— Так… хорошо… — глубоко вдыхаю и выдыхаю, — предположим, кто-то пользуется этими методами…
— Не предполагайте, — отрезает Давид, — ими пользуются. И вы будете ими пользоваться. Если не для того, чтобы нападать, то для того, чтобы защитить свою собственность.
Смотрю на него, сведя брови к переносице, и тяжело дышу. Я не буду пользоваться ничем подобным.
— Ладно, — выдавливаю из себя, — и вы…
— Мы поможем вам защититься, — отвечает Давид, уверенно глядя на меня.
Опускаю голову, медленно выдыхая.
— Так вы действительно — мои телохранители?.. В буквальном смысле слова?.. — спрашиваю негромко, всё ещё не веря в то, что услышала.
— Назовём это так, — ровно произносит Давид.
Почему мне кажется, что он не договаривает?..
Чёрт, голова начинает раскалываться…
— Так… — протягиваю, пытаясь привести мысли в порядок, — вы следите за мной, потому что это необходимо… и у вас у всех, должно быть, есть необходимые для этого навыки…
— Всё верно, — добродушно улыбается Ян, появляясь в гостиной, — и, поверьте, мы способны вас защитить.
— Ясно… — произношу, взглянув на него.
Ничего мне не ясно…
— К слову о защите, — замечает Ян, — пожалуйста, дайте нам ваш телефон: необходимо отследить того репортёра и понять, какой информацией он владеет.
— Это вы сломали компьютер Тони… — качая головой, шепчу.
— Так было нужно, — произносит Давид.
— А Влад? Чем он вам не угодил? Зачем мешать мне разговаривать с ним? Наши отношения вас никак не касаются…
— Это моя инициатива. Прошу прощения, — отвечает Давид, нисколько не раскаиваясь.
— А это моя жизнь. И я хочу сама решать — когда заканчивать разговор, — отрезаю уверенно.
— Я передам Исайе, — спокойно произносит мужчина.
— Не нужно! — тут же спохватываюсь, — Не нужно ему ничего передавать. Он мне не мешает.
Не хочу, чтобы он думал, что у меня есть к нему претензии. Как ни странно, он — единственный из четверки, кого я не хотела ни в чём обвинять. Не знаю, в чём здесь дело… может, в том, что он — единственный, кто не давил на меня и не пытался меня изменить? Или в том, что сегодня мне стало спокойнее рядом с ним?..
Хотя ещё пару дней назад я боялась дышать в его присутствии…
— Не сближайтесь с ним, — неожиданно произносит Давид.
— Что? — нахмурившись, перепрашиваю.
— Исайя. Не сближайтесь с ним, — повторяет мужчина.
— Но… почему? — удивленно уточняю.
— Я сказал вам об этом ещё тогда, когда представил всех нас, — напоминает Давид, лицо которого становится очень серьёзным, — лучше вам держаться от него на расстоянии.
— Я уже заметила, что у него не простой характер — но это не значит, что у нас непременно возникнут какие-то проблемы в общении. Я способна подстраиваться под собеседника. А, учитывая, что Исайя вообще при мне не разговаривает…
— У него не просто «не простой характер», — останавливая меня, произносит Давид, — У него есть конкретная проблема, с которой он не может справиться, и с которой уж точно ничего не сможете сделать вы.
После его слов некоторое время молчу, напряженно глядя на мужчину. Какая такая проблема может быть у молодого человека его возраста? Сколько ему? Двадцать восемь? Двадцать девять?..
— Он что, болен? — в итоге с вызовом спрашиваю, подняв бровь.
— Болен, — совершенно серьёзно отвечает Давид.
— И чем же? — раздраженно уточняю, — Он вполне дееспособен, раз его назначили моим телохранителем. Так какой может быть причина для подобных предостережений? Каким недостатком вы хотите его наградить?
— Он имеет чёткий диагноз от лечащего врача. Но, если не использовать термины, то у Исайи один недостаток: он — психопат.
Смотрю на Давида во все глаза и пытаюсь понять — ослышалась я или нет?..
Но мужчина молчит, продолжая спокойно смотреть мне в глаза и не делая никаких попыток продолжить или напротив — опровергнуть собственные слова.
… так… Исайя — психопат?..
— Насколько это опасно? — напряженно произношу, пристально глядя на Давида, — Не нужно лирических отступлений: просто ответьте на вопрос. Дед не был сумасшедшим, и я ни за что не поверю, что он выбрал мне в охранники невменяемого человека!
— Вы правы, для вас он не опасен, — ровным голосом произносит Давид, — я вам уже много раз говорил, что никто из нас для вас не опасен. Мы собраны вашим дедом для того, чтобы оберегать вас…
— … оберегать меня, — одновременно с ним произношу, кивая.
Эта аксиома уже порядком раздражает.
— И тем не менее вы несколько раз повторили, чтобы я не сближалась с Исайей, — напоминаю Давиду, — почему?
— Ответь ей, — негромко произносит Ян, спокойно глядя на мужчину.
Тот молча смотрит на меня, не спеша с разъяснениями.
— Мы не можем быть уверены во всех его реакциях, — тщательно подбирая слова, наконец, произносит он.
— Какие именно реакции вызывают у вас больше всего опасений? — ровным голосом спрашиваю, прямо глядя на Давида.
Мне уже надоели эти игры в вопросы-ответы.
Продолжаю внимательно смотреть на своего главного опекуна и понимаю одну вещь: он не ответит. Не сейчас. Или вообще — никогда. В любом случае, в данный конкретный момент ответа я не дождусь.
— Мне нужно прогуляться, — подхватываю сумку с кресла и иду на выход.
— Анна… — стоя на месте, зовёт меня Давид, но я даже не думаю останавливаться.
— Вот, мой телефон, — кидаю сотовый в руки Яна, на секунду разворачиваясь к нему лицом, — проверяйте, что хотели.
— А вы? — светловолосый тренер спокойным шагом идёт вслед за мной.
— Я сегодня обойдусь без телефона, — отвечаю, подходя к лифту, — так что, пожалуйста, уважьте моё желание остаться наедине с собой.
— Во сколько вас ждать сегодня? — уточняет Ян.
— Не ждите меня, — нажимая на кнопку, произношу, — Я останусь ночевать в старой квартире. Мне нужно подумать.
Дверца отделяет меня от пентхауса и двух мужчин, оставшихся в нём, и я спускаюсь вниз. Да, у меня на вечер было запланировано занятие с Марком. Да, перед этим я должна была посетить тренажерный зал и поработать с Яном. И да, деловой этикет с Давидом также ждал меня в течении этого дня — но я всё отменила.
Потому что хватит.
Хватит идти на поводу у тех, кто не способен озвучить правду вслух. Я не отказываюсь от наследства и не рублю все корни.
Я беру паузу на размышления.
При нынешних обстоятельствах это — самое здравое решение.
Глава 10. Я
Открываю дверь ключом и попадаю в свою прошлую жизнь. Старая квартира, старые обои, старая мебель. Ладно, я придираюсь: ремонт я делала после смерти родителей. И мебель тут довольно неплохая. Мы не жили впроголодь.
Но после пентхауса любая квартира покажется серой каморкой.
Прохожу по маленькому коридору, захожу в гостиную. Почему я не чувствую этого здесь? Почему я не ощущаю в этом доме жизни?..
Изумленная своим открытием, обхожу всю квартиру.
Действительно. Словно она не моя. Словно здесь жил человек, который не хотел оставлять после себя следов.
Моя квартира… она была безликой.
Опускаюсь на табурет и смотрю на свою кухню. Всё те же приборы, всё та же посуда, всё те же сковородка с кастрюлей. Но… это вообще моё всё?..
Прикрываю глаза и некоторое время сижу без движения.
А затем осознаю одну простую вещь: мне отсюда даже уносить нечего.
Та одежда, которую я носила раньше… резко поднимаюсь с табурета и иду в спальню, затем открываю шкаф и смотрю на вещи… да, эту одежду я больше носить не буду. Не потому, что она не модная или дешёвая. Мне плевать на ценник. Нет. Я не буду носить её, потому что она такая же безликая, как вся моя квартира. Как вся моя жизнь до появления в ней завещания деда и четвёрки наставников.
Я могу вернуться сюда, в этот дом — но для того, чтобы при этом не погрузиться обратно в депрессивное болото, здесь, как минимум, нужно сделать ремонт. А как максимум, мне нужно отремонтировать себя изнутри — потому что лучше, чем моя собственная квартира, никто не покажет мне, сколько у меня на самом деле проблем.
В основном — с пониманием себя.
Да, кажется, в какой-то момент жизни я просто перестала понимать себя. И любить себя. А это, в свою очередь, отразилось на всём моем мире — и внутреннем, и внешнем.
Вопрос только в том, как давно это произошло? После смерти родителей? Или раньше?
И почему мне кажется, что дедушка догадывался о моих внутренних проблемах? Догадывался и делился своими догадками с четверкой будущих наставников?
Может, именно поэтому Давид не хотел, чтобы я общалась с Дашей и Владом? И именно поэтому Марк не стеснялся в выборе выражений, когда разговаривал со мной? А Ян — напротив, был очень добр ко мне и всегда пытался найти решение, способное удовлетворить всех и не задеть ничьих чувств?
А Исайя…
Он ведь вообще не хотел смотреть на меня поначалу. Да, он отводил взгляд, когда мы были в одном помещении, и старался не пересекаться со мной… до недавнего времени.
Неужели он презирал меня?
Оглушенная собственным открытием, отхожу от шкафа. Он же не мог испытывать ко мне столько антипатии?.. Или мог?..
Почему Давид сказал мне не сближаться с ним? Он знал, что я не нравлюсь Исайе?
Пытаюсь восстановить в памяти наш разговор… он что-то упоминал про реакции Исайи, которые они не могут контролировать… Вспоминаю взгляд молодого человека, когда я взяла его за руку: сколько недоумения тогда было в его глазах!.. Неужели то моё прикосновение было ему настолько неприятно?..
— Нет, — качаю головой, проходя по комнате, но слишком быстро пересекая её и натыкаясь на противоположную стену; застываю, — нет, нет. Там не было отвращения… там было изумление и напряжение. Это точно… И он не поспешил скинуть мои ладони — он просто стоял на месте и смотрел на наши руки… Чёрт, кому я вообще это говорю?!
Замолкаю, осознав, что веду себя, как минимум, нелогично.
Как максимум — странно.
Я слишком глубоко закапываюсь. Не стоит так заострять внимание на отношении Исайи. Мне же было сказано — он не всегда адекватен.
Хотя, по мне, так с ним — всё в порядке. Ну, да, он не особо общительный. И чаще всего мне непонятно, о чём он думает, но разве это как-то мешает ему? Или мешает хоть кому-то в его присутствии?.. Напрягает — да, но не более.
Мне стало спокойно, когда он оказался рядом. И, несмотря на недавнее открытие, я поняла, что не боюсь его. Плевать, что он психопат. Скорее, это ещё больше очеловечивало его в моих глазах. И объясняло его поведение. Возможно, именно поэтому он так реагирует на меня — он просто не умеет показывать свои эмоции. А мне, в кои-то веки захотелось в них разобраться…
Так почему сейчас буквально весь мир против того, чтобы наше общение продолжилось? Точнее, не весь мир, а только Давид… ну, и Ян. Хотя он не выказывал свою позицию, но было ясно, что он согласен со своим другом.
Они же друзья, верно? Или их отношения намного сложнее, чем я могу себе представить?
Хочу есть…
Отлично, хоть какая-то реакция организма. Стоит отвлечься от всех этих мыслей, они слишком тяжелые для меня одной. Не могу же я постоянно думать о четверке наставников?.. Встряхиваю головой и иду в коридор.
На кухне обнаруживается чай и сахар, вот только лимон пропал, как и хлеб. Все продукты из холодильника тоже можно было смело утилизировать. Ну, разве что кабачок ещё жив, и деревенская сметана… В морозилке нахожу куриную грудку… так, если найду хоть одну живую морковку, можно будет сделать рагу… ага, есть.
Но я бы ещё не отказалась от сладостей. А за ними надо идти.
Обуваюсь, открываю дверь, выхожу и удивленно смотрю на человека, сидевшего у стены рядом — прямо на полу. Его голова была опущена, руки упирались в колени, а кисти — расслабленно свисали вниз. Мне не нужно было видеть его лица, чтобы понять — кто это. Его капюшон был слишком хорошо знаком.
— Исайя? — удивленно произношу.
Молодой человек поднимает голову и молча смотрит на меня.
— Что ты здесь делаешь?.. — спрашиваю, сводя брови к переносице.
Затем вспоминаю, что этот парень предпочитает игнорировать мои вопросы, и скорее рак на горе свистнет, чем он ответит мне хоть что-то… а потому, немного неуверенно распахиваю дверь квартиры и произношу негромко:
— Заходи внутрь.
Кажется, моё предложение удивляет Исайю не меньше, чем меня саму.
Но я приняла решение… Решение — узнать, как он ко мне относится.
Если плохо, то Исайя проигнорирует приглашение и останется на месте — охранять мою квартиру. Но если я была права, и это всего лишь модель поведения… тогда Исайя зайдёт. И заодно подтвердит факт своей адекватности. Третьего варианта просто не дано.
— Ты уверена? — без эмоций произносит молодой человек, изумляя меня до глубины души.
Так он может разговаривать?!
— Я?.. — растерянно переспрашиваю, затем спохватываюсь, — Да!.. А не должна быть?..
Прикусываю губу, напряженно глядя на него. Тот факт, что он может нормально общаться, слегка меня дестабилизировал.
Исайя поднимается на ноги и разворачивается ко мне.
— Так… ты зайдёшь? — уточняю, отчего-то чувствуя себя неловко перед ним.
И куда делось то самое спокойствие, которое я ощутила в его присутствии в нашу последнюю встречу?..
— Зайду, — также без эмоций отвечает Исайя и проходит внутрь.
Закрываю за ним дверь.
Разуваюсь. Полагаю, что чай с тортиком мне придётся отложить на далёкое «потом».
— Почему ты раньше не разговаривал? — спрашиваю аккуратно, следуя по пятам за молодым человеком, не спеша, осматривающим мою квартиру.
— Я всегда разговаривал, — спокойно отвечает Исайя, обернувшись ко мне.
А затем вновь продолжает свой плановый осмотр.
Так, хорошо, он всегда разговаривал — но не со мной. Сказать ему об этом? Наверное, не стоит. Уже одно это — огромный прогресс.
Мы можем общаться!
И никакой он не психопат. Просто себе на уме. Это вообще не проблема. Я ведь себя не успокаиваю сейчас, нет?..
— Ты будешь есть? — спрашиваю у него, затем тут же оправдываюсь, — Я хотела перекусить, поэтому и собралась в магазин, но могу приготовить и из того, что есть. Ты голоден?
Исайя ничего не отвечает и идёт в гостиную.
Ясно…
Возвращаюсь на кухню и начинаю делать рагу.
Когда через час заглядываю в гостиную, вижу самую странную в мире картину: Исайя спит на моём диване.
Нет, чтоб было понятно, я прям выделю это в интонациях:
Исайя. Спит. На моём диване.
Некоторое время смотрю на всё это, не двигаясь с места. Как реагировать, пока не решила: удивиться? Или умилиться? Он что, так устал?.. А он вообще, чем по ночам занимается?..
По городу шастает в поисках приключений?
Почему-то на губах растягивается улыбка. Вот таким, беззащитным, я его ещё не видела.
Да, чего греха таить, я ещё ни одного своего наставника не видела спящим! А тут… Исайя!.. На моём диване!.. Так, кажется, я повторяюсь…
И что же мне с ним делать? Оставить отдыхать? Или разбудить и накормить? Судя по всему, он следует за мной всюду — куда бы я ни пошла. И если уж он смог заснуть здесь, значит, он действительно сильно вымотан.
Боже, как представлю, что было бы, не выйди я из квартиры и реши провести всё время внутри… Он бы сидел там, прислонясь спиной к стене, на холодном полу…
Подхожу к нему. Присаживаюсь на корточки. Длинная черная челка прикрывает лицо, скрывая от меня его глаза и спускаясь почти до губ. Разглядываю черты его лица… Удивительно… мне кажется, я уже изучила своих наставников вдоль и поперёк, но к Исайе это никогда не относилось: я видела его слишком редко. А теперь он здесь. Рядом со мной. Спит на моём диване.
Боже, я действительно повторяюсь…
Поднимаюсь на ноги, делая от него шаг назад… но затем всё же разворачиваюсь и опять приседаю. Приподнимаю локон волос, разглядывая его ресницы, разрез глаз, маленькую родинку на переносице рядом с бровью…
Красивый. Почему я раньше этого не замечала?
Звонок телефона, раздавшийся в следующую секунду, прозвучал в моей квартире сродни ирландской волынке. Я уже и забыла, когда в последний раз им пользовалась! Хорошо, хоть деньги за него платила исправно… Вот только сейчас он затрезвонил не вовремя!