— Я сделаю что угодно. Что угодно…
«Ничего такого нет. Пора бы тебе уже знать».
Голос стих. Непролитые слезы и безответные молитвы туманили разум аргонавта. Он чувствовал, как его внутренности превращаются в жижу, разливаются и начинают медленно сочиться через проколы. Теперь он больше не ощущал тысячи ползающих лап, не видел пауков. Сгустился белый туман, и Грифон почувствовал, что спускается по течению к черной бесконечной бездне.
— Да, наконец-то…
— Я могу облегчить твою боль, аргонавт.
Глаза Грифона распахнулись. Зрение прояснилось. Сотни разноцветных пауков волнами наползали на обнаженное тело. К коже вернулась чувствительность, а к плоти — боль. Но даже отравленным разумом он распознал новый голос.
Женский и грудной. В воздухе разнесся сладкий конфетный запах, соблазняя, искушая и вытягивая из столь необходимого забвения.
— Да, аргонавт. Ты меня хорошо знаешь. А скоро узнаешь еще лучше.
Аталанта.
Его взгляд заметался в поисках прежней врагини. Неважно. Она настоящая. Он не один в этом забытом богами аду.
— Помоги мне!
— Я могу избавить тебя от этой боли, аргонавт. Ты бы этого хотел?
— Да, да, пожалуйста, да.
Она усмехнулась.
В поле зрения Грифона появилась бледная рука.
Длинные пальцы подцепили гигантского паука с груди Грифона и принялись раскачивать тварь у его лица.
— Ты знал, что и в этом мире есть место, где можно найти облегчение? Где нашли убежище приговоренные задолго до тебя? Где сами древние боги правят землей, дающей больше наслаждения, чем Содом и Гоморра?
Древние боги. Титаны.
Осознав ее предложение, Грифон ощутил, как в затуманенном разуме завертелись мысли.
Зевс сбросил предшественников в Тартар в конце Титаномахии, войны между титанами и олимпийцами. И с тех пор они были заперты на нижнем уровне преисподней, ожидая дня, когда их освободит сфера Кроноса.
— Я могу отвести тебя туда, аргонавт. Я знаю, где оно находится. И спасти тебя от этой бесконечной агонии. Со мной ты навсегда оставишь позади эти муки и вновь обретешь силу. Всю силу. Станешь прежним воином. Тебе нужно лишь присоединиться ко мне. — Ее голос упал до соблазнительного шепота: — Стань моим дуласом.
Рабом.
Что-то в глубине души кричало: «Нет!». Но мысль о мире без боли тут же заглушила этот призыв.
Тот факт, что в мире живых Аталанта была его злейшим врагом, ничего не значил. Грифон больше не являлся аргонавтом. Его прежняя жизнь закончилась. И он хотел сделать что угодно, лишь бы прекратить страдания. Даже пожертвовать всем, во что верил раньше.
— Да, да, да. Все, что пожелаешь. Только убери их.
«Нет!»
В ушах у него зазвучал тихий смешок.
— Я знала, что могу на тебя рассчитывать, аргонавт.
По его обнаженной коже заструился поток воздуха, сбрасывая пауков. Где-то поблизости раздался грохот, темнота закружилась, взорвалась тысячью цветов и угасла, подобно рассеявшемуся туману. Наконец, в дымке появилось лицо: алебастровая кожа, кроваво-красные губы, угольно-черные глаза и водопад длинных прямых ониксовых волос, будто сотканных из шелка.
— Следуй за мной, дулас.
Он пошевелил руками. Аргонавта охватило волнение. Но прежде чем разум отдал приказ конечностям, Грифон почувствовал притяжение в глубине грудной клетки. Оно контролировало его. И тащило вперед, как быка за кольцо в носу. К ней.
Не осталось ничего. Ни звука. Ни боли. Ничего, кроме бесконечной пустоты, расширяющейся во всех направлениях.
***
Мэйлия не знала, что и думать о своих спутниках. Лежа на верхней полке в купе, занятого в Беллингхэме, и притворяясь спящей, она прислушивалась к их спокойному дыханию и размышляла, отключились ли они. И когда она сможет от них сбежать.
Она не решилась на это по дороге в Беллингхэм, не стала рисковать, когда они остановились у «Уолмарта», и Орфей потащил ее за курткой и обувью, чтобы она не бросалась в глаза. И конечно, не рискнула на вокзале, пока громила покупал билеты, а Скайла присматривала за ней, крутя головой во все стороны. Орфей прав. Те гончие явно запомнили их запах, и задержись беглецы на месте, то попались бы в мгновение ока. Но это не мешало ей планировать побег, когда они доберутся до места назначения. Где бы это ни было.
Около полудня они пересели на другой поезд в Эверетте, пообедали и, просидев в вагоне-ресторане, сколько могли, вернулись в купе отдохнуть и, по мнению Мэйлии, избежать любопытных взглядов. Не нужно быть гением, чтобы понять: они трое — не одна компания. Скайла с ее телом модели, огромный Орфей, окруженный аурой опасности, и тихая Мэйлия, которая с трудом смотрела им в глаза и не совсем понимала, что здесь делает.
Потребность бежать накрывала ее, но она успокаивала себя мыслями об альтернативе. Гончие? Нет уж, спасибо. Неохота связываться с Аидом. Поэтому она подождет, посмотрит и сделает ноги, лишь когда будет уверена, что это безопасно. Общество этих двоих не слишком устраивало Мэйлию, но по ее ощущениям спутники не собирались причинить ей вред.
По крайней мере, пока.
По возвращении в купе говорили мало. В воздухе висело напряжение, особенно между Орфеем и Скайлой. Мэйлия заинтересовалась этим, но расспрашивать не решилась. И хотя она попыталась вздремнуть, пока сгущались сумерки, а поезд несся на восток, к Скалистым горам, ее мозг был перегружен образами, звуками и досадой, что Орфей — не тот, кого она должна убить.
Тьма, которую Мэйлия сперва ощутила в нем, ослабела.
Неизвестно как, но за последний час она четко поняла, что его смерть не обеспечит ей желанный доступ на Олимп. И это расстроило ее больше всего остального, поскольку, благодаря ему, она не могла даже вернуться в свое убежище в Сиэттле.
Глупец. И она дура, что отправилась на концерт. Лучше было не высовываться, но даже зная это, Мэйлия, не могла удержаться. Главная проблема — свет толкал ее на поиски тьмы, когда следовало довольствоваться пребыванием в тени.
— Ты на меня пялишься, сирена, — тихо сказал Орфей.
Мэйлия затаилась и прислушалась. Они явно не партнеры. Он отмечен темнотой преисподней, она — светом Зевса. Какая ирония.
— Просто пытаюсь вычислить, какие кости будет легче сломать, когда ты попытаешься забрать отсюда Мэйлию без меня, — ответила Скайла с нижней полки.
Хотела бы Мэйлия посмотреть на эту схватку.
Орфей хмыкнул:
— Защитница. Не ожидал от тебя такого.
— Ты меня не знаешь.
— Не так чтобы сильно, но лучше многих. Ты же сейчас вспоминаешь тот случай, правда? Потому и не можешь отвести от меня глаз.
Скайла затихла. Воздух сгустился, как и тревога Мэйлии от пребывания в одной комнате с этими двумя.
Внезапно охрипший голос Орфея говорил об интимной близости, но как одна из воительниц Зевса опустилась до секса с демоном?
Не то чтобы Мэйлия обладала большим опытом в сексе. Она практически отказалась от этой части жизни, поскольку не видела смысла связываться с людьми, которые со временем умирают. Но и девственницей она не была, как и ханжой. В конце концов, у нее тоже есть кабельное телевидение.
Вернее, было. До того, как Орфей лишил ее крыши над головой.
— Ты слишком много о себе думаешь, демон, — сказала снизу Скайла.
— Нет, — промурлыкал он. — Это ты слишком много обо мне думала. И о том, как это будет в следующий раз. Ты хотела бы попробовать прямо сейчас. Признайся.
Мэйлия покраснела и осознала, что эти двое явно увлечены друг другом. Не успела она остановиться, как в уме закрутились картинки их близости, неистовой и грубой. Оба воины. Сладкие любовные игры не для них. Судя по прежним противоборствам, это будет быстрое, жесткое, животное соитие, в котором пострадают один или оба. И хотя Мэйлия знала, что разговор не предназначен для ее и других ушей, почему-то не могла оторваться и перестать представлять их вместе. И ощутила тоску по чему-то… такому же чувственному.
— Кажется, ты сказал, что секс был не очень, — парировала Скайла.
Сиденье внизу заскрипело, и Мэйлия из-под полуприкрытых век увидела, как Орфей сел, оперся локтями на колени и уставился на сирену.
— Зато тебе было хорошо, не так ли? Ты же царапала мне спину и требовала большего. Я почувствовал, когда ты кончила. Жестко, яростно. Я мог бы вновь довести тебя до оргазма прямо здесь и сейчас.
Не может быть. Они же не собираются… Когда она рядом. Или собираются?
Полка снова скрипнула. Орфей исчез из поля зрения Мэйлии. Теперь заскрежетало место под ней.
— Осторожнее, демон, — прошептала Скайла.
— Ты ведь не любишь осторожно, — ответил он шепотом. — Ты любишь жестко и грубо. В этом мы одинаковы.
— Мы не одинаковы.
— Мы похожи больше, чем ты думаешь. Скажи мне, что ты совсем не хочешь.
Скайла втянула воздух, и это звук разнесся по купе. Мэйлия вспыхнула, представив эту сцену: он трогает сирену, та отвечает. И всего на секунду захотела, чтобы демон говорил именно с ней. Не потому, что ее к нему влекло, просто ей хотелось узнать, каково это — снова стать настолько желанной. Или хотя бы вполовину настолько.
В ушах Мэйлии зазвучал смешок Орфея.
— Я так и думал, сирена. Тебе надо лишь попросить.
— Тебе бы этого хотелось, да? — спросила Скайла. — Чтобы я умоляла. Что ж, ничего подобного. Такого больше не произойдет, демон.
— Вызов. — В хриплом голосе Орфея слышалось веселье. — Предлагаю маленькое пари. Я доведу тебя до экстаза без помощи рук, а ты расскажешь, какие чары на меня наложила.
— Я не накладываю чары.
— Тогда скажешь, что за непонятная связь между нами.
Купе наполнило молчание, смешанное со страстным бурлением в крови Мэйлии. Подобного она годами не чувствовала и не хотела. Какой смысл искать кого-то особенного и вновь остаться с разбитым сердцем?
Нет, спасибо.
Олимп — вот ее спасение. Вот на чем надо сосредоточиться. А не на глупых отношениях, которые не приведут ни к чему важному. Посмотрите, что секс сделал с этими двумя — создал напряжение и недоверие. Мэйлия в подобном больше не нуждалась. Чем скорее она уберется от Орфея и Скайлы и всерьез займется своей целью, тем лучше. Потому что сейчас она больше, чем когда бы то ни было, намеревалась попасть на Олимп, и неважно, какой ценой.
А там… возможно, подумает о сексе, и отношениях, и новых поисках кого-то особенного.
Когда наконец окажется там, где должна быть.
— Как я уже говорила, я не стану больше заниматься с тобой сексом, — сказала Скайла.
— Никакого секса, — ответил Орфей. — Моя одежда останется на месте. Как и твоя, обещаю. Что скажешь? Боишься, что я так хорош?
— Я знаю, что ты не так хорош, демон.
— Тогда прими пари.
— А если я выиграю? — спросила Скайла.
— Тогда я расскажу все, что ты захочешь узнать.
— Ответишь на мои вопросы?
Молчание. Затем он выпалил:
— На три вопроса.
— Любые?
— Уговор есть уговор.
Долю секунды все молчали. И в тишине у Мэйлии возникло подозрение, что они собираются заняться этим прямо здесь. Ее желудок сжался от предвкушения и ужаса.
— Ну? — прошептал Орфей.
Глава 8
Орфей знал, что играет с огнем. Даже просто сидя напротив сирены в узком купе, он был возбужден донельзя. А сейчас, оказавшись рядом с ней на нижней полке и ожидая ответа, в то время, как жар тела Скайлы смешивался в воздухе со сладким ароматом жимолости, исходящим от ее кожи, аргонавт ощущал, как кружится голова и пропадает самообладание.
Боги, как он ее хотел. Жаждал вновь вкусить ее, на этот раз целиком. Даже зная, кто она такая и чем занимается.
Легче всего — и разумнее всего — было бы оставить ее в Сиэтле. Но он этого не сделал. Отчасти потому, что стремился узнать о непонятной связи между ними. Отчасти потому, что она не представляла реальной угрозы, пока аргонавт не заполучит сферу. А еще потому, что соблазнив ее по пути, он мог поквитаться с Зевсом. Если и был бог, с которым Орфей не прочь сцепиться, то это царь богов.
— Ну, сирена?
Она посмотрела ему в глаза. Блестящими фиалковыми очами такого необычного оттенка, что Орфей задумался, а настоящие ли они. И такого знакомого — он наверняка видел эти глаза раньше.
Скайла толкнула его в грудь.
— От тебя идет жар, демон.
От нее тоже. А ее прикосновение только распалило огонь в его крови до температуры лавы. Прижатая к коже ладонь вызвала в груди Орфея прилив желания. И эта ладонь не двигалась и не отталкивала его.
— Значит, ты согласна.
Внезапно раздался грохот. Скайла вскочила. Не успел Орфей оглянуться, как она оказалась снаружи, в узком коридоре.
— Зараза! — Разочарованный, аргонавт спрыгнул с полки, выглянул и наткнулся на проводника, собиравшего с пола тарелки.
— Прошу прощения, — сказал тот, увидев пару. — Извините, что потревожил.
Проводник быстро собрал упавшую посуду, вернул ее на поднос и ушел прочь.
Орфей посмотрел на Скайлу, застывшую в добром полуметре от него. За проводником захлопнулась дверь, и Орфей с кривой усмешкой подошел к сирене:
— На чем мы остановились?
Она вытянула руку и отстранилась.
— Мы ничего и не начинали.
— Начинали.
Орфей придвинулся. Скайла вновь отошла. Проклятие, ему нравилась ее нервозность. Гораздо больше, чем попытка его соблазнить. И что сделает Скайла, если он ее поцелует? Так, как хотел поцеловать в коридоре ее квартиры? Эти губы созданы для поцелуев. Пухлые, нежные, такие сладкие, что наверняка имеют вкус конфет.
— Мы как раз остановились… — Он прижал ее спиной к стенке купе и уперся в стену рукой, поймав Скайлу в ловушку. — На этом. Не так ли?
Сирена толкнула его в грудь, но не сдвинула с места. Орфей уставился на ее чарующие губы и представил, как они открываются, чтобы его впустить. Рот Скайлы будет теплым и влажным, и наверняка таким же скользким, как лоно. Потребность вкусить ее накрыла Орфея. Он придвинулся еще, и глаза сирены расширились от удивления.
Орфей обрадовался тому, что застал ее врасплох. Обрадовался, что она слишком хорошо помнила, как они подошли друг другу. И захотел вновь пережить это ощущение, но на этот раз войти в нее, одновременно целуя.
— Да, — повторил он, глядя на губы Скайлы. — Именно на этом.
Но едва Орфей наклонился ее поцеловать, она увернулась, подставляя шею.
— Мэйлия в купе.
Он сосредоточился на жилке, бьющейся под кожей, вспомнил, насколько чувствительно это местечко.
— Поверь мне, вампирочка спит.
— Это то же самое, что просить мышь поверить голодному льву.
— С тобой, солнышко, я и есть лев. Ненасытный лев.
Скайла напряглась, когда аргонавт ткнулся носом в ее ухо. А он улыбнулся нервозности сирены. Значит, на заданиях она подобным не занималась. Орфей был не настолько глуп, чтобы поверить, будто Скайла увязалась с ними из-за него или даже из-за Мэйлии, как хотела ему внушить. Она здесь, потому что Зевс отправил ее за сферой. И все же она не остановила Орфея. Пока. Он получал огромное удовольствие, искушая ее.
Рука Скайлы оставалась на его груди, но уже не отталкивала. Сирена повернула голову, невольно показывая Орфею, что ей нравится происходящее.
Он поцеловал мягкую нежную кожу за ее ухом. Не губы. Их он коснется позже, когда войдет в нее.
Скайла глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Ее тело расслабилось.
— Я… э-э… думала, ты не собирался меня трогать.
— Руками. Про другие части тела ты ничего не говорила.
Она судорожно сглотнула. Орфей, не сводя с нее глаз, кончиком носа провел вдоль ее подбородка, едва касаясь губами женской шеи.
— Кто-нибудь может на нас наткнуться.
Орфей улыбнулся и прижал губы к родинке у основания ее шеи.
— Это возбуждает еще сильнее. И я не помню, чтобы ты возражала в купе.
— Наверняка я не слишком ясно мыслила. Когда ты рядом, у меня проблемы с концентрацией.
Орфей практически раздулся от удовольствия. Ему это понравилось. Очень понравилось.