Быстро подхожу к аппарату и осторожно снимаю трубку.
— Алло? — шепчу.
— Анна Андреевна? — незнакомый мужской голос.
— Да… — нахмурившись, уточняю также негромко.
Потому что голос действительно незнакомый.
— Вам неудобно говорить? — уточняет голос.
— Представьтесь, пожалуйста, — прошу вежливо.
— Ваш друг. Поверьте мне. И, раз уж вы впервые ответили по телефону, могу предположить, что вы, наконец, вернулись домой. Надолго ли?
— Что вам нужно? — холодно спрашиваю.
— Я всего лишь хочу с вами встретиться и рассказать кое-что о вашем знакомом. О Давиде. Эта информация очень заинтересует вас, — отвечает голос.
— Мне не интересно, — отрезаю, желая повесить трубку.
— Тогда, может, вас заинтересует, что о нём думал ваш дедушка?..
Останавливаю руку, опускавшую трубку. Вновь подношу её к уху.
— Уверен, заинтересует. Зря вы так безоговорочно доверились этому человеку, Анна Андреевна… — протягивает голос, — очень опрометчиво с вашей стороны…
— Зачем вы говорите мне это? Вы всерьёз думаете, что я — такая наивная? — сведя брови к переносице, спрашиваю.
— Вы всё ещё слушаете меня, значит, в ваших мыслях появлялась тень сомнения о личности вашего… помощника, — вкрадчиво произносит голос.
— Я попрошу вас больше не звонить мне, — холодно произношу в трубку.
— Вы так боитесь заглянуть правде в… — трубка опускается вниз, ведомая чужой рукой.
Разворачиваюсь к Исайе, завершившему этот разговор.
— Тот человек… — пытаюсь объяснить.
— Не надо. Не отвечай на такие звонки.
Два предложения — а мне стало неловко за то, что я не бросила трубку с самого начала.
— Ты проснулся… хочешь есть? У меня всё готово… — предлагаю, неожиданно остро ощущая отсутствие нормального расстояния между нами.
— Да. Я поем, — произносит Исайя и идёт на кухню.
Как у него, однако, всё просто…
Иду за ним вслед.
Разложив еду по тарелкам, приступаю к трапезе, внимательно следя за выражением его лица. Однако, быстро терплю фиаско в своём поиске: понять — понравилась ли Исайе моя стряпня, абсолютно невозможно. Парень невозмутим. Впрочем — как и всегда.
— Хоть съедобно? — уточняю у него, не выдержав этого тотального молчания.
Исайя поднимает на меня взгляд и с таким же отсутствующим выражением на лице произносит одно слово:
— Вкусно.
Незаметно выдыхаю. Впрочем, не спешу расслабляться. Он вполне мог обмануть меня.
Присматриваюсь к молодому человеку ещё пристальней, но затем останавливаю сама себя. В конце концов, это выглядит странно.
— Ты следишь за мной двадцать четыре часа в сутки? — спрашиваю, чтобы развеять неловкое молчание.
Хотя, кажется, Исайе вовсе не было неловко.
Но, опять же, я могу ошибаться: по лицу не разберёшь.
— Я слежу столько, сколько требуется, — звучит ровный ответ.
Начинаю привыкать к его голосу. Но всё ещё удивляюсь, что вообще его слышу.
— Давид сказал с тобой не сближаться, — произношу, глядя на него.
— Слушай Давида.
Откладываю вилку. Как это понимать?
— Почему тебя считают психопатом? — спрашиваю в лоб.
— Как ты ведёшь себя, когда злишься? — вопросом на вопрос отвечает Исайя, оторвавшись от тарелки с рагу.
— Не знаю. Я это не контролирую, — нахмурившись, отвечаю, — но я не совершаю ничего предосудительного, — пытаюсь пояснить.
— Вот и я так считаю, — отвечает Исайя без эмоций, а потом поднимает взгляд на меня, — что не совершаю ничего предосудительного.
Молча смотрю на него в ответ. Напряженно жду продолжения.
— Но кто-то считает иначе? — наконец, не выдерживаю и уточняю.
Исайя ничего не отвечает, продолжая методично поглощать рагу.
— Где ты познакомился с дедушкой? — спрашиваю через несколько минут, когда его тарелка опустела.
— В приюте, — отвечает Исайя, глядя на стол.
— Ты… рос в приюте? Или работал там? — удивленно уточняю.
— Рос. Как и остальные.
Смотрю на него во все глаза. «Как и остальные»?.. Выходит… все четверо — из приюта?..
— А… как давно это было? Когда дедушка пришёл к вам в приют? — спрашиваю осторожно, чувствуя, как всё внутри натягивается, как струна.
— Лет пятнадцать назад, — звучит ровный ответ.
Хорошо, что у меня вилка уже лежала на тарелке. Уверена, я бы её выронила.
— Вы так давно знакомы?! — изумленно спрашиваю.
— Хватит разговаривать, — ни с того ни с сего произносит Исайя, поднимаясь с места, — нужно вернуться.
— Я останусь здесь, — не двигаясь с места, произношу серьёзно.
Исайя опускает на меня взгляд и некоторое время молча смотрит.
— Нужно вернуться, — повторяет ещё раз, глядя мне в глаза.
— Тебе нужно — ты и возвращайся, — произношу также четко и начинаю прибирать со стола.
После того, как на кухне был наведён идеальный порядок, а вся посуда — вымыта, я разворачиваюсь лицом к двери с кухни и встречаюсь взглядом с молодым человеком.
Он всё ещё здесь?.. И был тут всё это время?..
Осторожно обхожу его и иду в гостиную. Исайя следует за мной.
Сажусь на диван и включаю телевизор — хотя с роду его не смотрела. Исайя садится рядом.
— Почему ты не разговаривал со мной? — резко разворачиваясь к нему, спрашиваю; по слегка растерянному взгляду понимаю, что не все мысли передаются телепатически, — Раньше. Почему ты не разговаривал со мной раньше? И не смотрел на меня?
Исайя отворачивается, направляя всё внимание, — если это можно назвать вниманием, — на экран телевизора.
Ага… значит, ответа на этот вопрос я не дождусь?
Как и на некоторые другие вопросы…
Хорошо.
Хочет играть в молчанку? Будем играть в молчанку. Я это тоже хорошо умею. И вообще, уважаю право каждого — оберегать свою зону комфорта. Можно просто сидеть и смотреть телевизор. Да…
Так думала я. Однако, когда я проснулась и открыла глаза, стало ясно — ни о каком уважении к чужой зоне комфорта и речи быть не может! Особенно, когда я буквально лежу на коленях Исайи! Осторожно приподнимаюсь, стараясь не разбудить молодого человека своими движениями… вот только моё лицо пылает так, что он скорее проснётся от печки под названием «Жар от моих щек», чем от исчезновения тяжести с его ног… Тихонько сползаю с дивана, болезненно морщась от того, как затекло моё тело, и также тихо иду в коридор: там кто-то продолжает методично стучать в дверь.
К слову, стук этот едва различим… но именно он и разбудил меня.
Подхожу к двери, смотрю в глазок и удивленно застываю.
На площадке перед моей квартирой стоит Влад. И, кажется, он сильно пьян.
Осторожно открываю дверь, почти беззвучно выхожу и тут же прикрываю за собой. Складываю руки на груди, пытаясь защититься от холода. Смотрю на своего бывшего возлюбленного.
— Аня… — тихо протягивает Влад, глядя куда-то в район моего живота: поднять голову выше он, кажется, просто не способен, — ты здесь…
— Да. Но что здесь делаешь ты? — спрашиваю у него шепотом; его шаг навстречу себе останавливаю вытянутой рукой, сразу обозначая расстояние между нами, — Зачем ты пришёл к моей квартире? Ещё и такой пьяный.
— Не знаю… — выдыхает Влад, глядя на мою ладонь на своей груди, — меня сюда тянет.
— Давно здесь стоишь? — спокойно спрашиваю.
Если честно, первый раз вижу его в таком состоянии. Но не могу позволить себе стоять и «удивляться». Не в коридоре, в конце концов, на площадке меж четырёх квартир!
Нужно как можно скорее отправить его обратно — туда, откуда он пришёл.
— Дав… но, — кивает Влад и делает попытку погладить мою ладонь, но я быстро забираю руку, — ты по-другому реагируешь… на меня… — произносит он, глядя в пол.
Ничего на это не отвечаю. Не объяснять же ему сейчас, что это нормальная реакция на почти женатого мужчину.
— Влад, иди домой, — произношу тихо, но настойчиво.
— Тебе даже не интересно — зачем я пришёл? — он-таки умудряется поднять на меня взгляд.
— Нет, — отвечаю чётко, — какой бы ни была причина — меня это не интересует.
— Ты не брала трубку… а потом Тот ответил, чтобы я больше не звонил… — Влад проводит рукой по волосам, а в его глазах появляется огонёк осмысленности.
Невольно любуюсь красивым лицом. Да, он красив. Но он не мой. Уже не мой. Поэтому…
— Тебе ответил Давид, — киваю, догадываясь о личности ответчика; выходит, он вернул прежние настройки телефону, раз Влад смог дозвониться до меня… — а он как всегда прав: не стоит тебе больше звонить мне. И видеться со мной больше не стоит.
— А я хочу тебя видеть, — неожиданно трезво отвечает мужчина, глаза которого полностью сосредоточились на моём лице.
— Пока у тебя есть беременная невеста, твои «хочу» — это роскошь, Влад. Осознай уже уровень ответственности за свою будущую семью, — произношу настолько уверенно, насколько это вообще возможно.
— Ты меня вообще любила?
Поджимаю губы, глядя на него. Конечно, сейчас же самое время спрашивать об этом, правда?.. Именно тогда, когда он — пьяный в стельку!
— Влад, иди спать.
— Ответь мне на вопрос, — как можно четче произносит Влад, глядя вниз.
— Сейчас глубокая ночь… — пытаюсь объяснить причину отказа выяснять отношения прямо сейчас и прямо здесь, но меня грубо перебивают:
— Я таскался за тобой десять лет! Ты подпустила меня к себе лишь после института, и то — продолжала держать на расстоянии… на таком этом… поводке… как чёртову собачку… Я [цензура] просто хочу знать: ты любила меня вообще или нет?..
Тру лицо, понимая, что ещё немного — и он привлечет к нам внимание всех соседей…
— Черт, даже сейчас ты думаешь о том, что о тебе подумают те идиоты, что живут с тобой на площадке, а не о том, чтобы ответить на мой вопрос! — усмехнувшись, замечает Влад.
— Я что, так сильно мучила тебя? — с болью глядя на него, спрашиваю.
Ответом мне звучит такой же болезненный смешок; Влад отходит к стене и упирается в неё спиной; опускает голову, вновь запуская руки в волосы.
— За что ты вообще меня любил? — спрашиваю, искренне желая знать ответ.
— За то, что ты — это ты, — подняв на меня усталый взгляд, отвечает Влад; смотрю на него, не зная, что на это ответить, — а вот за что меня любила ты? За красивое лицо?.. Поэтому тебе оказалось так просто отказаться от меня, да? Я же никуда не делся… я всё там же — рядом с тобой… а смотреть на меня можно и со стороны…
— Что ты говоришь? — отворачиваюсь от него, сводя брови к переносице.
— Ты. Меня. Отдала, — Влад подходит ко мне, нависая сверху, — как вещь какую-то… и кому? Своей подруге…
— Ещё скажи, что я тебя под неё подложила! — резко отвечаю.
— Я думал, что хоть так вскол… всколыхну твои чувства, — произносит Влад, кое-как выговаривая сложные слова, — но тебе оказалось плевать: ну, изменил! Ну, ладно! Не больно-то и надо было…
Отталкиваю его от себя, напряженно глядя на него.
— А сейчас ты зачем пришёл? «Поколыхать» чувства Даши? Так её не нужно стимулировать — она и так от тебя без ума!
— Холодная, — устало усмехаясь, протягивает Влад; запрокидывает голову, а затем опускает взгляд на меня, — и, как всегда, не пробиваемая.
Держусь уже из последних сил. Один Бог знает, чего мне стоил этот разговор…
— Какая есть, — холодно отрезаю, — возвращайся домой к своей теплой беременной невесте.
— Ваша дружба должна быть воспета в легендах, — отвечает Влад, неожиданно равнодушно глядя на меня.
Я бы даже сказала — разочарованно…
— Уходи отсюда, — сквозь зубы произношу, — немедленно.
— Её ты тоже к себе не подпускала, да? Вы как бы дружите, а как бы и нет… — усмехается мужчина, — Может, поэтому она так быстро отозвалась на моё приглашение?..
— Ты… — делаю шаг, но застываю, ощутив хват на своей руке.
Перевожу взгляд на Исайю и прикусываю язык.
— Иди внутрь, — голос без эмоций.
— Не надо его бить, — прошу уже совершенно серьёзно и искренне.
— А это ещё кто?.. — Влад всматривается в его лицо, пытаясь разобраться, — Тот, что сегодня пришёл за тобой?.. Он кто вообще? И почему он вышел из твоей квартиры?
— Иди внутрь, — повернув ко мне голову и заглянув в глаза, ровно и четко произносит Исайя.
Почему-то чувствую, что я должна его послушаться.
— Влад, просто уходи, — отступая к двери, произношу.
А затем и вовсе скрываюсь в квартире.
Не остаюсь у двери — прохожу в гостиную и сажусь на диван.
Он будет его бить?.. Или просто вышвырнет из подъезда?.. Но не покалечит же?..
Сгибаюсь, утыкаясь лбом в колени. Некоторое время сижу без движения.
То, о чём Он говорил… Все те обвинения… это же обо мне?.. То есть… я действительно такая гадкая — со стороны? Или это бред пьяного?.. Тоня тоже говорила о том, что Влад был влюблен в меня со школы… То есть, это было заметно… но почему я его не подпускала?.. И почему тогда, когда подпустила, не стала оберегать своё сокровище?.. Почему не сдувала пылинки с наших отношений? Почему позволила Ему чувствовать себя ненужным рядом со мной?.. Я так боялась потерять его, что решила даже не удерживать?..
Что со мной не так, если всё это — действительно я?..
И кто я вообще такая, если я совсем не знаю себя настоящую?..
Когда Исайя возвращается, я продолжаю сидеть на диване и погружаться в болото под названием самоанализ. На молодого человека я смотреть стесняюсь. Не потому, что мне неловко за то, что ему пришлось выпроваживать пьяного Влада. А потому что он, вполне возможно, слышал слова моего бывшего…
…кто знает, может, Влад прав: и я не умею ни дружить, ни строить отношения. Почему? Большой вопрос. И найти на него ответ мне предстоит уже в ближайшем будущем, потому что, пока я не разберусь в себе, мне нечего делать среди таких акул, как Наталья Поплавская. Им даже съедать меня не придётся: я сделаю это сама. Поэтому мне необходимо как можно быстрее найти путь к той самой Анне Андреевне, что живет в моём теле и реагирует на этот мир. И, как ни банально это звучит, понять себя — насколько это возможно.
Единственное, с чем я до сих пор не определилась, так это со своим отношением к четверке наставников. Они будут мне помощниками в этом деле? Или наоборот — будут сбивать меня с моего поиска?..
А ведь от этого "определения" зависит всё моё будущее…
…
Зачем дед приставил их ко мне? Зачем соорудил такую сложную схему наследования? Зачем создал такие идеальные условия на время обучения? Ведь в пентхаусе есть всё для того, чтобы не отвлекаться на быт и полностью погрузиться в процесс обучения/поиска/осознания самого себя — тут уже на выбор…
…
По сути, что за жизнь у меня была до этого? Я ведь и не жила вовсе. Существовала в своей безликой квартирке, проживая серые будни, не реализуя свой потенциал и не позволяя себе ни к кому привязываться и, что самое страшное — считала, что всё это нормально. Теперь, вспоминая те дни, я понимаю, насколько бесцельной была моя жизнь. Нет, я всё ещё не нашла Ту Самую цель, к которой стоит стремиться, но по крайней мере сейчас я в поиске. Да и стремления мои теперь не на уровне «стараться, чтоб меня не уволили с работы». Они выше — или масштабнее, — я уж не знаю, как правильно сказать…
И определенно точно, я не хочу и дальше оставаться чем-то неосознанным. Да, это печально, но я была скорее каким-то пазлом, безымянной частью социума, чем личностью.
Я хочу знать себя. Вот, к какому выводу я пришла.
Я хочу знать, чего я хочу. Я хочу знать, что мне нравится. Я хочу знать, своё ли место я занимаю в этом мире, или продолжаю проживать чужую жизнь, не понимая своих возможностей и не реализовывая своё собственное предназначение.
— Исайя, — зову молодого человека, опустив голову.
Когда он входит в гостиную, поднимаю на него взгляд и произношу негромко, но четко:
— Пойдём домой.
Глава 11. Развитие
— Добро пожаловать, Анна Андреевна.
Смотрю на Давида и размышляю, как долго он ждал меня здесь — в прихожей у лифта.
— Вы приветствуете меня так, словно я впервые вхожу в пентхаус, — негромко отвечаю, проходя вперёд.