– Значит, постарайся расслабиться, – предупредил Попов, – если продолжишь так сжиматься, будет больно. А расслабленным мышцам – приятно.
И сам же чуть не заржал в голос, сообразив, КАК это прозвучало. Словно он суровый дядя, который пытается соблазнить малолетку и затащить к себе в постель. Примерно так ему в суровые годы первых опытов с парнями уверял старший партнёр. М-да, неловко получилось.
Но Черкасов на этот раз едких комментариев давать не стал, наоборот, был удивительно сговорчив.
– Как скажешь, – прошелестел он из подушки.
Напряжение слегка оставило его мышцы, но взвинченность и зажатость всё равно ощущались. Ромка покачал головой и надавил уже ладонями, мягко разминая плечи и шею, постепенно переходя ниже. Пока ещё он только ласкал, успокаивал, давал привыкнуть к прикосновениям, а сам наслаждался гладкостью и упругостью кожи под пальцами. Главное, не позволить себе слишком расслабиться и не возбудиться от этих ощущений.
Попов подобрался, принимаясь мысленно повторять вопросы к ближайшему экзамену и подползая ближе. Массаж было делать несподручно, но Рома слишком старался избежать излишней многозначности, чтобы расположиться удобней. В идеале, раз не имелось массажного стола, стоило бы сесть парню на ноги, чтобы не тянуться через сторону, но такого себе позволить Рома не мог.
Постепенно напряжённая спина под пальцами начала действительно расслабляться, и Ромка усилил нажим, уже полноценно проминая мышцы. Так, сначала трапециевидные у самой шеи, чтобы разогнать кровь, потом ниже, вдоль позвоночного столба до поясницы, а там уже лёгкими движениями, чтобы не навредить почкам. Провести открытыми ладонями вверх, чуть сжимая бока, – личная прихоть, слишком уж похоже на что-то большее, слишком интимно и нежно. А потом вновь с силой продавить мышцы вдоль позвоночника…
Тянуться откуда-то сбоку было тяжело, Ромка прямо-таки ощущал, как забиваются собственные мышцы. Ещё немного и спина опять неделю болеть будет, а он-то как раз массажи ненавидит… так что, наплевав на двусмысленность ситуации, Попов передвинулся, перекидывая ногу через Сергея, и теперь стоял над ним на коленях, склонившись к спине. Всё равно Черкасов не чувствует, где находится его массажист, так чего мучиться?
Зато, видимо, в следующий момент Ромка, задумавшись, не рассчитал силу – или наоборот благодаря перемене места дислокации лучше попал по болевой точке, – и лежащий на полу Серёжа глухо застонал, не поднимая головы от подушки. От его низкого голоса по спине Ромы пробежали мурашки, а руки задрожали – то ли от страха, то ли от возбуждения.
– Больно? – волнение в голосе мог бы расслышать любой, трясущиеся пальцы теперь лишь нежно ласкали плечи.
Черкасов слегка повернул голову, но голос его всё равно был глух и хрипл:
– Нет, всё окей.
Ромка кивнул, продолжая. Так, к спине можно вновь вернуться чуть позже, пока руки…
Да, руки. Потому что Попов отвлёкся. Пусть всего на секунду, но этот стон… и голос… лучше уж задумываться о том, сколько времени потребовалось, чтобы прокачать такие бицепсы, чем скользить ладонями по спине, ловя взглядом ямочки на пояснице и убивая в душе желание обвести их кончиками пальцев. Его это, чёрт возьми, возбуждало! И если Черкасов просто наслаждался, Ромка старательно терпел и пытался не сорваться.
“Вдох и выдох. Глубокий вдох и выдох. Майка и джинсы на тебе широкие, если успокоишься, никто не заметит, что ты совсем не о кровообращении думал, – мысленно твердил он себе, поглядывая на часы. – Или как раз о кровообращении”.
Когда кожа и мышцы под пальцами стали совсем расслабленными, Ромка хотел позорно сбежать, сказав, что массаж окончен, но закусил губу и приготовился к худшему. Перекинув ногу обратно и чинно присев на полу, он последний раз круговыми движениями коснулся шеи, практически запуская пальцы в волосы и с наслаждением чувствуя, как разомлевший под ним парень тянется следом за лаской, и попросил:
– Перевернись, дельтовидные мышцы остались. Ну, и… ещё немного…
Ромка не понимал, зачем пытается что-то пояснить, перечислить, что осталось проработать и зачем поворачиваться. Впрочем, он уже ничего не понимал. Самовнушение, к счастью, помогало, и в паху не ныло, выдавая возбуждение, зато лицо горело так сильно, что дышать было тяжело, а пальцы заледенели. Последнее заметил и Черкасов, который вальяжно растянувшись на ковре, перехватил пальцы Ромы и, притянув ближе к губам, осторожно на них подышал.
– Ты замёрз, – констатировал он.
– Просто сижу неудобно, – соврал Попов, вырывая ладонь и проводя руками по ключицам и плечам Черкасова.
– Так сядь удобней, – пробормотал тот, запрокидывая голову.
– Как? Массажного стола, чтобы спокойно стоять над тобой, у меня нет, – ворчливо отозвался Рома, в то же время зачарованно наблюдая, как Сергей еле заметно выгибается, подставляясь под чужие ладони. Чёрт! Со спины это было не видно, но теперь… У Ромы ком в горле встал, сердце зашлось в бешеном стуке, а дыхание вовсе перехватило.
– Как-как… – Серёжа с явной неохотой открыл глаза и посмотрел на Рому, как раз разминающего грудные мышцы. Почти у подмышек, абсолютно цензурно, только чтобы не болело. – Как сделал, когда я лежал на животе.
И слегка приподнявшись, он легко ухватил Ромку за пояс, вздёрнул в воздух и посадил себе на ноги, пониже бёдер. Попов несколько мгновений приходил в себя, не понимая, что происходит, а потом почувствовал сильные пальцы, всё ещё сжимающие его бока, и то, что собственные ладони, удобно лежат на чужой груди. Опомнившись, он попытался вскочить, но Черкасов позволил лишь вновь встать на колени, а вот сбежать – нет.
– Вот и всё, – довольно возвестил он. – Продолжаем.
И Рома продолжил. Плечи, грудь, живот, бока… когда стараешься не любоваться кубиками пресса, не смотреть ниже, где из-под расстёгнутого пояса джинсов виднеется резинка трусов. Где, чёрт возьми, нет даже блядской дорожки, но мысли так и тянутся вниз! А руки то и дело вместо полноценного массажа просто начинают ласкать тело, обводя пальцами рельеф.
“Нет! Всё, хватит!” – решил Ромка, в очередной раз ощущая волну возбуждения, когда Черкасов выгнулся следом за его ладонью. Глаза зажмурены, тень от тёмных ресниц подрагивает на щеках, а губы приоткрыты, словно в ожидании поцелуя.
Кажется, Рома знает, что будет сниться ему этой ночью. И следующей тоже. Такое не забывается просто так.
– Готово, – возвестил он, отстраняясь и стараясь подняться.
Но зацепился за ногу Сергея, словно специально оказавшуюся не там, где раньше – специально ли? – и грохнулся прямо на него, утыкаясь носом в ямочку между ключиц.
– Я… я сейчас, извини!
Попов вскинул голову и закопошился, пытаясь быстрей исправить нелепую ситуацию, а в ответ получил лишь хриплый протяжный стон и крепкие руки, перехватившие за талию и прижавшие к горячему телу. Ромка охнул, почувствовав, что в живот упирается напряжённый член, и замер, словно кролик перед удавом. Поднял голову, заглядывая в потемневшие глаза Черкасова…
Первой мыслью было: плюнуть на здравый смысл, опуститься ниже и “продолжить массаж”. Второй: сбежать отсюда к чёртовой матушке, и плевать, что квартира, вообще-то, его. Потом мысли пропали. Совсем. Потому что Сергей, выругавшись сквозь зубы, подался вперёд и впился поцелуем ему в губы, сминая, подавляя, окутывая страстью и желанием. Ромка ответил ему мгновенно, упиваясь скопившимся вокруг напряжением.
Поцелуй был глубокий, сильный, страстный. Такой, что кружилась голова, из которой вылетели все мысли. Черкасов так сильно прижимал Ромку к себе, что казалось, сломает рёбра. Или просто они срастутся вместе, станут одним целым, чтобы поцелую не пришлось заканчиваться. Но дыхания не хватало. Рома вообще словно забыл, как дышать.
Разорвав поцелуй, Серёжа обхватил ладонями пылающее лицо Ромки и уткнулся лбом в его лоб, смотря прямо в глаза.
– Боже, ты пылаешь, – смеясь, пробормотал он и вновь чмокнул Попова в самый уголок губ. – А я-то наивно полагал, что это у меня температура подскочила.
– Мне просто жарко… – тихо ответил Рома, прикрывая глаза.
– Да-да, мне тоже, – голос тёплый и нежный, одна из рук зарылась в волосы Попова, массируя голову, а пальцы второй ласкают скулу.
Секунда – и губы Черкасова касаются подбородка, потом шеи… а потом где-то в отдалении настоятельно верещит мобильник. Сергей тяжело вздыхает, вновь порывисто подаётся вперёд, проводя языком по губам Ромы и позволяя почувствовать так и не спавшее возбуждение. Но мобильник продолжает истерически трезвонить, и парню приходится отстраниться.
– Это было нечто, – шепнул Черкасов, прежде чем подняться.
А потом он подхватил кофту и направился на поиски настойчивого телефона, на ходу одеваясь и приводя себя в должный вид. Ха, будто бы собеседник сможет его увидеть! Ромка же так и остался сидеть на полу, провожая его взглядом. Ватные ноги не желали держать, так что стоило дать себе пару минут спокойствия.
Чтобы после сварить новую порцию кофе.
“Говорят, Волки – существа моногамные. Что насчёт тебя, Красная Шапочка?”
========== Глава 11 - Как во сне ==========
Комментарий к Глава 11 - Как во сне
Сорри, милые, что так долго) Спасибо, что ждёте.
И надеюсь, кому-нибудь да понравится глава ;)
Он меня поцеловал. Чёрт возьми, он меня поцеловал!
Меня перетряхивало от шока и восторга, даже возбуждение отошло на второй план. Просто… нет, это не было неожиданно. На самом деле где-то в глубине души я, конечно, ждал, надеялся, верил. Но дело в том, что происходящее казалось сном, началом мечты. Весь тот день был похож на сон.
Стыдно признаться, но в какое-то мгновение я поверил в то, что действительно сплю. Наслаждался новыми “поворотами сюжета”, совершенно спустил с тормозов собственные поступки… и боялся проснуться.
А потом понял, что всё происходило на самом деле.
…
Когда Черкасов закончил свой разговор, Ромка уже колдовал над туркой и морально был готов, что парень сейчас же сорвётся с места по просьбе звонившего. Что Сергей срочно понадобился отцу, у него заболела бабушка, умерла пятая тётушка через восьмое колено и нужно мгновенно мчаться к ней за тридевять земель, чтобы устроить похороны, так как остальным некогда. Или, как вариант, его просто-напросто вызвал Самойлов, которому скучно проводить выходной в одиночестве, а друг – лучшая компания. К тому же с девушками Вик, казалось бы, вовек не встречался, только бахвалился очередной пассией и развлекал толпы младшекурсниц.
В общем, Попов был готов ко всему, но только не к тому, что произошло.
Сергей разговаривал где-то в комнате, слов было практически не слышно, да и подслушивать Ромка не любил, но интонации были не самые довольные, немного нервные. Логично было подумать, что парня куда-то выдёргивают. Как иначе? Но вот слова затихли – видимо, Черкасов завершил вызов, – а в коридоре раздался шорох.
Помешивая нагревающуюся воду, Ромка активно гнал из головы лишние мысли, стараясь думать только о кофе, вкладывать кусочек души в каждую новую чашку. Сейчас напиток обещал быть с горчинкой, потому что “не думать” не получалось. Губы всё ещё горели, но в то же время немели от осознания, что сказка закончилась, а на краю сознания мельтешила мысль, что сейчас, секундочку, кофе дойдёт до кипения и можно будет закрыть дверь за ушедшим гостем.
Ромка всегда был немного романтиком и мечтателем – да что там, много! – хоть никогда не признавался в том лучшему другу, слишком уж обожествляющему его способность мыслить трезво и считающему Попова личной “совестью”. Однако воздушных замков он не строил, и во внезапную великую влюблённость между двумя парнями не верил. В дружбу, в сексуальное притяжение, в то, что сам мог втюриться по уши – а это и произошло, судя по тому, как дико билось сердце от кишащих в голове мыслей, – в какие-то общие цели – верил, но не в романтическую чепуху варианта диснеевских киношек.
А хотелось… хотелось всей этой “романтической чепухи”, когда на душе тепло и ясно только лишь от того, что можешь чем-то порадовать важного тебе человека. Улыбкой, объятиями и нежными поцелуями. Или, как в его случае, пирожками, массажем и чашкой кофе. Чтобы маленькие проявления заботы вызывали на губах другого человека улыбку, а ты бы в ответ мог строить из себя такого всего крутого, хотя тебя обнимают поперёк туловища, обещают съесть и прикола ради кусают за плечи.
– Да уж… – пробормотал Ромка, понимая, что совсем замечтался, и вновь постарался сосредоточиться на кофе.
И тут же едва не опрокинул турку с благородным напитком, когда прямо над ухом раздалось заинтересованное:
– Что-то случилось?
Попов едва удержал руки от предательской дрожи и слегка повернул голову, ловя взглядом Черкасова, ожидая увидеть его уже готовым к выходу. Но нет, Сергей выглядел по-домашнему встрепано и небрежно, словно недавно вылез из постели и наскоро натянул на себя вещи: мятая кофта, закатанные до локтя рукава, расстёгнутый ремень джинсов… Впрочем, он ведь действительно наскоро натягивал одежду. После массажа.
– Нет-нет, ничего, – торопливо отозвался Ромка, снимая-таки турку с огня. Он хотел было заткнуться, но не смог удержаться от вопроса: – Всё? Уходишь?
В ответ на первую фразу Черкасов улыбнулся, на вопросы – нахмурился, но с места не двинулся, сверля хозяина квартиры внимательным взглядом. Рома столь же терпеливым не был, он сразу же опустил глаза и принялся наполнять приготовленную чашку. Одну.
Когда та оказалась полна наполовину, Сергей перехватил его ладонь, отводя в сторону, и поставил на стол вторую кофейную чашку.
– А что, у тебя что-то срочное? Я не должен здесь находиться? – тихо спросил Черкасов, склоняясь к самому уху.
А потом, свободной от турки рукой отведя в сторону волосы, поцеловал нежную кожу за ушком. Фыркнул смешливо, выпрямляясь и утыкаясь носом парню в макушку. Остатки кофе перекочевали во вторую чашку, а горячие руки сцепились на животе Ромки.
Попов замер, словно статуя самому себе, не веря происходящему. Ему показалось, или Черкасов действительно…
– Н-нет, – неуверенно ответил он, а потом добавил уже твёрже: – Нет, конечно, можешь оставаться, сколько захочешь! Я просто подумал, что звонили по поводу чего-то срочного.
– Срочного, – согласился Черкасов, пожимая плечами. – Но не такого смертельного, чтобы я из-за этого откладывал свои планы. Сам справится, не инвалид.
– Самойлов? – спросил Ромка, потянувшись за своей чашкой кофе.
Сергей рук не отпускал, так что Попов оказался в импровизированных объятиях, прижимаясь спиной к его груди. Вкупе со вкусом горячего кофе, щекочущим язык, это удивительно… нет, не возбуждало. Умиротворяло.
У Ромки в принципе голова была лёгкой-лёгкой, как после шампанского. Казалось, что на самом деле ничего этого не было, можно было расслабиться и наслаждаться ситуацией.
– Угу… – промычал в ответ Серёжа, лишь сильнее зарываясь носом в волосы Ромки.
– И чего желал Великий и Ужасный?
Попов даже вывернулся из объятий, желая увидеть выражение лица собеседника во время ответа. Самойлов действительно попросил о чём-то друга, а тот… отказал? Это ведь нечто невероятное! Что, чёрт возьми, происходит?
Они с Дэном всегда думали, что Вик и Сергей – просто неразлучная парочка мерзавцев, живущая на свете специально, чтобы третировать их. Впрочем, если Черкасов оказался гораздо приятней образа, который придумал себе Ромка, значит, и всё остальное тоже может оказаться ложью. Даже Виктор Самойлов может оказаться не таким уж и дерьмом.
– Да так, всякие глупости, – увернулся от ответа Черкасов и сразу же перевёл тему: – Так что, я могу оставаться у тебя, “сколько захочу”?
Ромка поднял на него вопросительный взгляд, сразу не сообразив, к чему это было сказано, но когда понял…
– А! Д-да, конечно, – заикаясь, выпалил он. – Ну, пока предки не придут. Хотя и они тоже не помеха, они моих друзей никогда не выгоняют.
“Не выгоняют, – мысленно согласился он с собственными словами. – Вот только ночевать предлагают на диване в моей комнате”.