— Вы считаете?
— Слишком уж официозно.
Он послушно ослабляет узел и снимает его через голову, отдает мне. От ощущения шелка, который только что был на нем, меня обжигает жаром.
Андрей глядя мне в глаза расстегивает пуговку на воротничке.
— Сколько?
— Что? — хлопаю глазами.
— Пуговиц. Сколько мне расстегнуть, чтобы быть на этом видео достаточно… доступным.
Прежде чем заговорить, мне приходится сглотнуть.
— Две.
Он послушно освобождает из петли еще одну пуговку.
— Подержите, — отдаю ему пудреницу и придирчиво поправляю воротничок, отряхиваю несуществующие крошки с пиджака, просто потому что хочется коснуться его твердых, широких плеч. Полинка, что ты творишь!
— Руки, пожалуйста.
Громов поддергивает рукава пиджака и протягивает мне ладони, тыльной стороной вверх. Я мягко прохожусь пуховкой по венам, которые зачаровали меня еще в самую первую встречу.
— У вас красивые руки, старайтесь иногда показывать их в кадре.
— Хорошо, я это запомню.
Мы сталкиваемся взглядами, и мгновение никто ничего не говорит. Просто молчим и смотрим, слушая два очень тихо, нарочито спокойных дыхания.
Открывается дверь и входит Димка, отвратительно воняющий сигаретами. Я торопливо отхожу от Андрея.
— Хоть бы на айкос перешел, фу! — кривлюсь и кашляю, прогоняя томность из голоса.
— Это все игрушки дьявола! — жмет Громову руку. — Здравствуйте. На меня не смотреть, микрофон не трогать… А где микрофон?
— Ой! — спохватываюсь и отдаю Громову петличку.
— Полин, а ты точно в порядке? — язвит Дима.
— Я в полном порядке! — огрызаюсь злее чем следует на безобидную шутку.
— Попудрись. Тебя тоже возьмем в кадр. Разговоры ни с кем нынче неинтересны.
Пока Громов протаскивает шнур от микрофона под рубашкой отчаянно стараюсь не смотреть на него. А все равно смотрю. Боже, ужас! С каждым днем все хуже и хуже!
Я тоже надеваю микрофон, усаживаюсь в свое кресло, Громов устраивается в своем. Отмечаю как хорошо он держится, раскованно. Смотрящая на него камера совсем его не смущает. Отлично. Отличный выбор, Полина… Сглатываю и гоню все крамольные мысли прочь.
— Можете начинать, — командует Дима, затыкает уши наушниками.
— Мы сейчас пройдемся по внеплану, чисто чтобы разговорить вас и войти в режим, а Дима пока проверит все ли хорошо с записью, хорошо?
— Конечно.
— Эм… — нужно спросить что-то нейтральное, какой ваш любимый цвет или еще какую-то ерунду, но я открываю рот и говорю:
— Почему вы носите бордовые галстуки?
— Мне говорили, что мне идет.
— Кто говорил?
— Супруга. Она, знаете ли, тот еще модный критик.
Улыбаюсь. Упоминание его жены меня ничуть не задевает. Ну да, он женат, как будто это новость. Мы просто немного флиртуем и изображать, что его жены не существует, было бы очень глупо.
— Она права, — признаюсь шутливым тоном. Черт побери, кто бы ни была женщина, что стоит за этим мужчиной, но она не глупа. Ему действительно идет.
— Спасибо. Вы меня сегодня прямо балуете комплиментами. Пытаетесь меня расслабить? Улестить? — он по моему собственному совету соединяет пальцы, показывая руки и хитро смотрит на меня поверх ладоней. Если это не флирт, то я Филипп Киркоров.
— Конечно, мне нужно, чтобы в кадре вы завоевали сердца всех бухгалтеров и владельцев бизнеса среднего сегмента.
— А если это будут мужчины?
— Они должны хотеть быть вами.
— А женщины?
Сглатываю.
— Должны вам доверять. Хотеть… чтобы вы о них позаботились, стали их партнером.
— О, я отличный партнер. И в бизнесе в том числе, — Громов задумчиво так кивает и устраивается в кресле еще расслабленнее. Он… Он с ума сошел? Вроде бы перед камерой должен быть наоборот осторожнее в словах, а тут нате — откровенно флиртует! А у меня проклятая улыбка никак не сойдет с лица. Я понимаю, что мы оба играем с огнем, оба несвободны и не планируем ничего такого. Но ощущение натянувшихся в воздухе невидимых нитей так остро, так сладко запретно, что ни он, ни я не решаемся раз и навсегда разорвать их. Показать другому — Нет! Я не буду с тобой флиртовать. Даже в шутку!
Скажи он мне: Полина, давайте уже приступим к делу. Я спешу.
Или я могла бы сказать: Давайте по тексту, Андрей….
А вот ведь нет, сидим, стреляем глазами, тонко, чувственно зеркалим позы друг друга. Я смотрю на его руки, он оценивает мои туфли с открытым мыском и как обычно не забывает мазнуть взглядом по губам. Что мы делаем? Андрей, остановись. Или я? Мне нужно остановиться? Но я… не хочу. Да, это ужасно, но я не хочу. Совсем, ни капельки. "Можно мне еще немного поиграть?" — спрашиваю его одним взглядом. И вижу «да» в ответном.
Это просто игра, ничего такого…
Бросаю взгляд на Диму, тот показывает большой палец, продолжай мол.
— Итак, Андрей, когда вы пришли в эту компанию?
— Иногда кажется, что слишком давно.
Он мило улыбается. Говорит о том как непросто было начинать. Рассказывает, как первые продажи он делал с блокнотом, ручкой и двумя кнопочными сотовыми обмотанными резиночкой.
— Очень был рад, когда изобрели двухсимочные телефоны.
Он мило шутит, и очаровательно щурится. Мне нравится болтать с ним вот так.
— Вы женаты?
— Да.
— Давно? — этого вопроса нет в моем списке, но я могу немного поимпровизировать, верно? Димка потом вырежет все лишнее.
— Тринадцать лет. А вы?
Это уже совсем не по плану — задавать вопросы мне, но привлекать к этому внимание не хочется, так что быстро отвечаю:
— Шесть.
— Хороший период. Еще все свежо, а кризис трех лет уже позади.
— Вы верите в эти кризисы по датам?
— Нет. Но иногда кризисы бывают. Я бы сказал, иногда они просто сваливаются тебе на голову ни с того ни с сего, — он смотрит на меня укоряюще, и я прикусываю губу, понимая, что это очередной острый, запретный комплимент. Ох, это все становится совсем не смешно. Представляю, как выйдя отсюда, Андрей придерживает меня за локоть и говорит: так что? Выпьем кофе? — расставляя все точки над i. И в тоже время понимаю, что это уже табу. Что он этого никогда не сделает. Потому что он надежный, правильный и женат тринадцать лет на какой-то наверняка очаровательной неглупой женщине.
Все это останется просто мимолетным флиртом и не более. И это устраивает и меня и его.
— Уверена, вы умеете справляться с трудностями. Были у вас проекты, которые нужно было спасать от краха? — увожу тему обратно на работу и Громов припоминает старт какого-то мобильного приложения, который провалился с таким треском, что он подумывал обриться голову и уйти в монастырь.
Отмечаю себе, что это точно нужно оставить, он так очаровательно подтрунивает над самим собой. Но тут же становится серьезным, рассказывая как именно он вытянул продажи. Откровенно любуюсь им, подтянутым, холеным в своей белоснежной шелковой рубашке. Стрелки на брюках, пиджак ровно по фигуре. Голубые глаза следят за каждым моим движением, на губах играет приветливая, чуть насмешливая улыбка, едва заметная из-за бороды.
Надо остановиться, надо… Но вместо благоразумного строго тона, я разглаживаю брюки на коленях, совершенно очевидно поглаживая кожу через ткань. "Полинка, ты играешь с огнем… Не надо", — шепчет мне голос разума, но я так часто слушала в своей жизни именно его, что один разок, всего один чертов разок, хочется послать его подальше.
— Что для вас самое важное?
— Честность. С другими и самим собой.
— Случалось нарушать свои принципы?
— Нет. Не доводилось, — поднимаю брови, показывая что ответ можно бы дать поразвернутее, но Андрей хмурится и кивает на мой блокнот: дальше. Ему неприятно об этом говорить и не удивительно. Мы ведь флиртуем и это уже не спишешь на случайность. Честность… Я выпрямляюсь в кресле, прекращая дразнить его покачиванием ноги. Принимаю строгий деловой вид. Поиграли и хватит. Хватит, Полина!
Интервью мы заканчиваем в спокойном темпе и куда более прохладной атмосфере.
— Супер, и на сегодня все. Пока нам будет достаточно материала, — командует Димка.
— Пока?
— На первый ролик, — невинно поясняет мой монтажный гений.
— Мы проговорили час, — опасно так понижает голос Громов.
— Ну, да. Как раз на пять минут итогового материала и хватит.
Громов резкими движениями вытаскивает провод микрофона из-под своей рубашки.
— Полина, на минуту.
Мы выходим из кабинета. Я с ужасом ожидаю расправы. Каких-то объяснений мол, он прилежный семьянин и все эти игры недопустимы так что не лучше ли будет вам вылететь отсюда пробкой, Полина? Ладони потеют, сердце колотится в груди.
Мы подходим к перилам, ограждающим внутреннюю часть нашего «бублика».
— Я не нанимался часами сидеть и трепаться для ютуба, — отрезает Андрей.
— А! — чувствую, что неуместно показываю свое облегчение. — Андрей, мне от вас нужно три часа на три позиционных ролика. Основная информация о компании. После этого мы переключимся на топ-менеджеров разных отделов и вы уже не понадобитесь.
— Это пустая трата времени, — он раздражен и не факт что из-за съёмок. Но он говорит о моей работе и вот тут уже обидно.
— Вы сказали у меня есть три часа, я потратила пока всего один.
Громов явно кипит, но возразить вроде нечего. Он оглядывает меня, и я понимаю, что вот сейчас он заговорит о нашей…нашем…
— Я сделаю максимум, чтобы вас не отвлекать. Мы постараемся выжать из сырой съемки как можно больше. Вы отлично держались, я уверена Дмитрий сможет сделать многое. Еще один час и все.
Тараторю про работу, буквально умоляя его не начинать этот разговор. Пожалуйста, не надо! Я все понимаю! Правда, все.
— Я обещаю сосредоточиться на работе. Проблем не будет, уверяю вас.
Громов хмурится.
Мы оба понимаем, что прозвучало «не буду я больше флиртовать и заигрывать». Жду, что он кивнет и уйдет в свой кабинет, но он молчит. Стоит смотрит и молчит. Я судорожно сглатываю.
— Андрей?
— Прости, я… вспылил. Я понимаю, для чего мы это делаем, просто мне это не по душе.
— Хорошо, я поняла, — проглатываю обиду. Ему не по душе… наш флирт? Ну, чтож, характеризует его сугубо положительно. Ну а чего я хотела? Что женатый мужчина после недели знакомства распишется в вечной любви? Да и не нужна мне его любовь! Вот еще! Но… что-то мне от него точно нужно. Знать бы еще что. — Один час съемок и я думаю, что вас проинтервьюирует кто-нибудь из цента обучения.
Он колеблется. Наверное, не хочет меня обижать. Все в порядке, ковбой. Не собиралась я влюбляться в тебя как последняя дура.
— У вас хорошо получается. Я становлюсь разговорчив, — и снова он улыбается.
— Только разговоры мне и нужны.
Подтекст так явно висит в воздухе, что каждая фраза может быть и о нашем флирте и о съемках.
— Тогда перестань носить эту помаду. Она будит во мне визуала.
Задыхаюсь на мгновение, а Громов стремительно уходит. Прикусываю изнутри губу, пытаясь задавить улыбку. Боже, ну что за безумие. Перестань! Нельзя! Нельзя!
Но когда после обеда я захожу в туалет, то рука автоматически тянется за помадой обновить… я застываю в нерешительности.
Стереть — значит поставить точку. Все. Пока. Никакого флирта.
Оставить… Что за манящая, опасная неизвестность. Боже, ну подумаешь немного флиртуем! Тоже мне. Все взрослые и все понимают, что между мужчиной и женщиной бывает притяжение и что теперь? Да ничего! На это у нас и есть мозг, чтобы не прыгать в койку каждому встречному-поперечному, верно?
— У нас ничего не будет. Никогда, — тихо шепчу себе в зеркало. Отражение решительно кивает.
Возвращаюсь к нам в кабинет, устраиваюсь за своим столом. Мимо идет Андрей видимо на обед. Бросает на меня быстрый взгляд, отмечает губы.
Секунду мы смотрим друг на друга, снова и снова переживая острые, игристые ощущения. Он проходит мимо.
Улыбаюсь и пожимаю плечами.
Хочу и ношу свою помаду.
Этим вечером задерживаюсь до допоздна. Громов тоже сидит в кабинете и работает. У него полупрозрачная каморка в углу, вся обклеена разными смешными распечатками с принтера.
«Босс думает» «Что накреативил, то и заработал» и прочая ерунда.
Как мне рассказала Лена из нашего отдела, это старая традиция зародившаяся еще в мохнатые года. Раз в год Громов сдирает все и проверяет креативность отдела — за час кабинет должен быть обклеен заново. Поэтому Лена велела мне заранее заготовить пару смешных картинок и цитат, ведь никто не знает когда настанет день чистки.
В восемь он выходит, я еще не закончила. Очень хочется скорее запустить инстаграм, а для этого нужно сделать и согласовать ленту. Одно «сделать» уже не так просто. Сегодня вымаливала несколько часов работы одного из дизайнеров. Понимаю, что в глазах компании я занимаюсь какой-то ерундой. Они-то разрабатывают, продают, а я сториз в инстаграм заготавливаю. Мда, мама моя такого же мнения. Чуть в обморок не упала, когда узнала, что я подалась в такую неблагородную отрасль как маркетинг.
Андрей подходит пролистывая что-то на смартфоне.
— Ролы или пицца?
У меня начинает неистово колотиться сердце, но я героическим усилием сдерживаюсь, чтобы не разулыбаться.
— Вок, если можно.
— Курица? Говядина?
— Курица.
— Угу, — он нащелкивает что-то на телефоне, блокирует. — Чего сидим?
— Инстаграм хочется запустить поскорее.
— Муж не ругается, что задерживаетесь?
— У него сегодня сверхурочная работа.
Громов подкатывает стул на колесиках с Лениного места и садится рядом.
— Выглядит неплохо, — дает он вердикт, глядя в мой монитор.
— Спасибо. Пока наброски.
— Ты молодец. Отлично вливаешься.
Чувствую, что это он говорит мне как начальник, а не как "Андрей, с которым я флиртую".
— Стараюсь. У вас тут здорово.
Отпускаю мышку и откидываюсь на спинку стула, поворачиваясь к нему. Понимаю, что теперь мы уж не поработаем и что пришел с заказом еды он не просто так. А потому что хочет поболтать. И я совсем не против.
— А ваша жена? Не ждет вас дома с борщом?
— У нее сегодня биоревитализация и мне было сказано, что лучше бы мне вовсе не приходить ночевать.
Сглатываю. Так… Все что связано с ночевкой вне дома для нас с Громовым очень опасная и скользкая тема для разговора.
— Это в шутку, разумеется. — поспешно поправляется он. Ну, конечно, в шутку, Андрей, а то я не понимаю.
Мы болтаем о мелочах, Андрей улыбается, я кокетничаю. Ничего не могу с собой поделать, рядом с ним так и тянет побыть девчонкой. Думала, что давно это все осталось в прошлом, но вот ведь.
— Кто ты по гороскопу?
— Боже, ты веришь в эту чушь?
— Телец или Козерог.
— Это все игры разума, ты же понимаешь? Посмотри исследования про общие реакции на подходящие всем вопросы. Ты же маркетолог, ты должна знать как дурить людям головы.
— Я такому не училась. Только кружить головы.
— О, с этим я уверен проблем нет.
У него звонит телефон и Андрей уходит забрать у курьера наш ужин.
Боже, все это становится уже более чем неприличным. Одно дело немного поулыбаться друг другу и совсем другое переходить на откровенный флирт. Убеждаю себя снова и снова, взять сотовый, извиниться и поехать домой. Пусть мне позвонит муж или вдруг возникнет некормленый кот. Что угодно. Просто уезжай, так правильно.
Но муж не звонит, а уезжать совсем не хочется. Мы ведь ничего такого не делаем, просто разговариваем… Но обмануть саму себя не получается. Мы с Андреем Громовым не просто разговариваем.
Он возвращается, достает из бумажного пакета мой вок, себе заказал салат. Удивляюсь.
— Поддерживаю форму. Слишком долго возился с кубиками пресса, чтобы вот так просто отдать их парочке тарелок борща.
— У тебя пресс кубиками? — хитро гляжу на него, подцепляя лапшу палочками.
— Просто стиральная доска, показать?