Мари Секстон
Пари с Дьяволом
Серия: вне серии
Автор: Мари Секстон
Название на русском: Пари с Дьяволом
Серия: вне серии
Перевод: Lost soul
Редактор: Eva_Ber
Обложка: Роман Градинар
Оформление:
Eva_Ber
Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления!
Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения.
Спасибо.
Глава 1
Дьявол отправляется в Кентукки
Абаддон знал: письмо от Сатаны не за горами. И всё же его сердце пропустило удар, как только почтальон остановился у его кабинки.
— Специальное уведомление лично от босса, — сказал Дэмиен, размахивая напечатанным листом перед носом Абаддона. — Наконец-то кто-то заметил, что ты не завербовал ни души за месяцы.
Абаддон выхватил письмо из рук Дэмиена и отвернулся. Дэмиен надеялся на скорое повышение от почтальона до собирателя душ, так что, разумеется, ему не терпелось увидеть провал Абаддона. Он был алчным, коварным, манипулирующим…
В конце концов, он же дьявол. Никто в Аду точно не бескорыстен.
Прежде чем прочесть письмо, Абаддон дождался, чтобы Дэмиен направился к следующей кабинке.
Кому: Абаддон #325.63.7924.5
От кого: Сатана, Принц Тьмы, Сын Ада, Отец Лжи и т. д.
Тема: Невыполнение нормы душ
Наше внимание привлекло, что Вы не достигли необходимого лимита душ за месяц. Это Ваше третье по счету нарушение. Вас отправляют на испытательный срок. Невыполнение нормы душ в течение следующих двух недель приведет к понижению в должности и немедленной отмене перемещений на Землю.
К тому же: подстригись.
Конечно, оно не подписано, просто механически проштамповано одним из многих секретарей Сатаны.
— Наконец-то пришло, а?
В этот раз, подняв взгляд, Абаддон увидел Бафомета, прислонившегося к стенке кабинки. Он облегченно вздохнул. Бафомет был его единственным другом — настолько близким, насколько вообще возможно в Аду.
— Дали две недели, чтобы всё исправить, или меня понизят.
— Что будешь делать?
Абаддон пожал плечами и окинул взором ряды кабинок, что тянулись вдаль без конца и края. Здесь оказывался любой, кто утратил душу в споре или заключил сделку с дьяволом. Компьютеров не было, зато имелась целая куча старомодных пишущих машинок — всегда с западавшими клавишами и изношенными лентами — и нескончаемый поток форм, что необходимо заполнить в трех экземплярах и отправить в архив. Сбор душ сопровождался горой бумажной работы. А служебные памятки! Они никогда не прекращались, и будто каждая предназначалась для того, чтобы убить малейшее удовольствие, которое можно найти в работе. Не курить. Не жевать жвачку. Никаких растений на столах. Никаких постеров на стенах. Не сплетничать. Никакой дружеской болтовни. Не смеяться.
Никакого веселья.
Здесь не существовало перерывов, отпусков, сверхурочек. И не важно, что оставляли в холодильнике в комнате отдыха, это всегда исчезало к обеду.
— Насколько плохим может оказаться понижение? — спросил Абаддон. — Ну, по крайней мере, будет смена обстановки, и они же оставляют всё противное для тяжких грехов, правда? Убийства, изнасилования, жестокого обращения с ребенком…
— Ты не проведешь вечность, утопая в реке Стикс, — от мысли об утоплении Абаддона всегда трясло, однако Бафомет продолжил будто не заметил, — но тут предостаточно работы хуже, чем сбор душ. Среди них: укладка асфальта вокруг Огненного озера, перевозка камней из Великой пропасти, уборка какашек за адской гончей, продажа фонариков без батареек в Кромешной тьме. И это только работа в преисподней. Они также могут отправить тебя во множество мест наверху. Стричь лужайки в Луизиане в середине августа, убирать комнаты в отелях Вегаса, выносить утки в реабилитационном центре для знаменитостей в Голливуде. А еще розничная торговля, сети фаст-фудов, столовые, уборка территорий…
— Ладно, ладно! — засмеялся Абаддон, подняв руку, чтобы остановить поток слов. Он ненавидел сбор душ даже больше, чем бумажную работу, но выслушивать ворчание Бафомета следующие две недели не хотелось. А отмена его перемещений на Землю стала бы обломом. — Я понял. Лучше найти душу, чем рисковать понижением.
— С твоим тяжелым положением потребуется больше, чем одна.
— Конечно, если я выберу скучную, посредственную душу. Но не если я найду необыкновенную.
Бафомет покачал головой.
— Ты самый паршивый дьявол, которого я встречал.
Это была правда, во многом из-за того, что выманивание обманом душ у смертных чертовски угнетало. Но муки совести — не то, в чем дьявол мог признаться, так что Абаддон лишь ухмыльнулся и сказал:
— Эй, некоторые из нас предпочитают качество количеству.
Он отклонился на стуле и закинул ноги на стол. Как всегда, его входящая почта была переполнена, а вот исходящая — вечно пуста, независимо от того, сколько форм он туда поместил.
— Итак, с чего стоит начать?
Действительно важный вопрос. Это должно быть место с отчаявшимися людьми, но все еще верившими в божественное возмездие по Ветхому Завету. Пригороды исключались — те немногие, что еще верили в Бога, стремились к более либеральному учению, и без разницы насколько плохи оказывались дела у среднего класса, они никогда не желали рисковать своими душами. И некоторые души ценились больше других. Люди, уже направлявшиеся в Ад, были бесполезны. Это должен быть кто-то более хороший, чем плохой, с весомой причиной отказаться от сделки. Конечно, можно обменять несколько сэндвичей на душу бездомного или спасти умиравшего ребенка в обмен на душу его матери, но это дешевые трюки даже для Сатаны. Лучше рассчитывать на жадность, гордыню и ненасытность, чем на бескорыстную любовь или отчаяние нищего.
— Профессиональные атлеты всегда хорошая ставка, — предложил Бафомет.
Абаддон замотал головой.
— Они не в моем вкусе.
— Ты шутишь? Они как чипсы со вкусом барбекю. Так хороши, что ты не можешь остановиться на одном.
— Нет, спасибо.
— Как насчет Нью-Йорка? — Бафомет осмотрелся, убедился, что никто не обращал на них внимания, и присел на край стола Абаддона. Рискованно вести себя слишком дружелюбно. Позже им придется устроить грандиозную перебранку там, где управляющие легко подслушают. Возможно, даже добавить парочку ударов. Иначе одного из них могут перевести в кабинку дальше, намного дальше. — Сейчас неделя моды. Модели всегда легкий выбор.
— Там уже и так будет куча дьяволов. — И модели — такая скукота: настолько же приносили удовольствие, как и безвкусный рисовый пирог. — Что насчет Вашингтона?
— Души политиков не стоят всей бумажной работы. К тому же, они и так все наши.
— Все?
— Девяносто процентов лоббистов, каждый конгрессмен, сенатор и президент, начиная с пятидесятых годов, — Бафомет пожал плечами, — кроме Картера.
— Правда?
— Как думаешь, почему его избрали только на один срок?
— Хмм, — размышляя, Абаддон почесал подбородок. — Окей, Вашингтон отпадает. Как насчет Вегаса?
— Ты ненавидишь пустыню.
— Дубай?
— Пустыня.
Абаддон вздохнул и опустил ноги на пол.
— Что ж, думаю, осталось только одно место.
— Какое?
— Святая Земля.
Бафомет заморгал в замешательстве.
— Израиль?
— Не эта.
— Ох, парк развлечений. Отличная идея.
Теперь в замешательстве оказался Абаддон. Он мог бы подумать, что Бафомет его разыгрывает, но его приятель-дьявол не отличался особым чувством юмора.
— Существует парк аттракционов «Святая Земля»?
— Не сомневайся. Ежедневная повторяющаяся постановка Нагорной проповеди и распятия.
— Безумие.
— Вообще-то, думаю, в воскресенье у них выходной.
— Все равно безумие.
— Это в Орландо.
— Еще бы, — покачал головой Абаддон и поднялся. — Я не собираюсь в Орландо.
— Тогда куда?
— Туда, где мало денег и много веры, — Абаддон похлопал Бафомета по плечу. — В «Библейский пояс»2, мой друг. Куда же еще?
* * *
Как только он определился с местом, не оставалось причин медлить. Абаддон дождался лишь ухода Бафомета — на всякий случай, они перекинулись несколькими ругательствами, — после чего нырнул в бездну, что располагалась между Адом и миром смертных, направившись на юго-восток США.
Миссисипи всегда хорошее место, и Джорджия, как и некоторые части Аппалачей. Он воспользовался своим чутьем душ для поиска особенного аромата. Он любил души верующих. Но не обнаружил унитариев. Да и едва ли вообще кого-то. Он считал мормонов немного солоноватыми, а католиков — чересчур горькими, южные баптисты на вкус как ириска, методисты — как карамель, а пятидесятники — ох, его любимые — их души напоминали сахарную вату, тягучие и приторно-сладкие.
Несовершеннолетние не считались. Кандидаты должны достигать возраста согласия в любой стране или штате, в котором они находились. Молодость ценилась больше зрелости, но неминуемая смерть стоила гораздо дороже, чем долгосрочная перспектива. Дьявол, завербовавший Фиделя Кастро в пятидесятые годы, думал, что сработал хорошо, но шестьдесят лет спустя его ставка не выглядела такой удачной. Хитрость заключалась в том, чтобы найти идеальный баланс невинности, наивности и обреченности. Верующий, умирающий двадцатилетний парень, готовый продать душу за последнюю ночь с девушкой своей мечты? Выигрышная комбинация. Главный приз. Так сказать, Святой Грааль дьявола. За одну подобную душу дьявол мог получить повышение до собственного офиса. И, может быть, даже тепленькое местечко в одном из пригородов Ада. Естественно, ему гарантирован сосед, что косил лужайку на рассвете, или противная домовладелица, но все равно лучше, чем квартира, где жил Абаддон.
«Перестань мечтать и сосредоточься! Сначала выполни норму, а потом беспокойся о пригороде!»
Ему нужен кто-то невинный. Кто-то безупречный. Кто-то особенный. Он устремился дальше своими мысленными щупальцами, продвигаясь через парки, офисные здания и пентхаусы. Прокрадывался в леса, поднимался по склонам и спускался в низины. И затем…
— Черт возьми!
В одном из беднейших округов Кентукки нашлась душа. Не просто какая-то душа, а такая, что сияла подобно солнцу, взывая к нему с земли, как маяк в темноте. От безупречности души рот Абаддона наполнился слюной и пульс ускорился. Ох, такая юная, но законная, слаще меда на его языке.
Он остался скрытым в бездне, но направил свой мысленный взор ближе для лучшего обзора.
Молодой парень сидел один в лесу на пеньке, играя на скрипке. На вид лет двадцати двух, одетый в джинсы и простую белую футболку, с вязанным шарфом на шее. Его глаза были закрыты, пока его пальцы и смычок двигались по струнам.
Совсем один, в лесу.
Слишком идеально, чтобы быть правдой.
Абаддон вздохнул, собираясь с мыслями…
И в мгновение ока он выпрыгнул из пропасти и проявился в физическом теле всего в нескольких метрах от парня. Он мог выбирать в какой форме показаться, что угодно от человека до полноценного внушающего ужас демона, но в этот раз остановился на обыкновенном мужчине лет тридцати. При необходимости рога и хвост всегда могут появиться позже, но Абаддон знал, что большинство смертных не могли вынести, когда он сразу представал перед ними.
Музыкант продолжал играть, не подозревая, что больше не один. Какое-то время Абаддон просто слушал. Это был концерт Моцарта для скрипки № 3. Парень действительно талантлив. Его пальцы ни разу не пропустили аккорд. Идеальная мелодия мощно разносилась по лесу подобно тому, как луч света пробивался сквозь деревья.
Абаддон осмотрелся, пытаясь понять, откуда мог прийти парень. Ближайший город располагался в нескольких километрах. Машины не наблюдалось, но листва была густой. Вполне возможно, что в сотне метров отсюда находилась ферма или тропа. Он снова сосредоточил внимание на юноше, позволил своему чутью душ свободно окутывать его, пробуя и исследуя. Его пульс вновь ускорился. Кончики пальцев покалывало. Неожиданное тепло разлилось в паху — и у Абаддона перехватило дыхание. Это был душевный голод, ни с чем несравнимое удовольствие. Абаддон никогда не пробовал наркотики — или не помнил этого, — но он представлял, что, наверное, подобный пыл чувствовали некоторые наркоманы, аккуратно укладывая кокаин в идеальные белые линии. Удивительное предвкушение, такое схожее с возбуждением, наверное, это испытывали наркоманы, опускаясь лицом к «дорожкам». За все годы сбора душ он не мог припомнить ни одной души, что разожгла бы его голод настолько сильно.
Поддавшись рвению, он сделал шаг вперед.
Смычок резко взвизгнул по струнам, когда парень опустил инструмент.
— Кто здесь? — однако он не оглянулся. Он сидел на пеньке прямо, его голова приподнята. В коротких черных волосах играл солнечный свет. — Здравствуйте?
— Прости, — сказал Абаддон, его сердце колотилось. — Я не хотел тебя беспокоить.
Юноша повернулся к нему, но его взгляд не фокусировался.
— Я вас знаю?
— Нет. Я услышал, как ты играешь.
— Ох, — парень расслабил плечи и улыбнулся. — Мира и любви, брат. Вы на службу? Она не начнется в ближайшие пару часов.
Осенило понимание.
Служба.
Теперь, как музыка затихла, Абаддон смог услышать перекликавшиеся где-то за деревьями голоса. По лесу эхом разносился стук молотков по металлу, а также различимый треск тяжелого холста, хлопавшего на ветру. Вот одна из многих причин почему он любил «Библейский пояс».
— Ты участвуешь в службе?
— Я играю в группе.
— Еще бы. Ты очень талантлив.
— Спасибо.
— Как тебя зовут?
— Сет. А вас?
— Абаддон.
Парень засмеялся.
— Ну, конечно. Вас прислал мой брат?
Даже сейчас, пока они разговаривали, юноша ни разу не глядел прямо на него. Вместо этого он, казалось, смотрел на какую-то далекую точку слева от Абаддона, и Абаддон почувствовал прилив вдохновения.
— Ты слепой?
— Да.
— С рождения?
— Нет. Господь пожелал забрать мое зрение три года назад, в день моего девятнадцатилетия.
Абаддон усмехнулся. Как же он любил набожных.
— И чем же ты это заслужил? Мастурбацией? Развратом?
— Ничего подобного, — Сет даже не покраснел. — Это не было наказанием.
— Серьезно? Я думал, слепота — его любимый способ покарать неверность или безнравственность.
— Не всегда.
— Тогда проверка? Вроде задания?
— Нет. Лишь еще один этап моего пути в Его честь. «И поведу слепых дорогою, которой они не знают, неизвестными путями буду вести их; мрак сделаю светом перед ними, и кривые пути — прямыми: вот что я сделаю для них и оставлю их».
— Бог и его загадки. Что, черт возьми, вообще это значит?
Сет снова улыбнулся, наклонив голову, как игривый щенок.
— Вас правда зовут Абаддон?
— Да.
— «Царем над собою она имела ангела бездны, имя ему по-еврейски Абаддон…»
— «…а по-гречески Аполлион».
— Значит, вы дьявол?
Он мог сказать, что Сет до сих пор думал, что это всего лишь шутка, но со всей серьезностью ответил:
— Да.
— Вы здесь за моей душой?
Сердце Абаддона пропустило удар. Он снова произнес:
— Да.
— Ах, боюсь она не продается. Моя душа принадлежит Богу.
Абаддон никогда не встречал Бога, но предполагал, что Он, в свою очередь, не ценил бы Сета также. Несомненно, такая прекрасная душа понапрасну пропала бы на Небесах.
— Как насчет обмена? Должно же быть что-то, чего бы тебе хотелось.