Я вижу, что Бен хочет ее перебить, избавить всех от дополнительной неловкости, которая неизбежно случается, когда третий человек с опозданием понимает, что происходит что-то не то. Но без открытой просьбы замолчать он никак не может прервать её монолог. Девушка заканчивает свою повесть словами: «Но это одна из моих жизненных целей. Пробежать марафон за три с половиной часа».
Я злюсь, что у нас примерно одинаковая цель – разница лишь в том, что я хотела бы вообще пробежать марафон. Интересно, какие у нее еще цели, и входят ли в них Бен и материнство. Я чувствую себя так, будто меня вот-вот вырвет. Бен смотрит на меня страдальческим взглядом, и это немного помогает, но не особенно.
– Привет, Клаудия, – говорит он, глядя на меня.
– Привет, Бен.
– Рад тебя видеть.
– И я тебя. Как дела?
– Нормально, – произносит он. – Вот, вышел на пробежку.
Я смотрю девушке в глаза, гадая, рассказывал ли ей Бен обо мне. Упоминал ли, что до прошлой недели я еще была его женой.
– О, простите, э-э… Это моя подруга Такер Янсен, – бормочет Бен. – Такер, а это Клаудия Парр. – Он запинается перед тем, как произнести мою девичью фамилию.
Я запоминаю её имя, а она вежливо и дружелюбно улыбается. К несчастью, эта улыбка мне ни о чем не говорит. Я по-прежнему не знаю, в курсе ли она, кто я. Но замечаю, как мало у нее морщинок вокруг глаз. Ей определенно еще нет тридцати. Я бы дала не больше двадцати шести. Имя Такер лишь подтверждает мою догадку. Никого из рожденных в шестидесятые или семидесятые так бы не назвали. Безумные имена начались позже. Значит, она – дитя восьмидесятых. Наверное, ей было лет пять, когда вышел фильм «Огни Святого Эльма». И годика три, когда в кинотеатрах начали показывать «Танец-вспышку». Вполне возможно, она даже не видела этих фильмов.
Я сглатываю, спускаюсь по ступенькам и жму ей руку.
– Привет, Такер. Приятно познакомиться.
К счастью, я левша, и поэтому правая рука не липкая от мороженого.
Пожатие Такер крепкое, но кожа мягкая. Тревожно мягкая.
– Мне тоже, – отвечает она.
Мы молчим. А какие варианты? Если Такер знает, кто я, она ничего не может сказать. А если не знает – тоже не может. Бен, конечно, не может выдать: «Это моя бывшая жена» или «Это моя новая девушка», или «У вас очень много общего. У обеих были стрессовые переломы! Только Клаудия сломала ногу не на тренировке, а споткнулась на эскалаторе. И она стремится хотя бы пробежать всю марафонскую дистанцию до конца». А я, определенно, не могу сходу спросить: «Итак, Бен, а тебе не кажется, что я позволяю страху управлять моей жизнью?»
Поэтому мы все несколько секунд стоим молча и неестественно улыбаемся, а потом я говорю:
– Что ж, я просто была по соседству. Думала, зайду, поздороваюсь.
– Я рад, что ты зашла, – оттаивает Бен.
– Ага. Но мне уже пора, – тороплюсь я, бросая взгляд на часы. Я по-прежнему держу недоеденный рожок, и мороженое начинает вытекать из крошечного отверстия на кончике. «Заруби себе на носу: когда в следующий раз отправишься выслеживать бывшего мужа, покупай вафельный стаканчик».
– Что ж, я тоже, пожалуй, пойду, – произносит Такер.
Эта реплика четко дает мне понять, что она точно знает, кто я, и почувствует себя неловко, оставаясь стоять здесь с моим бывшим мужем, когда я вынуждена уйти. Вряд ли это жест сочувствия с её стороны, но от её слов я ощущаю себя еще более жалкой. Но, опять же, есть шансы, что Такер и правда необходимо попасть домой. Принять душ и собраться на парадную вечернюю часть их свидания. А может, они уже принимают душ вместе. Она выглядит абсолютно раскрепощенной, способной залезть с новым парнем в душ даже при ярком свете.
Меня подмывает отпустить Такер и задержаться на разговор с Беном. Но я чувствую себя слишком униженной и решаю, что лучше уйти первой. Показать им обоим, что я нормально отношусь к чему бы там между ними ни было. Вежливо улыбаюсь Бену, прощаюсь и быстро отхожу. Слышу, как Бен и Такер обмениваются несколькими словами, и вдруг она уже позади меня и окликает меня по имени. Наверняка угадывает, что у меня в голове.
Спрашивает, иду ли я к метро. Я слышу в её голосе чикагский акцент и думаю: «Порядочная девушка со Среднего Запада», но вслух говорю:
– Да, туда.
– И я, – выдыхает она.
Отлично. Теперь придется прошагать с ней несколько кварталов до метро, а то и провести в ее обществе еще больше времени, если нам ехать в одну сторону. Меня по-настоящему тошнит. Я будто чувствую в горле коктейли и несъедобную разноцветную посыпку, когда спрашиваю:
– И как вы познакомились с Беном?
– Встретились на вечеринке.
– О. Как мило, – улыбаюсь я, и не удерживаюсь от следующего вопроса: – Когда?
– В День памяти.
– Как мило, – повторяю я, чувствуя некоторое облегчение от того, что это знакомство не наложилось на время, когда мы с Беном еще были вместе.
– Мы с Беном просто друзья, – неуклюже оправдывает она.
– О.
– Так и есть.
После долгой паузы я говорю:
– Мы тоже. Хотя раньше были женаты.
– Ага, я знаю.
– Хорошо, – с нервным смешком реагирую я.
– Ага, – отвечает она с таким же смешком.
И тут я думаю, что лучше приму участие в шоу «Фактор страха», чем продолжу беседовать с новой «подругой» Бена, и поэтому пытаюсь изобрести какое-нибудь срочное дело в Верхнем Вест-Сайде.
– Мне нужно забежать сюда и кое-что купить, – указываю я на первый попавшийся магазин, мимо которого мы проходим.
– О, – восклицает она. – У вас кот или собака?
Только я могла выбрать магазин зоотоваров, не имея животного.
– Ни того, ни другого. Э-э, просто хочу купить несколько подарков – питомцам друзей, – бормочу я. – Было приятно с вами познакомиться, Такер.
– И мне приятно, Клаудия. Надеюсь, до новых встреч.
«Ни в коем случае, если мне повезет увидеть тебя первой и воспользоваться шансом сбежать».
– Ладно, пока, – прощаюсь я.
– Пока-пока, – отвечает она.
Пока-пока?
Я захожу в магазин и притворяюсь, будто всецело заворожена аквариумом с золотыми рыбками. Одновременно успокаиваю себя мыслью, что Бен терпеть не может, когда девушки говорят «пока-пока». Их отношения обречены на скорый конец. Такер молода, спортивна и мила. И, я уверена, очень хочет детей. Она даже выглядит фертильной. Но злоупотребляет «пока-пока». По крайней мере этого мне хватает для успокоения перед очередным одиноким субботним вечером.
Глава 10
Этим вечером Бен звонит мне дважды.
Первый раз, когда я, стоя все в том же зоомагазине, глазею на рыбок и размышляю, кем же надо быть, чтобы считать их прекрасными домашними питомцами. Второй раз трель телефона раздается уже после того, как я вернулась в квартиру Джесс, приняла душ и бросила на кухонный стол две рукописи и остро заточенный красный карандаш. Оба раза не отвечаю – слишком грустно и гадко на душе. Я никогда не считала себя незаменимой. И наш развод — наглядное доказательство того, что я вполне заменяемая. Но я действительно не ожидала, что Бен так быстро оправится и найдет себе женщину, словно в страхе, что его биологические часы тикают слишком быстро. Кем бы ни являлась Такер: его другом, нынешней девушкой, реальной или потенциальной любовницей, второй женой, матерью его будущего ребенка – дело не в этом. Дело вовсе не в Такер.
Дело в том, что Бен движется дальше, а я – нет. Вот, поплелась к нему домой с нелепыми вопросами о воображаемом страхе. Очевиднейший, жалкий предлог. За подобную выходку я порвала бы Джесс в клочки. Случившееся не только подтверждает, что я переживаю развод тяжелее, чем Бен, но теперь я к тому же знаю, что Бен знает, что я переживаю развод тяжелее, чем он. И, на мой взгляд, это самое худшее.
Пытаюсь сосредоточиться на работе, но мысли возвращаются к Такер. Вспоминаю, как Бен знакомил нас, громко выговаривая «Такер Янсен». Затем, против воли, медленно поднимаюсь из-за стола и бреду к компьютеру, стоящему в углу спальни Джесс. Сердце колотится, когда я загружаю стартовую страницу гугла и готовлюсь вбить в поиск имя новой подруги моего бывшего мужа. Заключаю слова «Такер Янсен» в кавычки, как учила Джесс. Моя подруга – настоящий сталкер в киберпространстве. Она регулярно разыскивает в сети упоминания о своих многочисленных бывших ухажерах. Проглядывать списки свадебных подарков на сайте «Планируем свадьбу» для нее в порядке вещей. Джесс внимательно изучает фотографии, привлекая меня, чтобы помочь ей с критикой вкуса бывших возлюбленных. («Ты когда-нибудь видела такой уродский узор на фарфоре?») А еще она рассматривает дома на сайте объектов недвижимости («Джек процветает, недавно купил себе особняк с пятью спальнями в Гринвиче») и подборки для малышей на «Амазоне» («У жены Брэда срок пятого апреля. Они еще не знают пол ребенка, поэтому подбирают только желтые вещи»).
Но мой любимый хит в исполнении Джесс – это когда она отыскала бывшего кавалера на одной малоизвестной кулинарной веб-странице. Она прочла все подробности грядущего званого ужина на двенадцать персон, который – вот неожиданность! – он собирался устроить в день рождения Джесс вскоре после их расставания. Чтение бойкой онлайн-дискуссии о том, как молочным маринадом отбить неприятный душок оленины, только подлило масла в огонь. Разумеется, Джесс не смогла удержаться от анонимного комментария: «Да кто вообще подает оленину на званый ужин? И если уж вам так приспичило отбить специфический запашок – плюньте на молочный маринад и просто подайте стейк».
Пару секунд сомневаюсь, беспокоясь о том, что накопаю на Такер. Потом зажмуриваюсь и нажимаю на клавишу ввода. Открываю глаза и с невероятным облегчением обнаруживаю, что новая подруга Бена не упоминается в интернете. Очевидно, она слишком молода, чтобы сколь-нибудь заметно себя проявить. Для сравнения забиваю в поиск себя. С огромным удовлетворением вижу свое имя в четырехстах тридцати ссылках, включая статьи на сайте «Издательский еженедельник», упоминания на персональных страничках авторов и выдержки из выступлений на различных презентациях и конференциях. Просматриваю некоторые статьи и начинаю чувствовать себя чуточку лучше. Такер необходим ребенок для обретения смысла жизни. Мне – не нужен.
Выхожу из системы и, полная решимости сесть за работу, возвращаюсь за кухонный стол. Приказываю себе не прослушивать послания Бена. Довольно и того, что я гуглила его подружку. Но после двадцатиминутного перечитывания одного и того же абзаца сдаюсь и включаю голосовую почту. В первом сообщении Бен сама деловитость. Он кратко говорит: «Клаудия, это Бен. Пожалуйста, перезвони мне».
Во втором сообщении он произносит почти то же самое, слово в слово, но затем, помолчав пару секунд, добавляет: «Был рад повидать тебя. Очень рад».
Он говорит искренне и словно бы с ноткой отчаяния – ноткой, которую можешь уловить, только хорошо зная человека. Снова прослушиваю сообщение и, поддаваясь соблазну, набираю номер Бена, хотя понимаю, что к настоящему моменту он вполне мог воссоединиться с Такер. Да, сегодня моя гордость уже получила достаточно ударов. Но ведь Бен попросил меня перезвонить. Игнорируя его просьбу, я буду выглядеть еще более жалкой. Словно я слишком задета или уязвлена, чтобы с ним разговаривать.
Бен отвечает на четвертом гудке, и не успеваю я сказать «привет», как он произносит мое имя, ласково и нежно: Клаудия. Вздрагиваю, но приказываю себе не поддаваться сантиментам. Это бессмысленно.
– Привет, Бен, – говорю я, стараясь держаться непринужденно. – Послушай, мне очень жаль, что я вот так нагрянула. Не думала, что помешаю.
– Ты ничему не помешала, – быстро отвечает он.
Хмыкаю так, словно хочу сказать, что наверняка чему-то помешала.
– Такер всего лишь друг, – сообщает он.
– Угу, – вторю я.
– Это вовсе не то, – настаивает Бен. – Мы просто бегаем вместе. Вот и все.
– Не важно. Это не мое дело, – говорю я, слегка переборщив с пылом. Не хочу выказывать горечь обиды. Меньше всего я хочу казаться обиженной.
– Это вовсе не то, – упрямится он. – Серьезно. Не то.
– Хорошо, – соглашаюсь я.
После затянувшейся паузы Бен спрашивает:
– Ты приходила о чем-то поговорить?
– Нет. Просто была по соседству и решила зайти поздороваться.
– Клаудия. Брось!
– Что?
– Поговори со мной, – просит он, почти шепчет.
Сердце громко стучит, отдаваясь в ушах, и я не могу произнести ни слова. Даже не могу сообразить, какие слова тут подойдут.
– У тебя все хорошо? – интересуется Бен.
– Да, все хорошо, – вру я. – Просто не знаю…
– Скажи, – настаивает он. – Скажи мне.
– Не знаю… Я тут подумала, верно ли мы поступили?
Он выдыхает:
– Порой я и сам не знаю. Я так по тебе скучаю.
Хочу сказать, что тоже по нему скучаю, но передумываю и со смехом замечаю:
– Да, в разводных делах мало приятного.
Где-то с минуту молчим, затем Бен говорит:
– Не хочешь приехать? Посмотрим киношку или еще что-нибудь придумаем.
Чувствую, как по рукам и ногам побежали мурашки, однако отнекиваюсь:
– Не думаю, что это хорошая идея.
Уверена, что поступаю правильно, но ненавижу себя за эти слова. Больше всего на свете я хочу вернуться в мой старый дом, сесть на тахту рядом Беном и посмотреть какой-нибудь фильм. В это мгновение я скучаю по нашей с Беном дружбе больше, чем по чему-либо еще.
Что-то во мне надеется, что Бен настоит на своем, но он сдается:
– Может, ты и права.
– Да, – соглашаюсь я.
– Хорошо, – произносит он.
– Ну, мне, пожалуй, пора, – говорю я, а на глаза наворачиваются слезы.
– Да. До свидания, Клаудия, – нежно прощается он. – Всего хорошего.
– И тебе, – отвечаю я, ощущая внутри невероятную пустоту. Еще никогда мне не было так тоскливо и одиноко. Нажав отбой, приказываю себе запомнить эту боль в груди на случай, если когда-нибудь меня снова осенит идея встретиться с Беном. Не хочу вспоминать о том, чего я лишилась.
* * * * *
Джесс возвращается на следующее утро после ночного перелета и вваливается ко мне в спальню. Вертихвостка, что и говорить.
– Как хорошо, что ты проснулась! – восклицает она, подбегая и плюхаясь в изножье моей кровати.
– Что такое? – бормочу я, пока яркий образ Такер из сна сменяется отчетливым фокусом реальности. – Как поездка?
Джесс поет:
– Трей уходит от жены!
– Это же здорово! – говорю я нарочито бодрым голосом. Мне сложно выказывать энтузиазм, когда речь идет о разводе.
– Он известит ее на этой неделе, – делится Джесс. – В пятницу она с подругами собирается в ежегодную поездку на взморье, и он хочет сообщить о разводе перед самым ее отъездом.
«Какой чуткий! – думаю я. – Девушкам будет, что обсудить». Но вслух интересуюсь:
– А что потом?
– А ты как думаешь, «что потом»? – улыбается она.
Я знаю, что Джесс нуждается в моем одобрении, как все одинокие женщины нуждаются в поддержке лучших друзей. Как я сейчас нуждаюсь в ее поддержке.
– Я имею в виду, что с переездом? Он переберется в Нью-Йорк?
– Этот вопрос мы еще не обсуждали, – отмахивается она.
– А, – мычу я, затем беспокоюсь, что отвечаю без должного ликования. Меньше всего я хочу испортить Джесс праздник, особенно потому, что за последние десять с лишним лет каждый из таких праздников в конце концов был испорчен. Да и к тому же, что бы я ни сказала, это ничего не изменит, поэтому с меня не убудет, если я окажу Джесс поддержку. Иногда нужно, чтобы кто-то просто был рядом и радовался или грустил заодно с тобой. Тем не менее меня гложет недоброе предчувствие по поводу Трея. За редким исключением я твердо верю в пословицу «Предавший однажды предаст не единожды».
Джесс, наверное, чувствует мой скептический настрой, поскольку спрашивает:
– Тебе он не нравится, верно?
– Я его не знаю, – поспешно отпираюсь я. – Я просто его не знаю.
– Признайся, – настаивает она.
Помявшись немного, я говорю:
– Думаешь, ты когда-нибудь сможешь полностью ему доверять?
– Мы по уши влюблены друг в друга, – отвечает Джесс, но вопрос-то был не в этом. Ведь любить можно и того, кому не доверяешь. – Он – моя родственная душа.
Ноги слабеют от этих слов: «родственная душа». Тех самых слов, которыми я когда-то описывала свои отношения с Беном. Нет в мире лучшего чувства, чем вера в то, что встретил родственную душу. Это совершеннейшая эйфория. Своего рода полная противоположность тому, что я испытываю сейчас.
– Я счастлива за тебя, Джесс, – говорю я. – Очень надеюсь, что у вас все получится.
Она улыбается, затем исчезает и возвращается с цифровым фотоаппаратом.
– Я его сфотографировала, так что можешь на него посмотреть, – подруга кликает по ярким моментам их свидания в отеле «Четыре сезона». На одной фотографии Трей запечатлен в полотенце, обернутом вокруг бедер. Шесть кубиков пресса – а то и все восемь – сочетаются с обрамляющими живот рельефными впадинами, уходящими в область таза.