Мысленно я глубоко вздохнула, собираясь с мыслями и понимая, что верю этому странному, огромному мужчине, наверное, даже больше, чем нужно было бы.
— Умничка. Молодец. Моя смелая дочка. — судя по голосу, Ледяной улыбался.
Улыбалась бы и я, смущенно и скромно, раскрасневшись оттого, что он назвал меня дочкой, если бы только могла.
По крайней мере, я улыбалась в душе, слыша опять его грозный рокочущий голос, обращенный к сыновьям:
— Так, прижали свои зады. ОБА! Мне нужна тишина, если вы хотите понять, что с нашим Фантиком!
Послышался хрип, фырканье и бурчание, но скоро стало и правда тихо, и риск обрушения льдины на наши головы временно испарился.
Да. А чего тут собственно бояться? Не три литра же крови он выпьет?
У людей тоже берут кровь на анализы….спасибо, что не клыками и языком, зато в теле Беров, по всей видимости, была сразу целая лаборатория, способная выдать ответ на поставленный вопрос в считанные секунды.
Я на самом деле почувствовала себя гораздо лучше и спокойнее, пытаясь как-то передать эмоциями, что я ничего не чувствую. Совершенно ничего.
Даже то, как и когда Ледяной укусил меня, напряжено прислушиваясь к собственному телу и пытаясь понять, случилось ли это уже или нет, потому что стало тихо.
Не знаю, покраснели ли мои щеки, но я была очень смущена, когда Ледяной вдруг принялся плеваться и шипеть, давая явно понять, что, очевидно, на вкус моя кровь была не слишком приятной для него, вот только я не понимала хорошо это или плохо, когда Бер сипло выдохнул:
— Не может быть…
Что не так?! Если бы я чувствовала свое тело, то меня бы бросило в жар от мыслей.
Группа крови не вкусная? Резус не такой? Что могло быть не так с моей кровью?…
— Отец, что?….говори уже, черт возьми!!
— Где ваша целительница? — выдохнул сдержанно и напряжено Ледяной надо мной.
— Тетушка Зои?
— Хоть Марфа Васильевна! Тащите ее сюда немедленно!
Повисло напряженное молчание, от которого воздух вокруг буквально вибрировал, словно мороз перекатывался волнами, попадая в мои легкие, которые — хвала небесам — продолжали функционировать.
— Она ушла на свои земли, помогать восстанавливать дома для Гризли, — растерянно проговорил Свирепый вместо своего брата, который дышал очень тяжело и как-то громко.
— Писец приплыли…. - пробормотал Ледяной сокрушенно.
Ой, не хорошо это все было, даже если песцы здесь были белые, пушистые и очень миленькие на картинках, которые я видела, еще когда училась в университете, изучая биологию и экосистемы.
— Где там Морозный с моей Козявкой?! По дороге что ли помер, или Север закончил дело сына?
От рыка Ледяного снова задрожали стены.
— Мелкий, ну-ка сбегай за Козявкой по-шустрому!
— Пап….
— Молча и по-шустрому, я сказал!!!
Я не была уверена, ушел ли Свирепый, но что я ощутила очень четко, так это то, что Лютый снова был рядом и его колкий морозный аромат проникал в мои легкие.
До чего же странно и забавно, насколько меняется твое восприятие за какие-то минуты, когда ты лишаешься движения, но начинаешь сосредотачиваться на ином — на звуках, ароматах, вибрациях воздуха.
Не чувствуя собственного тела, я, тем не менее, очень остро чувствовала присутствие Лютого рядом с собой, пытаясь тянуться к нему собой… вернее тем, что во мне еще жило и работало.
— Отец, что происходит с ней?…
— ВСЕ ВОН!!!
Ого, а тут еще кто-то был? Очевидно, что был, судя по тому, как что-то зашуршало, зашипело и расползлось явно по всем углам поблизости, но подальше от комнаты.
Подумать только, насколько тихо и быстро умеют передвигаться такие большие и шумные мужчины при одном звуке голоса их Короля.
— Могу ошибаться, но похоже на яд Кадьяков….
— Что?!
От отрывистого выдоха Лютого мне снова сделалось не по себе.
— …спокойнее сын, не пугай Фантика…
— …Золотинку. Этого не может быть!!
— Ладно. Сам попробуй.
Когда воцарилась тишина, по всей видимости, Лютый последовал странному совету отца, вдруг зарычав низко, глухо и натужно, словно ему было больно.
— Скажешь, что непохоже?…
— Не скажу…но как?! Я просто не понимаю! Наши границы охраняются так, что врагам и не снилось. Ты сам чувствуешь, что все до последнего Кадьяки находятся в своих землях, за исключением тех, что верны Северу и живут с нами. Яд не мог попасть к нам незамеченным! Никого из них даже близко не было со дня той битвы…
Так, охрана и все такое — это прекрасно, кто такие Кадьяки я тоже уже знала, вопрос в том, что там у них за такой яд особенный? Ну, ясно-понятно, что яд сам по себе мало приятен, если только не в медицинских целях…лечат же как-то ядом, правильно? Вот только видимо, меня кто-то перелечил?
Или пытался отравить?'!..
Так я умирала?!!!!
Если меня не бросило в холодный пот, то только потому, что я ничего не чувствовала.
— Отец, это невозможно!
— Ладно, ты же учился, ты у нас умняшка, скажи ты тогда, что это может быть?
Я прислушивалась так, что уши, наверное, нагрелись, даже если я не знала об этом.
— Лучше подождать Севера и знать наверняка, — напряженно и с какой-то вибрацией проговорил Лютый, на что Ледяной лишь усмехнулся:
— Ну, умом не блеснул, но хоть логика железная.
Беры замолчали, дыша надо мной, пока я прислушивалась к их дыханию, копаясь в себе и пытаясь понять того, чего не знала, не понимала и никогда до этого не слышала. Того, чего так боялась услышать…сколько мне осталось жить?…
— Надо что-то делать!
— Прижми свою сардельку и не гони пургу, сын! — судя по тому, как что-то скрипнуло, Ледяной заставил сесть Лютого на кровать рядом со мной и очевидно с собой тоже, проговорив твердо и уверенно, — Нельзя действовать наобум, сначала надо понять, что с ней не так. Ты ведь сам чувствуешь, что ее тело в порядке…если не считать того, что Фантик не шевелится. Если поторопимся, можем только навредить…
— Подумать только, откуда в тебе эта рассудительность появилась, ммм? — от холодного, язвительного голоса Лютого, я бы поморщилась, внутренне сжавшись и застонав, потому что даже в таком состоянии чувствовала, как ему было больно и неприятно сейчас…как чувствовала и то, как больно и стыдно Ледяному, когда его голос осип и дрогнул в ответ, проговорив приглушенно и так проникновенно, что душа рвалась на части:
— …сынок, прости….то, что произошло тогда, это просто чудовищно, мать мою белую медведицу за ногу…я никогда не смогу простить себя за то, что сделал, и не прошу тебя простить меня….просто будь рядом с нами и не уходи больше.
— Забудь, старик, — буркнул Лютый в ответ, не теряя своей колкости и холода в голосе, словно ему было наплевать на слова отца, — я здесь пока нужен. И уйду, как только решу, что хочу быть в другом месте. Со своей семьей.
Последние слова Лютый проговорил особенно ярко и четко, давая понять, что он по-прежнему не считает себя частью рода Белых и его душа не собирается таять.
Жутко было в этот момент понимать и Лютого с его болью и несправедливым отношением родного отца, но и Ледяного, который искренне раскаивался и жутко переживал все эти долгие невыносимые годы без своего сына, явно съедая себя изнутри за то, что натворил.
Конечно, Ледяной был не таким мужчиной, который опуститься до того, чтобы признаться в своих чувствах и уж тем более кому-то рассказать о них…но я знала, что его душа болит и стонет каждую секунду, когда его первенец и надежда рода Белых отрешен и замкнут от всего и ото всех. Кроме своего брата Свирепого.
Наверное, я бы еще долго могла бы лежать и рассуждать о перипетиях и сложностях в отношениях отцов и детей — благо тело располагало к долгим и мучительным полежанкам — если бы не услышала знакомый голосок Мии в коридоре, в душе вся вытянувшись, словно тянулась к лучикам солнца.
— Козявка моя, ну хоть бы раз пришла без своего Кадьяка! — фыркнул Ледяной.
-..Я тебя тоже рад видеть, Король Полярных, — сухо пробурчал Север своим невероятным голосом, который можно было ощутить, словно темный бархат, который согревал и обволакивал собой.
— Нашли время ей-богу! Приветствую тебя, друг мой!
Нет, это сказала не Мия, чей сладкий и вкусный аромат я уже ощущала рядом с собой, а Сумрак, отчего я бы удивленно вытянулась. Если бы только могла.
— Вваливайся, старпёр! — гоготнул в ответ Ледяной, и послышались глухие хлопки, словно мужчины обнялись, похлопав друг друга по спинам.
— Боже, что происходит?! Злата, сестренка! Ты меня слышишь?'!..
Я бы хотела улыбнуться и обнять эту ясноглазую девочку, чтобы прижать ее к себе крепко-крепко, но не могла, черт возьми, слыша мягкий и убаюкивающий голос Севера и ощущая его аромат очень близко:
— Слышит, девочка моя, слышит, но не может двигаться, если я правильно понял Свирепого.
— Брат, только ты сможешь опровергнуть или подтвердить наши опасения… — и снова голос Лютого был сам не свой, словно это и не он вовсе говорил, а какой-то другой Бер, который мог чувствовать хоть что-то кроме колкого льда и жгучего мороза.
Я прислушивалась к этому голосу с каким-то особым трепетом, стараясь его буквально впитать в себя и запомнить это волшебное звучание — мягкое, плавное, красивое, завораживающее, просто невероятное. Так мягко и сладко мог говорить только Лютый, чей голос никогда не отдавал теми запредельными грохочущими басами, как то было у Ледяного или Янтаря. И если голос Севера был словно темный бархат, то у Лютого скорее, словно шерсть норки, по которой хотелось водить руками бесконечно, ощущая ее тепло и мягкость.
— Ты позволишь?… — осторожно и очень спокойно проговорил Север, явно обращаясь к Лютому, который шумно выдохнул и прохрипел:
— Я доверяю тебе, брат.
Кажется, кто-то снова обнялся, и похлопал по спине своего брата.
— Идем со мной. Возьми Злату за руку, и будь рядом с ней…
Я не была уверена, что Лютый растянулся рядом или просто присел, но его аромат снова ворвался в мои легкие, успокаивая и давая ту надежду, ради которой я держалась из последних сил, стараясь не впадать в очередной виток страшной паники, и не пытаться прислушиваться к своему телу в поисках хотя бы единой доли чувств.
По ароматам, окружающим меня, я знала, что теперь рядом были Лютый, Север и Мия, напряженно прислушиваясь к звукам вокруг, и больше всего на свете мечтая ощутить, как Лютый держит меня за руку, пока вокруг стояла напряженная тишина, от которой воздух испуганно застыл надо мной, словно кокон.
Я понятия не имела, что именно делал Север, и делал ли он вообще что-нибудь, и поняла это только тогда, когда он выдохнул:
— …Король прав.
Так. Это было плохо.
Очень плохо. Судя по тому, как звучал голос Севера, и как судорожно выдохнул Лютый надо мной, обдав своим морозным ароматом, который я вдохнула в себя, как только могла это сделать, чтобы успокоиться.
— Просто КАК, брат?! — от вопля Лютого содрогнулись ледяные стены.
— Спокойно, — голос Севера был как всегда глубокий, проникновенный и убаюкивающий.
— Я НЕ ПОНИМАЮ!
— Брат, спокойно.
— …Север… — вдруг просипел Лютый так, словно из него выбили воздух, отчего я испугалась до жути, что дыхание перехватило, не в силах увидеть, что происходит вокруг, и истерично забившись, потому что казалось, что моего ледяного, морозного мужа кто-то душит!
А вдруг его и правда кто-то душил?!..
Не то, чтобы Лютый мог это кому-то позволить по доброй воле.
В конце-концов, я знала изначально, что сильнее Лютого вряд ли кто-то был…если только Север, Свирепый…ну может еще Ледяной, Сумрак…
Но что делали с моим Лютым?!..
— Тише, девочка, тише. Все хорошо. Лютый, приди в себя уже! — аромат Севера коснулся моих легких, переплетаясь с ароматом Лютого и его отрывистым, тяжелым дыханием, — я не сказал, что все плохо, я лишь сказал, что отец прав относительно яда. Но его так мало, что вы не смогли бы его определить сами….для взрослого Бера это не страшно, максимум онемели бы конечности на какое-то время, хотя для многих не случилось бы этого, но сестренка — человек, она намного слабее и нежнее к действию яда…
Я буквально разрывалась между тем, что слушала рваное дыхание Лютого, и тем, что говорил Север своим проникновенным голосом.
— Ты хочешь сказать, что кто-то хотел отравить именно Злату?! — пророкотал Ледяной где-то не так далеко, и Север сдержанно выдохнул:
— Ничего не хочу, отец. Я лишь говорю, что для Берсерка эта доза яда слишком мала, чтобы причинить существенный вред.
— Но он может причинить вред Злате?!..
Ох уж этот волнительный голос Лютого, такой растерянный и такой…настоящий. Да только ради этого следовало получить яд, чтобы услышать его искреннюю тревогу.
За меня.
— Успокойся, брат. Противоядие есть.
— Но нет тетушки Зои!
Ауч…я замерла, чувствуя, как щупальца паники снова тянутся ко мне быстро, размеренно и твердо.
Это что — я останусь в этом состоянии надолго?!
Они ведь смогут реанимировать меня, да?
Это ведь не навсегда?!..
Потому что, оставаться в таком состоянии дольше, чем на пару часов, я была категорически не согласна…уж лучше сразу умереть, чем не жить, а существовать!
— Так, ну-ка, заткнулись все! Есть наша Козявка! Дочка, не плачь, соберись! Фантик, тебя это тоже касается! Никакой паники вперед паровоза! Мия ведь тоже Хранитель, и смогла вылечить меня! — как всегда пророкотал Ледяной, только в этот раз его голос звучал мягко, хоть и громко, и я услышала, как Мия всхлипнула, прошелестев своим голоском твердо, хоть и дрожа:
— Я смогу! Я видела, как тетушка лечила Севера от этого яда.
Ого! Так Север тоже когда-то был в таком состоянии, как я?! А почему я не знаю об этом?
Если поправлюсь и смогу говорить — устрою моей Мие допрос с пристрастием.
На всю ночь! И пускай Север и Лютый воют под дверью, сколько душе угодно в холодных постелях без своих жен! Устроим девичник и будем пить шампанское, пока не увидим танцующую самбу полярную белочку на подоконнике!
— Надо понять, как яд попал в дочку… — проговорил приглушенно Сумрак, который явно стоял поодаль от кровати, — Ледяной, это важно, ты ведь понимаешь нашу ситуацию.
— Это ты говоришь тому, кто проходил пару месяцев с дыркой в пузе? — фыркнул Ледяной в ответ.
— Злата весь день была с нами, — взял в свои руки серьезный разговор Свирепый, чей голос так же подрагивал и вибрировал от явного волнения, — никто чужой не смог бы проникнуть в наш дом. Это просто невозможно.
-..так, может, это был кто-то свой? — от приглушенного, вкрадчивого голоса Сумрака на моем теле встал бы каждый волосок, если бы только я могла это почувствовать.
Мозг тут же принялся судорожно размышлять, раскладывая….нет. Буквально расшвыривая по полочкам прошедший день, пока я внимательно вслушивалась в голоса Беров, пытаясь узнать как можно больше о моем состоянии, и как я дошла до такого. Вернее, мне кто-то явно помог….
— Яд передается через раны? Надо осмотреть дочку….- только Сумраку не дал договорить приглушенный, низкий и раскатистый рык Лютого:
— Если бы была кровь, я бы чувствовал!
— Спокойно, сынок, я не пытаясь осмотреть ее лично, — примирительно и тепло проговорил Сумрак, на что Лютый не растерял своего утробного рыка:
— Если бы была кровь, я бы чувствовал!
— Спокойно, сынок, я не пытаясь осмотреть ее лично, — примирительно и тепло проговорил Сумрак, на что Лютый не растерял своего утробного рыка:
— При всем уважении, отец, лучше не пытайся даже приблизиться!
— Я понимаю тебя, сынок, понимаю. Расслабься. Мы просто пытаемся выяснить…
Сумрак не договорил, когда послышался приглушенный и явно напряженный голос Севера:
— … сестренка ела эту еду?…
Воцарилась звенящая тишина, когда, в единую секунду, кажется, все поняли все и сразу, и Мия буквально взвизгнула:
— Север, не ешь!!!
Кажется, Ледяной захихикал первым, а потом раздался приглушенный смех Сумрака и кого-то еще, лишь только Север проговорил умилительно мягко и как всегда завораживающе плавно и красиво: