Он не делал этого из религиозных убеждений, велевших ему покарать людей. Он не делал это, потому что не мог себя контролировать. Он совершал подобное из чистого эгоизма и жадности и нисколько не сожалел о содеянном. Я бы предпочла сразиться с ордой демонов, в любое время.
Женщина подошла к нам. Ей было за тридцать, может, тридцать пять. Я посмотрела ей в глаза и ничего в них не видела. Болезненная пустота. Она не представляла угрозы. Она была жертвой.
Женщина остановилась и посмотрела на нас:
— Это они? — тихо спросила она. Голос у нее хрипел. — Это они сделали это?
— Да, — ответил ей Кэрран.
Она шмыгнула носом. Ее взгляд остановился на трех людях, стоящих на коленях в грязи:
— Я хочу возмездия.
Андреа подошла к ней ближе.
— Они убили Лэнса, — начала она чуть громче. — Они убили моих младенцев. Вся моя семья мертва. Я хочу отомстить.
— Мэм. . — Андреа положила руку ей на плечо.
— Дайте мне отомстить! — Голос женщины превратился в рыдание. Она сжала пальцы Андреа, пытаясь разжать их. — У меня ничего не осталось, слышите! Ничего. Вся моя жизнь пропала. Вы отдадите мне этих ублюдков, вы…
Кэрран подошел к ней. Она замолчала.
— Если вы немного подождете, — сказал он, — я обещаю, что ваше отмщение настанет.
Она снова всхлипнула.
— Пойдемте, — сказала ей Андреа, мягко отводя в сторону. — Пойдемте со мной.
— Куда вы везли устройство? — спросил Джим.
Менее крупный из мужчин снова поднял голову:
— Мы вам ничего не скажем. Мы не боимся смерти.
Кэрран взглянул на буду. Большая пятнистая гиена двинулась вперед медленным и неторопливым шагом. Иезавель. Она наклонила голову и посмотрела на троих пленников немигающим хищным взглядом. Она растерзает их. Мы ничего от них не узнаем, если она нападет. Ей отчаянно хотелось отомстить за Джоуи. После того, как она закончит, от них ничего не останется.
Я хотела к ней присоединиться. Я хотела причинить им боль, разрубить их на куски, смотреть, как они страдают. Но если мы не выжмем из них всю информацию сейчас, нам придется смотреть на новые трупы их жертв.
Нет. Нет, сейчас это должно закончиться. Может они и не боятся смерти, но они боятся магии, быть порабощенными теми, кто ею владеет. Они дали мне все ингредиенты своего личного кошмара.
Я взглянула на Кэррана. Он поднял руку. Иезавель остановилась. Она не хотела, но остановилась.
Я повернулась к Джиму.
— Кто из них наименее ценный?
Он взглянул на мужчину поменьше.
— Этот, наверное, знает больше остальных.
Я остановилась перед крупным мужчиной:
— Тогда мы начнем с него.
Ожидание террора хуже всего. Я хотела, чтобы говорливый подонок попробовал свой страх на вкус.
Пленник уставился на меня:
— Что ты собираешься со мной делать?
— Вы думаете, что мы мерзкие. — Я уколола ладонь острием метательного ножа. Набухла небольшая красная капля. Я сжала руку, заставляя каплю расти. — Позвольте мне показать вам, насколько отвратительной может быть магия.
Я ткнула рукой в лоб большому мужчине-Хранителю. Моя кровь соединилась с его кожей, и я прошептала одно единственное слово:
— Амехи.
Повинуйся.
Больно. Боже милостивый, это ужасно больно, чертовски больно, но мне все равно. Джули на больничной койке, Асканио раненный и побитый, Джоуи мертв, трупы на улицах, дети в своих нарядных одеждах лежат в грязи, глядя в небо мертвыми глазами. . Они никогда не поднимутся. Никогда не побегут, никогда не засмеются, никогда не будут больше существовать. Ярость внутри меня закипела.
Мужчина застыл, магическая связь между ним и мной натянулась тугой струной. Я пообещала себе, что больше никогда этого не сделаю, но некоторые обещания иногда приходится нарушать.
— Поднимись, — приказала я ему.
Он встал.
— Что ты с ним сделала? — воскликнула женщина-Хранитель скрипучим голосом.
Кэрран смотрел на меня, его лицо невозможно было прочесть, словно каменная маска.
«Возьми веревку.» — Я мысленно направила человека. По линии волос выступил пот. Магический поток разрушал меня изнутри. Мне казалось, что я тащу цепь с якорем на конце.
Он медленно подошел к телеге, развязал узлы и выдернул веревку с чехла на устройстве. Я указала на их главаря:
— Свяжи его.
Джим схватил главаря за запястья и поднял его. Крупный мужчина обмотал веревку вокруг талии своего командира.
— Вы ничего не можете мне сделать, — кричал он. Женщина-Хранитель смотрела на нас с явным ужасом.
Я взяла другой конец и показала крупному Хранителю.
— Держи.
Он зажал его.
Я взглянула на оборотней.
— Ему понадобится помощь.
Иезавель сбросила мех, вернувшись к своей человеческой форме, и взяла конец веревки. Хорошо. Перевоплощение забрало с собой часть ее сил. Ей не придется слишком сильно тянуть. Она будет держать за этот край.
— Освободите пространство.
Оборотни разошлись. Главарь группы Хранителей остался стоять особняком.
Я сделала глубокий вдох:
— Ахисса.
Бежать.
Шок от слова силы чуть не поставил меня саму на колени.
Главарь закричал резким пронзительным визгом, полным животного, ошеломляющего страха, и побежал. Слева одна из буд, задев границы моей магии, в панике помчалась прочь.
Веревка на нем натянулась. Мужчина упал и стал царапать землю ногами, пытаясь нырнуть сквозь твердый асфальт. Его более крупный товарищ держал его с отсутствующим выражением лица. Главарь снова и снова топтал землю, пытаясь убежать, вопя в истерическом исступлении. Оборотни смотрели на него с каменными лицами.
— Как долго это продлится? — Спросил Кэрран.
— Еще секунд пятнадцать или около того.
Мгновения тянулись долго. Наконец мужчина перестал копать, его крики сменились слабыми истерическими рыданиями, которым вторила женщина, плачущая позади меня. Его пальцы превратились в окровавленные обрубки, с оторванными ногтями. Я пересекла расстояние между нами и наклонилась над ним. Он медленно поднял глаза, в них эхом отдавались отголоски паники.
— Держу пари, люди Пальметто тоже кричали бы, если бы вы дали им такой шанс, — сказала я мягко. — Что ты скажешь насчет того, чтобы мы сделали это снова? Бьюсь об заклад, я могу заставить твои волосы поседеть еще до обеда.
Мужчина отпрянул от меня и вскочил на ноги. Ему удалось быстро пробежать около трех ярдов, а затем натянутая веревка оттолкнула его назад. Иезавель схватила его и потащила обратно, волоча по земле.
— Нет! — Вопил он. — Я расскажу вам все! Все!
В конце концов, много не потребуется после случившегося. Я собралась с духом и произнесла еще одно слово силы.
— Даир.
Отпусти.
Более крупный мужчина рухнул на землю, его разум внезапно освободился. Секунду он просто сидел с грустным, опустошенным выражением лица, а затем упал, свернувшись клубком, и заплакал, как потерявшийся ребенок.
— Они все твои, — сказала я Джиму и заставила себя пойти к джипу. Каждый шаг требовал от меня неимоверных усилий. Как будто кто-то залил мои туфли свинцом, пока я отвлеклась.
Мы победили. Это стоило сотен человеческих жизней, но мы победили. У нас на руках устройство. Мы разгромим Хранителей. Может быть, я смогу спокойно вздохнуть, и Джули выживет.
— Мы строим еще одно! — мужчина позади меня кричал сквозь рыдания.
Крошечные волоски на моей шее встали дыбом. Я медленно повернулась.
Он съежился на земле. Кэрран склонился над ним. Лицо мужчины невозможно было прочесть:
— Снова проделаешь это со мной? — Произнес он почти пренебрежительным тоном. — У нас есть человек, человек внутри. — Слова посыпались из него слишком быстро, наслаиваясь друг на друга. — Он скопировал чертежи изобретателя. Мы строили его неделями. Нам просто нужен был рабочий прототип, чтобы настроить аппарат. Он в три раза больше этого.
К черту все.
— Диапазон? — Спросил Кэрран.
— Пять миль, — пробормотал тот.
Достаточно силы, чтобы стереть с лица земли все, от центральной площади до холмов Друидов. Оно может убить большую часть города. Теперь все, что им нужно, только сильная магическая волна.
Кэрран указал на Джима.
— Расскажи этому человеку все, что знаешь. Место, время, имена, все.
Джим схватил мужчину за горло. Его губы раскрылись в дикой ухмылке:
— Не утаивай ничего.
— Барабас! — взревел Кэрран.
Оборотень вышел из Стаи. Сто фунтовый, покрытый рыжеватым мехом, Барабас раскрыл пасть, наполненную острыми зубами, и лизнул клыки. Узкие горизонтальные зрачки прорезали его кораллово-красные радужки пополам, заставляя выглядеть по-демонически.
— Ты мне понадобишься в человеческом обличии, — сказал Кэрран.
Мех неравномерно начал струится и плавится на рыжей шкуре. Мгновение, и Барабас стоял перед Кэрраном, совсем обнаженный, но его глаза все еще светились безумием.
— Да, Господин?
— Созови Конклав.
Конклав начинался как ежеквартальная встреча между Стаей и Племенем, которую проводила нейтральная сторона, обычно кто-то из Академии магов, и проходила она в «Доме Бернарда», высококлассном ресторане на севере. Это давало Стае и Племени шанс решить проблемы до того, как все выйдет из-под контроля. Последние два раза там присутствовали представители и других фракций, чтобы решить свои вопросы. Я была пока только на одном собрании, потому что встреча в канун Рождества была отменена по обоюдному согласию.
— Мне запланировать это у Бернарда? — спросил Барабас.
— Нет. Вон там. — Кэрран указал на одинокий стейк-хаус «Западная Прожарка», расположенный на невысоком холме. Здание было сплошь из стекла и камня. Высокие окна выходили на город. Чтобы добраться до места, лидеры фракций должны вначале проехать через кладбище, некогда бывшее процветающим районом Пальметто.
— Когда?
— В четыре. Закат будет в шесть. Я хочу, чтобы они сперва увидели город. Пригласи магов, друидов, ведьм, Гильдию, туземцев, норвежских представителей. Пригласи всех.
— Кроме Ордена, — добавила я. — Хранители могли проникнуть туда.
Кэрран кивнул.
— А если копы ограничат доступ в этот район? — Спросил Барабас.
Золото прокатилось по глазам Царя Зверей:
— Выкупи место. Они не могут ограничить доступ к нашей земле. Отправляйся.
Барабас бросился бежать.
— У волхвов находится изобретатель, — сказала я. — Мы должны добраться до него первыми. Мне нужно сделать несколько телефонных звонков.
— Я подброшу тебя, — сказал Он.
Мы подошли к машине. Я была совершенно обессилена, еле передвигалась.
— Кэрран?
— Да?
Сегодня, по-видимому, был день, когда я осознала, что на самом деле означает иметь со мной связь. Я кивнула в сторону пленников.
— У одного из них на лбу моя кровь. Ее нужно уничтожить, иначе она выдаст меня, если кто-то ее просканирует.
Кэрран посмотрел на меня взглядом, обычно предназначенным для умалишенных:
— Для начала им придется найти тело.
Позади него сквозь тишину прорывались звуки разъяренных буд, за которыми последовала какофония криков.
— В таком случае, нужно отрубить ему голову, — сказала я.
Кэрран посмотрел на меня с недоверием.
— Мой отец создает чертовых вампиров. Я не знаю, что моя кровь может сделать с мертвым телом. Перед тем, как похоронить, отруби ему голову.
— Может, мне стоит набить ему рот чесноком?
— Кэрран!
— Хорошо, — сказал он. — Я позабочусь об этом.
Я забралась в машину и рухнула на сиденье. Меня охватила усталость. Я висела на волоске, отчаянно цепляясь за него и пытаясь не заснуть. Я скоро приду в норму, но три слова силы подряд, в один момент приравнивались к колоссальному количеству магии, потраченному за слишком короткое время.
Крики продолжались и продолжались, а я была слишком слаба, чтобы получить свой кусочек пирога мести. Я просто сидела и слушала их вопли. Наконец завывания стихли. Кэрран подошел к машине и сел на место водителя.
— Готово.
В поле нашего зрения попала женщина в грязном платье. Ее руки были в крови. Она, покачиваясь, шла, вытирая капающую с пальцев кровь о платье. Женщина пробралась сквозь старые засохшие сорняки и вышла на дорогу, продолжив свой путь обратно в город.
— Она получила свое возмездие, — сказал Кэрран.
Глава 19
Кэрран выехал с парковки. Я сидела на пассажирском сиденье и смотрела, как живая изгородь кустарника проносится мимо. Андреа и Джим поехали на другом автомобиле: он хотел по дороге задать ей несколько вопросов о Хранителях.
Магия затихла вскоре после того, как мы закончили закапывать тела, и ровный гул бензинового двигателя заставил мои зубы сжаться от негодования. В этом звуке было что-то нагнетающее, навевающее мрачные образы улиц, усыпанных телами. Мы не знали, где будет активировано второе устройство. Оно могло уничтожить целую Крепость и четыре мили вокруг. Никто бы даже не успел понять, что произошло.
По дороге мы заехали в магазин, где я сделала четыре телефонных звонка. Один Роману, чтобы сообщить ему, что, если волхвы не доставят Адама Кемена к трем часам дня в «Западную Прожарку», я сотру их в порошок на Конклаве. Мне нужно было первой заполучить Кемена, прежде чем вся остальная Атланта попытается сделать это. Второй звонок был Евдокии, чтобы дать знать ей о своих намерениях относительно волхвов, и, если она захочет поприсутствовать, я не буду возражать. Затем я позвонила в Крепость, поговорить с Дулиттлом. Новостей не было. Никаких изменений. Я поблагодарила его и попросила, чтобы он отправил Дерека с группой волхвов в «Западную Прожарку». Четвертой я позвонила Рене. Ей не понравилось то, что я сказала, а когда она узнала, что все подробности дела будут преданы огласке на Конклаве, ей это понравилось еще меньше.
— Когда я нанимала тебя, я ожидала конфиденциальности. — В телефоне раздался щелчок, звук заглушали небольшие шумы: она поставила меня на громкий динамик.
— Когда ты меня нанимала, я ожидала честности. Ты сказала, что понятия не имеешь о назначении устройства Кемена, но он уже тестировал прототип в лесу. Ты также говорила, что у него не было посетителей, тогда как один из инвесторов приходил к нему не один раз.
Последовала небольшая пауза, а затем голос Рене произнес:
— О чем она говорит?
Ответил баритон Хендерсона:
— Прошу прощения, капитан.
— Что это значит, сержант?
— Это было выше ваших полномочий. Приказ поступил сверху.
— Мы еще вернемся к этому разговору. — Отрывистый тон Рене хлестал как кнут. Затем она снова заговорила в трубку. — Кейт?
— У вас есть два варианта: либо вы явитесь на Конклав и поможете нам, в этом случае мы замалчиваем тот факт, что вы охраняли создателя устройства «Судного Дня», которое разрабатывалось для убийства всех в черте города, а затем умудрились потерять его. Или вы не приходите, и я рассказываю все как есть.
Все верно, я брошу твою задницу прямо под поезд. Смотри у меня.
— Мы будем там, — пробормотала Рене в ответ и повесила трубку.
Мы снова вернулись на дорогу, направляясь к стейк-хаусу, а я боролась с фантомными образами мертвой Джули, наводнявшими мой разум.
Кэрран полез в бардачок и вытащил оттуда пачку потрепанных банкнот. Он вынул из нее доллар и протянул мне.
— За что?
— Плачу доллару за твои мысли.
— Обычно говорят «пенни», а не доллар. Если бы я знала, что ты так плохо разбираешься в деньгах, я бы пересмотрела наши отношения.
— Я не хотел устраивать торги. — Он держал доллар передо мной. — Смотри, вот хороший доллар. Расскажи мне, что творится у тебя в голове.
Я выхватила доллар из его пальцев. Купюра была старая и помятая. Чернила так сильно поблекли, что детали едва можно было разобрать.
— Ты взяла деньги. Выкладывай.