Она помолчала. Алан тоже молчал, но судя по дыханию, не спал ещё.
— А что касается гюрзы, которую ты пытаешься удержать, — сказала Камилла, — может быть, не надо хватать её за шею? Тогда и она не будет хлестать тебя хвостом по ногам и пытаться укусить.
Комментарий к Хозяйка мастерской… почти
* — гюрза гораздо крупнее, агрессивнее и опаснее обычной гадюки
========== Камилла …? ==========
Что было хорошего в захолустье, так это сказочная дешевизна всяческих разрешений и прочих полагающихся для владельца собственного дела бумаг — похоже, на окраинах Империи действовал режим наибольшего благоприятствования для желающих что-либо мастерить или оказывать какие-либо услуги. В сущности, Камилла заплатила, скорее, за пергамент, чернила и свинец для печати, чем собственно комиссии (подарки, понятно не в счёт — на то и подарки… даже ценой в полсотни золотых).
Мыловарню… нет, «Мастерскую красоты Камиллы Виперы» она открывала только на своё имя: Теймур был действительно ушлый мужичок и «портить вывеску своей рожей косоглазой» не собирался, коли уж боги послали ему такой щедрый дар — не просто настоящего алхимика, а ещё и женщину из центрального дистрикта. Для себя он хотел всего только место управляющего, работающего не за жалование, а за половину чистой прибыли.
— Вы не думайте, ваша милость, — вдохновенно вещал он во всё той же «Пьяной виверне», — я вас обманывать не рехнулся ещё. И комендантом пугать меня не надо, сам знаю, что его милость за своих хоть с кого шкуру спустит. Просто когда такая удача, считай, с неба в руки падает, то по мелочи жульничать — самому себе гадить. Эти ваши придумки всякие — на них же озолотиться можно, а уж прославиться — на всю округу и дальше. Мне сынок говорил, вы его милости Равену такую штуку сделали, чтобы, значит, намазаться, как поброешься, чтоб и кожа не зудела, и пахло приятно. — Она хмыкнула: вообще-то, «эту штуку» придумывала она для себя, потому что брить голову практически вслепую — удовольствие то ещё, а уж какое раздражение всякий раз начинается от такого издевательства над собой… — Вы патент на этот бальзам, или как его там, возьмите, и будем его всем приличным господам продавать, — продолжал Теймур. — Ещё назовём как-нибудь красиво, «Северный ветер» там или «Ледник», или что там ещё придумать можно, чтобы про свежесть.
— На флаконах разоримся, — усомнилась Камилла, поневоле заражаясь уверенностью Теймура, что её «придумки» удастся продавать по всей округе. — Представляете себе, везти стекло даже не из Бурой Скалы, а… где тут ближайший стеклодув водится? Я по дороге нигде кварцевого песка не видела.
— А зачем нас стекло? — удивился будущий управитель. — Гончару нашему закажем глиняных. Вы тут чашки-плошки покупали? Это девчонки у него расписывают. Вот пусть и придумывают, как для всяких эликсиров флаконы разрисовывать. Гору там в снежной шапке или вихрь снежный всяко проще намалевать, чем цветочки с ягодками.
— Ну… — неуверенно проговорила Камилла, представив, как сквозь глазурь на тёмной глине проступают очертания заснеженной горной вершины. — Можно попробовать.
— Курта надо просить, — деловито заметил Теймур. — У него знакомых тут и там — как собак, до самых каторжных рудников. Дадим ему дюжину того, дюжину этого, чтоб к тому же Солнцевороту в подарок разослал. А кто разок попробует, потом сам попросит.
— Как у вас всё… продумано.
— А то! — возгордился он. — Я ещё с Наркисом об этом толковал, ну он и подкинул кое-какие мыслишки, только сам оставаться тут не хотел ни в какую. Я уж ему: «Ну, и где лучше-то, ваша милость? Хоть куда приедете, а там уже пятеро таких, как вы…» Нет, тошно ему от нашего убожества, видеть он уже нас не может! — Теймур покривился и махнул рукой. — А ещё, ваша милость, вы поди думаете, что ничегошеньки в таких делах не смыслите? Так вы не беспокойтесь, я сам всем займусь. Вы только распишите во всех подробностях, чего сыпать, куда и сколько, да как варить, а мы сами всё сделаем. Будете только заглядывать да присматривать, всё ли ладно. Я ведь понимаю, звание подмастерья — это вам не сарай с печью. Таких, как вы, на всю округу хорошо если с десяток наберётся, и из тех трое в Бурой Скале, а ещё двое на Змеином озере, остальные по гарнизонам да у охраны на рудниках.
— А кто третий в Бурой Скале? — немного не в тему спросила Камилла.
— Да живёт там один дедок, от дел уже отошёл, учеников не берёт, только пишет чего-то. Книгу вроде какую-то. Мой к нему совался, а тот сказал, что уже не успеет обучить до подмастерья, а коли так, нечего и начинать.
— Я училась десять лет, — кивнула Камилла. — У самого Змея, — уточнила она, — а ещё лет семь-восемь до этого — дома у матери-травницы. Корвину, первому ученику, понадобилось тринадцать лет, но он мужчина, ему проще звание подмастерья получить.
— Вот и я про то же, — загрустив, отозвался Теймур. — В наших краях парню и в ученики-то податься не к кому. Особенно с орочьей рожей косоглазой…
А дедок и правда был очень стар. И правда писал книгу об особенностях южных трав по сравнению с их аналогами из областей с более умеренным климатом.
— Надеюсь милостью Создателя успеть, — сказал он слегка дрожащим козлиным тенорком. — Но если потребуется консультация, обращайтесь, деточка. Приятно знать, что ты кому-то можешь ещё пригодиться.
— Ой, — рассмеялась Камилла, — вы кажется, плохо понимаете, мастер, что за обещание даёте! Вам с моими консультациями на книгу времени не хватит.
Они пили чай с пирогом из кондитерской, и Камилла жадно оглядывалась и вдыхала запахи дома, в котором из библиотеки тянет старой бумагой и кожей переплётов, а из подвала — сомнительными, но такими знакомыми и родными ароматами алхимической лаборатории. Мастер Сильвер рассказывал о своих исследованиях, Камилла задавала вопросы, выслушивала подробные ответы, лезла уточнять, даже набралась наглости поспорить… Создатель! Да она с самого отъезда из Ясеня ни с кем не могла так поговорить! Благословите местные боги Теймура, обмолвившегося про старого алхимика.
Они договорились переписываться, раз уж Камиллу никто не отпустит из крепости лишний раз, и она уехала, молясь про себя Создателю, местным богам и даже орочьему Отцу-Небу, чтобы мастер Сильвер прожил подольше.
А с собой из Бурой Скалы она привезла дорогих ароматических масел с Лазурного Берега и ещё более дорогих красителей вроде индиго и кошенили. Совсем немного, только для самых пафосных вещей. Комендант крепости у Змеиного озера не просто женат, а его супруга, выдав замуж дочерей, прикатила к мужу на границу? Значит, к Солнцевороту госпожа комендантша получит букетик мыльных роз, а её супруг — флакончик бальзама после бритья. Как же его в самом деле назвать? Что-нибудь действительно со льдом или морозом?
А ещё она представляла себе реакцию своего управляющего на печать для документов их совместной мастерской: там в кольце надписи «Мастерская красоты Камиллы Виперы» свивала хвост кольцами змея в короне. Не императорской, Создатель упаси, а в тюрбане, как у эмира с Лазурного Берега. Или как у змеиного хана из её сна.
— Теймур прав, — пожал плечами Равен, почёсывая за ухом сира Мурильо, снисходительно тарахтевшего у него на коленях. — Куда ни приедешь, в приличных местах таких, как мы, своих по десять штук. Это здесь мы «ихние милости» с редкими талантами, а в том же Ясене как ты будешь пробиваться? — У Камиллы звать на ты мужчину под сорок не получалось, но Равен давно отбросил реверансы и обращался к ней так же, как к остальным магам.
— Пойду в помощницы к наставнику, — вздохнула она. — В Ясене открывать ещё одну алхимическую лабораторию… Не мне со Змеем тягаться. Попробую потом, когда и опыта будет побольше, и денег, и вообще…
— Ты же сказала, его бывший ученик женится?
— Ну да, он так писал.
— То есть, пока ты тут зарабатываешь деньги на свою мастерскую в нормальном городе, а не в драконьей заднице, у этого… Корвина?.. родятся дети. Угадай, кого твой мастер возьмёт следующими учениками? И как тебе будет рада жена второго подмастерья?
Камилла нахмурилась. Об этом она как-то не думала, а стоило бы. Скорее всего, жить Корвин будет отдельно, но встречаться с госпожой Кросс наверняка придётся регулярно, и уж как та будет счастлива, что её муж работает вместе с незамужней стервой… Почему-то представлялась Камилле при словах «невеста Корвина» бойкая и горластая девица уже в тех летах, когда в женихах не роются, а хватают то, что есть, и держат крепко. Сомнительно казалось ей, чтобы Корвин сам познакомился с серьёзными намерениями со скромной милой девушкой.
— Не дури, Гадюка, — сказал Равен. — Прижми хвост и сиди сколько терпения хватит под крылышком у коменданта. Подмастерью без опыта и связей, да ещё женщине, соваться куда-то в приличное место, где давно всё поделено… Нет, ты, с твоим-то характером и талантами в алхимии, пробьёшься в конце концов, но сколько у тебя сил, времени и здоровья на это уйдёт. Тебе оно точно надо? Мне казалось, ты только рада забиться в свой подвал и носа оттуда не высовывать, а какого жулика ты в своём Ясене наймёшь, чтобы твоими делами занимался, как Теймур здесь? Налей-ка ещё, — потребовал он вдруг, — видишь, меня кот не пускает.
— По-моему, кто-то вконец обнаглел, — проворчала Камилла, но налила обоим действительно качественного домашнего вина, купленного у местного умельца и доработанного ею по собственному вкусу.
— Уж кто тут наглеет, так это ты, — ухмыльнулся он. — Малефикару она замечания делает…
— С алхимиком он задирается, — огрызнулась она. — Тёмное заклятие, даже слабенькое, Искатель на раз учует, а вот две-три капли слабительного со снотворным пополам…
Равен заржал.
— Да, — сказал он, — понимаю, почему господина второго сотника так зацепило. После тебя любая приличная девица покажется пресной и скучной.
— Кстати, о приличных… — Камилла неловко дёрнула плечом. — Равен, я ведь зашла об Арслане поговорить.
— Он на что-то жаловался? — едко спросил малефикар. — Нет? Ты сама решила спасти мальчишку от злобного тёмного колдуна?
— Он не жалуется, но в посёлке…
Равен оборвал её досадливым взмахом руки.
— Свечку никто над нами не держал, — сказал он. — Сплетни — это сплетни и есть, не более того. А возиться с ним из одного наставнического зуда я не собираюсь. Хочет знать больше, чем полагается парню его происхождения, пусть платит. Сама знаешь, насколько ценится то, что даром досталось. Деньги его отца мне не нужны, своих на жизнь вполне хватает, а шлюх я не люблю.
— А платить собой за знания — это совсем не то, что торговать за деньги, — буркнула Камилла.
— Конечно, — подтвердил Равен.
Она прикусила губу. Ну да, и кто её просил лезть? Тем более что Арслан несчастным совсем не выглядел. Очевидно, для него платить собой за не просто ключ от библиотеки, а за занятия с настоящим наставником, было вполне… допустимо. А репутация в посёлке… Много он там бывает: с утра в лаборатории, весь вечер в библиотеке. Только ночевать домой и приходит, и то не всегда.
И судя по тому, что Равен опять заказал ей масло с каким-нибудь приятным запахом и с лёгким обезболивающим эффектом, жаловаться парню в самом деле не на что.
— Ладно, — вздохнула она, — прошу прощения. Действительно не моё дело.
— Не твоё, — охотно согласился Равен. — Ты же не лезешь в отношения Нортона и Фламме. Вот и к нам не лезь. Сами разберёмся.
— Алан с Каспаром взрослые мужчины, способные сами за себя постоять, — возразила она. — Там уж точно никто никого не принуждал, даже если что-то и было.
Равен склонил голову набок, откровенно разглядывая её.
— А ты совсем не ревнуешь? — спросил он с любопытством.
— Не умею, — фыркнула Камилла. — Нечем, наверное.
— Ну и правильно. Тем более, вряд ли что у них и было. То есть, Фламме точно к твоему любовнику подкатывался, но Нортон с северного побережья родом, а там на такие штучки смотрят почти как орки — два мужика? Быть такого не может! А если может, то утопить обоих! Скажи-ка лучше, ты к Солнцевороту не хочешь повторить совместную медитацию? — спросил он вдруг. Создатель знает, какими извилистыми путями шли его мысли, чтобы так вот перескочить с одного на другое.
— Не хочу, — открестилась Камилла. — Вдруг и правда дойду до первого кольца — оно мне надо?
— Тогда нужно искать кого-то ещё, — с неудовольствием заметил Равен. — Всем понравилось, все хотят ещё, а ты не желаешь в семёрку входить.
— Арслана взять, — проворчала Камилла и даже нацедила себе остатки вина из бутылки. Хотела она на самом-то деле. Хотела, но боялась, что схлопочет совершенно ей не нужное расширение резерва.
— Двоих в качестве балласта многовато будет.
— А уравновесить эльфийскую кровь Анвэн орочьей?
— А это ещё что за бред? — удивился Равен.
— Бред, — согласилась она. — Полный. Ладно, пойду спать, поздно уже. И ещё раз прошу прощения.
***
Для нормальных людей начавшаяся непогода была поводом к нескончаемому ворчанию. Для гарнизона — долгожданным отдыхом от бесконечных ерундовых вроде бы, но от того не менее утомительных стычек с орками и бандитами.
— И надолго это? — спросила Камилла, глядя, как Алан вешает плащ, а с того натекает небольшая лужа.
— Иногда недели на две, иногда до самых морозов.
— То есть, мне предстоит утопиться в котле с согревающим зельем, — вздохнула она.
— А ещё до самой весны будете с Арсланом готовить средства от кашля и от жара, — кивнул он.
— Уже, — хмыкнула она. — Господин главный целитель озаботился этим заранее, ещё до начала дождей. Поставить чайник или тебе лучше настойки сухостебля?
— Наливки айвовой, — в тон ей отозвался Алан.
— Нету, — вздохнула Камилла.
— Как это нету? Ещё же почти целая бутылка была!
— А вот так. Приходил Равен, просил чего-нибудь покрепче, а малефикару отказывать… Попросила взамен подновить мне чары на моей змейке, — она тронула цепочку, — но выпивки нормальной теперь надо ждать ещё почти неделю.
— Давай тогда согревающее, продрог до костей. А я тебе к чаю орешков в меду принёс.
— И не лень же в такую погоду в посёлок ходить, — проворчала Камилла.
Она зажгла горелку и поставила чайник, а Алану налила с четверть стакана согревающей настойки. Он задержал дыхание и проглотил мерзкую жидкость одним духом.
— Бр-р, — сказал он, передёргиваясь. — А никак нельзя эту отраву сделать не такой противной?
— Сварить мятный сиропчик, как я для детишек в приюте делала?
— Звучит неплохо, — одобрил он. Помолчал, отогревая пальцы у горелки, и спросил: — А ты вообще думала о детях?
— Да, — неохотно отозвалась она. — Думала. И решила, что племянников аж от трёх братьев мне будет вполне достаточно.
— Вот как?
— Да, так, — с тяжким вздохом подтвердила она. — Склонность к целительской магии у нас передаётся по женской линии, а я сама росла ведьминым отродьем и детям своим такого не хочу. Особенно дочери, которая наверняка тоже будет всю жизнь состоять под надзором Искателей. Или ты думаешь, это такое уж удовольствие — каждый год являться на проверку, будто ты преступница, выпущенная под залог или на поруки? Приходить в Штаб, класть руки на этот грёбаный определитель и ждать, не пошлют ли тебя учиться за государственный счёт, чтобы потом к этим потерянным пяти годам прибавилось ещё десять отработки? — Она завелась, хоть и пыталась сдерживаться. — Я всю дорогу сюда в каждом вшивом городишке сразу же шла искать Штаб, чтобы доказать: я не беглая, Создатель упаси! Я еду к месту службы, а там меня уже ждёт моё личное дело, которое я даже в руках ни разу не держала и не знаю, что там понаписано! Ты своей дочери хочешь такого? Я — нет!
У него хватило совести покраснеть, но он упрямо спросил:
— Значит, у тебя и бабка, и прабабка тоже были магессами?
— И ещё поколений на пять назад, — буркнула Камилла. — Только не магессами, а простыми деревенскими ведьмами.
— И только женщины?
— Да.
— И твоя матушка, зная об этом, всё же рожала до тех пор, пока не появилась ты, а не остановилась на трёх сыновьях? Только не говори, будто травница не умела предохраняться!