– Ты мне нравишься таким, – прошептал Поттер, чуть отстраняясь и выдыхая прямо в губы Драко, слегка их касаясь. – Очень нравишься.
Рука исчезла, матрас рядом снова прогнулся. Драко открыл глаза и почувствовал тяжесть на ногах – Поттер улегся меж ними и заставил согнуть ногу с порезом в колене. Драко посмотрел на порез – неглубокий, крови почти не было, шрама не останется. На мгновение стало обидно. Но Поттер сделал новый порез, на сей раз настоящий. Драко задохнулся и снова застонал, чувствуя резкую ноющую боль. Рука Поттера накрыла его член и Драко ощутил нарастающее возбуждение, заставлявшее член твердеть на глазах. Еще один порез и еще один болезненный стон, а потом Драко вскинул голову, когда почувствовал, как язык Поттера слизывает кровь. Он не успел осознать, что видит, а Поттер вдруг взял его напряженный член в рот, полный его собственной крови, и начал сосать.
Это не могло быть правдой. Слишком… болезненно и невыносимо хорошо. Никогда, еще ни разу в своей жизни Драко не испытывал ничего подобного. Приподнявшись на локтях он, открыв рот и облизывая вмиг пересохшие губы, смотрел на то, как Поттер ему отсасывает. Он видел все, несмотря на полумрак. Словно зрение изменилось, и он мог рассмотреть чужие губы, двигающиеся по стволу, и разводы крови на этих губах и собственном члене. Этот цвет словно показывал, насколько он болен и испорчен. Но, казалось, Поттеру все равно. Он просто сосал с закрытыми глазами, так горячо и влажно, что подрагивало все тело, словно вибрировало на частоте болезненного удовольствия. И в какой-то момент удовольствия стало так много, что из груди начали вырываться тихие хриплые стоны. Словно нехотя, еще не зная, а как это. Пальцы рук, зажившие, но еще ноющие, в шрамиках, сжимались, даря еще чуть-чуть боли. Порезы, сделанные Поттером, ныли, и Драко ощущал всю их пульсацию. И ему хотелось еще.
– Возьми… бритву… – прохрипел он и всхлипнул, когда чужой язык прошелся по уздечке. – Еще… нужно…
Гарри оторвался от своего занятия и чуть выпрямился, рассматривая Драко. Определенно, такой Малфой был чем-то новым и уникальным. Он выглядел так, что его хотелось. Хотелось целовать. Хотелось защищать. Хотелось трахать. Хотелось дарить боль, чтобы он, наконец, мог освободиться. И самым смешным было то, что Гарри теперь совершенно точно знал, что Малфою нужно. И готов был это дать. Потому что собственный член в плену боксеров изнывал от этого зрелища. Что-то темное внутри хотело крови и причинять боль. Но так, чтобы слышать эти стоны.
– Нужно? – хрипло переспросил Гарри и широко провел языком по члену в кровавых разводах. – Нужно что? – он нашарил пальцами бритву. – Это? – глядя Малфою в глаза, он нанес новый порез, глядя, как тот закусил губу, и слушая, как он приглушенно стонет. – Это? – потянувшись, он слизал выступившую кровь. – Или это? – он вновь взял член в рот и сделал несколько сильных движений, вырывая сладостные задушенные стоны. Он вытянулся вдоль тела Малфоя и поцеловал, ворвавшись языком в рот, принося вкус крови, придавливая собственным членом к кровати. – А может что-то еще? – поинтересовался он.
Драко готов был рычать от бессилия и злости. Даже сейчас Поттер был ублюдком.
– Все… – только и смог сказать он, не в состоянии посмотреть в глаза тому, кто заставлял его тело вибрировать от столь сложных эмоций. Он и сам не заметил, как этот клубок стал концентрироваться внизу живота и от всего, что делал Поттер, он только сильнее разгорался. Он хотел крови, боли, поцелуев и… Он просто хотел чувствовать хоть что-то помимо усталости по утрам, кошмаров по ночам и пустоты в душе.
Подняв руку, он сжал пальцы Поттера, которые держали бритву, и повел ее вниз, к ноге. И остановился, только когда лезвие уже на грани прорезало кожу рядом с прошлым порезом.
– Еще, – выдохнул Драко. И сам потянулся вверх, просто желая снова почувствовать вкус собственной крови на чужом языке и губах. Не думая. Не соображая. Он устал быть кем-то другим. Впервые за годы он, здесь и сейчас, был самим собой.
Гарри тихо улыбнулся в поцелуй, чуть сильнее надавливая на лезвие. Порез получился глубже и больнее, о чем сообщил стон Малфоя. Гарри невольно оторвался от поцелуя, чувствуя, как кровь капает на пальцы, и сместился вниз, облизывая порез.
– Ты сводишь меня с ума, – произнес он и даже не покривил душой.
– Это… не… правильно… – выдохнул Драко, закатывая глаза.
– Да? А заставлять маленького мальчика бороться с сильным темным волшебником – правильно? Мне все равно, Драко. Правильно – не правильно. Это просто слова. А это – настоящее, – он снова подтянулся, толкнул коленями бедра Малфоя, вынуждая поднять ноги и обхватить его за талию.
И когда Драко это сделал, его глаза распахнулись в удивлении. А Гарри качнулся, давая тому прочувствовать собственное возбуждение, проезжаясь по его животу и члену собственным стояком. Белье создавало трение, от которого Драко зашипел, а после шипение стало еще громче, потому что порезы соприкоснулись с тканью. Задохнувшись от волны боли, Драко вцепился в покрывало и выдохнул.
– Исполнять свои желания – неправильно? – спросил Гарри, вновь потираясь о Драко. – Или то, что сейчас происходит, не желанно?
Драко не знал. Он запутался. Но было хорошо. Может… Может Поттер прав? Осуждать их некому. Да они ни с кем и не общаются, кроме друг друга. Эта мысль заставила Драко замереть и посмотреть на Поттера, в глазах которого плавали спокойствие, уверенность и что-то еще… Что-то темное, жадное. Что-то, что заставляло его тело просить еще.
Рассматривая Малфоя, Гарри хмыкнул и, заставив того отцепить одну руку от покрывала, сжал ее своей, чуть поглаживая неровные от шрамиков пальцы. Драко Малфой всю свою жизнь был утонченным аристократом, и даже пальцы у него были тонкими, ровными и красивыми. Не такими, как сейчас. Но такими они нравились Гарри больше. Поэтому он не сдержался и, потянув его руку к себе, принялся медленно водить по пальцам языком, ощущая неровную горячую кожу и наслаждаясь этим жаром, поглядывая из-под взлохмаченной челки на Малфоя. Тот смотрел в ответ как-то недоверчиво и потрясенно, но молчал, его пальцы чуть подрагивали.
– Ты никогда никому не верил, Малфой. Но можешь верить мне. Я же Гарри Поттер, – Гарри дернул бровями, наконец, отпуская его руку.
Аргумент был так себе, но эта мысль быстро исчезла из головы, когда Драко почувствовал, что ткань чужих трусов, заставлявшая шипеть и ерзать, исчезла, а значит, Поттер голый. Голый и возбужденный. И, похоже, собирается его трахнуть. Как и обещал когда-то. Было ли Драко страшно? Немного. Но то, что делал с ним Поттер, было так чертовски приятно, что он был готов рискнуть. Поэтому не стал сопротивляться, когда Поттер, шире разведя его бедра и сплюнув на ладонь, провел пару раз по своему члену, а затем приставил головку к входу.
Было больно. Драко не ожидал, что настолько, и глухо застонал, почувствовав давление на отчаянно сопротивляющиеся мышцы. В теории он понимал, что происходит, но это понимание никак не облегчало ощущения, и Драко вцепился пальцами в чужие плечи, с силой зажмуривая глаза и уговаривая себя не кричать. Поттер не делал резких движений, он продолжал целовать и вдруг снова закрыл его глаза рукой. Драко очень нравился этот жест – пугающий и уютный одновременно. Какой-то уже родной. Поэтому терпел. Приоткрыв рот, он глубоко дышал, зажмурившись, и не реагировал на поцелуи, ощущая каждый миллиметр чужого члена, который входил в его тело. Больно, горячо, тянуще и очень странно. Но в тот момент, когда Поттер вошел на всю длину и замер, Драко почувствовал, что все хорошо. Ему хорошо. Телу хорошо, даже жарко. Раны ныли так правильно и ярко, от таза расходилась такая саднящая боль, что он неожиданно даже для себя самого улыбнулся. Гарри, не шевелясь, заметил это и немного удивился. Он сам жмурился от резкой волны удовольствия и ему даже было интересно, а что творится в голове Малфоя? Сейчас тот напоминал настолько счастливую и обдолбанную версию себя, что это завораживало, хотя он понимал, что тому действительно больно, потому что тиски сжимали и его самого. И было ощущение, что они оба что-то приняли. Но когда рука Малфоя потянулась к собственному стояку и сжала его, Гарри тоже улыбнулся. Этот жест не означал, что Малфой сдался. Скорее… Что все хорошо. И теперь можно… Прикусив губу, Гарри использовал несколько невербальных заклятий, которые по-хорошему стоило использовать чуть раньше, продолжая глубоко дышать.
Первый же толчок они оба встретили вспышками удовольствия перед глазами. Драко под ладонью Поттера не видел ничего, кроме пятен света, а Гарри снова закусил губу – оказалось, это так приятно, быть внутри Малфоя. Он мимоходом порадовался, что его невербальные заклинания, убирающие боль, сработали. А Малфой, похоже, этого даже не заметил. Впрочем, Гарри по собственному опыту знал, что они мало помогают, потому что тело не знает пока, как реагировать на подобное вторжение, зато потом Малфой их распробует.
– Это скоро пройдет, – прошептал он. – Сосредоточься на ощущениях. Так быстрее пройдет.
И Драко послушался. И сконцентрировался на ощущениях снизу, на странную давящую заполненность и легкое движение внутри. Это движение приносило боль, но было плавным, скользким, да и боль уже была не яркой и понемногу исчезала. Его бедра вдруг подняло выше, и очередное движение внутри ослепило странным сладостным удовольствием, что он не сдержался и застонал.
Гарри понравился этот стон – мягкий, плавный, удивленный. Малфой был… неопытен и не понимал, что он чувствует. Поэтому Гарри хотел, чтобы он почувствовал все. Ухватившись рукой за бедро Драко, он чуть сместился, и изменил угол входа, начав двигаться плавно и размеренно, каждый раз попадая головкой именно в ту точку, от которой и расходилось удовольствие.
Драко, когда волна жара превратилась в жгучую и приятную, только шире раскрыл рот и, уже забывшись, не сдерживаясь, застонал в полную силу. Этот звук, разнесшийся по комнате, заставил вздрогнуть даже его самого, но Поттер не оставил ему времени думать, ускорившись. И теперь к звукам стонов прибавились звуки шлепков кожи о кожу, так пошло, так неправильно и так хорошо. Все это было новым и непредсказуемым для Драко. Но даже этого ему вдруг оказалось мало.
Нужно было еще. Еще.
– Еще, – выдохнул он и рукой коснулся порезов на бедре. Он скривился, но сладостно выдохнул.
Гарри замедлился и оглянулся. Потом нашел глазами бритву и, призвав, поймал в ладонь. Ему пришлось улечься на Драко и движения стали плавными. Рука все так и лежала на малфоевских глазах.
– Не беспокойся о месте, – прошептал Гарри и, продолжая плавно двигаться, коснулся острием бритвы бледной кожи под ключицей и повел вниз наискосок, оставляя порез, чтобы, дождавшись болезненно-сладкого стона, склониться и провести по ране языком, слизывая кровь.
Когда раненой кожи коснулся чужой язык, Драко довольно застонал и неожиданно крепко вцепился в волосы Поттера, прижимая ближе к себе. Гарри это удивило, но и порадовало. Ему не слишком нравилось, что Малфой ведет себя как жертва, но, кажется, тот начал приходить в себя и замашки слизеринского ублюдка тоже начали просыпаться, потому что теперь Драко требовал.
Снова изменив угол, Гарри толкнулся и замер. Затем склонился и стал просто целовать Драко, наслаждаясь его жаром и отчаянием. Но совсем скоро его царапнули по бедру. Он приподнялся и с усмешкой заметил, как Малфой снова потянулся к собственному члену и, сжав его, тоже замер.
– Мы так долго можем, – сказал Гарри.
– Хорошо, – согласился вдруг Драко. – Только… не убирай руку…
– Ладно, Малфой, – согласился Гарри. Он снова начал неспешно толкаться, оценивая фронт работ. Потом толкнулся с сожалением в последний раз и вышел, стиснув зубы. Он в очередной раз порадовался самоконтролю, потому что останавливаться сейчас совсем не хотелось. Драко выдохнул и замер. Гарри улегся рядом на бок и взял бритву.
– Если у меня откажут тормоза, – жарко зашептал он на ухо Драко, – это будет твоя вина. Никогда не думал, что ты можешь быть таким.
– Каким? – прошептал Драко.
– Охуенным, – ответил Гарри и медленно провел бритвой по коже рядом с первым порезом на груди.
Драко снова застонал и чуть выгнул спину, словно подаваясь вслед за лезвием. Гарри, глядя на это, облизнул пересохшие губы. Он, и правда, не мог и предположить, что Малфой окажется столь… жадным до боли и мучений. Но в том то и было дело, что он никогда не думал, что ему будет нравиться причинять боль. Можно сказать, ему никогда не нравилось причинять боль. Но Драко желал всего этого, и, пожалуй, в этот момент они идеально совпадали. Потому что только сейчас Гарри был готов пойти на это и дать другому то, в чем тот так сильно нуждался. Внутри клубилось и поднималось из самых глубин что-то очень темное, и краем сознания он понимал, что это нехорошо. И сейчас, причиняя боль Драко, он чувствовал, как эта тьма уходит в том самом, единственном и правильном направлении, ничего не разрушая вокруг. Малфой менялся именно в те секунды, когда лезвие касалось его кожи. Гарри уже успел отследить, что даже звуки, которые тот издавал, менялись. Вот и сейчас Малфой стонал и выгибался как-то по-особому. Это завораживало и заставляло итак стоявший колом член подрагивать от нетерпения. Сжав зубы, Гарри удобнее перехватил лезвие и провел им по коже Драко рядом с прошлым порезом. Когда их оказалось три, он выдохнул и только сейчас понял, что у него дрожит рука.
А Малфой довольно вздохнул, и начал медленно себе дрочить. Эта картина заставила Гарри замереть. Он видел, как по груди Драко медленно растекается, превращая бледную кожу в странный узор, алая кровь, а сам он мягко выдыхает, дрожит и ласкает себя в смеси этой боли, наслаждаясь ею.
Гарри поднял руку, в которой держал бритву, и сделал новый надрез ниже первых трех. Драко застонал и рука его слегка ускорилась. Заворожено глядя на это, Гарри сделал очередной разрез рядом с новым. А потом еще один, от чего Драко издал протяжный стон и едва успел вздохнуть, как издал новый, потому что острое лезвие прочертило на его теле шестую красную линию. И еще один, пронзительный, когда горячий язык принялся водить по порезам, то и дело проходясь широкими мазками. А потом и вовсе задохнулся и обхватил Поттера руками, поворачиваясь к нему и прижимаясь, пачкая кровью и его, и простыни, когда в рот ворвался чужой язык и принес с собой вкус крови.
Гарри едва успел убрать лезвие, потому что хватка у Малфоя оказалась неожиданно крепкой, и он почувствовал, как в спину впиваются пальцы и скоро там будут следы-синяки. Но ему даже нравилось. Навалившись на Драко, он с удовольствием прижался грудью к груди, вырывая у того еще один болезненный стон, целуя горячо и жадно. А затем, положив лезвие рядом, снова раздвинул его бедра. Драко хотел было протестующе застонать, но в этот раз Гарри пресек его, прошептав:
– Не будь эгоистом, Малфой.
Тот всхлипнул, но кивнул и чуть расслабился, чем Гарри и воспользовался, снова врываясь в его тело. В этот раз он все-таки убрал руку с лица Драко, чтобы упереться обеими в подушку по бокам от головы Малфоя, и начать двигаться в новом для них обоих ритме – быстром, жестком, резком. Иначе он уже не мог. Один только вид Малфоя заставлял его облизывать губы и стонать сквозь зубы, не говоря о том, как Малфой метался под ним, то ли ища руку, чтобы закрыть свои глаза, то ли паникуя в вихре наслаждения, никогда раньше не испытывая подобного. Поэтому Гарри ему помог – взял его за запястье и положил на подрагивающий член.
– Давай. Так приятнее, – подтолкнул он его. Драко показал зубы, словно не соглашаясь. Он так ни разу и не открыл глаз, так и не посмотрел на Гарри, но тот решил, что над этим они поработают позже, сейчас его сил еще и на это может просто не хватить. – Ну, как хочешь, – сказал он и вернулся к прежнему ритму.
Драко все же послушался. И это была лучшая часть. По мнению обоих, но они никогда об этом не узнают. Быстрый темп, сильные движения, вскрики и стоны, будоражащая боль и будоражащая своим диким видом окровавленная грудь. Это не могло продлиться долго. Заметив, что Малфой задышал чаще, Гарри прорычал:
– Посмотри на меня!
Услышав это, Драко, не успев задуматься, не успел испугаться того, что увидит красные глаза, распахнул веки и увидел яркие зеленые глаза Поттера. В этот момент желание стало нестерпимым, и он кончил, закатив глаза.
Гарри кончил следом, настигнутый собственным оргазмом. А потом упал на спину на матрас рядом.