— В чём дело? — замечает его состояние Ян.
Но мужчина лишь качает головой, а затем бросает быстрый взгляд на Марка.
— В любом случае, Анна сейчас здесь в безопасности, — произносит платиновый блондин, — кем бы ни был тот парень — Исайя со всем разобрался.
— Да, этот сопляк ещё пару недель пролежит без движения под присмотром медиков. Расспросить его мы всегда успеем, — протягивает Ян, — кстати, по поводу того, что ты просил проверить… — он разворачивается к Марку, — я ничего не нашёл в доме.
— Всё прошло спокойно? — уточняет Марк.
— Как всегда. Наш Казанова отвлек хозяйку, и она задержалась после работы, — кидая задумчивые взгляды на Давида, отвечает Ян, — так что у меня было время… Не думаю, что она создаёт поддельное завещание.
— Это всего лишь догадка, но её нужно было проверить, — спокойно отвечает Марк, — ладно, предлагаю на сегодня закончить. У меня ещё много работы.
Ян кивает, соглашаясь с доводом, и Марк выходит из кабинета.
— Он ведь поправил очки, когда я сказал про Центр? — негромко произносит Давид, глядя на стол.
— Да, я тоже заметил этот жест, — также негромко отвечает Ян.
— Проверять тот дом было необязательно. Мы уже проверили всех людей, способных оспорить завещание. Даже самых дальних родственников. Но он настоял на том, чтобы мы сделали это сегодня, — сжимая ладонь на столешнице в кулак, произносит Давид.
— Не заводись, — тихие слова и гробовое молчание — после.
— Ты ведь понимаешь, что это значит? — Давид переводит взгляд на Яна.
А затем стремительно выходит из кабинета и идёт в комнату Марка. Открывает дверь, заходя без стука, и подходит к мужчине.
— Анна сказала, что в первый раз этот парень заговорил с ней два дня назад. Как раз в то утро, когда она умчалась на работу, проигнорировав нашу просьбу остаться.
— И что ты хочешь этим сказать? — протягивает Марк, разворачиваясь к Давиду.
— Ты был недоволен её поступком.
— Как и Он был бы недоволен, — замечает Ян, входя в комнату следом.
Несколько секунд в помещении царит тишина, а затем Давид произносит очень спокойным голосом:
— Ответь только на один вопрос: у тебя есть отдельное поручение?
И вновь в кабинете устанавливается тишина… которую нарушает Марк спокойным и холодным голосом:
— Как и у всех нас.
— Ты… — Давид стремительно сокращает между ними расстояние, но Ян его останавливает.
— Он действовал так, как ему наказали, успокойся, — произносит он, удерживая мужчину на месте.
— Это всё можно было сделать мягче, — сквозь зубы проговаривает Давид, глядя в холодные глаза за очками.
— В любом случае, это нам на пользу, — отвечает Ян голосом без эмоций, глядя Давиду в глаза, — она напугана и не хочет возвращаться на работу. Это же то, чего ты хотел. Чего мы все хотели.
— Если бы Сай не успел, одним испугом всё бы не обошлось, — холодно произносит Давид, — ты знал, что он следит за ней?..
По взгляду Марка мужчина понимает, что знал…
— Мы же договорились подключить его только после официального заявления! — едва сдерживая злость, произносит Давид.
— Сай неуправляем. И ты сам дал ему наживку, когда зашёл вчера вечером, — ровно отвечает Марк, затем переводит взгляд на Яна, — хотите сказать, что не подозревали, куда он уходит?
— Я подозревал… но следить за ним не пытался, — отвечает светловолосый, запуская руку в волосы.
— Думаешь, у него тоже отдельное поручение? — Давид разворачивается к Яну.
— У нас у всех есть своё задание. И никто не станет сообщать о нём остальным. Это естественно. Его приказы вбиты в головы, — отвечает Ян.
— Но всё равно… это слишком, — Давид переводит взгляд на Марка, — так пугать её — это слишком.
— Мы не святые, Давид. И никогда ими не были. А она — не хрустальная, — четко произносит Марк, уверенно глядя на оппонента, — за два дня в пентхаусе хоть кто-то из вас успел сделать то, что намечено? Может, вы хоть на шаг продвинулись в её обучении? — он переводит взгляд с Давида на Яна, — Анна прямым текстом сказала, что не собирается уходить с работы. Это говорит о том, что она все ещё не понимает, что от неё требуется. И чего от неё ждут. Да если понадобится, я уничтожу этот чертов Центр и спалю весь дом, в котором расположена её квартирка — чтобы у неё не осталось места, в которое она смогла бы уйти.
— Марк, это перебор, — спокойно произносит Ян.
— У нас есть цель, давайте не забывать об этом, — четко произносит Марк.
Некоторое время все трое молчат.
— Своим поступком ты поставил нас под удар, — проговаривает Давид, глядя в сторону.
— Своим поступком я ускорил события. Сколько бы ты ещё соблазнял всех её коллег, провоцируя давление на неё? Сколько бы раз объяснял ей, что эта работа ей не по статусу? Сколько бы раз намекал о том, что её время — ограничено? — Марк поднимает подбородок, глядя на него свысока, — Да, возможно это было немного жестоко. Но у нас нет времени нянчиться с ней. И Он бы с ней не нянчился.
— Мы не должны давить, — уверенно произносит Давид.
— Мы и не давим, — парирует Марк, — а тот, кто надавил — лежит в больнице.
И вновь в комнате устанавливается тишина…
— Надо пойти, проведать её, — Давид разворачивается к двери.
— Мы все беспокоимся о ней. Не ты один. Но если мы будем сдувать с неё пылинки, она никогда не будет готова к тому, что ждёт её уже в ближайшем будущем, — звучит голос Марка ему в спину, — Они её съедят и не подавятся.
— Ян, проверь, — просит Давид, не глядя на Марка.
Светловолосый мужчина выходит из комнаты.
— Он оставил тебя, как за главного, — произносит Марк, глядя в сторону Давида, — но это не значит, что ты один будешь принимать решения. Здесь у каждого есть задание от Него. И у каждого — своя голова на плечах. Ну, может, кроме Исайи…
— Мы знаем друг о друге слишком много. Он позаботился об этом, — без эмоций произносит Давид, глядя на дверь, — но иногда мне кажется, что все наши знания — лишь представления, не более.
— Я понимаю, о чём ты, — таким же отстраненным голосом отзывается Марк.
— Нет, — Давид разворачивается к нему, — кажется, не понимаешь…
— Её нет в спальне, — резко открывая дверь, произносит Ян.
Глава 6. О страхах и надеждах
— Вот, горячий чай, — Тоня подаёт мне кружку и садится в кресло напротив.
— Спасибо, — принимаю напиток и подтягиваю к себе ноги.
— Если честно, я удивлена. Думала, что буду последней в списке тех, к кому ты обратишься за помощью, — одноклассница снимает очки и смотрит на меня немного усталым, но при этом внимательным взглядом, — почему не позвонила Даше?
— Мы с ней… — замолкаю, потому что понимаю, что «поссорились» — неверное слово, — мы с ней взяли паузу в общении.
— Опять что-то не поделили? — спокойно спрашивает Тоня.
Молчу, покусывая губу.
— Вот, скажи, тебе было бы трудно поверить, что у меня есть богатый родственник? — спрашиваю через несколько секунд, — Если бы ты не знала об этом от меня лично?..
— Я не часто сталкиваюсь с таким большим наследством у своих клиентов… но вообще за эти годы уже привыкла ко всякому, — пожав плечом, отвечает Тоня, — в этой жизни человек не может быть уверен в трёх вещах: в размере своего наследства, в том, что он никогда не возьмёт в руки оружие, и в том, что его сожитель не окажется мудаком.
— Это вывод, сделанный на основе опыта? — поднимаю бровь.
— Всего лишь личное наблюдение. Правда, в твоём случае этот принцип работает в обратную сторону: обычно наследники недовольны тем, что не получили ни гроша от умершего родственника.
— Ты произносишь это с таким выражением на лице… — протягиваю, глядя на Тоню, — словно разочаровалась в человечестве.
— Я давно в нём разочаровалась. Но в этом мире необходимо научиться выживать, а для этого необходимо быть частью социума. Ну, только если ты — не житель леса, сбежавший от цивилизации…
— Сегодня я бы с удовольствием сбежала от цивилизации, — произношу, отпивая чай.
— Ты расскажешь, что произошло? — Тоня внимательно смотрит на меня.
— Что-то очень странное, — опускаю взгляд на кружку, — сегодня произошло что-то странное… и нелогичное.
— Почему?
— Потому что я не могла представить, что со мной случится что-то подобное… не в этой жизни, — покачав головой, отвечаю.
— Открою тебе секрет: ты вообще неадекватно оцениваешь себя, — вдруг произносит Тоня.
— Что? — удивленно переспрашиваю, — Как это понимать?
— Ты всю сознательную жизнь занижаешь собственную значимость. Так было в школе, уверена, так было и в институте, и это продолжается сейчас, — спокойно отвечает та.
— Я… я не задираю нос от самоуверенности, но и не забиваю себя под плинтус. У меня достаточно любви к себе, чтобы здраво оценивать ситуацию, — произношу размеренно.
— Так ли это? — Тоня смотрит мне в глаза, и я вижу — ей есть, что сказать.
— Если ты сейчас начнёшь старую песню про Дашу, то я не хочу это слушать, — замечаю негромко.
— Когда-нибудь ты сама придёшь ко мне и спросишь, что я по этому поводу думаю, — произносит Тоня, поправляя плед на кресле, — и уж тогда, поверь, я выскажу всё.
— Почему ты злишься на неё? — уже в который раз удивленно спрашиваю.
— Мне кажется, мы решили отложить этот разговор на будущее?.. — напоминает мне одноклассница, — в любом случае, речь сейчас не о ней. Я хочу понять, что привело тебя ко мне в такой поздний час. Чего ты так испугалась? И почему не предупредила, что придешь?
— Я лишилась телефона, — отвечаю, отводя взгляд.
— Ты сказала это так, словно не телефона лишилась, а девственности, — замечает Тоня.
— В какой-то мере… — подняв брови, соглашаюсь.
— Что произошло?
— Умер мой дедушка — вот, что произошло. И перед смертью он решил, что я должна купаться в роскоши после его ухода. Но из-за этого его решения в моей жизни всколыхнулось всё, что меня окружает — а я ведь ещё даже не представлена, как его наследница! — отставляю кружку, — Даша мне не поверила, Влад решил проявить свою заботу, а мой студент решил, что пришло время показать все свои чувства…
— Ты что, так напряглась из-за внимания какого-то парнишки? — приподняв бровь, удивленно переспрашивает Тоня.
— Этот парнишка поджидал меня на темной парковке и разбил мой сотовый, когда я захотела позвонить в полицию, — произношу четко, глядя ей в глаза.
— Так. Ладно. Поняла. Была не права, — Тоня оглядывается по сторонам, в поисках чего-то, одной ей известного, — как насчёт вина? По-моему, не помешает.
— Я стараюсь не пить в стрессовых ситуациях… — отвечаю негромко, — не хочу приучать себя к этому делу.
— Один бокал никого не убивал.
— Так все искусители говорят. Но, по сути, начиная с одного бокала, мы приучаем свой организм успокаиваться за бутылкой. Это неправильно.
— Хорошо, и как ты успокаиваешься?
— Пью чай с ромашкой, — поднимаю стакан в воздух.
— Как-то это депрессивно, — протягивает Тоня.
— Смотря, с какой стороны ты смотришь, — отрезаю спокойно.
— Хорошо, давай вернёмся к твоему студенту. Как ты выбралась с парковки?
— Мне помог… — замолкаю, пытаясь дать определение Исайе.
— Кто? Ангел-хранитель? — оценив размер паузы, хмыкает Тоня.
— Скорее, демон-защитник, — отвечаю, проанализировав свои мысли.
— О, как… Ты его знаешь? — уточняет одноклассница беспристрастно.
— Да… я знакома с ним. И теперь не знаю, как мне на него реагировать. В смысле: он спас меня. Но при этом он выглядел… жутко, — поёжившись, отвечаю.
— Он что, страшный на лицо?
— Нет, у него красивое лицо… ну, не то, чтобы прям совсем красивое… на любителя, наверное… но черты все очень… гармонично смотрятся вместе.
Замолкаю, понимая, как странно всё это звучит. Особенно с моими паузами.
— Он тебе нравится?.. — одноклассница внимательно смотрит мне в глаза, сведя брови к переносице.
— Нет, я, скорее, боюсь его. Просто это не мешает мне отметить… симметричность его черт, — взмахнув руками, поясняю.
— Ясно, — только и произносит Тоня, — ну, хорошо, тебя спас устрашающий демон-защитник с симметричным лицом, и ты — что?.. Убежала оттуда?.. Вырубила своего спасителя?.. Потеряла сознание от переизбытка чувств?..
— Дай мне посмотреть на твою полку с книгами: кажется, там пара лишних романов, нуждающихся в утилизации, — покачав головой, замечаю.
— Ну, так?.. — подталкивает меня к ответу Тоня.
— Я не убежала: в следующую же секунду приехал Давид и увёз меня домой. Что стало с тем студентом — я понятия не имею. Мне дали успокоительное и предложили поспать, но я не смогла успокоиться и выбралась на воздух. Затем пришла к тебе. Мне нужно было с кем-то поговорить, но ни Давид, ни Марк, ни Ян ещё не стали мне настолько близки, чтобы я обсуждала с ними что-то настолько личное.
— Ты сейчас перечислила… кого? — покрутив пальцем, уточняет Тоня.
— Это мои помощники, — памятуя о всех запретах, отвечаю ровно, — они вводят меня в курс дела и помогают…
— Помогают — в чём? — заметив мою заминку, переспрашивает одноклассница.
— Просто… помогают, — отвечаю.
— Так, хорошо, ты живёшь в пентхаусе, и у тебя трое мужчин-помощников и один демон-защитник. Я ничего не упустила?..
— Из твоих уст это звучит более, чем странно.
— Из твоих уст это звучит точно также, — замечает Тоня.
Хмыкаю. Поднимаю стакан и начинаю греть об него ладони.
— Я не уверена, что эта новая жизнь мне подходит, — признаюсь неожиданно, — слишком много перемен. Слишком много новых «надо». Я не хочу сказать, что я — тяжелая на подъем, но в свои двадцать пять я уже привыкла к некому размеренному течению своей жизни. А сейчас… слишком много всего. Как с этим справиться и не изменить самой себе?
— А оно тебе надо? Не изменять себе?
Перевожу на Тоню удивленный взгляд.
— Не понимаю тебя.
— С чего ты взяла, что нынешняя ты — конечная версия? У тебя впереди вся жизнь, которая — не раз и не два — преподнесёт тебе сюрпризы. И каждый такой сюрприз будет немного менять тебя, хочешь ты того или нет. Я не очень хороша в психологии, но даже мне ясно, что боязнь изменений — это скорее проблема, чем достоинство. Позволь себе меняться. Поверь, ты недалеко уйдёшь: мы все меняемся в тех границах, что для нас предназначены. Не более. Так зачем заливать себя бетоном и оставаться на месте? Какой в этом смысл?
— А если я начну меняться в худшую сторону? — напряженно спрашиваю.
— А кто сказал, какая сторона — лучшая? — произносит Тоня с не легкой такой долей цинизма.
— Внутренний голос, — пытаюсь свести всё к шутке.
И вновь терплю фиаско…
— Если ты до сих пор слышишь внутренний голос, — отвечает одноклассница совершенно серьёзно, — то ни что на этой земле не сможет изменить тебя в худшую сторону.
Молча отпиваю чай из кружки. Стараюсь не думать о том, чего так боюсь. Но почему мне так претит любое изменение в себе, в своём окружении, в своих привычках?.. Неужели это из-за страха потерять то, что я имею сейчас?
Но что это — это эфемерное «нечто»?.. Стабильность? Уверенность в завтрашнем дне?.. То, что предлагает мне Давид, выглядит так привлекательно… но вот она я, здесь, в квартире своей одноклассницы — прячусь от своих внутренних демонов, грея ладони о чужую кружку с чаем.
Я не хотела сбегать: ещё вчера я решила дать себе шанс, но…
— Прости, у меня телефон звонит, — Тоня поднимается с кресла и идёт к своей сумке.
… откуда во мне это недоверие? Это из-за того, что мама не хотела, чтобы мы с дедом общались?.. Почему я не могу просто исполнить его волю? Ведь это его последний наказ — чтобы я стала его наследницей.
Так что удерживает меня от безоговорочного согласия?
Неужели — страх перемен?..
— Аня, — одноклассница подходит ко мне с телефоном в руке, — ты знаешь Давида?
— Да, это мой… один из моих помощников, — исправляюсь на ходу.