Время тянулось с мучительной медлительностью. Карета медленно ехала по ровной дороге, укачивая путешественников, и, устроившись на коленях родителей, Шон и Сьюзан вскоре задремали. Всё это время Тори пыталась успокоить себя, убеждая себя, что если бы что-то серьёзное происходило с Себой, Эдвард ни за что не продолжил бы путь. И в какой-то невероятный момент она заметила, что здоровый цвет лица постепенно возвращается к нему. Тори испытала такое несказанное облегчение, что на глазах навернулись слезы, поэтому она поспешно отвернулась, моля Бога о том, чтобы никто не заметил этого.
И никто не заметил.
Кроме Себастьяна, который открыл глаза именно тогда, когда она перестала убивать его свои пронзительным взглядом, будоража все его существо. От долгой езды верхом у него болело бедро. У него заболела голова и начинало ныть плечо, но даже такое отвратительно состояние не помешало ему ощущать на себе её вопросительный взгляд с того самого момента, как она села в карету.
Прямо напротив него.
Она была так близка, что от волнения волосы на затылке становились дыбом. Было мучением находиться рядом с ней и не иметь возможности коснуться её. Он смотрел на её идеальный профиль, видел, как она хмуро смотрит в окно, поджимая губы. Глядя на эти губы, Себастьян испытал такую дрожь, что затряслись руки. Боже, всего пару дней назад он мог убедиться в мягкости этих губ, в их сладости и нежности! Она позволила ему коснуться себя, и он как умирающий от жажды путник испивал её, позабыв обо всём на свете. Он не мог забыть эти дивные мгновения, и слишком сильно боялся, что этого больше не повториться.
Себастьян даже не предполагал, что находиться рядом с ней такая пытка. Всем своим существом он тянулся к ней, желал её, но понимал, что это невозможно. И это убивало его сильнеё всех старых ран вместе взятых.
Он чувствовал себя виноватым за утреннюю грубость, но не знал, как сказать ей об этом. И судя по её реакции, она не захочет даже слушать. Он заметил, как она прикусила нижнюю губу белоснежными зубами, хмуро глядя в окно. Себастьян вздрогнул, вдруг поняв, что она очень сильно взволнована. И если она избегала смотреть на него, значит, эти чувства вызывал в ней он.
Она волновалась за него! Боже, она тревожилась за него! Это было невероятное открытие. Сердце его внезапно подпрыгнуло и стало колотиться о рёбра, но Себастьян вдруг замер, когда она неожиданно повернула к нему свое грустное лицо и посмотрела ему прямо в глаза.
У него что-то екнуло в груди, потому что в её блестящих серебристых глазах он узрел то, что даже не надеялся там обнаружить. Она смотрела на него с такой невыразимой печалью и неиссякаемой нежностью, что у него сдавило горло. И тогда Себастьян понял, что не может больше сидеть спокойно. Он хотел заключить её в свои объятия, хотел припасть к слегка раскрытым губам и целовать их до тех пор, пока грусть не покинет её. Но, чёрт возьми, как ему сделать это в переполненной карете?
И Себастьян вдруг отчетливо понял, что у него есть выход.
Тори зачарованно смотрела на него, чувствуя, как напряжение и усталость покидают его, а глаза обретают ясность. Она была так рада, что ему стало лучше. Каким-то чудом, но он приходил в себя от неизвестной болезни. Облегчение было столь сильно, что Тори боялась не сдержаться и коснуться его, чтобы убедиться, что с ним действительно всё хорошо.
И неожиданно она вздрогнула, когда что-то тяжелое упало на пол кареты. Прямо возле её ног.
- Что это было? - хриплым ото сна голосом спросила Сьюзан, пробудившись, и повернула в их сторону свое личико. - Что это за звук?
- Я уронил часы, - тихо ответил Себастьян, выпрямившись. - Спи, солнышко.
Успокоившись, Сьюзан положила голову на плечо отца и снова погрузилась в сон, поэтому не видела, что произошло дальше.
Озадаченная и сбитая с толку, Тори смотрела на Себастьяна, у которого было очень странное выражение лица. С какой стати он уронил часы? Зачем… Она вдруг застыла, когда Себастьян стал наклоняться, чтобы поднять часы. Его голова медленно опускалась вниз, и к её ужасу, оказалась прямо возле её колен. А потом…
Тори всю жизнь будет помнить этот миг, ибо он потянулся к её руке без перчатки, сжал её пальцы, а потом его губы прижались к её коже.
Он уронил часы только для того, чтобы поцеловать её! Целует ей руку, не смотря на всё то, что было два дня назад! Тори была так сильно потрясена, что какое-то время не могла произнести ни слова. Она даже не могла дышать, впитывая в себя тепло его губ. А потом сердце затопила такая мучительная любовь к нему, что перехватило дыхание. Боже, она ни за что не перестанет любить этого непостижимого мужчину! И сможет ли когда-нибудь понять его?
Медленно отпустив её, он выпрямился и снова откинулся на спинку сиденья.
Тори смотрела на него, пытаясь понять, что толкнуло его на этот поступок, но все мысли вылетели у неё из головы, когда она столкнулась с его глазами, полными нежности и чего-то ещё, что заставляло щемить всё внутри. У него вдруг дрогнули уголки губ, и Тори с изумлением догадалась, что он хочет улыбнуться ей.
После пяти лет разлуки, после того, что он чуть не погиб по её вине, он хотел и пытался улыбнуться ей!
Его губы застыли в полуулыбке, терзая ей сердце. В горле застрял такой комок, что Тори было даже больно дышать. Он так редко улыбался. Почти никогда. А сейчас хотел улыбнуться ей! И пусть улыбка вышла неполной, для Тори это был самый бесценный подарок. Она готова была броситься в его объятия и зацеловать его до смерти, потому что задыхалась. Её действительно душила любовь к нему. Безмерная. Бесконечная.
Два дня назад она с болью думала, что всё кончено, но теперь у неё появилась надежда. Сам Себа вручил ей этот хрупкий дар, и Тори с отчетливой ясностью поняла, что ни за что на свете не отступиться от него. Даже если его упрямство, самоконтроль и замкнутость будут препятствовать ей.
- Дядя Себастьян, ты нашёл свои часы?
Недовольный голос Сьюзан заставил Себастьяна прийти в себя. Он был весьма доволен собой, глядя на румяное лицо Вики. Ей понравился поцелуй! Она приняла его и даже не думала возражать. И теперь её глаза, эти бесподобные серые очи светились ещё ярче. Боже, один легкий поцелуй был способен преобразить её! Он не мог оторвать от неё своего околдованного взгляда. Все страхи тут же покинули его, а безысходность сменилась надеждой. Если раньше он боялся, что она будет снова избегать его, то теперь был уверен, что она не оттолкнет его.
Господи, неужели у него был шанс завоевать её? Это подействовало на него так отрезвляюще, что сознание мгновенно прояснилось. И Себастьян, наконец, понял, что ни за что на свете не отступиться от неё. Даже если она будет противиться ему, что было под большим вопросом. Теперь.
- Дядя Себастьян?
Сьюзан вновь позвала его, и на этот раз Себастьян ответил спокойным, мягким голосом.
- Я нашёл свои часы.
Он нашёл гораздо больше, чем свои часы.
- Дядя, взрослым мужчинам не пристало терять свои вещи, - назидательным тоном проговорила девочка.
- Я учту это на будущее, - кивнул Себастьян.
Да, он должен учесть тот факт, что в любви, как и на войне, все средства хороши. Особенно, когда от достижения желанной цели зависит вся твоя жизнь.
Сесилия и Эдвард незаметно переглянулись друг с другом, отметив намного больше того, что произошло. Они умели понимать взгляды друг друга без единого слова, и улыбнулись друг другу, понимая, что теперь поездка будет совсем другой.
Совершенно непредсказуемой.
Они приехали поздно и сразу же разошлись по приготовленным для них комнатам.
И, засыпая, Тори вдруг поняла, что многое может измениться по окончанию этой поездки. Боже, она так отчаянно этого хотела!
Глава 12
Наутро, впервые проснувшись без чувства горечи, Тори в приподнятом настроении спустилась к завтраку. Почему-то ей казалось, что сегодняшний день должен быть особенным. Не может ведь после того тайного поцелуя Себы всё остаться по-прежнему.
Легкое волнение охватило ее, когда Тори вошла в столовую, где все уже собрались за столом и весело о чём-то болтали.
- Доброе утро, дорогая, - улыбнулась Сесилия, увидев подругу. - Присоединяйся к нам.
Здесь были все, кроме Себастьяна. Острое разочарование кольнуло девушку в самое сердце. А она, глупышка, так надеялась, что он уже здесь. Что ждёт её. Хорошее настроение и приятное предчувствие тут же развеялись, как дым. Взяв тарелку и положив себе яичницы и немного ветчины, Тори подошла к столу, всё же надеялась, что Себа смог как следует отдохнуть и полностью прийти в себя.
- Пока ты завтракаешь, мы посвятим тебя в наши планы, - весело сказала Амелия, сидя рядом с необычайно притихшей Алекс.
- У нас есть план? - удивилась Тори, присев рядом с Шоном на другом конце стола.
- Конечно, - заявила Сесилия. - Кто приезжает в Лондон без плана?
- Я думаю, тебе понравится наш план, - улыбнулась Амелия, а потом повернулась к своей подруге. - Алекс он точно понравился, да, дорогая?
Алекс робко пожала плечами, заерзав на стуле от чрезмерного внимания к себе. Ей было не по себе в новом месте, в новом городе. Лондон пугал её своей таинственностью и серостью. Алекс хотелось поскорее вернуться домой, в свою оранжерею, где она чувствовала себя более уверенной.
- Зависит от того, - тихо сказала она, - какие у вашего плана будут последствия. Я имею в виду непредвиденные, неожиданные… Плохие последствия.
- Уверяю тебя, у нашего плана не может быть плохих последствий, - рассмеялась Амелия.
- Так что у вас за план? - вмешалась Тори, усилием воли отгоняя от себя мысли о Себастьяне.
Надежда, которая вчера затеплилась у неё в сердце со вчерашнего его поцелуя, шептала ей, что возможно он ещё отдыхает и набирается сил. Так что не было повода так изводить себя. Но она не могла… Уж слишком велико было желание увидеть его.
- Итак, - прервала её мысли Сесилия, повернувшись к подруге. - Сегодня воскресенье и было бы непростительно потратить этот чудесный день на покупки. Мы можем, конечно, совершить облаву на магазин готовых платьев мадам Гийяр, но разумнее оставить это на завтра. Сегодня мы покатаемся по городу и погуляем в Гайд-парке. Ну, как тебе наша идея?
- Думаю, - медленно заговорила Тори, почувствовав, как у неё пропадает аппетит, - это хорошая идея.
- Мама придумала замечательный план! - гордо воскликнул Шон. - Папа обещал угостить нас мороженым! Вы когда-нибудь ели мороженое?
Тори не расслышала его вопроса, потому что в этот момент в комнату, наконец, вошёл Себастьян. У неё сладко замерло сердце при виде него. Она так долго ждала его, так сильно волновалась за него.
Он был так красив в синем сюртуке, черных бриджах и белоснежной рубашке, которая оттеняла его тёмный загар. Затаив дыхание, Тори всё ждала, когда же он посмотрит на неё, когда же даст силы жить дальше. Но к её немалому удивлению Себастьян не только не посмотрел на неё. С невероятно суровым, замкнутым выражением лица он прошёл по комнате, обошёл стол и уселся возле брата, выбрав самый дальний угол от неё!
Ничего не понимая, Тори продолжала изумленно смотреть на него. И когда Себастьян действительно сделал вид, будто её не существует, ей захотелось швырнуть в него что-нибудь тяжёлое.
- Мисс Тори, - снова неловко окликнул её Шон в ожидании ответа. - Так вы пробовали мороженое?
Сесилия строго посмотрела на сына.
- Шон, сколько раз говорить тебе, что неприлично приставать к другим со своими вопросами!
- Но я всего лишь хотел узнать… - расстроено начал малыш.
- Шон!
- Хорошо. - Шон виновато посмотрел на Викторию. - Простите, мисс Тори.
Дрожащий голос Шона подействовал на Тори отрезвляюще. Но это не избавило её от дурного предчувствия, что что-то произошло. По какой-то невероятной причине Себастьян предпочёл совершенно не замечать её!
Взяв себя в руки, девушка повернулась к малышу.
- Ты ни в чём не виноват, дорогой, - мягко заверила она, глядя на притихшего Шона. - Я просто пыталась вспомнить… Это было так давно.
- Так вы всё же пробовали мороженое? - воодушевился Шон.
- Да, - кивнула Тори, полностью сосредоточившись на разговоре. - Это было в мой первый сезон, когда меня представили ко двору. - Тори вдруг заметила, как напряглись костяшки пальцев Себастьяна, который чересчур сильно сжал вилку. Так ему интересен этот разговор? Он хочет знать об этом? Он заметил её, но не может посмотреть на неё? И неожиданно ею завладело желание “наиболее полно поделиться” подробностями своего сезона. Пусть он внимательно слушает её рассказ. Потому что ей было, что рассказать. - О, что это были за времена! - начала она. - Мы с Кейт ходили на балы, бывали в театрах и знакомились со многими милыми людьми.
- А с джентльменами знакомились? - спросила Сьюзан.
За этот вопрос Тори готова была расцеловать малышку.
- Конечно, ведь именно один из этих джентльменов и угостил нас мороженым.
- А эти джентльмены, они вам нравились? - последовал ещё один изумительный вопрос.
- Они были милыми и внимательными, но иногда терялись и не могли ответить на мои вопросы.
- Возможно, они терялись из-за вашей красоты? - робко предположил Шон. - Вы же такая красивая! Почти как лесная фея, о которой читала нам мама.
Тори рассмеялась, ощутив в груди что-то среднее между легкостью и горечью.
- Думаю, дело было не только в этом, - наконец ответила Тори, уговаривая себя не смотреть в другой конец стола. - Они действительно не знали, как ответить на мои вопросы.
Шон удивленно приподнял брови.
- И о чём же вы их спрашивали?
- Однажды Кейт сказала мне, что если я хочу избавиться от надоедливого кавалера, мне нужно всего лишь спросить у него, в каком году Платон написал “Пира”, и в каком акте начинается речь Сократа.
Две пары детских глаз изумленно уставились на неё.
- Ну и вопрос, - выдохнул Шон. - А вы знаете, когда этот… Плато написал свой… рассказ?
Тори печально улыбнулась.
- Понятия не имею. Но это всегда срабатывало.
- И часто вы задавали свой вопрос?
- Глупый, - прервала Шона сестра. - Мисс Тори такая красивая, что наверняка все мужчины в бальной зале постоянно докучали её. Вот ей и приходилось спасаться. Думаю, это происходило достаточно часто, да, мисс Торт?
Тори уже не знала, что ответить, ощущая тревожное волнение. Себастьян отложил вилку, и теперь никак не реагировал на происходящее. И беспокойство Тори сменилось раскаянием. Возможно, ей не следовало заводить подобный разговор, но и он не должен был вести себя так, словно её нет в этой комнате! Это ранило её в самое сердце. Как он не понимал этого? Неужели ему не хотелось хоть бы разочек, ну пусть мельком взглянуть на неё?
- А кто вас угостил мороженым? - снова послышался вопрос Шона.
На этот раз Тори уже не так сильно хотела отвечать. Она уже вообще ничего не хотела говорить. Ей хотелось встать и выйти из столовой. А ещё лучше, она хотела бы остаться наедине с Себой и напрямую спросить у него, почему он ведёт себя так? Особенно после вчерашнего.
- Сын графа Бромлей, виконт Эшборт однажды повел нас с Кейт в заведение одного известного в те годы кондитера, - пробормотала она.
- И вам понравилось?
Тори уже и не помнила, каким бывает мороженое на вкус.
- Оно… оно очень сладкое.
Наконец, успокоившись, Шон вернулся к своему завтраку и принялся за еду. С тяжелым сердцем Тори отвернулась от всех, пытаясь дышать ровнее. Что с ним произошло? Только она начинала думать, что чудо возможно, как реальность отбрасывала её в жестокую реальность. Что заставило его так жестоко игнорировать её?
- Себастьян, - нарушил молчание Эдвард, взглянув на мрачного брата. - Мы едем кататься по городу. В министерство поедем завтра.
- Чудесно, - буркнул он, наклонившись к своей тарелке, которую так и не тронул.
- Ты едешь с нами.
- Уверен, вы отлично справитесь без меня.
- Сомневаюсь, да и что ты будешь делать дома один? Ты столько лет не был в Лондоне. Тебе непременно захочется посмотреть, как за это время похорошела столица.