С той ночи, когда Ромке окончательно снесло голову прошло уже трое суток… Впрочем, обо всём по порядку.
Той ночью они так и не смогли оторваться друг от друга. К возвращению Сергея из душа, уже чистенького и спокойного, Ромка успел найти в комнате влажные салфетки, хорошенько ими вытереться, отнести чашки на кухню и заново застелить диван. И всё это время он нервно прислушивался к еле слышному шуму воды, раздающемуся из ванной. Попов прекрасно понимал, что там, за дверью, парень, которого он безумно желает коснуться, удовлетворяет себя сам. И это, чёрт возьми, задевало.
Но разве можно злиться, если, вернувшись, тебя с порога окружают теплом и заботой? Мечтательно улыбаясь, Черкасов плотно закрыл дверь, подошёл к Ромке и крепко-крепко прижал того к груди, тихонько целуя в щёку. Ладони провели по спине выше, пальцы запутались в тёмных волосах…
– Сладкий мой, – прошептал Сергей. И слышалась в его голосе такая щемящая нежность, Рома даже не нашёлся, что ответить, просто спрятал лицо у него на груди и обхватил руками за пояс.
Они честно пытались заснуть хоть на пару часов. Попов – на кровати, Черкасов – на свежезастеленном диване, но… как можно в такой ситуации спать раздельно? Проворочавшись полчаса, Сергей всё же не выдержал: вскочил с дивана, подхватил стул, подставил его к двери, подпирая ручку спинкой, чтобы в комнату было не так уж легко проникнуть, и нагло забрался к Ромке в кровать, осторожно прижимаясь к нему со спины и укутывая одеялом их обоих.
Попов не противился, хотя искренне полагал, что ни к чему хорошему это не приведёт, только подарит очередную бессонную ночь. Но в объятиях Серёжи было так тепло и уютно…
Проснулся он сам, рывком. За окном уже ярко светило утреннее солнце, под боком сопел Черкасов, стул всё так же стоял у двери… а в квартире было тихо. Ромка облегчённо грохнулся обратно на подушки. Ну, слава Богу, родители не решились с утра лезть в комнату, а спокойно убежали на работу! Кстати, почему в комнате до сих пор нет нормального замка?
Попов искренне задумался и осторожно развернулся в крепких объятиях Сергея. Поменять положение ещё получалось, а вот выбраться из них было нереально, Черкасов вцепился в него, словно в любимую игрушку, которую обожает с детства. И показывать стыдно, и выкинуть нельзя, потому что любит.
Ромка прикусил губу, выкидывая из головы такие мысли. Нет уж, показывать его не стыдно! Конечно, великой красотой и мужественностью Попов не отличается, но зато он симпатичный, с хорошим чувством юмора и… милый, да. К тому же, факт, что они теперь встречаются, не говорит о великой любви к нему Черкасова. Хотя в себе Рома оч-чень сомневался – слишком уж часто билось у него сердце в присутствии Сергея, а ещё… сегодня он впервые задумался о том, что у взрослого парня иногда может появиться потребность закрыться в комнате.
Честно, вроде бы раньше у него были отношения, но всепоглощающего желания не было. Рома спокойно мог отказаться от секса лишь потому, что родители должны были вернуться уже через час. Через ЦЕЛЫЙ час! С Серёжей он готов был забыть обо всём даже когда они за стенкой и, что уж греха таить, действительно так поступал. Когда ещё чьи-либо поцелуи заставляли Ромку так терять голову?
Он тяжело вздохнул и улыбнулся, разглядывая спящего Черкасова. Ничьи. Никогда. И, если честно, Попову даже не хотелось проверять, удастся ли найти другого человека, вызывающего такие бурные эмоции. Вот он, этот человек! Другой ему и не нужен. Пусть даже придётся признаться самому себе, что он, скорее всего, испытывает к Серёже некие… чувства.
Из раздумий его вырвал хриплый голос Черкасова:
– Чего не спишь?
Сергей притянул Ромку ближе к себе и потёрся носом о его щёку. Попов рассмеялся, пытаясь вырваться.
– Блин, ты колючий, – он упёрся Черкасову в грудь, а потом вдруг резко перестал вырываться и, улыбнувшись, провёл ладонью по его щеке. – Офигеть… у тебя щетина!
– Ага, вселенская неожиданность, – усмехнулся Сергей. – Экстренные новости: если я в вузе всегда гладко выбрит, это не значит, что борода у меня вообще не раст… – Черкасов запнулся, подозрительно присматриваясь к Ромке, и протянул: – А у тебя…
Попов тяжело вздохнул. Вот кой чёрт его дёрнул сделать на этом акцент?
– Да-да-да, я урод, – протянул он, дёргаясь сильнее и всё же вырываясь из объятий удивлённого Черкасова. – У меня тёмные волосы, но нифига не растёт щетина, я застрял в подростковом возрасте и бреюсь раз в три-четыре дня.
Ромка вскочил с кровати и принялся одеваться, чтобы не показывать, как сильно расстроился. Сам же и виноват! Но Сергей с утренней щетиной, это так…
– Как это мило, – донёсся из-за спины голос Черкасова.
…мило.
– В смысле? – Рома обернулся, планируя наградить Серёжу подозрительным взглядом, но вместо этого вновь оказался в кольце его рук.
– Ты милый. Во всех смыслах, – тот чмокнул его в нос и мгновенно отстранился, преувеличенно-бодро заявляя: – Та-ак, раз проснулись, пойдём что-нибудь есть? И да, надо всё же спасти мне сегодня “несчастного” Самойлова, а то рыдает там, наверное, рядом с любимым авто…
Рома еле удержался от смеха. Пусть Денис зовёт Сергея “прихлебалой Самойлова”, сам Серёжа так явно не считает. Он просто хороший друг, действительно хороший.
Потому и уехал сразу после завтрака, обещав позвонить ближе к вечеру. Сказано – сделано! Правда, вечерний разговор Ромке совсем не понравился…
“Забавно, но Красная Шапочка никогда не думала, что у Волка тоже может быть бабушка, и он тоже может навещать её, неся корзинку пирожков”.
========== Глава 18 - Самая сексуальная фантазия ==========
Комментарий к Глава 18 - Самая сексуальная фантазия
Кто самый пропадающий и плохой автор? *стыдно*
Да-да, я вернулась… просто учебный год начинался, нам, учителям, в это время сложно живётся.
Сейчас я слегка пообвык и не нервничаю, когда Серёжа уезжает куда-нибудь дня на два-три, но тогда, в первые дни наших отношений… нет, не хотел, не мог, был просто не в силах отпустить его на несколько дней, так и не увидев. Я же только-только “заполучил” Черкасова, я же… влюбился. То ли уже тогда, то ли ещё задолго до нашего первого поцелуя. А может, даже полюбил Серёжу с первого взгляда – просто сам себе в этом не хотел признаваться.
Ведь от любви до ненависти один шаг.
Ромка промчался по квартире, словно ураган: натянул на себя первые попавшиеся джинсы и майку, обшарил все тумбочки в поисках закинутого куда-то кошелька, но нашёл лишь пару сотенных бумажек, едва не упал, запнувшись о собственные тапки… В итоге, наплевав на всё, он схватил мобильный, накинул на плечи первую попавшуюся куртку, сунул в карман найденные деньги и пулей вылетел за дверь. Окрик мамы Попов уже не слышал – слишком много этажей успел преодолеть за пару минут, которые она добиралась до открытой двери.
Остановился Ромка только на автобусной остановке, когда понял, что на часах уже почти одиннадцать ночи, и в такое время не ездят даже маршрутки. А он стоит на долбанной остановке в одной осенней курточке, невесть как оказавшейся на вешалке посреди зимы, и думает только о том, как добраться до Черкасова. Точно, где-то были деньги!
В кармане оказалось всего двести рублей – негусто, но должно хватить на такси до дома Серёжи. Почему-то у Ромки не было и мысли повернуть назад. Плевать, как сильно он замёрзнет, дожидаясь такси, но не сдастся. Они обязаны увидеться сегодня. Обязаны – и точка.
Так что, когда Попов наконец-то оказался у дома Серёжи и набрал номер нужной квартиры на домофоне, от холода он уже не чувствовал ног. Или пальцев рук? В любом случае, замёрз он знатно, не помогла даже печка, которую водитель такси включил на полную, завидев заиндевевшего клиента.
– Ромка? – удивлённый Черкасов широко распахнул дверь квартиры и сам едва не выскочил навстречу. – Что случилось?
Ответом ему послужили крепкие объятия. Попов просто-напросто подался вперёд и уткнулся носом Серёже в грудь, крепко стискивая обледеневшими руками.
– Попов, ты рехнулся, да? – покачал головой Черкасов, обнимая его в ответ.
– Нет. Хотел тебя увидеть, – пробормотал он в ответ.
Почему-то стало дико стыдно. И правда, он рехнулся? Со всех ног бросился сюда, хотя Сергей всего лишь предупредил, что утром уезжает на пару суток к бабушке. Стоило просто пожелать хорошего пути и дождаться возвращения, а он…
– Почему не отвечал?
Ромка, подняв на Сергея удивлённый взгляд, отстранился и запустил руку в карман. Мобильный не включался – видимо, перемёрз, – а ещё выпадал из неслушающихся онемевших пальцев. Когда Рома в третий раз попробовал зажать кнопку включения, Черкасов всё же перехватил его ладонь, легонько её сжимая.
– Мобильный отключился… – пробормотал Попов.
– Да я уже понял, – Сергей вздохнул. – Проходи. Тебя согреть, видимо, нужно. Хотя, по-хорошему, лучше бы отшлёпать за идиотское поведение.
Ромка опустил голову, пряча резко покрасневшее лицо за длинной чёлкой. Наверное, он совсем свихнулся от спермотоксикоза, но из уст Серёжи любая угроза звучала ужасно соблазнительно. Особенно такая.
– Даже щёки обморозил, а теперь прячется, – недовольно проворчал Черкасов, неправильно трактуя поведение Ромы. – Вот как мне тебя греть?
Попов бы предложил, так предложил, что мало бы не показалось! И как рассказал бы, и в каких позах… но он лишь сглотнул, выкидывая из головы лишние мысли, и заметил:
– Чаем отпаивай.
– Отпою, – Черкасов улыбнулся и, притянув к себе Ромку, чмокнул того в висок. – Тьфу ты, как прозвучало-то… Отпевать не буду, а чаем напою. Вот! И домой ты сегодня уже не поедешь, понял?
Попов понял. Очень хорошо понял. Правда, в итоге, действительно получил только чай: половину ночи Сергей ремонтировал какое-то неизведанное чудо техники, обещанное бабушке, а Ромка просто свалился от переутомления. В квартире всё было пропитано ароматом одеколона Серёжи, он обволакивал, ласкал, наполнял голову фантазиями… и идеально действовал в качестве снотворного.
***
– Видеои-иигры, – протянул в трубку Черкасов. – Вот моя самая невероятная сексуальная фантазия за последние два дня.
– Уверен? – фыркнул Ромка. – Исключительно игры?
Лично у него фантазии были со-овсем иными и зацикливались они все на молодом человеке со звучным именем Сергей, который, оказывается, мечтал совсем о другом. Игры? Пфф…
– Угу, а как иначе? Ты обещал вчера, помнишь? – кажется, Черкасов был неимоверно доволен. – Так что, только я приеду, устроим раунд во что-нибудь интересное.
“Может, раунд в нормальный секс?” – скептически подумал Попов, ощущая себя абсолютным и бесконечным извращенцем.
По идее, Сергей должен был приехать уже вечером, и Рома уже был на низком старте, готовый сорваться к нему в любое мгновение. Долгие телефонные разговоры стали отрадой, пока Черкасов был у бабушки. Всего пара дней… но Попову они показались вечностью.
Они разговаривали в каждую свободную минуту, перекидываясь нежностями и ничего не значащими фразами, делясь теплом, так необходимым в преддверии нового года. А вот на пошлости не переходили, словно эта тема была под запретом, словно какие-то… чувства между ними были, а вот взаимного притяжения нет. Почему-то Ромка из-за этого дико нервничал. Он помнил ту единственную ночь, когда они с Сергеем были практически “близки”, помнил страсть, затопившую с головой, и не хотел сомневаться. Но – нервничал.
– А когда приедешь? Уже девять вечера, – решился-таки спросить Ромка. – Может, к тебе подъехать, встретить?
Родители Попова уехали на праздник к родне, с великой руганью оставив сына дома. В конце концов, они решили, что сынок нашёл себе девушку, потому и хочет остаться, и с радостью уехали, оставив его за главного. Жаль только, действительно осчастливить их этой новостью Ромка не мог. Его “девушка” была заметно выше ростом, шире в плечах, совершенно без груди… и отзывалась на имя Сергей. Сюрприз!
– Нет, не стоит, – отказался от всех предложений Серёжа. – Я устал, хочу сегодня побыть один…
– Один? – неверяще спросил Рома, до боли сжимая мобильный.
– Да, – очередной вздох. – Очень устал, правда. Посижу, поиграю…
– Но… ну да… устал… – у Попова ком в горле встал, поэтому стук в дверь он принял как божественное послание, спасение. Раз просто стучат, без домофона, значит, кто-то из соседей. – Секунду, я дверь открою. Подождёшь?
– Да, конечно, – согласился Черкасов. – Не торопись.
После такого заявления? О, Ромка и не собирался. Честно говоря, в этот момент он впервые за все дни хотел швырнуть трубку о стену и больше никогда – ни-ког-да – не слышать голоса Черкасова! Разве он, Ромка, помешал бы? Сидел бы тихо, караулил бы сон… Попов представил себе нелепость этой картины и раздражённо фыркнул. Супер! Кажется, он окончательно свихнулся на Сергее. И теперь повернуть обратно не получится, придётся просто проглотить гордость.
Оказавшись в прихожей, он раздражённо открыл дверь, не осведомившись даже, кто и зачем пришёл… и сразу же оказался прижат к стене. В рот его впились поцелуем холодные губы, ледяные пальцы залезли под футболку…
– Блять, отъебись! – рыкнул Попов, с силой отталкивая неожиданного маньяка. И только потом понял, кто стоит перед ним. – С-серёж? – у Ромки аж дыхание перехватило. – Но ты же только что сказал…
Он беспомощно потряс сжимаемым в руке телефоном, имея в виду разговор, который был всего минуту назад. Черкасов покачал головой, спокойно снял куртку, повесил её на крючок… а потом легонько приобнял Ромку, вытаскивая у него из рук телефон, и шепнул, касаясь поцелуем щеки:
– И ты поверил, да?
– Ну, знаешь ли, – проворчал Ромка, охотно прижимаясь к крепкому телу и вдыхая исходящий от одежды запах одеколона. – Ты был очень убедителен. Я уже собирался обижаться, если честно.
Он покривил душой. Обида – не то, что почувствовал Попов, услышав слова Серёжи. Ему стало больно, очень больно, словно какой-то кусочек души вырвали с мясом, словно мир перевернулся. И это было чертовски дерьмово, потому что означало только одно.
“Я, чёрт побери, влюбился”, – подытожил Попов, наконец-то признаваясь в этом самому себе.
– Ну что? Где обещанная еда и игры? – шепнул ему Черкасов.
Влюбился в самого вредного и повёрнутого на играх и жратве парня на свете. Но ведь любовь зла. А Черкасов, помимо всего прочего, невероятно красив и сексуален.
И его, Ромкин.
“Большой злой Волк умел запудривать головы милым маленьким девочкам, но Красная Шапочка стала для него особенной. Не просто жертвой, а жертвой любимой, с которой хочется играть, которую нужно защищать от других”.
========== Глава 19 - Ты меня не хочешь ==========
Комментарий к Глава 19 - Ты меня не хочешь
Ну… скажем, блудный автор вернулся, да?
Я дописала роман на конкурс, ага. Если кому интересно, он на Лит-Эре. А вот на этой неделе допишу вам Кофе и шоколад, обещаю(
Что меняется, когда осознаешь, что действительно по уши влюблён? Наверное, я покажусь наивным романтичным дурачком, но… всё. Абсолютно. Кажется, даже дышать начинаешь иначе, или это воздух становится другим? И на душе становится легче, потому что больше не нужно себя убеждать, что чувства ничего не значат, что ты не любишь, а “симпатизируешь”, “хочешь”, “интересуешься”.
Впрочем, мне тогда легче не стало. Сейчас понимаю, что переживал из-за глупостей, потому что… да, Серёжа в ответ меня не любил. Он обожал. Искренне. Только я этого не понимал.
…
Сказано – сделано! Черкасов действительно, не медля ни секунды, направился на кухню. А как иначе? Почти пять часов ехал в город из глухой деревеньки, где живёт бабушка, потом прорывался через разыгравшийся на улице снегопад… У Ромки даже обида вся пропала, когда он внимательней пригляделся к Сергею. Преувеличенно улыбчивый и весёлый, а вид измученный: глаза впали, вокруг них появились огромные круги, скулы обострились. Не привычный Сережа, а полутруп какой-то!
А ведь действительно, они несколько ночей, пока Черкасова не было, болтали почти до четырёх утра. Серёжа ни разу не сказал, что хочет спать или не может разговаривать… но в деревне-то встают рано, а он туда явно не отдыхать ездил. Не мог же именно Ромка послужить причиной такой дикой усталости?