- Конечно. Помню? Ха! - смеется он. - Я думаю об этом каждый день. Я думаю о ней каждый день. Но я...я и мечтать не мог о таком подарке. О таком великолепном подарке. Спасибо вам. Спасибо вам, доктор Телфэр, сэр!
Видно, что Пол волнуется. Он практически трясется от радости. Но почему?
Почему он так рад видеть меня? И если это действительно так, то почему он боится встретиться со мной глазами?
- Я сдерживаю все свои обещания, Пол, - спокойно говорит Стоунхарт.
Пол вздрагивает при этом. Между этими мужчинами существует какая-то скрытая связь, что пугает меня.
Находиться в этой маленькой комнате с Полом и Стоунхартом пугает меня. Но я попалась, как бабочка в сетку.
Пол снова смотрит на Стоунхарта. Нервно он переводит взгляд на меня. Мое сердце бьётся так сильно, что мне кажется, что оно вот-вот выпрыгнет из груди. Пол осторожно делает шаг по направлению ко мне. Затем ещё один.
- Осторожно, - говорит Стоунхарт.
Пол станавливается и тут же бледнеет. Даже бледнее, чем прежде. В его взгляде читается ужас, когда он смотрит на Стоунхарта.
Бессознательно его руки перемещаются на шею. Он сглатывает и перемещает ворот водолазки вниз.
И тогда я вижу это. Под водолазкой я вижу... Тонкий, черный, бесшовный кусок пластика. Прям, как у меня.
Я задыхаюсь. Я чувствую слабость.
У Пола тоже есть ошейник. Я не первая, с кем Стоунхарт провернул такое. Если Стоунхарт и заметил мою реакцию, он не заостряет на этом внимания. Он просто продолжает говорить, как будто это самая обычная встреча в мире.
- Знаешь ли ты, что сегодня Рождество, Пол? - спрашивает Стоунхарт. - Они сказали тебе?
- Рождество, - повторяет Пол. - Да, да, конечно.
- Принято обмениваться подарками в таких случаях. Ты что-нибудь приготовил мне?
- Я - да, да. У меня есть кое-что.
Он отворачивается от нас и спешит к своему столу. Открывает верхний ящик и роется в нем, бормоча и качая головой всё время. С грохотом закрыв его, он открывает другой.
Шум становится громче, он - злее. Вдруг он прекращает поиски, с облегчением выдыхая и поворачиваясь к нам.
- Только не смейтесь, - говорит он.
Он смотрит только на Стоунхарта. Его слова предназначены только для Стоунхарта. Так, будто меня и нет вовсе.
- Я сделал это специально для тебя. У меня было предчувствие, что я скоро увижу вас, - он усмехается. - А мои предчувствия меня не подводят.
Пол ничего не держит. Его руки пусты. Он приближается к Стоунхарту с небольшой опаской, держа воображаемый подарок.
- Хм, - говорит Стоунхарт. - Извини за то, что спрашиваю, Пол, но я не уверен, что это.
Пол выглядит шокированным.
- Это рождественский свитер, - говорит он, защищаясь. - Разве ты не видишьют узоры? Я вышивал их для тебя.
- Ах, - улыбается Стоунхарт. - Прости.
- Одень его.
Ужасное чувство продолжает расти внутри меня. Пол сломан.
- Одень, пожалуйста. Я хочу посмотреть, как он смотрится на тебе.
- Хорошо. Лилли, подержишь мой пиджак?
Он начинает расстегивать его.
- Я бы не хотел, чтобы мой смокинг помялся.
Я смотрю на него, ненависть заполняет каждую клеточку моего тела. Это Стоунхарт виноват в таком состоянии Пола. Я уверена в этом.
- Нет, - говорю я дерзко и сердито. - Я отказываюсь участвовать в этом балагане. Пока ты не скажешь мне, что здесь происходит!
Стоунхарт шипит проклятия. Глаза Пола расширяются. А затем происходит самое невероятное.
Пол падает на пол и начинает плакать. Стоунхарт хватает меня за локоть и дергает. Наверняка появится синяк. Я пытаюсь извиваться, но он намного сильнее меня. Его глаза горят от ярости.
Он подводит нас к двери и направляет его запястье к магнитной полосе. Встроенный сканер считывает запись с его биометрического чипа, отчего срабатывает механизм, и дверь открывается.
Он толкает ее и отпихивает меня. Прежде чем закрыть дверь, он поворачивается к Полу и рычит:
- Успокойся.
Мы одни находимся в коридоре, когда Стоунхарт поворачивается ко мне. Он выглядит разъяренным. Это ещё хуже, чем тогда, когда он нашел голубя.
Он открывает рот, чтобы что-то сказать или наорать, но снова закрывает его. Он делает вдох. Через нос, выдыхает через рот. И это всё, что ему нужно, чтобы вернуть самообладание. Его глаза всё ещё горят, он холодно говорит:
- Разве ты не заметила, в каком он состоянии?
- Ты с ним это сделал? - прерываю я его.
У меня нет такого же самоконтроля, как у него, или многолетнего опыта оттачивания эмоций. Я лишь знаю, что внутри меня бушует пожар.
- Ты сделал это с ним? Он такой благодаря тебе?
Хоть бы для приличия показал бы, что находится в шоке. Но он никак не реагирует на моё обвинение. Разве под этой маской нет никаких признаков человечности?
- Нет, Лилли, - усмехается он. - Какую власть ты бы мне не приписывала, твое воображение заходит слишком далеко. Я не поступаю так с людьми.
Лжец! Хочу закричать я. Где-то в глубине души я знаю, что Стоунхарт причастен к этому.
- Зачем ты привез меня сюда? - требую я. - Почему Пол так отреагировал, когда ты сказал ему мое имя? Почему он боялся посмотреть на меня?
- Некоторые привычки укоренились в нашем друге, - спокойно объясняет Стоунхарт. - Уважение и послушание - одни из них. Именно поэтому он не будет смотреть на тебя без моего разрешения. Что касается его реакции? Я надеялся, что он скажет это сам. Теперь, кто знает, сколько времени ему понадобится, чтобы восстановиться.
Глаза Стоунхарта буравят меня. Он бросает мне вызов. Я знаю, что он не хочет, чтобы я была кроткой, не тогда, когда и так понятно, что я рассержена.
- Так что? Ты не предупредил меня. Ты не дал никаких указаний по поводу того, как мне вести себя. Похоже в этот раз всё обернулось против тебя.
Он слегка улыбается.
- Это то, что ты думаешь? Что я позволю небольшому препятствию, как это, помешать тому, ради чего я пришел сюда? Нет, Лилли. Мы добьемся всего того, что я наметил с Полом. Правда, твоя выходка в комнате задержит нас. Мы скорее всего пропустим ужин.
- Я что-то сомневаюсь, что ты беспокоишься о том, что мы пропустим какой-то там приём пищи. Я не думаю, что ты вообще запланировал ужин. Это ведь в порядке вещей, не так ли, Джереми? Я не слепая и не глухая. Не глупая. Я знаю, что для тебя значат эти игры. Ты упиваешься острыми ощущениями от контроля, манипулирования другими. Каждодневные людские взаимодействия чужды тебе. Я знаю достаточно, чтобы понять, что Стоунхарт Индастриз не было бы частью чудовища, если бы сегодня ты был бы обычным человеком.
Мое сердце бешено колотится. Кровь стучит в ушах. Все мое тело напряжено. Смелость - вот, что позволяет моему разуму говорить таким образом. Увидев Пола там, увидев, каким жалким существом он стал, моя решимость вышла наружу. Я брошу вызов Стоунхарту. Я буду бороться. Если он хочет видеть покорную жертву, то он выбрал не ту девушку.
Единственный способ повлиять на него - заставить его понять, что это слишком. Показать его же действия, его характер со стороны.
- И ты не обычный, Джереми. Ты чудовище. Социопат. Это ты должен быть в этой гребаной комнате. Не Пол.
Стоунхарт слушает без какого-либо проблеска эмоций на лице. Его покер фейс возвращается, его невозможно прочитать. Я смотрю на него, ожидая, что он что-то скажет. Ожидая, что он отреагирует. Ожидая, каким будет мое наказание.
- Итак, - говорит он. - Кажется, ты ценишь во мне некоторые качества.
Уголок его губ дергается в улыбке.
- Мне было интересно, сколько времени это займет.
Моя челюсть падает. Никакого взрыва. Никакой бурной реакции. Я только что наговорила Стоунхарту ужасных слов, и это его позабавило?
- Что...
Он поднимает палец. Только один, но простота этого движения говорит больше, чем слова.
- Не испытывай судьбу, - предупреждает он. - Возьми минуту и успокойся. Затем мы снова вернемся туда. И Лилли? Осторожно. Дождись, пока мы не окажемся снаружи, прежде чем ляпнуть что-нибудь.
Я прищуриваю глаза. На что он намекает?
- Я не вернусь туда, - говорю я, скрещивая руки. - Я...
- Два.
Он поднимает второй палец.
- Я был очень щедр с тобой, Лилли-цветочек. Вздумаешь испытать мои желания в третий раз за этот вечер...результат будет неприятным. Для нас двоих. Я не хочу отступать от запланированного. Я ненавижу тратить впустую свое время.
Он делает шаг ко мне. Мне нужно бежать, но мои ноги приросли к полу.
Без предупреждения он хватает меня за волосы, дергает на себя, ложит одну руку мне на задницу и целует.
Я пытаюсь вырваться, но он держит меня железной хваткой. Его поцелуй жёсткий, бескомпромиссный и страстный. Спустя несколько минут он отступает. Я шатаюсь.
- Боже, - выдыхает он. - Как же я люблю эту дерзость в тебе.
Тяжело дыша, я отворачиваюсь, но я не могу сделать вид, будто это никак не затронуло меня. Этот недолгий поцелуй каким-то образом повлиял и на меня тоже.
Дав мне время привести волосы в порядок, Стоунхарт шагает к двери.
- Готова? - спрашивает он. - Встань рядом со мной, Лилли, сейчас.
Я не смотрю на него, когда подхожу.
- Хорошо, - говорит он и наклоняется к моему уху. - Мы зайдем туда ещё раз. На этот раз смотри за тем, что говоришь.
Он проводит запястьем через рукоятку, замок открывается, и он ведет меня вовнутрь.
Пол...сидит на кровати, отвернувшись от нас, точно также, когда я впервые увидела его. Ничто не указывает на то, что что-то произошло. Стоунхарт садится на кровать.
- Пол, - говорит Стоунхарт. - Ты можешь встать и поприветствовать гостей.
Пол встает. В движениях присутствует скованность. Он оборачивается и смотрит на нас.
- Пол, - уговаривает Стоунхарт. - Воспитанные люди здороваются.
- Привет.
- И извинись за свое поведение.
Пол смотрит в пол.
- Я сожалею, - он делает глубокий вдох. - Я сожалею, что вам пришлось увидеть это.
- Извинения приняты, - объявляет Стоунхарт.
После его слов Пол снова поднимает глаза.
- Ты предложишь нам присесть?
- О! Да, да. Пожалуйста. Пожалуйста, присаживайтесь. Я не ожидал увидеть вас снова, доктор Телфэр. Я не ставил чайник. Придётся подождать, пока скипятится вода.
Он замолкает и заламывает руки.
- Вероятно, это не самые хорошие манеры, - бормочет он.
- Не беспокойся, мы с Лилли не задержимся надолго.
- Лилли? - повторяет он изумленно. - Лилли, здесь?
- Да, Пол. Она здесь.
- Могу я...могу я увидеть её?
Стоунхарт кивает.
- Можешь.
И в первый раз Пол переводит свой взгляд на меня. Он смотрит на меня. Действительно на меня.
- Лилли, - говорит он.
Мое имя в его устах звучит почти как молитва. Он делает шаг ко мне и подносит дрожащую руку к щеке. В его глазах стоят слезы.
- Моя дочь.
Глава 9
Я отступаю назад.
- Что? - заикаюсь я. - О чем ты говоришь? Джереми, о чем он говорит...
Стоунхарт сидит прямо, гордо и с торжествующим взглядом. Его глаза сияют. Что говорит о том, что Пол сказал правду.
Внезапно мне становится трудно дышать. В груди что-то сжимается, к горлу подступает тошнота. Перед глазами туман. Свет в комнате становится расплывчатым.
Безжизненный серый начинает окутывать меня, как тёплое одеяло. Он предлагает спасение. Безопасность.
Но я не могу уступить. Не сейчас. Я сильнее этого. Я должна.
Собрав в кулак всю силу воли, я возвращаюсь обратно на поверхность.
Стоунхарт говорит:
- ...в соответствии с нашей предварительной договоренностью. Мне сказали, что ты хорошо себя вел, Пол. Поэтому я дарю тебе последний подарок.
Желчь поднимается в горле. Стоунхарт тоже дарит Полу подарки?
Пол нетерпеливо кивает.
- Конечно. Конечно! Я понимаю. Я просто не ожидал увидеть Лилли...мою драгоценную Лилли.
Он снова начинает плакать.
- Как? - шепчу я. - Я имею в виду...ты действительно...мой отец?
- Да, - говорит он сквозь радостные слезы. - Да, Лилли! Я твой отец.
- Где ты был? - выдавливаю я. - Когда я росла. Когда я была одна. Где ты был?
- Мне очень жаль, - говорит Пол.
Он опускается на колени.
- Прости меня за всё, Лилли. За всё, что я сделал. За всё, что я не дал тебе.
Пол меняется. Словно я для него единственный человек в этой комнате. Как будто Стоунхарта и не существует вовсе.
Что привело его к такому? Что случилось с ним за десять лет с того раза, как я в последний раз видела его?
- Ты спас меня однажды, - говорю я, почти задыхаясь. - Тем летом в лесу.
- Ты помнишь, - Пол задыхается. - Да благословит тебя Бог. Ты помнишь!
- Почему ты не сказал мне, кто ты? Ты всегда игнорировал меня! Всё лето в домике ты игнорировал меня! Почему ты всегда..., - я начинаю рыдать. - Всегда игнорируешь меня?
- Лилли, - голос Стоунхарта возвращает мое внимание к нему. - Помни, что я сказал. Нет необходимости орать. Пол будет отвечать на твои вопросы до тех пор, пока я позволю ему это.
Я одариваю его ядовитым взглядом. До тех пор, пока он позволит?
- Давай, Пол, - говорит Стоунхарт. - Твоя дочь заслуживает, чтобы получить ответы на свои вопросы.
- Это было соглашение.
Отсутствующий взгляд Пола говорит о том, что он углубляется в прошлое.
- Соглашение с твоей матерью. Я плохой человек, Лилли. Я всю жизнь прожил в грехе. У меня были кое-какие пристрастия, против которых я был бессилен.
Он делает глубокий вдох.
- Когда ты родилась, я употреблял наркотики. Твоя мать поставила мне ультиматум: наша семья или наркотики. Я сделал неправильный выбор. Я оставил тебя, свою единственную дочь, свою единственную путеводную звезду в мире, единственную вещь, которой я когда-либо дорожил, только лишь потому, что я был слабым. Я не догадывался, чего мне будет стоить этот выбор.
- Но твоя мать...великодушная женщина. Слишком великодушная. У нее всегда было большое сердце, Лилли. Прошли годы. Прошло десять лет, когда я осознал свою ошибку. Я ползал у твоей матери в ногах, умоляя её взять меня обратно, умоляя её позволить мне увидеться с тобой. И ты знаешь, что она сделала? Знаешь ли ты, что сделала эта чудесная, удивительная, красивая женщина? Она сжалилась надо мной. Она приняла меня обратно с одним условием, что я не подойду к тебе, пока не буду стопроцентно трезвым.
У меня на глазах появляются слезы. Слова Пола настолько искренние, что на вряд ли сошли бы за бред сумасшедшего.
Он действительно мой отец. Это не бред, как с чайником.
- Теперь ты знаешь, - говорит он, подходя ко мне и беря мои руки в свои. - Теперь ты знаешь, как обстояли дела. Вот почему я не мог сказать тебе раньше. И тем летом? Лето, которое мы провели в домике? Я был близок. Я был трезвым на протяжении шести недель. Восемь - срок, который мне дала твоя мать. Если бы я смог продержаться два месяца, я бы сказал тебе, кем я был. Мы впервые могли бы быть семьёй. Но...
Он с дрожью в голосе вздыхает.
- Но когда ты пропала, я был напуган. После того, как я тебя нашел, у меня случился рецидив. Твоя мать взяла тебя и ушла. Не злись на неё, Лилли. Не надо. Она сделала это, чтобы защитить тебя. Ты понимаешь? Она знала меня лучше, чем я сам. Она знала, что я не могу противостоять своей природе. Она не хотела, чтобы ты знала, чтобы в итоге не разочаровалась, когда бы я подвёл тебя.
Он перестаёт говорить. Я просто смотрю на него потрясенно. Причудливая история...имеет смысл. Теперь я понимаю, почему мама так вела себя после расставания с Полом. Теперь понятно, почему она лгала мне о нем, почему она откладывала в моей голове ложные воспоминания о нем. Так ей было легче. Она нуждалась в защите, а не я. Пол, несмотря на свои недостатки, был лучшим из всех её парней. Более того он был отцом ее дочери. Надежда на то, что все может быть иначе, позволила ей принять его обратно. И сокрушительный удар, когда она поняла, что этому не бывать.
Как ни парадоксально, но то, что держало Пола подальше от нас, было тем же самым, что уничтожило ее отношения со мной.