— Все так говорят, — хмыкнула Ева, просчитывая варианты. Денег на наем не было. Пока не было. Но иметь за спиной боеспособный отряд, который подчиняется только ей, выглядело очень соблазнительно. — Это с них мы хотели брать выкуп?
Итан кивнул. Бородач за дверью на это заявление громко хмыкнул.
— Если только картинками, Мелкий намалюет все, что душе угодно. Хоть углем на стене, хоть портрет в красках. А так, боюсь, ваша светлость, здесь вас ждет неудача. Вряд ли найдется тот, кто захочет выкупить весь отряд, а поодиночке мы не продаемся.
— И много вас?
— Пока девятнадцать.
И что-то в его голосе Еву насторожило.
— Что значит «пока»?
— Двое тяжелораненых, — ответил за бородача Итан и, глянув на герцогиню, хмуро добавил: — Мы их перевязали, а лекарю и своих раненых хватает. Мастер Влас отказался помогать врагам, а наш целитель сам ранен в руку.
— И почему мне вчера об этом никто не сказал?
— Так вы не спрашивали, — пожал плечами Итан. — А среди наших нет совсем тяжелых. Уже нет.
— Умерли? — ахнула Ева.
— Да нет, подняли всех, последнего таля потратили, но подлатали.
Ого, оказывается, тали еще и лечить могут? Черт, как же не хватает знаний! Ева на мгновение замерла, ощущая жалость и глупое бабское желание всех спасти и помочь. Но тем ли она собралась помогать? Свои защищали крепость, а эти пришли незваными, так какое ей до них дело? Разум отвечал, что никакого, а сердце заходилось от сочувствия. Нельзя быть жестоким с теми, кто добровольно сложил оружие. Не в этой ситуации. Да и не Еве их судить, она сама здесь незваная гостья.
— Им можно доверять? — спросила она тихо у капитана.
— Никогда не слышал, чтобы отряд Бурхуна не выполнил контракт.
— Бурхун — это я!
Пленник заинтересованно следил за Евой в маленькое окошко.
— И что означает твое имя?
Ева оттягивала момент принятия решения. Интуиция кричала, что надо хватать мужиков, пока они тепленькие, а паранойя вторила, что наемников легко перекупить, и место за широкой спиной может смениться на нож у горла.
— Бухтит много! — выкрикнул кто-то из камеры.
Только сейчас она поняла, что до сих пор было очень тихо, к их разговору прислушивались все, и охрана, и наемники.
— У меня есть предложение.
Ева подошла ближе к окошку, пытаясь рассмотреть глаза наемника.
— Шата Ева! — Итан легонько отодвинул ее назад. — Не стоит подходить на расстояние вытянутой руки.
Вот зараза! О своей безопасности она думать еще не привыкла, и это упущение.
— Я слушаю, хозяйка.
Ева всеми фибрами души ощутила сгустившееся напряжение, стало так тихо, что она услышала, как где-то наверху в курятнике грозно кукарекал петух.
— Свобода за год службы, — выпалила она быстро. — Службы лично мне. Не моему мужу, не крепости, а мне — шате Еве Ридверт.
Лицо исчезло, зато Ева увидела мелькнувшую в смотровом окошке толстую черную косу. Бурхун советовался с воинами. Молча, разговаривая жестами и взглядами. Как она ни прислушивалась, ничего не услышала, пока в окошке опять не появилась часть лица, заросшая бородой.
— Ваше обеспечение?
— Да.
Ева понимала, что совсем бесплатно не получится, но упустить такой шанс позволить себе не могла. Не в ее характере. Да и понравился ей прямолинейный наемник, и интуиция одобряла, а с паранойей они договорятся. Зато, когда Ева представила рожу триптона, губы сами расползлись в улыбке. Стоять впереди собственной маленькой армии намного приятнее, чем ощущать себя бессильной и зависимой. А деньги она найдет… Черт! Бабушка Вейна! Вот кто ей нужен!
— Мне нужен вестовой… или как тут они называются. Итан, отправь кого-нибудь к старой герцогине с нижайшей просьбой об аудиенции. Допустим, перед поездкой на праздник. Кстати, а когда он начнется?
— На закате.
Ева кивнула, прикидывая, сколько времени у нее есть, выходило, что не так и много.
— Так что, наемник, каков будет твой положительный ответ?
— Нерушимая клятва на алтаре Господина и годовой контракт.
— Клятва лично мне?
— Да, шата Ева. Хотя, видят боги, никогда еще отряд Бурхуна не служил женщине. Дам интересуют наряды, хозяйство, вышивание, а не наемники. Но я уже слышал о вас, поэтому рискну.
— У тебя просто нет выбора, наемник, — холодно заметила Ева.
Она терпеть не могла гендерные игры. Людей нужно оценивать по поступкам, а не по принадлежности к одному из полов.
Интересно, кто тут такой болтливый? Хотя стражникам делать нечего, вот и точат лясы в охране. А сплетни быстро расползаются, ведь, в сущности, крепость — это тот же офис, а самыми просвещенными у них всегда были охранники и уборщицы…
— Хочешь мира — готовься к войне.
Ева посмотрела на Итана, тот кивнул.
— Я ему верю.
Но дверь камеры не открыл, пока вдоль стены не выстроился десяток хмурых воинов, вооруженных мечами. Ева увидела среди них знакомого сержанта, он чуть заметно улыбнулся и поклонился, в ответ она приветливо кивнула воину, заступившемуся за нее, когда она только очнулась в этом мире. Добро Ева помнила не хуже, чем зло.
Когда двери камеры распахнулись, она отшатнулась от ударившей в нос вони. Запахи пота, грязных тел, портянок, крови и гнили смешались, вызывая рвотный спазм.
— Капитан, отведи их мыться и стираться. Немедленно! Раненых тащите наверх. Бурхун, как вымоешься, жду!
Ева бегом рванула из подземелья наверх, ее телохранители едва успевали следом.
Выскочив в коридор, она подбежала к открытому окну и, высунувшись наружу, задышала часто и неглубоко.
— Воды, ваша светлость? — участливо спросил один из телохранителей.
Ева замотала головой.
— Не знаю, что на меня нашло. Бывали в моей жизни запахи и похуже, — смущенно пробормотала, а потом ее осенило, что бывали, но не в этом нежном теле. Это тело оказалось совсем не приспособлено к жестокой действительности. «И как ты собираешься раненых смотреть, неженка?»
— Парни, — обратилась она к телохранителям. — А где у нас лазарет?
Глава 11
Тайна подземелья
Лазарет — длинный барак, состоящий из трех комнат, находился рядом с птичьим двором. В одной комнате жил лекарь с семьей, во второй он принимал пациентов, а в третьей, узкой и темной, стояли пять деревянных коек, одна из них была занята бледным худеньким пареньком с абсолютно седыми волосами. Он лежал на спине, глядя в потолок, и даже голову не повернул, когда на соседние кровати сгрузили двух мужчин. Один тихо застонал, второй же был без сознания, окровавленная повязка ярким пятном выделялась на бледном до синевы молодом лице.
— Ваша светлость? — Гленна заглянула в дверь и сморщила носик. — Я уже туточки.
— Принесла?
Служанка молча подала Еве кожаный футляр с честно утащенными из прошлой жизни лекарствами. Может, пригодятся?
— Что у нас тут?
В палату вошел невысокий лысый мужчина в серой хламиде, плотно облегающей толстый живот. Он на ходу обмахнулся сложенными в щепоть пальцами в сторону небольшой статуэтки Сестры Заступницы, приютившейся на трехногом табурете в простенке между двумя узкими окнами. Ева заметила черный перстень на безымянном пальце и золотой кулон в виде птичьей головы, на мгновение выглянувший в разрезе хламиды.
Увидев герцогиню, лекарь удивленно замер, затем недовольно поджал бледные губы и неуклюже поклонился.
— Ваша светлость, если вы занемогли, то следовало послать за мной, а не спускаться сюда.
Тут же кольнуло в висок, и Ева вспомнила, что прежняя хозяйка тела брезговала даже появляться в этой части крепости. Здесь жила обслуга. Странно, что больничку устроили в непосредственной близости от скотного двора. Но оправдываться она не собиралась.
— Теперь отряд Бурхуна служит мне, — указала Ева на раненых. — Отнесись к этому серьезно, мастер?..
— Мастер Ульям, ваша светлость. Этот не жилец. — Лекарь кивнул в сторону того, что был ранен в голову. — Я вытащить его не смогу. Тут нужен или таль, или целитель рангом выше.
— А ты попробуй, — зло предложила Ева.
Что за народ, он даже рану не посмотрел, а уже диагноз ставит!
— У него череп проломан, — тихо заметил один из воинов сопровождения. — Дыра с кулак.
— Но он до сих пор жив, — резко ответила Ева, глядя на лекаря. — Если человек борется, значит, есть шансы. Насколько я знаю, при черепно-мозговой травме дыру заделывают через пятнадцать-двадцать дней, а пластику можно делать через пару месяцев. Можно использовать кости, или металл, или золотую пластину.
На нее посмотрели как на сумасшедшую, ну да, здесь не слышали о титановых латках, зато прекрасно лечат при помощи трав, снадобий и тихого незлого слова.
— Если травма небольшая, то почищу и затяну кожу поверх, — недовольно буркнул лекарь. — Вот начитаются юные госпожи сказок, а потом умничают. Как, по-вашему, мне крепить к голове золотую пластину?
— Скобами или клепками. Как искусный столяр соединяет части мебели без гвоздей. Но тренироваться лучше на трупах, конечно, — пристально следя, как с раненого снимают повязки, рассеянно ответила Ева.
— Этому вас тоже в обители учили?
Медики все же во всех мирах одинаковые, не любят, когда рядом кто-то умничает под руку, поэтому Ева решила сменить тему от греха подальше.
— Кто-то еще помогает следить за ранеными?
— Больше некому. Помощник мой вон лежит в полнейшем скудоумии. Целитель погиб, а я что могу? У меня нет силы заклинателя, хотя род мой идет от древних королей.
— А что с мальчиком? — Ева кивнула на пялящегося в потолок седого паренька.
— Таль в него вошел, а как изгнали, то вот такое… дерево!
— Дядька Ульям, не ругайтесь! Мак, он хороший, просто немножко дурачок стал, но вернется наш герцог, поймает таля и его быстро вылечит.
В дверях застыла девочка лет восьми. Голубоглазая, льняные кудри обрамляли веснушчатое личико, вызывая у Евы ассоциацию с подсолнухом. На девочке были широкие серые штаны и длинная рубаха с закатанными рукавами.
— Яська, чем болтать без дела, сбегай позови кузнеца да скажи, чтоб матушка воду несла горячую. Потом сходи к капитану, пусть подойдет, и тетку Варгу покличь.
— А Варгу почто? — насупилась тут же девчонка. — Она же крови боится, может, я лучше мастера Буша позову? У него травки есть!
— Так он в подземелье, наверное.
— Так я знаю, как его найти!
Девочка крутанулась на босых пятках и убежала. Лекарь срезал повязки и склонился над раненым. Завоняло гнилью, но Ева все равно подошла ближе, чтобы лучше видеть. Организм притерпелся к запахам, а память подсунула воспоминание, как у нее на глазах один самоуверенный новичок получил открытый перелом руки. Скажем так, вид тогда был намного страшнее, чем поджившая загноившаяся рана.
— А не так и плохо, скажу я вам, может, и выживет… Гляньте, ваша светлость, вот тут мы гной сейчас уберем, здесь подрежем, кость я вытащу.
— И кожу срежь вокруг раны, видишь, подгнивает, а потом просто соедини края вот тут. А на рану что-то придумаем… позже… И как почистишь рану, займись вторым, здесь я сама закончу.
У парня, скорее всего, просто началось воспаление и общая интоксикация организма. Интересно, они знают здесь об этих понятиях? Ева смотрела, как доктор раскладывает на табурете инструмент, и с удивлением думала, что не такой и отсталый этот мир, как ей казалось. Скальпели, ножницы, зажимы, пинцеты, стеклянные трубочки, склянки с лекарством… Лекарь налил на руки пахнущую спиртом жидкость, растер, щедро плеснул на рану из того же флакона.
— Спирт?
— Перегон.
Ага, аналог нашего самогона, но более чистый. Это хорошо… Это такие возможности открывает…
— Все вон, — скомандовал мастер Ульям. — Шата Ева, вы останетесь?
Ева кивнула, лекарь явно решил отыграться за все, что она сделала и что еще сделает. Но она не против, отчего бы не попробовать? Мама всегда мечтала, чтобы Ева тоже стала врачом, вот и осуществит мечту родителей хотя бы так — на адреналине и ослином упрямстве.
Через пять минут она об этом пожалела, но гордость и самолюбие не давали отступить, а еще внимательный, хотя и слегка расфокусированный взгляд второго раненого, молча ожидающего своей очереди, и циничные комментарии лекаря. Да, все же она права, в любом мире доктор — это диагноз!
— Да ладно, вы только гляньте! Червячок…
— Нет-нет, я уже завтракала, мастер, так что обойдемся без деликатесов!
Ева схватила склянку с местным самогоном и жадно вдохнула, борясь с тошнотой.
— Дальше я сам справлюсь, — сжалился над ней лекарь. — Посидите в уголочке. Жаль парня, все же не жилец он, но зато я попробовал один прием…
Лекарь с азартом начал рассказывать, но Ева его почти не слышала. В голове шумело, в желудке стоял горький ком, а нервы аж звенели от напряжения. Она отошла к окну, чтобы отдышаться, привести мысли в порядок и подумать, что из ее лекарств подойдет здесь и сейчас? Вколоть антибиотик — это обязательно. Люди здесь не приучены к химии, должно сработать. Какую дозу? Как на кобеля дога… должно по идее хватить… Рану залить серебром, хуже, чем есть, точно не будет. У лошадей это всегда срабатывало, но сработает ли на открытой ране… А! Была не была, лекарь считает, что парень — труп, так что попробуем, а там как даст бог. А вот второму можно будет и медицинским клеем залить, у него просто бок распорот мечом от подмышки до бедра. Там швы накладывать, гной чистить, дренаж… тоже антибиотик. Можно еще…
Лекарь отошел ко второму мужчине, а Ева открыла «волшебную коробочку» в надежде, что сумеет сделать все незаметно, но не угадала.
— Я не стану сейчас спрашивать, что вы делаете, — тихо произнес лекарь, не поворачивая головы. — Я знаю, что вам покровительствует сам магистр Марлин, но мне бы хотелось получить объяснения. Потом.
— Вы их получите, если раненые выживут, — сухо ответила Ева. — Мое лечение всего лишь дополнение к вашему умению. Нужно заставить больного пить, много пить.
— За это не волнуйтесь, ваша светлость, и за мое молчание тоже не переживайте. Я лично знал королеву и рад видеть ее дочь во всем величии древнего рода.
Упс! Какие неожиданные новости…
— Как и вы, я здесь в ссылке, — грустно закончил лекарь и резко дернул присохшую к ране повязку. — Но я не враг ордену и не враг герцогу Ридверту.
Больше они не разговаривали. Да и мыслей особых не было. Ева анализировала действия лекаря, прикидывала, что из ее запасов можно показать, а что следует придержать, думала, куда перенести госпиталь и как сделать его более современным и функциональным. Перевязка на кровати, когда лекарь стоит, согнувшись, а больного приходится держать, в антисанитарных условиях и при скудном освещении, злила до зубовного скрежета. Удивительно, как в таких условиях люди еще и выздоравливали. Это не лазарет, это бомжатник!
— Что нужно людям, чтобы они были счастливы? — Ева машинально гладила раненого по голове, хотя мужчина был раза в три старше ее нынешнего тела. Он сжимал в зубах скрученное в жгут полотенце, но не издавал ни звука, ни когда лекарь ковырял пинцетом в ране и выдавливал из нее гной, ни когда промывал, ни сейчас, когда зашивал длинный рваный порез. — Еда, крыша над головой, работа и нормальный целитель рядом. А что нужно лекарю?
— Чтоб никто не лез, а еще помощник, пару расторопных молодиц для ухода за больными, деньги на закупку нужных трав и снадобий, — буркнул мастер Ульям. — Я говорил шату Вейну, что не стоит полагаться на заклинателей и талей.
— А как тали могут лечить?
— Таль воды может войти в тело и изнутри залечить раны.
— А потом больной станет таким? — Ева кивнула в сторону седого юноши.
— Его подчинил сильный таль разума. Они очень редкие, но обычно не убивают носителя, чаще таятся и медленно пожирают душу. Тогда человек становится…
— Одержимым.
Лекарь оставил дренаж и, аккуратно отрезав нить, опустил иглу в баночку, наполненную розовой жидкостью, затем отошел на шаг, давая место Еве, издали оценивая ее работу. Молча, словно опасался лезть к ней с расспросами.