Консьержа я не заметил.
Поездка на лифте заняла всего один длинный поцелуй.
Мы вваливаемся в прихожую, и я понимаю - больше я не могу терпеть.
Рывком стягиваю платье и трусики, делаю глубокий вдох - настолько мне нравится открывшаяся картина - а потом усаживаю её на комод, мгновенно раскатываю презерватив, пережав член у основания, приставляю головку к влажным складочкам и чуть-чуть подаюсь вперед. У нее внутри так горячо и узко, что я готов кончить прямо сейчас, потому делаю небольшую паузу…
Света хнычет тихонько и елозит по комоду, пытаясь насадиться глубже.
- Если ты не хочешь, чтобы все закончилось слишком быстро, то прекрати двигаться, - шиплю, хотя у самого уже пробегает знакомая дрожь по пояснице. Кажется, я сейчас опозорюсь...
- Ой да трахните уже меня, Артем Витальевич! - скулит блондиночка, задирает на мне рубашку, вцепляясь ногтями в кожу и обхватывает меня ногами, едва не проткнув каблуками мой зад.
Ну что за стерва, а?
Сочетание этого её «вы» и грязных словечек окончательно срывает тормоза.
Я впиваюсь в её губы, вцепляюсь в бедра, и в диком темпе начинаю насаживать на себя, наплевав на то что с комода летят какие-то скульптуры - вот на хрен они там нужны? - что мы рискуем развалить винтажную мебель, что шлепки наших тел громкие и порочные, а я не помню, есть ли у меня в холле звукоизоляция…
Раньше в ней не было необходимости.
- Откинься, - рычу ей в губы, дожидаюсь, когда она обопрется руками сзади себя, подставит свою грудь моему рту, и захватываю сосок, прикусывая его и посасывая. А сам скольжу между нашими влажными животами, ниже, пока не нахожу пульсирующий клитор.
Поглаживаю его, сжимаю - я уже на грани, но хочу, чтобы в эту пропасть мы полетели вместе.
Света кричит, когда я проникаю особенно глубоко, одновременно перетирая чувствительную точку между пальцами. И от этого крика в голове мутнеет, я выхожу почти полностью и врезаюсь в нее со мощью поезда, а она выгибается, замирает… и громко стонет, хаотично водя руками и сокращаясь внутри под моим движениями, ускоряя мой оргазм.
Меня хватает еще на два рывка вперед.
А потом я чувствую тепло и разрывающую сладость, но вгрызаюсь в её губы и продолжаю двигаться, чтобы продлить наше удовольствие.
Когда я нахожу в себе силы отстраниться, она просто стекает с комода.
Идеальная.
У нее растрепанные волосы, распухшие губы и следы укусов на груди. Ноги её едва держат, потому я подхватываю Свету на руки и несу в ванну.
Если она полагает, что там я оставлю её одну и на этом все будет закончено, то её ждет сюрприз.
У меня отличная душевая кабина. В ней прекрасно помещаются двое… в самых разных позах.
Я мою её, запоминая каждую выпуклость и впадинку, скользя руками по идеальной коже, и беру её стоя, слизывая текущие по ней капли воды. А потом отношу в спальню и пробую, наконец, Свету на вкус. Вылизываю каждую складочку, дурея от запаха и вкуса, от розового совершенства раскрытой раковины. Я не могу удержаться и трахаю её языком, пальцами, посасывая клитор, пока она не начинает умолять взять её, как мне и хотелось. А потом сдвигаю колени, прижимаю к её груди и, закинув маленькие ступни себе на плечи, вхожу в горячую тесноту, снова задавая бешеный ритм, пока мы оба не взрываемся и не отключаемся, переплетясь в одно целое.
Одно утро
Мне жарко и тесно. Ощущение, что меня обернули в горячий тарахтящий кокон, который еще и подрагивает.
Это…
Я распахиваю глаза и тут же зажмуриваюсь, потому что воспоминания накрывают меня с головой. А коконом оказывается Артем секс-машина Зимин, который обхватил меня руками и продолжает спать, тогда как я проснулась и желаю…
…сбежать?
…устыдиться?
…облизать его губы, которые так близко ко мне?
Нет, стыда во мне нет. Может быть потому, что я не меняю своих решений - а решив нырнуть в глубину глупо удивляться, что встретил там акул.
Может потому, что у меня и правда был самый охренительный секс в моей жизни. Пусть даже потом я буду испытывать неловкость при встрече с ним, но в данный момент я почти счастлива находиться в этой кровати среди смятых простыней.
Только вот мне жарко и тесно, и как это исправить, не потревожив его сна, я не понимаю.
- Если ты продолжишь копошиться, мы продолжим с того момента, на котором закончили.
Упс.
Уже разбудила.
И доказательство того, что продолжим, недвусмысленно упирается мне в бедро.
Я все таки открываю глаза и встречаюсь взглядом с серыми, сейчас сонными и… лучащимися, пожалуй, искренней радостью.
Я не прогнозировала, как может выглядеть наше утро, но сам факт, что он не отстранился и не предложил мне вызвать такси меня радует. Или кого там миллионеры вызывают? Своего водителя?
Чувствую, как горят щеки. Потому что вчера водитель точно был…
- Ты очаровательно краснеешь.
- Не принимайте это на свой счет.
- Артем Витальевич?
- Что?
- Ты забыла добавить «Артем Витальевич». Или сэр. - смеется. - И не пыхти, ежик-мутант. Если тебя это заводит, то я не против.
- Это вас заводит, - продолжаю пыхтеть.
- О да... я и не возражаю. Меня в тебе все заводит, начиная от делового костюма, заканчивая тем, как торчат сегодня утром твои волосы.
- Я чувствую, - бурчу и отвожу взгляд.
- Пока еще нет, - говорит хрипло и вдруг делает какое-то ловкое движение и подминает меня под себя, нависнув надо мной. Мы оба голые, и его глаза темнеют, когда член упирается мне в промежность, а я прикусываю губу, чтобы сдержать стон.
- Ты опять мокрая, - восторженно шепчет Зимин.
- Это со вчерашней ночи, - не сдаюсь.
- Это вызов? - смеется мужчина и опускает руку. Но не для того, чтобы приласкать меня своими длинными пальцами, а чтобы перехватить член и провести головкой вверх-вниз по складочкам.
Мы стонем синхронно.
А потом Артем наклоняется и втягивает мой сосок, накрывая рукой вторую грудь. Гладит кожу, которая воспламеняется под его ладонями, ныряет в ямку пупка, легонько касается бедер… и, наконец, тянется за презервативом и входит в меня.
Утренний секс отличается от ночного.
Ты еще не совсем здесь, в реальности, пока что прикрыт стеклянным колпаком, покрытым узорами изморози, и эта изморозь медленно тает и превращается в весеннюю капель, а потом и в полноводную реку…
Нам обоим не хватает для долгой нежности выдержки.
Спокойствие и размеренность - это когда-нибудь потом, не с нами и не в нашей жизни. Это когда придет насыщение, а не когда жажда познать друг друга слишком велика, чтобы не пить, захлебываясь.
Артем рычит и рывком переворачивает меня, задирает задницу, надавливая на поясницу, чтобы я максимально открылась ему, входит и совсем не мягко бьет по ягодице.
И снова.
Каждый удар вибрацией отдается внутри, добавляя остроты ощущений, и я чувствую, что ноги перестают меня держать. Во рту пересыхает, а в крови вспыхиывает пожар. Он понимает это и вцепляется в бедра, удерживая собственной силой, полностью забирая инициативу, натягивая меня на свой еще больше увеличившийся член и достигая такой глубины, что мне становится почти больно.
Но плевать.
Я с восторгом первооткрывателя погружаюсь в это сумасшествие и кайфую от всего.
От его жесткости, от грязных словечек, которыми он описывает и сам процесс и то, как я в этом процессе выгляжу, от того, что он кусает меня за спину, будто помечая, как свою самку.
Я не против быть его ненасытной самкой… еще немного. Мне, определенно, нравится эта новая грань. Я знаю, что никогда не буду как Томочка, но то, что мы делаем - мокро, жестко, ярко - дает мне ощущение власти и каких-то супер-способностей.
Я кончаю громко и бурно. А потом лежу в некоторой прострации, не способная даже на микродвижение. Сквозь дрему я слышу, что ему кто-то звонит, и он выходит, тщательно прикрыв дверь.
Позволяю себе еще немного времени поваляться, а потом встаю.
Привожу себя в порядок в ванной и надеваю его рубашку - раз уж меня выбрали на роль пусть временной, но любовницы, то надо соответствовать.
Прохожу по неожиданно уютной квартира. Никакого хай-тека - много света, дерева и азиатской эклектики в мебели и предметах интерьера. Дизайнер хорошо потрудился. Особенно мне нравится кухня - на ней точно готовят и я с любопытством смотрю на Зимина в роли полуголого повара.
- Уже встала? - он оборачивается ко мне и я вижу, как загораются его глаза при взгляде на меня в мужской рубашке. Все-таки женские романы не врут. - Лишаешь меня удовольствия отнести завтрак в постель.
Вот нафига он такой идеальный?
- Предпочитаю есть не в постели.
- Тогда садись за стойку, - он странно улыбается, и ставит передо мной свежие блинчики с разными начинками.
А потом берет на этой самой стойке.
Хотя бы дождавшись, когда я поем.
Мне кажется, что я уже не могу... ничего, справляюсь.
И только потом, отдышавшись и включив мозги, включаю телефон и с удивлением понимаю, что уже почти вечер субботы, что на телефоне пятьсот пропущенных от Томочки и что… пора возвращаться в реальную жизнь. О чем и сообщаю Зимину Недоумевающему.
- До понедельника еще далеко, - хмурит он свои идеальные брови, - Я могу отменить все дела…
- Зато я не могу, Артем Витальевич, - качаю мягко головой и спрашиваю, - Одолжите рубашку? Притворюсь Джулией Робертс - она тоже компенсировала нескромность своего наряда таким способом.
- Знаешь, вот сейчас твое «вы» не возбуждает, а бесит, - цедит блондин, - пояснишь, почему ты так настойчиво выстраиваешь между нами дистанцию? Вроде бы все уже решено…
- Что именно решено? - мне и правда любопытно. На душе, как ни странно - спокойствие. В теле - томная нега. И я предвкушаю, как высплюсь и посмакую в своей голове подробности. Тома была права - мне пора было нырнуть в это чувственное море. И партнера по первому опыту фридайвинга я выбрала идеально.
- Ты… я… - он сбивается. Я понимаю, почему. Артем всегда на коне Витальевич привык, что у женщин после ночи с ним все решено. Что они жаждут и дальше оставаться в уютной квартире и соглашаться на любое его безумство. И это он раздумывает - соглашаться или нет.
- И правда решено, - киваю, - Потому я и не начинала тыкать - чтобы не привыкать. У нас была одна охренительная ночь… и не менее охренительный день. Но на этом все. Вы не спите со своими сотрудницами, я не встречаюсь со своим начальством.
- Если ты не заметила, я таки переспал со своей сотрудницей, - цедит. Кажется, я его задела, но…
- Не-а, - почти веселюсь, - Официально документы я буду подписывать только в понедельник - так что нам обоим удалось не нарушить своих принципов.
Телефон пиликает входящим, и я сообщаю:
- Такси приехало.
Он смотрит на меня как на идиотку, не в силах поверить, что кто-то добровольно откажется от Артема возьму тебя страстно Зимина. Но не пытается удержать.
Возможно я и идиотка.
Возможно, у меня будет откат.
Но сейчас я чувствую, что поступаю правильно.
Я слишком долго жила в созависимых отношениях - с родителями, мужем, самолетами. И когда у меня появился шанс понять, наконец, чего я сама хочу, что мне нравится, какими я вижу отношения с другими мужчинами и собственную жизнь, я не готова отдать эти возможности и быстро вляпаться в историю, из которой не выйду без кровавых потерь.
Потому я выхожу на улицу спокойно.
Вдыхаю насыщенный теплом воздух… и набираю Томочку.
Должна же я узнать, что там с нашим Синицыным?
Один день
- Добро пожаловать в команду, - Крокодиловна едва ли не крокодильими слезами обливается, принимая меня на грудь
Я же, слегка пришибленная прошедшими выходными, пытаюсь понять, что это значит...
Зимин объявил меня своей любимой женой?
Или для нее настолько принципиально, что теперь у меня появится «настоящий» пропуск, обязанности и электронная карточка сотрудника? И теперь она меня будет любить? Похоже, последнее. С Зиминым-то меня уж точно ничего не связывает, кроме закрытого гештальта… у обоих.
Ну еще его рубашки. Которую я честно сняла... в всокресенье.
... подумаешь, поспала в ней чуток...
И передала старым проверенным способом. Даже не позволив себе игры в "я тут вам рубашечку принесла" Уходя - уходи. Без ожиданий и визуализаций, как он подъедет на лимузине с веником роз и будет забираться ко мне по пожарной лестнице.
Не будет. Нашим отношениям можно присвоить статус «все просто». Запахи, звуки, обстоятельства - нас притянуло друг к другу, с легкостью слепило в комок острого наслаждения и желания, и так же легко разнесло по разным сторонам, оставив классное послевкусие и… да, небольшое сожаление. Что все могло бы случиться по большой любви, а не по сработавшей неожиданно химии.
И я сделаю хуже только себе, если не приму это как можно раньше и не пойду… как можно дальше.
Уверена, это будет легко...
Мы все-таки сталкиваемся в коридоре.
Ну как сталкиваемся - я иду по своим делам с папочками. А навстречу мне идет целое воинство под предводительством Артема генерального главнокомандующего Зимина. Все с торчащими из головы смартфонами, договорами, вопросами, советами и прочими атрибутами обычного рабочего понедельника.
Я случайно ловлю его взгляд... И вот хоть убейте, но в его глазах я вижу отражение всех тех позиций, которые принимали наши тела в ту ночь и то утро.
Не знаю что там в моих - я на всякий случай их быстро зажмуриваю и размазываюсь по стеночке, чтобы пропустить всю эту толпу. И только когда они проходят мимо понимаю, что все это время не дышала.
Черт.
Похоже, совсем легко не будет.
Хотя лифт сегодня решил вести себя хорошо - я катаюсь на нем весь день без всяких неловких встреч. Но одной чуть неловкой встречи в холле избежать не удалось.
Евгений почти Синицын, о котором я, к сожалению, знаю гораздо больше, чем он может предположить - Томочку было не удержать в эти дни и она описывала свои приключения с «только на вид приличным парнем, а на самом деле он тако-о-ой» во всех подробностях - видит меня, замирает и окликает чуть настороженно.
- Привет… теперь все, ты работаешь у нас? Ну, в смысле, в этом здании?
- Ага.
- Слушай, я хочу сказать… в пятницу как-то странно получилось…
Он смотрит виновато, а я недоуменно уточняю:
- Ты про клуб?
- Я про то, что не уделял тебе внимания! И… хм, общался с твоей подругой и…
Замолкает, а я возражаю почти весело:
- Прекрати, ты мне ничем не обязан.
- Нет. Я ведь позвал тебя, потому что ты и правда мне понравилась... - он смущенно трет переносицу, - И я чувствую себя виноватым…
Ох, он и правда хороший, этот наш Синицын. И если Томочка его упустит - точнее, отпустит так же, как и всех своих парней - я сама её пришибу.
А еще я понимаю, что он был настолько увлечен моей подругой, что даже не заметил как и с кем я ушла.
- Все и правда отлично, - улыбаюсь ему и подмигиваю, - Мы может еще и породнимся.
- Все может быть, - говорит он совершенно серьезно, а я едва не ойкаю от открывающихся перспектив.
- Жень, привет! Познакомишь? - подошедший к нам мужчина на вид не совсем в моем вкусе, но смотрит на меня приветливо и так… настойчиво, будто и правда хочет познакомиться. Я хихикаю про себя. Может ночь с Зиминым распечатала внутри меня амфору с какими-нибудь гормонами? И теперь все мужики в радиусе ста метров будут меня хотеть?
- Андрей… Света… Андрей - мой начальник и с недавних пор холостяк. Света - подруга моей девушки, а значит - почти родственница, - последнее звучит предупреждающе, но Андрей на это лишь смеется.
Он не слишком высокий и очень широкий, причем не толстый, а вкаченный. И на его открытом и загорелом лице лучиками собираются морщинки, когда он улыбается. Определенно, не в моем вкусе, но… мои вкусы последнее время очень быстро меняются.