- Ты даже не подумал, Петрович. Я тебя не тороплю. В дороге "потрещишь" с напарником, обдумаешь все, взвесишь. Зачем ты так сразу: "Не буду!" Нам всем как-то жить надо. Кто-то хлеб выращивает, кто-то торгует. А кого-то от этого тошнит! Ты, Петрович, подумай не торопясь, а на другой стороне к тебе человек подойдет, и с ним уже потолкуешь. Мы ведь должны помогать друг другу, Петрович! У меня семеро детей. Семь человек! Их кормить нужно! Обувать нужно! Одевать нужно!.. У тебя трое. Они тоже кушать хотят!
- Я подумаю, Асламбек,- кивнул Петрович.- Но сейчас обещать ничего не буду.
- Сейчас не надо! Нужно хорошо подумать, верно, Петрович?!
- Вот и подумаю,- улыбнулся тот.
- Я не прощаюсь с тобой,- Асламбек встал и погрозил им пальцем.- У нас впереди много дел!
В своем шелковом халате он на самом деле напоминал восточного царька. Асламбек улыбнулся им на прощание и ушел к машине.
- Борзый мужичок,- сказал Игорь, глядя ему вслед.
- Валим отсюда!- Петрович ссыпал в пакет мясо с лепешками.
- Не понял?!- Игорь непонимающе посмотрел на него.
- Времени нет объяснять! Идем!
Они расплатились и бросились к своему "КамАЗу".
- Я все равно ничего не понял!- повторил Игорь уже в машине.
- Неспроста он песни запел, Игорёха,- ответил Петрович.- Видно, прижало не на шутку! Нам сейчас домой быстрей попасть нужно!
- Что случилось-то?!
- Хорошо, если ничего,- ответил Петрович.- Но от этих отморозков всего ждать можно. Я этого клоуна как облупленного знаю. Он что-то задумал. Как пить дать, задумал!
Под вечер ноги сами вынесли Артема к ресторану. В комнате отдыха поваров его сосед – Саша Журавлев – неунывающий сорокалетний крепыш даже посмеялся над ним.
- Ты, Темка, как трудоголик! Валялся бы перед телевизором или пиво посасывал! А лучше и то, и другое. В одном флаконе!
- А сегодня шумно,- сказал Артем.
- Шумно,- сквозь зубы процедил Андрей Данилин, высокий, субтильного сложения парень, на лице которого улыбка если и появлялась, то лишь как сигнал недоверия, презрения или ненависти. Он невнятно выругался и выпустил в потолок длинную струю табачного дыма.- Пируют бездельники! Деятели искусства и политики!..
- А ты, Андрюха, не бурчи!- Оборвал его Журавлев.- Мама, тебе говорила: иди, сынок, учиться. Ты ее не слушал!
- Да ладно тебе,- отмахнулся тот.- Мне то что, пускай пьют!..
- У Папы сегодня настроение неважное,- сказал Журавлев. Папой они называли Шугурова.- А ему придется сидеть с ними и слушать пьяный бред.
- Почему настроение неважное?- Поинтересовался Артем.
- А черт его знает, с утра бегал злой как собака. То ли с Галей поругался, то ли из-за девчонок разозлился. Малаховских дочек сегодня ночью обворовали.
- Дочерей Александра Ивановича?
- Да,- кивнул Журавлев.- Какой-то черт по балконам в квартиру залез. А они дверь балконную не закрыли. Ладно хоть сами у соседки ночевали. Неизвестно, чем бы это все закончилось.
- Чем бы закончилось?- Угрюмо пробормотал Данилин.- Отымел бы он Катюху! А потом прирезал... Отморозок на отморозке...
- Не каркай!- Цыкнул на него Журавлев.- Вот Папа с утра и бесится.
- Да уж,- покачал головой Артем.- А сколько им лет?
- Младшей года три-четыре?! А старшей восемнадцать скоро исполнится. Да ты их должен был видеть! Они к Папе частенько приходят. Катя такая худенькая, черненькая...
- Симпатичная,- поддакнул ему Данилин.
- Да, красивая девчонка,- кивнул Журавлев.- А младшую Соней зовут...
- Я их вчера видел,- сердце у Артема ёкнуло.- С Катей даже познакомился.
- Молодец,- похвалил Журавлев.- А вот наш Андрюша так и не решился с ней заговорить. Да, Андрюша?- Он посмотрел на Данилина.
- О чем мне с ней разговаривать?- Пробурчал тот.
- О любви, Андрей. О чем еще с женщинами разговаривать?
- О деньгах...
- Дурак дураком,- притворно вздохнул Журавлев.- Хотя производит впечатление умного человека. Иногда.
- Я работать пошел,- Данилин пожал Артему на прощание руку и вышел из комнаты.
- Саня, ты знаешь, где они живут?
- На Сибирской в восемнадцатом доме. В гости хочешь зайти?
- Как получится,- кивнул Артем.
- Вижу, что хочется... Так зайди, не тяни резину!
- Зайду,- кивнул Артем.
- Дела сердечные – тонкие,- усмехнулся Журавлев.- На самом деле Андрюша подкатывал к ней. Ходил потом, орал, что она ему не пара! Удачи, Артем,- он пожал ему руку.
Артем вышел через служебный выход. Ему на самом деле хотелось увидеть Катю. Он на мгновение закрыл глаза, набираясь храбрости. Сел на мотоцикл и уже через десять минут свернул во двор Малаховых.
- Что вы тут все ездите и ездите!- Неожиданно поднялись на него старухи, сидевшие возле крайнего подъезда.
- Житья не стало!.. Дети ведь кругом!..
- Вы что, бабушки?- Артем остановился возле них.- Я к вам в гости в первый раз приехал. Неужели мотоциклисты спать не дают?
- И к кому же ты в гости приехал, внучек?- Не без ехидцы спросила его одна из товарок.
- К Кате Малаховой. Как мне ее найти?
Услышав имя Кати, старушки посмотрели на Артема уже приветливей:
- Она с сестренкой гуляет. Вон они!
- Вижу,- улыбнулся Артем, заметив Катю.- Я мотоцикл здесь оставлю?
- Оставляй. Мы приглядим, чтобы не напакостили.
- Артем повесил шлем на руль и пошел в сторону песочницы.
- Симпатичный паренек,- кивнула одна из собеседниц.
- По глазам видно, что неиспорченный. Правда, вот на мотоцикле гоняет. Опасные они, эти мотоциклы.
Тем временем Артем подошел к песочнице. Соня лепила из песка печенье, а Катя подняла лицо к солнцу. Когда Артем остановился возле них, открыла глаза и улыбнулась:
- Ой, это ты? Привет...
- Здравствуй, Катя. Я узнал, что у вас... Ну, воры к вам залезли,- сказал Артем.- Не против?- Он сел рядом.
- А только услышала мотоцикл,- улыбнулась она.- Сразу про тебя вспомнила.
- Я тоже тебя вспоминал... Как-то вот целый день сегодня вспоминал...
Катя посмотрела на него и снова улыбнулась:
- У моего дедушки тоже был мотоцикл. Он часто приезжал на нем в гости. Он в деревне жил за городом.
- Я приехал чтобы, ну... Давай, завтра съездим куда-нибудь. Прокатимся. Вот... Завтра я приеду к тебе, когда скажешь...
- Я не знаю, Артем, мне за сестренкой следить нужно...
- Если не сможешь, это ничего. Но я хотел тебя пригласить и поэтому приехал.
- Хорошо,- кивнула Катя.- Приезжай завтра к десяти часам.
- Я приеду,- Артем порывисто встал.- Только ты не передумай, ладно?
- Я не передумаю,- покачала головой Катя.- Пойдешь с нами?
- А вы куда?.. То есть, конечно, пойду!
- Соня, давай, соберем все,- Катя вытряхнула из пластмассовых формочек песок и убрала их в пакет.
- Я хочу играть!- Заупрямилась сестренка.
- А мы сейчас с тобой в парк пойдем. И дядя с нами пойдет.
- Привет,- старательно выговорила Соня, глядя на Артема.
- Привет,- улыбнулся тот, присаживаясь возле нее.- Как тебя зовут?
- Соня.
- Пойдешь ко мне на руки?
Артем посадил ее на плечи.
- Катя, Соня! Катя!!!- Окликнула сестер тетя Оля.- Подождите меня!- Отвела Катю в сторону и спросила встревожено:- Кто это?
- Артем. Он у дяди Коли поваром работает. Мы с ним в ресторане познакомились.
- Ты его хорошо знаешь?
- Тетя Оля, ты видела его глаза?
- Катя, только будь осторожней, милая моя.
Вместо ответа Катя улыбнулась.
- Девочка моя,- соседка погладила ее по щеке и уже в полный голос внушительно произнесла:- Я вас к обеду жду! Если что-нибудь случится, сразу же звони, Катя! Телефон у меня всегда с собой!- Она пристально посмотрела на Артема.
- Здравствуйте,- кивнул тот.- Какая строгая женщина,- сказал он Кате, когда они отошли от детской площадки.- Это твоя тетя?
- Это наша соседка. Она хорошая, волнуется за нас.
- А Папа тебе кем приходится?
- Кто?- Не поняла Катя.
- Извини. Мы так Шугурова зовем,- поправился Артем.- Ты только ему не говори.
- Николай Андреевич друг отца... Ты у родителей живешь?
- Квартиру снимаю. Недавно из армии пришел.
- Наверно, работать поваром тяжело?
- Мне нравится...
- Я хочу бегать!- Сказала Соня. Ей уже надоело сидеть на плечах.
Артем осторожно опустил ее на землю.
- Соня, далеко не убегай!- Предупредила сестренку Катя.
- Хорошо,- кивнула та.
- А чем ты занимаешься?
- Ничем. Пока. Собиралась учиться, но родители... погибли...
- Я отца твоего знал немного. Он хорошим мужиком был,- начал было Артем, но Катя перебила его:
- Давай, не будем об этом. Мне об этом говорить трудно.
- Хорошо, давай не будем.
Они незаметно подошли к входу в городской парк.
- Часто гуляете здесь?- Артем смотрел на кроны высоких сосен.
- Почти каждый день,- ответила Катя, поправляя на сестренке одежду.- Мы с Соней любим гулять в парке. Да, Соня?
- Да,- кивнула Соня.- Я хочу на карусели!
- А мы туда и идем,- улыбнулась Катя.
- А я после армии здесь еще ни разу не был, только мимо проезжал. Раньше здесь было весело. Тут такие компании собирались!
- Они и сейчас собираются.
- А ты раньше здесь тоже тусила?
- Да.
- Мы ведь видели друг друга тогда. А познакомились только сейчас...
В парке они провели часа два. По земле уже поползли длинные тени.
- Ты не передумала?- Артем напомнил Кате об их уговоре.- Я завтра приеду.
- Приезжай. Я за городом сто лет не была.
- Увидимся,- Артем невесомо коснулся ее руки.
- Пока-пока,- улыбнулась Катя и покатила коляску к подъезду.
- Катя, подожди! Постой, Катя,- он догнал ее.- Ты не сказала номер квартиры.
- Сорок шестая,- она едва заметно улыбнулась.- Увидимся, Тема.
- Увидимся...- Артем проводил ее взглядом и прошептал:- Увидимся, Катя.
Он подошел к своему мотоциклу и улыбнулся старушкам:
- С меня килограмм конфет!
- Давай, давай, внучек, мы тебя теперь тоже ждать будем!
- Вы бы сегодня переночевали у меня,- сказала тетя Оля перед уходом.
- Нет,- отказалась Катя.- Дома ночуем.
- Не дай бог конечно, но если что – сразу кричите!- Посоветовала тетя Оля.- Я сплю чутко.
- Они к нам больше не полезут,- покачала головой Катя.
- Дай-то бог, дай-то бог!- Пробормотала соседка.- Спокойной ночи, Катюша!
- Тетя Оля,- окликнула ее Катя.- У тебя все хорошо? Голова не болит?
- Все уже хорошо.
Катя закрылась за ней и прошла в детскую. Присела на краешек кровати и замерла, прислушиваясь к ватной тишине квартиры. Уже несколько дней на тонкой грани яви и сна она угадывала призрачную близость родителей. Словно они до сих пор пытались заботиться о них уже с другого берега. И вновь попыталась обратиться к ним от сердца к сердцу. И вновь свет растворился в небытии, так и не окрепнув. Катя судорожно перевела дыхание и осторожно вышла из комнаты.
В гостиной прижалась щекой к стеклянной дверце. За стеклом стояла семейная фотография. Сделали ее несколько лет назад, когда родилась Соня. Маргарита Георгиевна с мамой сидели в глубоких креслах. Мама держала на руках Соню, позади нее стоял отец. А Катя стояла позади бабушки. Катя так долго смотрела на нее, что, не сознавая того, заговорила с Маргаритой Георгиевной: "Бабушка, мы ждем тебя, нам без тебя плохо..."
Иногда она словно впадала в забытье и в этом зыбком состоянии обращалась к родителям, но чаще всего к бабушке, все же понимая, что помощи от мертвых не получить. И в такие моменты слышала голос, похожий на свой: "Кто же ты? Холодная, самоуверенная, не похожая ни на кого. Если есть у тебя душа – ты человек. Но ведь душа это эмоции и чувства, надежда и вера, и поступки, на которые толкают чувства людей. Но ведь ты не делаешь так, как делают люди. А если и делаешь, только для того чтобы притвориться одной из нас. А если это так, то ты не человек, а дух. Так кто же ты?.." И пока этот голос остывал в ее голове, Катя понимала, что только бабушка может им помочь во многом, и потому время от времени обращалась к ее странной, нечеловеческой душе, пытаясь через огромные расстояния получить на свой зов отклик. И в унисон ей вторил еще один голос, быть может ангела-хранителя ее.
Но так же как накатывали теплыми волнами надежды, наваливалось жестокое отчаянье. Оно проносилось траурной лентой по краю сознания. И от его прикосновения мир тускнел. Если это происходило среди белого дня, было не так страшно. Посреди суеты и повседневных забот отчаянье слабело и теряло силу. Но если происходило это поздним вечером или ночью, когда небо за окном остывало, превращаясь в непаханое черное поле с искорками звезд, Катя начинала думать о том, что недавно либо отталкивала от себя, либо не замечала. О боли и страданиях неизлечимо больных или покалеченных людей. Об отчаянии родителей потерявших детей и о боли детей потерявших родителей. О равнодушии, слепой ненависти, о силе зла и тысяче хищных вещей этого мира. О многом и многом думала она в такие часы. Словно отчаянье породнило ее с такими же отчаявшимися душами по всей земле. Потому что отчаяние везде одинаково, под луной и под солнцем, в безлюдной тайге и в шумном городе. Но только отчаявшись, она ощутила тепло и свет надежды.
- Бабушка, бабушка,- прошептала Катя.- Возвращайся... Мы тебя ждем.
Она выключила свет и легла на диван. Вокруг нее царила тишина. Звезды мерцали.
В тот час, когда Катя незаметно уснула, полуночничали Василий Львович с Любой Стрекаловой.
- Завтра она заберет ребенка, и можно будет начать моральную подготовку,- неторопливо говорил Василий Львович о жене.- Ей нужно свыкнуться с мыслью, что скоро они останутся вдвоем. А мы заживем наконец семьей. Как же надоело прятаться от людей... Квартиру поменяем, обстановку, соседей.
- Не торопись, Вася,- Люба поставила перед ним чашку зеленого чая. И прижалась упругой грудью так крепко, что он вздрогнул.
- Не хочу я, Люба, время терять, - он увлек ее и посадил на колени.- Сколько мы так живем? Ни себе, ни людям. Устал...
- Мне с тобой хорошо,- прошептала она, едва касаясь губами его лица.- Не стало бы хуже.
- Господи, я как пацан! Вижу тебя и справиться с собой не могу... Спасибо...
- За что?- Ее теплое дыхание щекотало, а голос волновал кровь.
- За все, милая. За эти минуты, когда снова мальчишкой становлюсь. И этот шанс, Люба, я его не упущу. Кто же знал, что Малаховы погибнут? Но коли случилось так, почему бы не расставить все по своим местам?- Он обнял ее еще крепче.- Я ведь понимаю все, Люба. Самое привлекательное во мне – деньги. Но у нас с тобой есть сын, и я люблю тебя не на словах! И для вас готов на многое. Я завещание изменил. Все что мое - все сыну отдам!
- Не говори так, тебе еще жить и жить!
- И мне есть ради кого жить. Счастье мое!- Василий Львович поцеловал ее в губы.
Елена Ивановна ощутила дурноту, прислонилась к стене, но уже через мгновение почувствовала облегчение. Она постояла еще так, прислушиваясь к внутренним ощущениям и прошла в детскую. Они готовили эту комнату для Сони. На ремонт Василий Львович денег не пожалел. Елена Ивановна подошла к кроватке, застеленной одеялом с веселыми рожицами из мультфильмов. Она стыдилась признаться даже себе, но на самом деле завтрашний день и волновал и беспокоил ее.
- Завтра ты будешь со мной, Сонечка,- вполголоса сказала она.- Уже завтра ты будешь с нами, солнышко мое.
Она подошла к книжному шкафу. Книг в нем было пока что немного, но за стеклом стояли большие фотографии обоих Горловых и Сони. Психолог, к которому Елена Ивановна обратилась за консультацией, посоветовал ей исподволь, но настойчиво вытеснять из памяти ребенка все воспоминания, связанные с родителями.