стоп… Так и до раздвоения личности не далеко. Кха-кха… Мало ли какой идиотизм приснился. Вот, говорят, во сне мы видим свои тайные желания, так мне на той неделе снилось, что меня сожрал крокодил. О, Да-а!!! Всю жизнь мечтал! Бухы-бухы-бухы… Значит лажа эта теория, просто Малфой последний, кого я видел перед сном и мое подсознание и подсунуло вместо абстрактной бабы мне его. Все ясно. Кхэ-Кхэ-КХЭ! … ДА ЕБ ТВОЮ МАТЬ! СРАНЫЙ КАШЕЛЬ!!! – построив таким образом логическую цепочку и успокоившись, Гарри откинулся на подушки. – А все-таки его губы были так близко…» – мелькнула непрошенная мысль.