— Не буду. Я просто хочу понять — почему ты ничего не говорила.
— Что бы это изменило? — вновь отвожу взгляд.
— Всё.
Не смотреть на него. Держаться.
— Я люблю тебя. И всегда любил.
— Влад, опомнись, твоя невеста — беременна, — произношу без эмоций.
— Она стала моей невестой, потому что забеременела, — парирует мужчина.
— Ну, а ты-то в этом процессе участия не принимал, — вновь разворачиваюсь к нему.
— Я этого не говорил.
Какие простые слова — и как просто сказаны.
Почему же мне так больно, когда я их слышу?
— Влад, это пустой разговор.
— Я не знал: любишь ты меня или нет. Наши отношения были в тупике.
— Влад…
— Ты не подпускала меня к себе.
— Мы с тобой спали вместе, — произношу четко, пытаясь отбить выпад.
— У нас был секс, но мы не были близки, — произносит Влад.
Тру лоб ладонью, пытаясь спрятать от него лицо. Лицо, которое пылало.
— Пожалуйста, давай закончим…
— Ты хоть понимаешь, как мучила меня? — совершенно серьёзно спрашивает мужчина.
— Зачем ты мне это говоришь перед свадьбой с другой женщиной?! — не выдерживаю, повышая голос.
Несколько человек оборачиваются на нас со своих мест.
— Давай отойдём, — Влад берёт меня за руку и уводит за дальние стеллажи.
— Не нужно! Нам не о чем говорить, — пытаясь вырвать своё запястье, произношу уверенно, как вдруг сильная рука притягивает мою голову — и я утыкаюсь в мужскую грудь, — Влад…
— Ты можешь просто помолчать?
И столько эмоций звучит в этих тихих словах, что я не выдерживаю и всхлипываю. Зачем он это делает со мной? Зачем — сейчас?..
Некоторое время стоим молча; я — тихо шмыгая носом в его свитер, и он — удерживая меня рядом с собой обеими руками.
— Ты вообще понимаешь, насколько это ценно? — вдруг спрашивает Влад.
— Что? — выдавливаю из себя.
— То, что ты плачешь сейчас. Ты никогда не плакала рядом со мной. А я никогда тебя не утешал.
— Зачем ты мне всё это говоришь? — с болью в голосе спрашиваю, не имея сил поднять на него глаза.
— Потому что это нужно сказать, — отвечает он.
— Кому нужно? Мне? Тебе? Или беременной Даше?
— Аня, всё не так просто.
— Всё очень просто! Эти твои слова… они должны были быть произнесены раньше, — упираюсь ладонями в его грудь и пытаюсь вырваться из объятий.
— Я боялся.
— Чего?
— Что ты не чувствуешь того же, что и я.
— Боже, ты что, дурак, что ли? — вновь всхлипываю, уже вообще ничего не понимая.
Неужели мои чувства были для него такой большой загадкой?.. Неужели я действительно не подпускала его к себе?
— Аня, прости меня.
Всё это поздно… Слишком поздно.
— Аня, — он обхватывает моё лицо руками, заставляя посмотреть на себя.
Закрываю глаза, ощущая дикую слабость. Я больше не могу слышать своё имя из его уст… каждое его тихое «Аня» разрывает мне сердце, мешая сделать нормальный вдох. Я не понимаю — чего он хочет. Чего он сейчас хочет.
Неожиданно руки Влада отрываются от моего лица.
Открываю глаза.
Влад отлетает к стене…
С полок падает несколько книг, но мужчина удерживается на ногах. А я удивленно смотрю на обладателя черной толстовки с капюшоном, оказавшегося на том месте, где секунду назад стоял мой бывший парень…
— Исайя? — изумленно произношу, интуитивно догадываясь — кто мог совершить нечто подобное.
Молодой человек оборачивается, и я встречаю взгляд карих глаз, напряженно глядевших на меня в ответ.
— Что ты… — успеваю выдавить из себя, как моё запястье обхватывают — а меня стремительно выводят из заведения, — Исайя, что ты делаешь?! — изумленно спрашиваю, едва поспевая за молодым человеком; мы выходим из кафе и пересекаем улицу, — Да постой же!
Он останавливается, тут же разворачиваясь ко мне лицом — а я едва успеваю затормозить, чтобы не врезаться ему в грудь.
— Если ты отвечаешь за безопасность — то отвечай за безопасность! Но в мои дела, пожалуйста, не вмешивайся: они тебя не касаются! — пытаясь отдышаться, произношу, взволнованно глядя на него.
По отсутствию ответа, догадываюсь, что мои слова унёс ветер.
— Серьёзно… — качаю головой, пытаясь прийти в себя, — что же это?.. Почему ты так себя ведёшь?!
Исайя отводит взгляд, а затем отворачивается. Он же не собирается…
— Стой! — резко хватаю его за руку обеими ладонями.
Опускаю голову, медленно выдыхаю и несколько секунд стою неподвижно.
А затем произношу едва слышно:
— Спасибо тебе.
Молчание. Но мне и не нужны его слова.
— Спасибо, что пришёл. И что увел меня. Спасибо, что сейчас рядом.
Чувствую, как глаза вновь наполняются слезами. Стою, не моргая — чтобы не дать им пролиться.
— Нелогично, да?.. — нервно улыбаюсь, а затем поджимаю губы… — но ты даже представить не можешь, как я рада, что ты сейчас рядом…
Поднимаю голову и смотрю на Исайю. Изумление и напряжение в его взгляде, направленном на мои ладони, заставляет меня ослабить хватку…
Но я не могу совсем отпустить его. Не сейчас, когда мне так нужно, чтобы кто-то был рядом.
И не знаю — почему, но я успокаиваюсь… Здесь, сейчас, рядом с ним, держа его за руку. Как будто этот молчаливый молодой человек вбирал в себя все мои эмоции, оставляя меня опустошенной и умиротворённой. А его взгляд, всё также направленный на наши соединенные руки, притягивал к себе.. буквально гипнотизировал меня…
Что такого особенного в том, что я держу его за руку?..
Звонок телефона вынуждает меня вспомнить о существовании реального мира и всех его проблем.
— Да? — отвечаю Давиду.
— Где вы, Анна? — четкий вопрос.
Осмотрев здания, окружавшие меня, сообщаю название улицы и пару номеров домов. Как удачно, что таблички были с этой стороны!
— Сейчас я заеду за вами.
— Хорошо… — протягиваю и опускаю глаза на Исайю…
Ой.
А где он?..
Оборачиваюсь, пытаясь найти своего четвертого опекуна.
Бесполезно.
Новый звонок заставляет меня удивленно напрячься: номер был незнакомым.
Мне не так часто звонят незнакомые номера.
— Да? — отвечаю.
— Анна Андреевна? — мужской голос звучит мягко и приторно.
Почему-то возникает желание помыться, чтобы смыть с себя эту сладость.
— Да. Кто вы? — спрашиваю ровно.
— А вы — расхитительница мужских сердец! — усмехается голос.
— Что? — не очень понимаю, о чём он.
— Меняете мужчин, как перчатки! Пожалуй, отличный выйдет заголовок: наследница и все её мужчины!
— Вы о чём вообще? — нахмурившись, спрашиваю.
— Позволите себя сфотографировать? Или придется искать фото на вашем прежнем месте работы? Что там был за Центр, не напомните?.. «Развития и возможностей»?.. — явно издеваясь, продолжает голос.
— Будьте добры, представьтесь, — сухо произношу.
— В начале скажите, что за молодой человек был только что рядом с вами? Никак не можем его опознать…
— Кто вы? — повышаю голос, понимая, что за мной следили. А возможно — до сих пор следят.
Но как?!
— Хотя, загадочность и таинственность — это наше всё! Люди любят порицать то, чего они не понимают или о чём не знают! А также осуждать всех подряд, даже не разбирая толком, кто кому — брат, а кто кому — сват!
— Вы…
— Анна, позвольте, — неожиданно появляясь рядом, Давид забирает мой телефон и подносит его к своему уху, — добрый день. Уверены, что понимаете, на кого нацелились? — спокойно спрашивает он у моего собеседника.
Кажется, до того, наконец, это дошло. Или Давид «донёс» это одним своим вопросом. В любом случае…
— Как вы здесь оказались? — удивленно спрашиваю, принимая обратно свой телефон со сброшенным звонком.
— Вы же сообщили ваш адрес, — мягко отвечает Давид.
— Но… так быстро… — растерянно произношу.
— Я был рядом. Пройдёмте к машине, — Давид протягивает руку, приглашая жестом идти вперёд.
— Тот человек… — хочу рассказать, кто это был, а точнее — чего хотел, но потом вспоминаю, что моему наставнику не потребовалось никакой дополнительной информации для того, чтобы четко среагировать на проблему, — вы будто знали, что мне позвонят, — оборачиваюсь на Давида и напряженно смотрю в его глаза.
— Знал, — не спорит Давид, открывая передо мной дверцу машины.
Сажусь внутрь, ожидая продолжения объяснений.
— Но как это возможно? Это была какая-то стандартная атака? Вы знали, чем мне угрожал тот голос? Он хотел выпустить обо мне статью… он даже знал, где я раньше работала! Кстати, надо бы уволиться оттуда — я ведь до сих пор не забрала документы…
— С вашими документами уже всё в порядке. Мы разобрались с бумагами в Центре: вы там больше не работаете. И ваших фотографий там больше нет. Ни одной, — отвечает Давид, выезжая на дорогу.
— Но… как это возможно?.. — ещё более растерянно спрашиваю, — Ведь меня не увольняли… я взяла отгул после того инцидента и с тех пор…
— Мы решили этот вопрос перед вашим интервью.
— Но как вы могли его решить? Для этого требовалось моё личное присутствие! — изумленно отвечаю.
— «Ваше личное присутствие» с этих пор будет требоваться крайне редко, — Давид встречает мой взгляд в зеркале и мягко улыбается, — слишком много чести.
— Вы стали моим личным секретарём? — не понимаю юмора.
— Анна, скоро вы будете занимать слишком важный пост для того, чтобы разбираться с мелкими проблемами самостоятельно. Теперь вашими проблемами будем заниматься мы, — четко произносит Давид.
Некоторое время ничего не отвечаю, молча переваривая информацию.
— Но как же… разве у вас есть такие полномочия? — растерянно спрашиваю.
— Есть. Ответственность за вашу жизнь на нас возложил ваш дедушка. И вы приняли это, когда подписывали контракт.
— Мне кажется, что мы говорим о двух совершенно разных контрактах, — честно признаюсь я, — в моём не было ни слова о том, что вы станете моими секретарями, телохранителями, духовными гуру и спутниками жизни!
— Странно. Может, вы читали его по диагонали? — одними губами улыбается Давид.
И мне впервые становится не по себе рядом с ним…
— Давид… как вы узнали про звонок? — спрашиваю напряженным голосом.
— Вы уверены, что хотите услышать ответ?
Чувствую, как сердце начинает пробивать дыру в теле. То, каким голосом он задал этот вопрос…
— Уверена, что хочу, — произношу негромко.
— Хорошо, я переиначу вопрос: вы уверены, что готовы узнать ответ? — Давид вновь встречается со мной взглядом через зеркало.
Аритмия. У меня аритмия.
— Это что, такая большая тайна? — напряженно спрашиваю, не отрывая от него глаз, — Почему вы не отвечаете на вопрос? Вы «бережёте» меня таким образом? Или целенаправленно запугиваете?
— Мы заботимся о вас, Анна, — звучит ответ.
— Я хочу знать, что происходит, — произношу чётко, пусть мой голос и звенит от волнения.
— Хорошо, — неожиданно быстро соглашается Давид, — будете слушать здесь, в машине, или позволите довезти вас до дома?
Поджимаю губы. Это издевка такая?
Отворачиваюсь к окну и молча сижу, игнорируя вопрос.
Когда мы подъезжаем, не дожидаясь Давида, выхожу из машины и иду к лифту; мы вместе поднимаемся в пентхаус.
— Сейчас вам удобно рассказывать? — разворачиваюсь к мужчине, когда мы входим в гостиную.
— Поверьте, я заботился исключительно о вашем удобстве, — спокойно отвечает Давид и встаёт передо мной, заложив руки за спину.
— Думали, я в обморок упаду, когда узнаю, что вы прослушиваете мой телефон? — произношу собранно, глядя ему в глаза.
На мгновение спокойствие Давида даёт трещину: кажется, я смогла его удивить.
— Вы догадались об этом, — протягивает мужчина, внимательно рассматривая моё лицо.
— Вы знали о звонке того репортёра. Знали о том, где меня искать… И с тех пор, как принесли мне новый телефон, всегда были в курсе событий, происходивших в моей жизни, — отвечаю ровно, прилагая все силы, чтобы держаться и не показывать свою слабину.
— Тогда произнесите то, что давно хотели произнести, — Давид, не отрываясь, смотрит мне в глаза.
— Вы знали, что я сомневалась в вас, — произношу негромко.
Голос почему-то дрожит. Как и руки, крепко сжатые в кулаки.
— Знал, — отвечает Давид.
— И… вы продолжали делать вид, что всё в порядке, — не знаю, чего хочу от него: чтобы он начал оправдываться или чтобы подошел ко мне и свернул мне шею.
Я вообще уже ничего не понимаю! Чего он хочет? Чего они все хотят?!
— Продолжал, — точно так же отвечает Давид.
— Почему? — сведя брови к переносице, спрашиваю.
— Потому что это ваше право — сомневаться в нас.
— Вы считаете, это нормально? — совсем теряюсь.
— Спустя некоторое время вы бы поняли, что мы не желаем вам зла, — ровным голосом произносит Давид, — Мы не имеем никаких корыстных целей в отношении вас. Мы уже говорили вам об этом и готовы повторить столько раз, сколько потребуется.
— Я… я ничего не понимаю… — запускаю руку в волосы, отхожу от него, — зачем вам так дотошно следить за мной? Чего вы боитесь?..
— Мы ничего не боимся. Мы оберегаем вас.
— Я это уже столько раз слышала! — вскидываю на него взгляд, — И мне от этих слов ни холодно, ни горячо! Я не понимаю их значения: от чего меня нужно оберегать?!
— Пока что — от вас самих.
Шаг назад делаю машинально — настолько меня изумил его ответ.
— Вы ещё не знаете, что это такое: обладать властью, которой обладал ваш дед. Для этого недостаточно хорошего воспитания или отличного образования… ваш характер должен стать стальным, ваш ум — ясным, а каждое ваше решение — непререкаемым: только тогда вы сможете удержать эту власть в своих руках.
— Для этого у меня есть вы, — бросаю ему.
— Мы не будем принимать за вас решения, — мягко, но уверенно отрезает Давид, — Вы должны понять: мы вполне способны на это. Но не это наша задача.
— И какая же у вас задача?
— Обере…
— Да хватит уже! — в сердцах выкрикиваю, — Я поняла! Поняла, что вы будете стоять за моей спиной и следить, чтобы я косточкой за ужином не подавилась! И ради этой во всех смыслах благородной цели вы будете прослушивать мои телефоны, просматривать все двадцать четыре часа моей жизни и отгонять от меня всех вам неугодных! Я одного понять не могу: как я при всём при этом стану обладательницей стального характера и ясного ума! Но, наверное, мне пока просто не хватает воображения!
Пока я произносила свою эмоциональную речь, Давид стоял, опустив голову. Под конец мне даже стало неудобно, что я всё это ему высказываю, но я действительно запуталась и искренне не понимаю, в какой фарш здесь хотят превратить мои мозги?!
— Ваше обучение скоро закончится, — спокойно произносит мужчина, продолжая стоять в своей позе.
— Боже! — вырывается из меня.
Прохожу по гостиной, спрятав лицо в ладонях.
А затем резко останавливаюсь. Точно. Моё обучение не будет длиться вечно. И Давид как-то упоминал, что у них есть свои обязанности, помимо тех, что были мне озвучены. Марк тоже говорил о чём-то подобном…
— Вы перестанете следить за мной, когда обучите всему необходимому? — с надеждой смотрю на мужчину, отрывая ладони от лица.
— Нет.
— Да что же это! — сама не замечаю, как залепляю креслу что-то на подобие оплеухи.
Чёрт, кресло-то уж точно ни в чём не виновато…
— Тогда что будет после того, как мое обучение подойдёт к концу? Чем вы тогда займётесь?
Могу я рассчитывать на несколько часов свободы от опекунства?.. Не то, чтобы это мне сильно мешало… но одно дело — жить и не догадываться о том, что за тобой постоянно следят, а другое дело — знать об этом наверняка.
А вдруг я решу завести себе парня? Ну, в конце-то концов, я же девушка! И молодая! Как они вообще себе представляют управление моей личной жизнью?..
— Своими обязанностями, — звучит знакомый ответ.
— Что это за обязанности? — четко спрашиваю.
— Вам не стоит торопиться…
— Давид! Ответь на вопрос! — сама себя не узнаю, когда требую от него ответа.
— Хорошо, — мужчина ненадолго замолкает, глядя на меня очень странным взглядом. Даже так: я совершенно уверенна, что ему не нравится то, как я сейчас разговариваю с ним, — Вы, наверно, уже поняли, что должность гендиректора — это колоссальная власть. Сейчас вы оказались в ситуации, когда против вас объединяются акционеры для того, чтобы набрать большее количество акций, чем у вас, и сместить вас с должности, которую вы ещё даже не успели занять. Это нормально для бизнеса. Они — акулы, вы — новичок. Иногда для подобных… переворотов требуются не совсем законные методы. Наверно, стоит перефразировать… чаще всего для того, чтобы удержать власть в руках, директора компаний прибегают к противозаконным методам. Я говорю не про предательство или обманы. Я говорю про воровство, взломы серверов, моральное уничтожение людей и даже убийство.