Тилли Коул
Лорд Лондона
Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо.
Переводчик: Арина Р
Редактор: Jane Doe
Обложка: Дарья
Вычитка: Sunshine
Перевод группы: https://vk.com/stagedive
18+
(в книге присутствует нецензурная лексика и сцены сексуального характера)
Любое копирование без ссылки на переводчика и группу ЗАПРЕЩЕНО!
Пожалуйста, уважайте чужой труд!
Пролог
АРТУР
13 лет
Я уставился на огонь.
Пламя поднималось все выше и выше, ползло вверх по каменной трубе. Я чувствовал обжигающий жар на лбу и щеках, ощущал, как начинают гореть брови. Я наклонился еще ближе, мне нужно было узнать, каково это, когда пламя касается кожи.
Мне хотелось знать, что они чувствовали, когда горели заживо, попав в огненную ловушку. Я протянул руку, почти касаясь пальцами огня. Свет яркого пламени отражался в моих очках. Все, что я мог видеть — аура оранжевого, красного и желтого цветов. Кожу начало жечь, когда я почти коснулся пламени, почувствовал запах жженых волос, но придвигался все ближе и ближе.
— Артур! — кто-то потянул меня за плечо, заставляя сесть обратно в старое плетеное кресло. — Какого черта, сынок?
Отец присел передо мной на корточки. Я посмотрел на него, но краем глаза все еще видел, как пламя манит меня ближе.
— Какого черта ты делаешь? — он слегка встряхнул меня за плечи, потом взял мою пульсирующую от ожога руку. Место, которым я почти коснулся огня, было ярко-красным. — Господи, Артур! Посмотри на свою руку!
— Я хотел узнать, что они чувствовали, — сказал я, глядя на свою покрасневшую и покрытую пузырями кожу.
Отец встал и пошел на кухню. Когда он вернулся, в руках у него был пакет с замороженным горошком. Он прижал его к моей ладони. Было чертовски больно, но я бы ни за что не сказал ему об этом. Мне было все равно больно или нет.
Я хотел, чтобы было больно.
— Держи так, — сказал отец, затем подошел к ведру с водой, стоявшему рядом с огнем, и вылил ее в бушующее пламя. Огонь мгновенно угас, шипящий звук заполнил помещение, и черный дым поднялся вверх по трубе. Я смотрел, как темнота уносится прочь. Но тьма в моем сердце и голове никуда не делась.
Я мысленно видел наш загородный дом. Точнее то, что от него осталось: только обгоревшие кирпичи, обуглившееся деревяшки... и зубы моей мамы и младшей сестры. Тела сгорели дотла. Огонь пожирал их плоть, словно демон из глубин ада.
Папа снова присел на корточки и взял меня за подбородок. Я встретился с ним взглядом.
— Я знаю, что это тяжело, сынок. Ты потерял свою маму, ты потерял Перл. — Я подумал о маме и сестре. Перл раздражала меня. Она таскалась за нами по пятам, за мной и моими друзьями. Всегда хотела быть в моей комнате, в моей гребаной жизни. Она была всего на год младше меня, но все равно была моей младшей сестренкой. Я всегда защищал ее. Я всегда должен был это делать. Но, в конце концов, я не выполнил этого. Когда она нуждалась во мне больше всего.
Я закрыл глаза и представил, как она держится за маму посреди гостиной, а огонь вырывается из-за двери, чтобы достать их, поглотить, сжечь заживо. Я слышал их крики в голове. Я слышал, как Перл умоляла меня спасти ее.
Я подвел ее. Ее и маму.
— Если бы ты пошел с ними, я бы потерял и тебя, сынок. — Голос моего отца был напряженным, низким. Он никогда не проявлял эмоций — когда дело касалось его чувств, он был ледяной глыбой. Он был грубый и жесткий. Никогда не говорил о любви и прочих подобных вещах. Но когда он упомянул маму и Перл, я услышал надлом в его голосе. Хотя он почти никогда не говорил о них, я знал, что отец тоже скучает.
Его рука переместилась с подбородка мне на затылок, и он притянул меня к себе. От него пахло табаком и мятой. Месяц назад отец запретил мне ездить в поместье. У него были дела здесь, в городе. Мне только что исполнилось тринадцать, и он хотел, чтобы я был с ним. Пришло время стать частью его семейного бизнеса.
Я все еще помню ощущение ножа в руке. Чувствую, как мои пальцы сжимают рукоятку, когда я стою перед нашим врагом на заброшенном складе в Майл-Энде. Я даже не вздрогнул, когда бросился вперед и вонзил нож прямо в грудь ублюдка. Он работал на Якудза. И сдал нас врагу. Он заслужил смерть.
Это было мое знакомство с нашим образом жизни.
Теперь я был настоящим Адли, теперь я официально часть фирмы.
Убийство того ублюдка было моим посвящением в преступный мир. А в это время моя мама и сестра умирали под обломками нашего поместья в Котсуолде.
Отец отстранился, изучая мое лицо. Я не буду плакать. Мне не хотелось плакать. Мне не было грустно, я был чертовски взбешен. Гнев бурлил в моей крови. Я хотел найти виновных и убить их. И пожарные, и полицейские сказали, что это была неисправность проводки — обычная проблема со старыми загородными домами. Нашему было больше пятисот лет.
Но этого было недостаточно. Мне было все равно кто, но кто-то должен был заплатить за то, что я потерял родных. Мне нужно было кого-то обвинить. Я не мог поверить, что это был несчастный случай.
Мне нужно было, чтобы кто-то умер... медленно... мучительно.
— Артур, — окликнул меня отец, вырывая из темноты мыслей. — Теперь остались только мы. Мы и наша фирма — теперь это наша единственная семья. У тебя есть Чарли, Винни, Эрик и Фредди. Они твои братья. Так было всегда. Они будут с тобой всю твою жизнь, точно так же, как их отцы всегда были рядом со мной.
Папа положил руку мне на плечо и крепко сжал его.
— Мы должны двигаться дальше, Артур. Не оглядываться назад. Нам нужно управлять фирмой. Мы не можем позволить, чтобы что-то ослабило нас.
Я бросил пакет с замороженным горошком на стол рядом с собой. Мне хотелось чувствовать, как жжет кожу. Я хотел, чтобы шрамы от ожогов напоминали мне о том, что и кого я потерял. Папа посмотрел на брошенный пакет, и его губы изогнулись в гордой улыбке — мой старик любил любое проявление силы, особенно если оно исходило от меня.
— Бери свое пальто. У меня назначена встреча. И ты идешь со мной.
Я последовал за отцом в коридор и схватил свое толстое черное пальто. Мы вышли из старой перестроенной церкви в Бетнал-Грин и направились к ожидавшей нас машине. Ночь была очень холодной, каждый мой выдох превращался в белый пар. Я забрался на заднее сиденье «Роллс-Ройса», а папа сел рядом.
В полном молчании мы выехали на дорогу, ведущую из Восточного Лондона. Я смотрел в окно, как мимо проносились улицы, которые принадлежали нам. Я не отрывал взгляда от всего, что видел перед собой. Вид за окном менялся от обшарпанных складов с заколоченными окнами, домов муниципалитета с террасами и захудалыми пабами к высококлассным ресторанам и барам, особнякам и машинам стоимостью в сто тысяч фунтов.
Гребаный Челси.
Джек, личный водитель моего отца, остановился перед особняком на юго-западе Челси. Джек не стал глушить машину. Снаружи полил дождь, тяжелые капли грохотали по окнам и крыше машины, словно бомбы. Джек вышел из машины, открыл отцу дверь и раскрыл черный зонт, чтобы защитить от дождя. Алфи Адли всегда должен был выглядеть безупречно. Я вышел вслед за ним из машины, и отец взял у Джека зонт.
— Мы ненадолго, — сказал он Джеку.
Мы подошли к дому, и отец постучал в дверь. Нам открыл дворецкий. Папа протиснулся мимо него, толкнув его на какую-то, без сомнения, дорогую, но чертовски уродливую вазу.
— Мне нужно поговорить с Джорджем.
— Но, сэр, подождите! — возразил дворецкий. Отец открыл дверь в коридор, а я закрыл входную дверь, заперев нас внутри. Мужчина, примерно того же возраста, что и мой отец, быстро спустился по огромной центральной лестнице и остановился.
— Подожди здесь, Артур. Я ненадолго, — сказал отец, не сводя глаз с ублюдка, который смотрел на него широко распахнутыми испуганными глазами. Мой отец смерил дворецкого убийственным взглядом. — Проследи, чтобы Альфред не наделал глупостей, вроде звонка старине Биллу. — Отец хрустнул шеей, не сводя взгляда с дворецкого. — Это дружеская встреча, верно, Джордж? Не нужно, чтобы все пошло не по плану.
— Все в порядке, Джеймс, — сказал мужчина дворецкому.
Он и есть этот самый Джордж, как я понял. Отец последовал за ним вверх по лестнице. Засунув руки в карманы, я подошел к стене в коридоре, поближе к висевшим там фотографиям, не спуская глаз с дворецкого. Я вытер очки о рубашку, стирая капли дождя, чтобы лучше видеть. Снова надев их, увидел перед собой фотографию девушки примерно моего возраста. У нее были темные волосы, темные глаза и оливковая кожа. Я прошел мимо фотографий брюнетки и Джорджа.
Закончив разглядывать фото, я сел на дорогой красный диван в гостиной и стал осматривать дом вокруг. Деньги. Кем бы ни был этот придурок Джордж, у него была куча денег.
Я оторвал взгляд от шикарных картин и скульптур и снова посмотрел на девушку на фото. Я смотрел на нее и гадал, кто она такая, пока не заскрипели ступеньки. Я резко поднял взгляд.
Каштановые волосы.
Карие глаза.
Длинные ноги.
Оливковая кожа.
Девушка с фотографии застыла на лестнице, ее глаза распахнулись, когда она увидела меня. Мой взгляд упал на ее одежду. На ней была пижама. Белая майка и шорты в розовый горошек. Ее темные волосы рассыпались по плечам.
Я молча наблюдал, как она обшаривает взглядом фойе, ее щеки пылали румянцем. Она спустилась еще ниже, пока не оказалась на черно-белом кафельном полу гостиной.
— К-кто ты? — ее потрясающий акцент ласкал мои уши. Настоящая девушка из Челси. Без сомнения, она выросла с серебряной ложкой во рту. А какой у нее был рот. Полные, темно-розовые губы, которые, казалось, постоянно надуты. Эрик, один из моих лучших друзей, называл такие губы, созданными для того, чтобы сосать член.
В случае с этой куколкой мне пришлось согласиться.
Она скрестила руки на груди, но подошла ближе.
— Ты кто? — снова спросила она.
Я откинулся на спинку дивана.
— Артур.
— Артур, — повторила она и снова подошла ближе. Она была всего в нескольких футах. Ее кожа была слегка загорелой и гладкой, а шорты подчеркивали идеальные бедра. Красивые девушки никогда не вызывали у меня подобных ощущений. Но, судя по подергиванию моего члена, эта была исключением. — Артур... — повторила она снова, ее шикарный акцент обернулся вокруг моего имени. Внезапно сверху донеслись громкие голоса. Она резко повернула голову в сторону шума.
— Папа? Это папин голос. — Она в панике повернулась ко мне. — Кто там с ним наверху?
— Мой отец.
— Но зачем?
Я пожал плечами.
— Бизнес.
Она нахмурилась, потом сказала:
— Ты ведь не слишком много говоришь, правда?
— Как тебя зовут? — спросил я, игнорируя ее вопрос.
— Ческа.
— Ческа?..
— Ческа Харлоу-Райт. — Она вздернула подбородок, гордясь своим именем.
Я нашел глазами одну из фотографий, которую уже видел на стене, на вывеске перед фабрикой было написано «Харлоу».
Все это богатство вокруг внезапно обрело смысл.
— Печенье «Харлоу». — Я вдруг понял, как они могут позволить себе жить в таком доме в лучшем районе Челси. Во всей Англии не нашлось бы дома, где не было бы пачки печенья, чтобы макать его в чашки с чаем.
— Да.
Она проследила за моим взглядом. Фотография на стене была очень старой. Перед фабрикой стоял пожилой мужчина. Рядом были молодой человек и маленькая девочка, не старше четырех лет, одетая в шляпку и красное пальто.
— Моя мама, — сказала она, подошла к фотографии и указала на маленькую девочку. — Когда она была маленькой, с моим дедушкой и прадедушкой.
Я не смотрел на фотографию. Я был слишком занят, глядя на нее. На Ческу — девчонку из Челси.
— А где она сейчас?
Лицо Чески резко погрустнело. Когда она встретилась со мной взглядом, ее глаза блестели от слез.
— Она умерла два года назад, — мои легкие сжались от печали в ее голосе, но я не подал вида. Мой отец с юных лет учил меня не показывать никаких эмоций. Всегда быть нейтральным. Чтобы ни один ублюдок не смог меня прочитать. Чтобы всегда уметь смешиваться с толпой.
Ческа осторожно присела рядом со мной. От нее пахло розами. Когда она посмотрела на меня, я увидел, что ее глаза были не такими темными, как мне показалось. Иногда они казались зелеными, когда ее голова ловила свет под определенным углом. Она скрестила руки на груди. У нее были маленькие сиськи, но для нее это не имело значения.
— А твоя мама дома? — спросила она.
— Она мертва, — просто сказал я и посмотрел на лестницу, затем через стеклянные двери в другую комнату, где дворецкий занимался уборкой. Громкие голоса стихли.
Интересно, что за дела были у моего отца с отцом Чески? Или что он сделал, чтобы заслужить личное внимание моего отца. Я вздрогнул, когда почувствовал чью-то руку на своей. Мгновенно вырвался и инстинктивно схватил запястье Чески, держа его в воздухе. Она ахнула, ее глаза были похожи на гребаные блюдца, и я медленно отпустил руку. Глаза Чески все еще были огромными, когда она потерла запястье.
— Я просто хотела сказать, что мне жаль, — ответила она. — Твою маму.
Моя щека дернулась. Я снова сделал невозмутимое лицо и поправил воротник пальто.
— Я знаю, каково это — быть без них, — прошептала она. Ее нижняя губа задрожала. — Каково чувствовать себя одиноко.
Я уставился на нее, прогоняя острое ощущение в животе, вызванное ее словами. У девчонки из Челси были длинные черные ресницы, которые касались ее щек, когда она моргала, и веснушки, рассыпанные по переносице. Над верхней губой у нее красовалась маленькая родинка.
Мне хотелось ощутить ее вкус.
Дыхание Чески участилось, и я заметил, как затвердели ее соски под майкой. Я ухмыльнулся, когда она снова быстро сложила руки на груди. Румянец вернулся на ее щеки. Девушка определенно была невинна. Она была примерно моего возраста. Но в отличие от меня, гангстерского отродья из Ист-Энда, которому отсосали и который уже трахался и кончил через минуту, она все еще была нетронутой.
Когда мои глаза скользнули вниз по телу девушки, я понял, что она будет выглядеть еще лучше, стоя на коленях. Ческа покраснела, будто могла читать мои мысли.
Звук открывающейся двери донесся сверху, отвлекая внимание девушки от меня. Я бросил на нее последний взгляд. Без сомнения, это будет единственный раз, когда я ее увижу. Мы ведь не вращались в одних и тех же кругах. Она, наверняка, ходила в какую-нибудь школу для богатеньких девочек.
Приглушенные голоса приближались. Мой отец и отец Чески спустились по лестнице. Глаза отца Чески расширились, когда он увидел ее рядом со мной на диване, почти без одежды.
— Ческа! Что ты там делаешь? Возвращайся в постель! Уже поздно.
Ческа вскочила на ноги, повинуясь папиному приказу.
— Мне захотелось пить, и я увидела здесь Артура. — Она бросила на меня испуганный взгляд. — Мы... мы просто разговаривали.
— Иди в чертову постель! — снова крикнул отец, и Ческа побежала к лестнице.
Ее отец полный придурок.
— Спокойной ночи, Ческа, — громко сказал я. Ее отец резко повернулся ко мне и покраснел от гнева. — Приятно было познакомиться. — Ческа остановилась, как вкопанная, и повернулась ко мне. Я заметил, как ее губы дрогнули, и на ее прекрасном лице появилась улыбка.
— Мистер Адли, Джеймс проводит вас, — сказал ее отец, указывая на дворецкого, появившегося из другой комнаты. Я еще несколько секунд смотрел на Ческу, а потом встретился с разъяренным взглядом ее отца.