Юнец посмотрел на дверь. Воспользовавшись моментом, Хокон сжал кулак и сел. Сунув медальон в карман, он поднял меч, который полировал ранее.
Дверь таверны распахнулась, и в проходе появились пухлые щеки Бенедикта. Рот его напоминал перевернутую вниз концами подкову. Он влетел из ночи, словно за ним гналась адская трехногая кобыла Хельхест.
«Что же так расстроило юного селянина», — лениво подумал Хокон, проводя по мечу промасленной тряпкой.
Наемники тоже обратили внимание на избалованного наследника, разговоры затихли. Гуннар взглянул на Хокона и сплюнул на устилавший пол камыш. Он уже как-то высказывался об их благодетеле, который с какой-то стати возомнил, будто купил наемников с потрохами.
— Мне плевать, что там думает маленький господинчик, — тогда холодно ответил напарнику Хокон. — Он платит за людей и баллисту, а мне они нужны, чтобы вернуть жену.
Бенедикт выглядел куда хуже обычного. Он швырнул на стол мешочек с монетами. Хокон посмотрел на кошель и медленно перевел взгляд на предполагаемого господина.
— Я плачу не за то, чтобы ты сидел на жопе ровно и натирал меч! — выпалил Бенедикт. — Вы здесь торчите уже четыре дня, и даже пальцем не пошевелили!
Гуннар опустил пивную кружку. Хокон сдвинулся вперед, поставил обе ноги на пол. Поднявшись, навис над дерзким недомерком и со стальным щелчком послал меч в ножны на бедре. Разговор замер. Его люди задвигались, вытягивая шеи, чтобы лучше видеть.
Не только они жаждали крови.
Пусть Бенедикт и платил им, но подобную наглость Хокон не мог стерпеть.
Он оперся на стол кулаками и подался вперед, нависая над недоумком.
— Ты ни черта не смыслишь в нашем деле, — тихо произнес Хокон, — а это — не обычный дракон.
Два дня назад Хокон видел, как вирм кружил над Краблой, сверкая золотой чешуей.
От вида дреки его сердце чуть не выскочило из груди, каждая клетка тела вопила взобраться на гору и начать полноценное нападение на логово. В то мгновение Хокон думал об Арье, умоляя всех богов, чтобы она была жива.
— Вулкан, по всей видимости, пуст, а вход перекрыт невидимой дверью, возможно, волшебной, — продолжил Хокон. — На гору ведет узкая тропа, где мы все будем как на ладони. Я не отправлю своих людей к дреки, пока не пойму, как выманить его и вынудить вступить в бой на моих условиях.
— Хочешь дракона? — гаркнул Бенедикт. — Я знаю, как его выманить.
Хокон подобрался и до боли сжал кулак.
— Как?
Бенедикт поставил ботинок на скамью и наклонился, чтобы задрать штанину.
— Он посетил меня во сне.
Вокруг ноги безошибочно угадывались красные следы когтей.
Неудивительно, что этот маленький говнюк так громко блеет.
— Чего он хотел? — спросил Хокон. Да, это был его шанс! Он долго вглядывался сквозь невидимую преграду и в отчаянии звал свою жену в надежде, что она там, внутри.
Вот бы разорвать заклятье на входе или выманить дреки… Безумие, но он должен был выяснить, действительно ли вирм из Краблы похитил его любимую. Здесь, так близко к тени горы, Хокон почти с ума сходил от неопределенности. Арья еженощно приходила в его сны, моля о спасении, в какой-то момент он начал бояться спать.
Да к черту терпение, в венах Хокона забурлила кровь, словно сама судьба встретилась ему на пути. Вот он. Вот тот дракон, что украл его жену. Хокон ничуть не сомневался.
— Хотел предупредить меня, — ответил Бенедикт, чуть ухмыляясь, словно нетерпение отразилось на лице Хокона. — Требовал, чтобы я держался подальше от Фрейи Хельгасдоттир, или убьет меня.
Кровь отлила от лица Хокона, щеки похолодели.
— Значит, Фрейя — приманка для дреки.
Глава 11
На следующий день Рюрик отправился разыскивать Фрейю. Странная тревога овладела им. Он позаботился о том, чтобы упрямице ничто не угрожало, оставалось лишь очаровать ее. Вчерашний успех будоражил ум.
И тело.
Он прекрасно понимал, почему не знает покоя. Вчерашнее решение повременить с удовлетворением Рюрик находил разумным, ведь Фрейя не была готова. Но желание мучило его.
Рюрик не сомневался, что вчерашний день и в ней оставил неизгладимый след. Это был шаг вперед и, несомненно, два шага назад. Чертовка могла соперничать в упрямстве с камнем.
Отголосок запаха Фрейи привлек внимание, и Рюрик повернул голову к дому. Туда.
Фрейя опускала деревянный ящик в землю возле горячего источника за домом.
Судя по всему, снова собирается печь его любимый хлеб. Схватив вилы, она набросала на крышку теплую землю и откинула со лба прядь влажных волос.
— Доброе утро, — воскликнул Рюрик, спускаясь по склону.
Плечи Фрейи слегка напряглись, но она кивнула в ответ.
— Утро? Я уже почти шесть часов на ногах.
— И я, — ответил Рюрик.
Фрейя воззрилась на него с явным сомнением.
— И чем же ты занимался?
«Пролетел пол-Исландии и отвалил целое состояние за некую вещь, что должна тебе понравиться».
— Готовил сюрприз.
— Сюрприз? Мне?
— Ну так положено, когда ухаживаешь за девушкой. — Рюрик скрестил руки на груди, надеясь, что любопытство возьмет верх над осторожностью. — Во всяком случае, мне так говорили.
— Нет у меня времени на сюрпризы, — отмахнулась Фрейя. Она и вправду выглядела усталой. Но в то же время колебалась и заинтересованно поглядывала сквозь темные густые ресницы.
Любопытство победило. Рюрик улыбнулся.
— Дай мне час, и остаток дня буду работать на тебя. Ты ведь даже не знаешь, что я придумал…
— Только если в твои планы не входит сено.
— А в твои — запихивание его в чужие рубашки.
Фрейя попыталась скрыть улыбку, но безуспешно.
— Ты никогда не успокоишься? Ты неисправимый, беспощадный и…
— И отличный любовник.
Она метнула быстрый взгляд.
— То, что произошло вчера, не повторится.
Рюрик обошел ее, очень легко проведя ладонью по бедру, и пробормотал на ухо:
— Не давай клятв, которые не можешь не сдержать.
— Ты думаешь, что первый положил на меня глаз? — Фрейя развернулась следом, угрожающе сжимая вилы. — У тебя льстивый язык, и да, ты меня интригуешь, но еще ни один мужчина не завоевал мое сердце и вряд ли когда-то завоюет.
— Возможно. Но, с другой стороны, за тобой никогда не ухаживал такой, как я.
Фрейя раздраженно фыркнула и воткнула вилы в землю.
— Подари мне час, и я оставлю тебя в покое, — сжалился Рюрик и поймал ее пальцы. — Всего лишь час, Фрейя. Разве тебе не интересно, какой сюрприз я припас?
Она колебалась, это было заметно по взгляду.
— Один час, — наконец решила Фрейя со вздохом. — И лучше бы твой сюрприз того стоил.
— Еще как стоит. — Рюрик положил ладонь Фрейи себе на локоть и повел ее вокруг дома на солнце.
Он расстелил покрывало среди берез, что охраняли вершину холма рядом с фермой. Стволы составляли идеальный круг, и хоть Рюрик остерегался подобных кругов, здесь он не ощущал никакой магии. Фрейя вспыхнула при виде одеяла и корзины.
— Пикник!
— Ты слишком много работаешь, — улыбнулся Рюрик, — и заслужила, чтобы тебя немного побаловали.
— Кто-то должен работать, — ответила Фрейя и опустилась на покрывало, аккуратно подобрав юбки. — В отличие от некоторых, я не могу полагаться на ниссе.
— Никто не может, — хмыкнул Рюрик, растягиваясь рядом. — Они ненадежные маленькие создания, а если им мало молока, то могут и насолить.
Фрейя улыбнулась.
— Знаешь, иногда я почти верю твоим рассказам о мифах и сказках.
Ее глаза погрустнели.
— А почему бы и нет? — Рюрик погладил подол, пробежался пальцами по мягкой шерсти.
— Потому что я знаю, что может натворить рука судьбы, — призналась Фрейя, открывая корзину. — Ниссе, хульдуфолки и тролли добрые и хорошие, но это сказки для детей.
— Когда-то ты в них верила.
Фрейя с непривычно бесстрастным выражением лица вынула хлеб и мясо, приготовленные Рюриком.
— В сказки верила мама. Это она рассказывала о дреки и хульдуфолках.
— Что случилось? — решился спросить Рюрик после некоторого колебания.
— Пять лет назад мама исчезла на несколько дней. Мы нашли ее в каменном кольце неподалеку от Краблы, она будто постарела на десяток лет. С тех пор мама не находила себе покоя. Она не рассказала, где была и что случилось, но с того дня стала чахнуть. — Фрейя говорила медленно и тихо. — Мама не хотела ни есть, ни пить. Глотала самую малость, лишь бы не умереть. Как будто кто-то лишил ее жизнь смысла. Через два года она угасла, и никто не мог сказать, почему. С тех пор отец тоже не был прежним. — Фрейя отрезала мягкого сыра, положила на ломоть хлеба и протянула Рюрику.
— Мне жаль, — сказал он, накрывая ее руку своей.
Фрейя пристально взглянула на Рюрика.
— Иногда ты напоминаешь мне ее. — Она повернула руку и сплела с ним пальцы. — Мама была такой же мечтательницей, но… сама я уже не мечтаю.
Мечты могли быть опасны. Это Рюрик знал. Тридцать лет он провел в полусне у жерла Краблы, пытаясь не думать о прошлом, принимая еду от местных жителей, так что даже выбираться на охоту не приходилось. Он бесцельно плыл, слившись разумом с вулканом, слушал потрескивание и стоны земли, старался не вспоминать о том, что потерял.
Палец Рюрика погладил нежную кожу.
— Знаешь… я тоже перестал мечтать, — признался дреки, — пока не встретил тебя.
Щеки Фрейи вспыхнули. Она закатила глаза.
— Ну конечно!
«Ничего ты не поняла». Рюрик смотрел, как она откусывает небольшие кусочки вяленого мяса и сыра, заедая их свежим клубничным джемом и мягким белым хлебом. Такого Фрейя никогда раньше не пробовала.
В ту ночь, когда Рюрик украл барана, изменилась вся жизнь дреки. Голод выгнал его из Краблы, он думал не столько об охоте, сколько о желании набить брюхо. Но в жизни его появилось нечто совершенно новое и важное.
Появилась она.
Он помнил, как Фрейя наставила на него меч, ее лицо, усталое, но полное решимости. Все годы полусонного безразличия слетели в одно мгновение, как шелуха. Рюрик удалился от мира, сосредоточившись на земле и скрывающемся в недрах огне, но Фрейя моментально вернула его назад, будто невероятного размаха гроза. Он снова ощутил себя живым, впервые за долгие годы.
Рюрик начал думать о будущем, об их общем будущем. Он не мог просто так отпустить ее, не сейчас. Она пробудила его сердце.
— О чем ты думаешь? — спросила Фрейя, кусая крупную клубнику, в поисках которой он облетел горы и долины.
— Пытаюсь угадать твое заветное желание.
— Быстро закончить всю работу, чтобы вечером выделить для себя часок-другой. — Алый сок стекал по ее губам.
Рюрику захотелось слизнуть его, ощутить вкус сока и губ.
— Это маленькая мечта.
— Пусть так, но и небольшая мечта приносит радость. — Фрейя медленно перевернулась на спину, опершись на локоть. Коса перекинулась через плечо. Фрейя медлила с последним кусочком клубники, не подозревая, что творит с Рюриком это зрелище.
— А будь у тебя сколько угодно времени, денег, любых других человеческих благ, что бы ты делала?
Фрейя снова взглянула серьезно. Рюрик поймал кончик косы, запутался пальцами в ленте. Фрейя задохнулась и выбросила хвостик от ягоды. «Ну же. Отдай мне свое сердце. Подскажи, как завоевать его».
— Путешествовала, — прошептала она, пока Рюрик развязывал ленту. — Повидала бы те большие города, о которых говорится в моих книгах. Весь мир.
Вот оно. Рюрик улыбнулся и стал расплетать косу. Шелковистые волосы обвивали пальцы. Он мечтал, как роскошные пряди раскинутся по его кровати, как он будет их гладить.
— Тебе нравятся мои истории, потому что ты мечтаешь о приключениях.
— Я вообще люблю истории. — Фрейя наблюдала за его движениями. Не с трепетом, но так, словно ей было интересно, что он задумал. — Они напоминают, что существует нечто большее, нечто за пределами моих повседневных обязанностей.
— И это твое самое большое желание?
— Почему тебя так интересуют мечты? — хрипло выдохнула она, перехватывая полурасплетенную косу. — Это не более, чем грезы. Они прекрасны, пока ты погружен в них, но ведь толку от мечтаний не будет.
— Мечтать о большем — один из величайших даров. Без грез не к чему стремиться. Незачем дышать. Без грез мы ничем не отличаемся от вон той скалы или камня на дороге. — Рюрик отвел руку Фрейи в сторону и раскинул густые волны золотых волос по покрывалу. Она вздрогнула, сомневаясь, стоит ли позволять ему такую вольность. — А еще ты поставила мне условие: выполнить твое заветное желание в обмен на сердце.