— Не напоминай! — взвыла Камилла, только сегодня лишившаяся уже третьей. Эта бестолочь криворукая (мастер, как же мне вас не хватает, оказывается!) с завидной регулярностью била самую дорогую лабораторную посуду. Простые пробирки-мензурки, даже надколотые с краёв, благополучно переживали любое мытьё, а вот огнеупорное стекло почему-то то и дело выскальзывало из мокрых мыльных рук. Ну да, оно более хрупкое именно по причине своей огнеупорности, но сама же она, Камилла, в бытность ученицей умудрилась разбить всего одну, и ту уже старую, помутневшую и наверняка готовую треснуть без посторонней помощи!
Наёмная помощница вообще Камиллу разочаровала и поразила разом. Нет, девочка была старательная, исполнительная, очень добросовестная, она мыла, резала, растирала, мешала — и хоть бы раз спросила, что это такое и для чего оно. Нет, не спрашивала. И вовсе не из застенчивости. Кое-куда она свой не в меру длинный нос ещё как совала. Но интересны ей были тряпки, готовые мыла-масла-пудры, чужие отношения и прочие нормальные такие для девочки-подростка вещи. Ох, на гарнизонной кухне она была бы куда более к месту, чем в лаборатории алхимика. Но Ясмин хотя бы действительно старалась и при этом не пыталась что-нибудь ценное уронить себе в карман.
И искать кого-то вместо неё… Местные, как уже поняла Камилла, «гарнизонных» не особенно любили. Общались, конечно, куда деваться? Работали в крепости, торговали понемногу тем и этим — но не жаловали. Камилла слышала даже чей-то пьяный бред про то, как раньше, до постройки крепости и появления постоянного гарнизона, было хорошо: никаких тебе налогов, никаких приезжих с запада. Орки, ясен день, по осени налетали, так орки — что? Ну, похватали чего сумели, ну, пожгли малость, баб угнали, детишек прихватили там, да и убрались обратно в свою степь… Так детей новых нарожать недолго, а бабы они и есть бабы, ведьмы все до единой, пускай орки с ними и возятся. Вон сколько их развелось теперь, житья не стало… Болтал, понятно, какой-то пьяный дурак, которого уж явно ни разу не грабили и не жгли, но слушать всё равно было неприятно.
— Ну так что? — настойчиво спросил Алан, которого невозможно было сбить с мысли, раз уж она забрела в его блондинистую голову. — Просить Брауна или Неккер быть третьими?
— Неккер не стоит, — возразил Каспар. — Она не захочет ссориться со своей остроухой подружкой. Лучше уж Равена, чтобы уравновесил сразу двух целителей. Ему, кстати, и расчёты можно поручить: у малефикаров с ритуалистикой гораздо получше, чем у нас, тупой боёвки.
Камилла выругалась, но мужчины внимания на это не обратили. Пришлось смириться и принять их план. В конце концов, это прежде всего нужно было ей, а не Нортону и тем более не его приятелю. Но всё равно было досадно, что её мнение никого особо и не интересует. Так и хотелось устроить в благодарность что-нибудь этакое… змеино-алхимическое.
Как отомстить, Камилла так и не придумала: некогда ей было. Осень на восточной границе была очень беспокойным временем. Нападать всерьёз орки после очень жёстких, чтобы не сказать, жестоких ответных мер Империи больше не рисковали, но шайки сопляков лет так от пятнадцати налетали стаями ос — в большинстве случаев не смертельно, но злит и дёргает без конца. Ханы же со старейшинами только руками разводили: юноши уезжают на охоту, и кто будет нянчиться с ними? Только так они могут доказать, что уже мужчины, а не мальчики. Ну, да-да, а что с охоты привозят не волчьи шкуры и не тушки добытых диких (или не диких — кто там будет разбираться?) коз, а мешки с зерном и уж тем более похищенных девиц, про это ни хан, ни старейшины, ни отцы молодых придурков понятия не имеют.
В общем, раненых хватало. В основном, по мелочи, но лечение требовалось и им, а Браун и Неккер силы берегли для серьёзных случаев, которые тоже то и дело приключались, так что большая часть нагрузки приходилась на Камиллу. А ещё для полного счастья по крепости прошла не эпидемия, понятно — так, волна то ли дизентерии, то ли просто отравления некачественной брагой, которую местные готовили из того гнилья, которое ни на что съедобное не годится, а просто выбросить жалко. Камилла варила закрепляющее чуть ли не вёдрами, ругаясь так, что её помощница краснела, но повторяла вслед за нею беззвучным шёпотом, чтобы лучше запомнить. С точки зрения алхимика, это мерзкое вонючее пойло, нагло названное «домашним вином», не то что пить — нюхать не следовало, но вот пили же… а она опять только что не ночевала в лаборатории, потому что недоумков надо было срочно ставить на ноги, чтобы могли защитить фермеров от орочьего молодняка.
С Аланом они теперь виделись редко, урывками, и даже праздники Равноденствия как-то прошли мимо обоих, занятых каждый своим делом. Но после праздников этих Равен объявил, что к новолунию можно проводить ритуал. Почему к новолунию, а не наоборот, к полной луне, Камилла спрашивать не стала. Лучше к новой луне — значит, лучше. Пьёт же Равен её капли от печёночных колик, не спрашивая, какой там состав. Вот и она не полезет в дебри, в которых всё равно ничего не смыслит.
И сюрприз-сюрприз (ох, и липучие же словечки у господина Лео!) — Анвэн с Терезой тоже решили принять участие в совместной медитации. Похоже, и они знали, что малефикар неплох в ритуалах.
— Шестеро? — переспросил Равен у Каспара. — Тащи тогда своего приятеля, сделаем настоящую семилучевую звезду. Вроде ему дали три-четыре дня отдыха? Вот и пусть… отдохнёт и подлечится по мелочи.
— Он же вообще не маг, — удивился Каспар, и Камилла испытала трусливое чувство облегчения: значит, это не она такая дура необразованная, если даже стихийные маги мало что в подобных ритуалах смыслят?
— Не маг, — согласился малефикар. — Вот и отлично. Будет балластом. Знаешь, что такое балласт? Вовсе не бесполезная тяжесть, как почему-то многие думают, а тот груз в трюме, который не даёт судну опрокинуться от качки. — Он посмотрел на Каспара с видом бесконечного превосходства, но вспыльчивый боевик, дивное дело, молчал, и Равен пояснил с не менее удивительным терпением и почти доброжелательно: — Вашей с Анвэн дури будет многовато для вот этой, — он мотнул головой на Камиллу, — а против меня сядут сразу два целителя. Так что твой вообще не маг — именно то, что нужно для равновесия.
— Понятно, — пробормотал Каспар, кажется, тоже не пытаясь на самом деле вникнуть в такие подробности. — Тебе виднее.
— Рад, что ты наконец это признал, — ядовито отозвался Равен, и Камилле даже как-то спокойнее стало от привычного тона. А то она слегка занервничала, когда представила себе объединённую «дурь» Фламме (это, кстати, его настоящая фамилия или псевдоним вроде её «Виперы»?) и друидской дочки.
— А для не мага это не опасно? — всё-таки с тревогой спросила она, представив, как объединённая сил двух боевиков и малефикара пройдётся по кругу. Магам-то (ну, в теории вроде бы так) прочистит энергетические каналы и обновит что-то там, а обычному человеку? Да и целители столько пользы могут нанести, что мало не покажется!
— Нет, — Равен покачал головой. Тон у него по-прежнему был ехидным, но после десяти лет ученичества у Асканио Серпента не обращать же внимание на такие мелочи! — Точно нет. Не больше, чем праздничная молитва. Знаешь, когда собирается целая толпа и начинает дружно благодарить Создателя за хороший… ну, или хоть какой-то урожай? Там ведь тоже набирается приличный такой поток энергии вроде магической, но его поглощают алтари. Складывают этак про запас, чтобы потом какой-нибудь искренне верующий простак попросил исцеления и в самом деле избавился от изжоги. Или Искатели, отлавливающие беглых магов, зарядили артефакты под завязку и от души приласкали пойманных Святой Карой. — Он передёрнулся так, словно испытал её на себе разок. Или даже не разок. — Впрочем, — признал он, — на целителей Святая Кара почти не действует: направление векторов силы слишком сходное. И чем слабее маг, тем слабее и воздействие Искательских умений. Забавно, да? Лиши магических сил боевика с полным вторым кольцом — и бери его голыми руками. А проделай то же самое с деревенской неграмотной ведьмой — и запросто получишь стакан уксусной эссенции в морду. — Камилле поневоле вспомнился предшественник, таскающий в карманах желатиновые бомбочки с настойкой ползучей лозы. — Потому что человек, не привыкший надеяться на магию, — закончил свою мысль Равен, — обычно учится использовать собственные знания и умения. Ну, если он не полный кретин, разумеется.
— Ты чему поднадзорную учишь? — хмыкнул Каспар, но как-то так… чуть ли не с одобрением.
— Уметь защититься от урода в сером сюрко, которому его власть по мозгам так шарахнула, что напрочь их отшибла, — огрызнулся малефикар. — Ну, договорились, да? В новолуние собираемся после заката в ритуальном зале. Госпожа подмастерье, — тон у него стал прямо-таки официальным, — подготовку знаете? Нет? Так я и думал. Не есть с утра, не пить где-то с полудня…
— А то расслабишься этак полностью, и будет потом самой неудобно, — пояснил Каспар, фыркнув над тем, как покраснела Камилла, представившая себя в луже… или даже не в луже.
— …И приходить в чём-то таком, что можно легко и быстро как скинуть, так и надеть потом. Лучше бы без ваших женских штучек с крючками и шнурками.
— Ты халат стёганый себе на зиму купила? — опять влез Каспар, и Камилла кивнула: какая там зима! Она его уже начала носить. — Вот его и надень на голое тело, на этаж спуститься хватит.
— А если Алан откажется? — усомнилась Камилла.
— Сама-то веришь? — усмехнулся Каспар, а Равен таким тоном, что любая эфа удавилась бы от зависти, прибавил:
— Брата Мартина позовём.
Алан, понятное дело, согласился. Как же, сам ведь всё это затеял. И наверняка ему было очень любопытно — в ритуальный зал он точно заглядывал, но обычно пустое и тёмное помещение выглядело скучновато и совсем не… магически, что ли. А тут Равен соединил меловыми линиями какие-то заранее размеченные цветными камнями точки в полу, наставил вдоль линий и в узлах разноцветных свечей, установил в центре шар для гаданий (некоторым проще войти в транс, глядя в него, снисходительно пояснил он), так что выглядеть тесноватый плохо прибранный зал стал внушительно и, на взгляд Камиллы, даже слегка зловеще. Только чёрного каменного алтаря, чтобы зарезать на нём жертву, не хватало.
Целитель, правда, с порога брякнул:
— Ну, ты и наворотил, Равен! Простым Кругом обошлись бы.
— Вот и обходись простым Кругом и компанией тупой боёвки, — огрызнулся тот. — А я с вами двумя и с заблокированной травницей силой обмениваться без страховки не собираюсь. Или тебе, может, кое-какие мои таланты пригодятся?
— Не-не-не, — Браун торопливо поднял руки, развернув их ладонями к малефикару, словно сдавался. — Вашего брата к больным лучше близко не подпускать, и мне только твоих… талантов недостаёт для полного счастья! Замучаешься потом чиститься.
Тереза понимающе покивала, не вмешиваясь в разговор, и первой скинула халат. Она, видимо, переоделась в комнате Анвэн, потому что в таком виде, в халате на голое тело и войлочных ботиках на босу ногу, не могла же она добираться сюда из госпиталя.
— Куда мне садиться? — деловито спросила она, ничуть не смущаясь под взглядами мужчин: её немного лишний жирок был весьма завлекательно распределён по фигуре, и она отлично это знала. Глядя на неё, стали раздеваться и остальные, благо за дверью стояла охрана из денщиков с приказом не впускать никого, кроме самого коменданта, а тот, разумеется, был заранее предупреждён и вряд ли стал бы вмешиваться в дела магов, никого кроме них не касающиеся.
Равен, подумав, указал, куда сесть Терезе. Рассадил остальных. Потом поменял местами Анвэн и Каспара. Потом — Камиллу и Брауна. Что-то прикинул и пересадил вообще всех, кроме Алана — тому он, как указал место у северной стены, так больше и не трогал. Ну да, балласт лежит себе на дне трюма и не даёт судну опрокинуться. Держался Равен уверенно и властно, и совсем не выглядел смешным и нелепым при этом, несмотря на вялое свисающее брюхо и «крылышки» на боках.
— Так, — сказал он, протянув руки соседям слева и справа, — господа целители, обращаюсь, главным образом, к вам: если кто-то свалится в обмороке, пусть там и лежит, никто ещё в Круге не умирал. Руки не расцепляем, пока я не позволю, ни в коем случае, иначе вся моя возня с расчётами полетит сиру Мурильо под хвост. — Камилла сдержала нервный смешок: знала бы она, чьему коту читала стихи лунной ночью на стене! — Анвэн, прочти что-нибудь из репертуара матушки, остальные повторяют последнюю строчку каждого стиха.
— Что именно? — полуэльфа была деловита и собрана, даже высокомерный вид забыла на себя напустить. Да и вообще, все держались так, словно разгуливать нагишом было для них обыденным делом. Так что Камилла перестала нервничать по поводу своих сомнительных прелестей, и даже Алан не косился ревниво на магов-мужчин: слишком уж настроение у собравшихся было далёким от плотских забав.
— Да хоть «В Арверниэне свой корабль в путь снаряжал Эарендил…» Господин сотник, сумеете повторять за нею?
— «Ткал паруса из серебра и мачты гордые крепил», — с чувством продекламировал Алан. — Обижаете, господин Равен! Это есть мы могли шесть дней в неделю ячменную кашу на завтрак и на ужин. На образовании для нас наши родители никогда не экономили.
— Отлично, — сказал ничуть не впечатлившийся малефикар. — Вы в транс войдёте вряд ли, так что держите своих соседок крепче — женщины быстрее и легче что делятся силой, что принимают чужую. Ни на что не отвлекаемся, никого, кроме Анвэн, не слушаем. Начали!
— Обращение к Прародительнице Сущего ничьих религиозных чувств не затронет? — поинтересовалась та. — Нет? Тогда читаю литанию «Зимнему сну отдаваясь…» Повторяем за мной: «Благослови, Предвечная!»
========== Хозяйка мастерской… почти ==========
Брат Мартин долго разглядывал зелёную полосу, остановившуюся всё в том же полудюйме от первого кольца, и вид у него был… Камилла даже не бралась бы объяснить выражение его лица. Наконец он отмер и сказал:
— Если вам так помогают совместные медитации, возможно, имеет смысл практиковать их почаще? Как вы себя чувствовали после этого?
— Уснула как убитая, даже поесть не успела, — ответила она чистую правду. А что сон ей привиделся в высшей степени странный, она никому рассказывать не собиралась.
Она была змеёй. Может быть, гюрзой, может быть, безобидным ужиком, но змеёй — точно. Вокруг расстилалась осенняя степь, шныряли в жухлой траве жирные, отъевшиеся к зиме хомяки-суслики, и Камилле в этом её сне страшно хотелось поймать и съесть хоть одного (видимо, голод она даже сквозь сон ощущала), но ей было некогда. И не только ей — рядом ползли другие змеи, и ядовитые, и простые, и все очень спешили. Потому что их ждал здоровенный, сажени в полторы, абсолютно чёрный… э-э… кобр. В короне, но не как у императора или даже южных королей, а больше похожей на тюрбан какого-нибудь эмира с Лазурного Берега. Приподнявшись над камнем, где он лежал, змей, раздувая клобук, покачивался, озирая своих подданных, пока собравшиеся не замерли в почтительном безмолвии. «Вс-се здес-сь? — спросил он. И сам себе ответил: «Вс-се. Вы с-знаете, что мне нуш-жно. Ищ-щите». И во сне змея-Камилла точно знала, что именно требует найти змеиный… хан? Вот только проснувшись, перестав быть змеёй и не считая больше сусликов вкусными, она понятия не имела, что должна найти. А чувство почему-то было, что в самом деле должна, хоть и не является подданной кобра в тюрбане. И вообще, кобры здесь не водятся. Местные наверняка даже слова такого не знают.
— Странно, что медитация только заполнила резерв, а не расширила его, — задумчиво заметил брат Мартин.
— Возможно, это максимум, на который я вообще способна? — предположила Камилла. — Я говорила с Фламме, он ведь регулярно медитирует и что-то там ещё делает для расширения резерва, но последние лет пять, по его словам, прибавление идёт буквально по волоску. В конце концов, у людей есть ограничения не только в магии. Меня и первого ученика мой наставник учил одинаково, но мне даже не нужно смотреть таблицы совместимости, чтобы прикинуть возможное взаимодействие ингредиентов, я и так примерно знаю, что должно получиться. Корвин так не может, хотя старше и опытнее.
— Вы вообще очень талантливый человек, — согласился Искатель. — Я рад, что хоть ненадолго, но вы приехали сюда. Теперь хотите вы того или нет, вы тоже стронете свою маленькую осыпь, которая изменит жизнь в посёлке. Как Гарт добился-таки фактически строительства новой крепости вместо обещанного ремонта. Как Браун сделал из унылого полевого лазарета вполне приличный госпиталь, а по окраинным меркам, так просто образцовый.