ГЛАВА 12
Глеб
До рождения сына приоритеты в моей жизни были больше материальные. Я спешил все преумножить, рвался выше, к власти, сметая всех на своем пути. После появления Димки, моя жизнь перевернулась, сын сместил все на второй план. Он мой наследник и мое продолжение.
Поэтому, когда Оксана истерично рыдала, что Димка попал в аварию, у меня внутри все перевернулось. То ощущение, когда своей жизни не жалко, главное, чтобы с ребенком было все хорошо. Всю обратную дорогу у меня внутри все горело, выворачивая наизнанку, в голове пульсировали только мысли о сыне. Я даже вспомнил о Боге, хотя никогда в него не верил. Дорога в клинику вообще прошла как в тумане, я постоянно звонил Оксане, но она, сука, не отвечала на звонки, что приводило в панику. Меня трясло от переживаний и сводило мышцы. Хотелось найти виновных и наказать.
В клинике я поднял всех на уши, и чуть не сломал челюсть принципиальному докторишке, который делал из меня идиота, уверяя, что пациент по фамилии Романов не поступал. Мне было не до этикета и вежливости, я отшвыривал всех со своего пути. А когда добрался до главного врача, то сам почувствовал себя идиотом. Иван Николаевич заверил меня, что с моим сыном все в порядке. Легкий испуг от столкновения на дороге. И все! Все, мать их!
По дороге домой я уже не пытался дозвониться до Оксаны. Меня накрывало злостью, и внутри уже расползалось отвратительное чувство, что мной опять манипулируют. И ведь она знает, что я этого не люблю, знает, что по головке ее не поглажу, но все равно это делает! Я созвонился с водителем, который возит Димку в школу, и тот сообщил, что ничего критичного не произошло. Они стояли на светофоре, и в них въехала какая-то курица, удар был несильный, сын был пристегнут и больше испугался. Водитель заверил меня, что на Диме нет ни царапины.
Дома меня уже топило яростью. Нет, мать могла испугаться за ребенка и в панике позвонить отцу, что логично и правильно. Только вот звонила и истерила Оксана уже после того, как моего сына осмотрел доктор. Она была уверена, что с ребёнком все в порядке, но ни слова мне об этом не сказала! Это такая месть за то, что уделяю ей мало внимания? Жестоко манипулировать ребёнком. Я знаю, что она хочет, но, к сожалению, дать не могу. Не умею играть, что-то изображать. Ну нет между нами искры и не было никогда. И ведь я не поменялся, и все эти годы ее все устраивало. Так что, мать ее, поменялось сейчас?!
Прямиком иду в комнату сына и выдыхаю, когда застаю его, смотрящим футбол и поедающим мороженое. Снимаю обувь и сажусь с ним рядом на пушистый ковер.
— Как матч? — интересуюсь я, забираю у него ложку и съедаю немного шоколадного мороженого.
— Три — один, наши выигрывают, — отвечает сын. Нашими он называет Барселону. Осматриваю Димку и не нахожу никаких травм, даже психологических. Он уплетает мороженое и эмоционально смотрит футбол.
— А ты уже вернулся из командировки? — интересуется сын, киваю ему в ответ, воруя еще ложку мороженого.
— Мама сказала, ты попал в аварию? — аккуратно интересуюсь я.
— Да, мы с дядей Пашей стояли на светофоре, а потом бах! В нас въехала «Мазда»! — с восторгом рассказывает сын.
— Ты был в больнице? Ты ударился?
— Нет! Это мама сказала, что так надо.
— Ясно, — усмехаюсь я и обнимаю сына. Слышу позади шорох, оборачиваюсь и вижу Оксану. Смотрю ей в глаза и сжимаю челюсть. Она испортила мне отдых со Стефанией! Хороший ход. Только зря она затеяла со мной эту игру. Отворачиваюсь от жены, продолжая смотреть с сыном футбол.
Когда Димка засыпает, я спускаюсь вниз в кабинет. Наливаю себе виски, сажусь в кресло и кручу в руках бокал, играя с напитком. Идти ложиться в постель с Оксаной не хочется, потому что я ее придушу. Мне нужно успокоиться и найти подходящие, убедительные слова. Выпиваю виски залпом и откидываюсь на спинку кресла, прикрывая глаза. Перед глазами возникает образ Стефании: матовая кожа, глаза дикой кошки, которую сложно приручить, губы немного пухлые, естественные и сладкий запах порока. От этой женщины пахнет сладкой вишней с нотками ванили. Тело упругое, гибкое, податливое. А главное, ее ничего не пугает, она отдаётся и доверяет мне полностью, это сводит с ума и наполняет энергией. Каждому человеку нужно откуда-то черпать жизненные силы. Я питаюсь эмоциями, всплесками и эндорфинами. И Стефания мне это даёт.
Открываю глаза, вынимаю телефон, кручу его в руках в желании написать Стефании, я всё-таки испортил ей день рождения. А потом откладываю телефон — нельзя так близко подпускать женщин, они все принимают слишком близко к сердцу.
Встаю с места и наливаю себе ещё виски.
— И мне налей, — раздается голос Оксаны. Ухмыляюсь, смелая она — сама пришла. Наливаю ей вина, разворачиваюсь, жду, когда она сядет в кресло и отдаю ей бокал. Возвращаюсь на свое место, отпиваю немного виски и осматриваю Оксану. Держится уверенно, гордо, попивая вино и смотря куда-то сквозь меня. На ней длинный шелковый бежевый халат с запахом, которой демонстрирует мне глубокое декольте. Она всегда собранная, держит лицо и это одно из качеств, за которое я ее выбрал.
— Зачем ты это сделала? — напрямую спрашиваю я, ловя ее взгляд. Молчит, но смотрит, не отрываясь, продолжая пить вино. — Ты намеренно сорвала мне поездку. Зачем?! — повторяю я, но ответа не получаю. Замолкаю, поскольку каждый из нас знает все ответы, но не желает их озвучивать. Потому что создаёт иллюзию счастья и крепкой семьи. Оксана допивает вино, поднимается из кресла и медленно развязывает халат, под которым ничего нет. Она идёт ко мне, забирается на стол, и замирает, ожидая действий от меня. Забавно, женщине тридцать три года, но она скованна в сексе и не умеет заводить, сделать первый шаг.
Немного отъезжаю назад и осматриваю ее тело, пытаясь хоть что-то почувствовать. У Оксаны нет изъянов, красивое ухоженное тело, но оно давно не вызывает во мне сексуального желания. И если она думает, что с помощью секса я забуду про ее сегодняшнюю выходку, то ошибается. Такие вещи нужно жёстко пресекать.
Встаю, резко отталкиваю от себя кресло, которое с грохотом бьётся от стены. Оксана сжимается и правильно делает, поскольку я хватаю ее за шею и немного сжимаю. В каждой агрессии мужчины к женщине тоже есть сексуальный подтекст, но Оксана реально меня боится, она не умеет перенаправить агрессию в жесткий секс, который позволит выплеснуть отрицательные эмоции. Как бы я ее не воспитывал, Оксана всего боится. Иногда мне кажется, что эта женщина боится жить.
— Слушай меня внимательно, милая, — притягиваю ее испуганное лицо к себе. — Ещё раз ты посмеешь манипулировать мной с помощью сына, лгать мне и устраивать истерики, я тебя придушу голыми руками! — Оксана распахивает глаза, когда я сильнее сжимаю тонкую шею, лишая ее дыхания. — Ты слишком много стала себе позволять! — отпускаю ее, смотря как Оксана хватает ртом воздух. Обхожу стол и вновь наливаю себе виски. — Ещё раз выкинешь что-то подобное — пожалеешь! — Возвращаюсь назад, поднимаю ее халат и кидаю его на стол. — Оденься! — вновь падаю в кресло, смотря, как Оксана неуклюже натягивает халат, спрыгивает со стола, и садится на диван. Теперь нужно поговорить с ней спокойно, чтобы закрепить урок. Оксана затягивает пояс и начинает плакать, утирая слезы. Только этого не хватало! Меня раздражают женские слезы. Это ещё один метод манипуляции мужчиной и меня это не трогает.
— Это унизительно, — всхлипывает она.
— Чем я тебя унизил?
— Унизительно раздеться перед мужем, предлагая ему себя, а он тебя не хочет, — всхлипывает Оксана.
— Вот только не нужно сейчас делать из меня монстра! Сексом проблему не решить!
— Я теперь твоя проблема?! — нервно кидает она.
— Нет, ты создаёшь проблемы.
— Зачем мы тогда живём вместе?! — Оксана продолжает лить слезы и это уже похоже на истерику, чего я тоже не выношу. Наливаю ей ещё вина и сажусь рядом с ней на кожаный диван.
— У нас ребенок, семья и это останется нерушимым, — отвечаю я, откидываясь на спинку, чувствуя, как нарастает напряжение в шее, а следом головная боль. — Прекрати истерить и манипулировать мной. И все будет хорошо, — дышу глубоко, пытаясь расслабиться. Оксана забирается на диван с ногами и опускает голову на мое плечо.
— Не будет. Последнее время ты все дальше и дальше от меня. Кажется, я теряю с тобой связь, — вздыхает она и я закрываю глаза. Понимаю, о чем она говорит, но между нами не было этой связи. Я просто создавал ей иллюзию.
— У нас сын и мы никогда не потеряем связь.
— Я не об этом.
— Я знаю. Ничего не изменилось. Ты моя жена, мать моего ребенка и ей и останешься. Прекрати накручивать себя и все будет хорошо, — Оксана утыкается носом в мою шею и глубоко дышит, прижимаясь. Обнимаю ее за плечи, слегка поглаживая. Я ценю и уважаю женщину рядом с собой. Она давно родной мне человек, я безмерно благодарен ей за терпение, за то, что выносит мой характер и, по большей части, покладистая и послушная. Идеальная супруга и мать. Но нет между нами сексуальной связи. Нет, и никогда не было химии и животной страсти. Да мне и никогда не нужно было этого от жены.
ГЛАВА 13
Стефания
Как странно, еще недавно я не знала о существовании Глеба, а сейчас мое настроение зависит от этого человека. Он задел меня в нашу последнюю встречу. Где-то глубоко засела мысль о том, что я всего лишь игрушка. Бездушный предмет, которым можно вертеть как хочешь. И вроде бы, все правильно, мы, по сути, никто друг другу, а для того чтобы возникла эмоциональная, душевная связь, должно пройти время, одной физической близости мало. Только если вот мужчины умеют разграничивать секс и душу, то женщины — нет. Секс для меня — это больше эмоции, чувства, ощущения, и он, определенно, привязывает, делает ближе. Если мы впускаем мужчину в тело, значит дверь в душу тоже открыта.
Уже по сложившейся традиции я не видела Глеба неделю. Я знаю его телефон и адрес, но навязываться не хочу. Ничего не хочу, на душе тоскливая пустота. Не могу отделаться от ощущения, что мне чего-то не хватает, чего-то очень значимого, понять бы еще чего.
Сегодня день празднования моего дня рождения. А настроения нет, но я не могу второй раз все отменить. Понимаю, что мне нужно отдохнуть, переключиться и заполнить душу другими эмоциями. Но, к сожалению, душа — очень тонкая организация и просто так не переключается на нужный лад.
Официанты суетятся, накрывая стол, музыканты настраивают аппаратуру, я надела новое черное платье с виду очень скромное и закрытое, но с отрытой спиной. С утра я даже купила себе новые туфли с красивыми лентами, которые оплетают мою ногу, но настроение не поднялось. Наношу на шею несколько капель своих любимых духов «Black Cherry», кручу флакончик в руках, думаю о том, что это ненормально, так тонуть в мужчине.
На барной стойке звонит мой телефон, а я смотрю на высвечивающиеся имя «Глеб» и не спешу отвечать. Наверное, нужно сначала определиться, чего мы хотим от этих отношений, чтобы потом не разочаровываться.
— Да, — отвечаю на звонок рассматривая браслет на руке — подарок Романова.
— Ничего не планируй на вечер, — не здороваясь говорит Глеб. Усмехаюсь, выдерживая паузу, слыша на заднем фоне чей-то доклад. Мужчина распинается о графиках и цифрах, а Романов звонит мне. Так просто, между делом, сообщить, что одарит меня сегодня своим вниманием.
— Я уже запланировала, — спокойно отвечаю я, разворачиваюсь на стуле, смотря как в ресторан проходит Владимир с огромным букетом декоративных подсолнухов. Мои любимые цветы.
— Отменяй! — как всегда приказывает Глеб. У него все так просто, словно я комнатная зверюшка. Дал команду, и я должна служить.
— Нет! — категорично заявляю я, и показываю Владимиру, что завершу звонок через пять минут.
— Да, — самоуверенно усмехается Романов. — Лучше не перечь мне, Стефания, не порть и так паршивое настроение.
— Господин Романов, — перехожу на официальный тон. — Сегодня я отмечаю свой день рождения и не позволю вам сорвать его во второй раз!
— С кем и где ты его празднуешь?! — так же строго спрашивает он.
— С родственниками и друзьями. Вы тоже приглашены, — Владимир хмурится, даже не скрывая, что подслушивает разговор.
— Я не смогу. Во сколько вы закончите, я тебя заберу.
— Я не знаю. Не нужно меня забирать, — спокойно отвечаю я и скидываю звонок. Забрать он меня может, а присутствовать на моем празднике — нет. Обидно. Владимир и Нина знают о том, что я встречаюсь с мужчиной и не поймут его отсутствия. Хотя, дура ты, Стеша! Романов просто не готов знакомиться с моей семьей. Рано ещё, я бы тоже не захотела познакомиться с его родителями. Забавно, я уже придумываю Глебу оправдания. Когда я успела так запасть на этого гада?!
— Все хорошо? — интересуется Владимир.
— Да, — забираю у него букет, прижимая к себе.
— Не ладится у вас?
— Я не хочу обсуждать настоящего мужчину с бывшим, — усмехаюсь я.
Вечер проходит довольно неплохо, с помощью подруги и Владимира, которые поднимают мне настроение у меня получается отвлечься. Льются тосты, поздравления, мама весь вечер намекает на то, что мне пора бы замуж и время бежит, но папа ее одергивает. Кто бы ещё позвал замуж. Всем нравится со мной общаться, даже опекать, как Владимиру, или заниматься сексом, как Романову, но вот ни на что серьезное я видимо не способна.
Я не пьяна, выпила всего пару бокалов вина, но на меня опять находит тоска. Все веселятся, танцуют, а мне хочется домой, в кровать. Закрыть глаза и просто выспаться.
Беру сигареты, накидываю пальто и тихо выхожу на улицу. Глубоко выдыхаю, прикуриваю сигарету и смотрю на ночной город.
— Опять куришь? — недовольно спрашивает он. Владимир всегда был против сигарет.
— Скажу тебе по секрету, я всегда курила, просто скрывала от тебя, — усмехаюсь я.
— Я знаю. Поверь, некурящие люди чувствуют запах табака гораздо острее.
— Ого, ты знал и терпел? Мы поэтому разошлись? — шучу я.
— Не поэтому, — невесело отвечает Владимир. Я не хочу продолжать этот разговор. Мы расстались больше года назад, по обоюдному желанию. И уже не имеет смысла выяснять почему.
— Я, наверное, был не готов дать тебе то, что ты хотела… — выкидываю недокуренную сигарету в урну и подхожу ближе к Владимиру.
— И чего же я хотела?
— Развитие отношений, семьи, детей. А у меня это все уже было и болезненный развод напрочь убил во мне желание иметь семью. Не нужно было тебя терять… — прикладываю к его губам палец, не позволяя продолжить.
— Тихо, ты пьян. Не говори лишнего.
— А пьяному легче выразить то, о чем думаешь.
Черт! Не хочу этого слышать. Мы просто дружим. Подруга была права — мужчины никогда не дружат с женщинами просто так. Для меня Владимир давно кто-то родной, как брат, и я не хочу это рушить.
— Вова! Ну-ка прекрати! Я не свободная женщина, — перевожу все в шутку. — И у меня очень ревнивый мужчина, — усмехаюсь, хлопая его по плечу. Замечаю паркующуюся машину и вижу за рулём Глеба. О, Романов решил все-таки почтить в конце вечера меня своим вниманием.
— А где он твой мужчина? — немного ревностно спрашивает Владимир.
— Вот он, — указываю глазами на Романова, который идёт в нашу сторону.
— Замечательно. Вот и познакомимся, — Володя оглядывается и оценивающе осматривает Романова.
— Только не нужно конфликтов, — шепчу я, но кажется, Владимир меня не слушает.
— Добрый вечер! — спокойно здоровается Романов, но взгляд тяжёлый. Хищник недоволен.