- Как у тебя дела, Вики?
Тори сжалась от мучительной боли, услышав свое особое имя, произнесённое его глубоким голосом, однако она приложила все силы для того, чтобы скрыть свои истинные чувства. Что она могла ответить? Разве он не понимал, не видел, как ей плохо без него? Но он ни за что не узнает об этом, поклялась Тори, и заговорила притворно беззаботным тоном:
- Восхитительно, благодарю. Я готовлюсь к своему сезону. Скоро кончится нынешний сезон. Кейт выйдет замуж. Кажется, она нашла свою любовь. Отец писал, что собирается дать объявление о помолвке. Затем настанет моя очередь. Я поеду в город, буду ходить на балы и приемы, встречу свою любовь и тоже выйду замуж. А ты как?
Тори была достаточно взрослой, чтобы понимать, что она делает. Ей было невыносимо больно говорить такое, но она хотела увидеть его истинные чувства, хотела понять, что же все-таки значит для него. Нужна ли она ему? Он хоть как-то покажет, что она ему небезразлична? Тори мысленно умоляла его сделать хоть что-нибудь, сказать хоть что-нибудь! Пусть он отругает её, пусть потребует, чтобы она никуда не поехала. Ведь в Лондоне у неё, несомненно, будут поклонники, которые станут ухаживать за ней, дарить цветы. Но если он попросит, если скажет хоть слово, она никуда не поедет. Одно слово…
Ведь в Лондоне появятся поклонники, которые захотят её поцеловать! Но Тори не хотела чужих поцелуев! Она хотела, чтобы её целовал только Себастьян, её Себа. В последние годы жажда его поцелуя стала просто навязчивой идеёй. Она грезила об этом миге почти постоянно, изводя себя до предела, желая об этом во сне и наяву.
И снова он ничего не ответил на её провокационное заявление. Кроме бледности и сковавшего напряжения, ничего больше не выдавало его чувств. А потом он медленно развернулся и шагнул прочь, словно пожалел, что вообще пришел сюда. Это просто потрясло Тори. Она была в таком отчаянии, а он смеёт уходить! И вот так она нужна ему? И после всего у него хватает наглости вот так легко разрывать ей сердце? У неё перехватило дыхание, потому что она ощутила себе преданной. В очередной раз! Не в силах больше скрывать свой гнев, Тори обернулась и громко крикнула, глядя ему в спину:
- Ты - чурбан! Я говорю, что поеду в Лондон, найду себе жениха и, возможно, выйду замуж, а ты просто разворачиваешься и уходишь?!
И тут Себастьян остановился и резко обернулся к ней. Он отошёл от неё всего на пять шагов, поэтому Тори удалось отчетливо увидеть, с какой болезненной грустью потемнели его некогда сверкающие зелёные глаза.
- Ты имеёшь право на свой сезон, а я не имею права отнимать его у тебя, - тихо произнес он, сжав руку в кулак так незаметно, что девушка даже не обратила на это внимания.
Тори шагнула к нему, не отрывая от него глаза. И когда оказалась прямо перед ним, она вдруг ощутила, как из неё разом уходят все силы. Она так устала. Устала сражаться с ним. За него. Устала жить без него.
- Как ты можешь быть таким спокойным? - охрипшим от боли голосом спросила Тори, полагая, что хоть бы сейчас он не сможет устоять, хоть бы сейчас он должен сделать что-нибудь, иначе она просто сойдет с ума.
Он так долго молча смотрел на неё, что, казалось, больше никогда не заговорит, но все же он не сдержался.
- Я заканчиваю учебу в следующем году, - совсем тихо начал он, так что Тори пришлось напрячь слух, чтобы расслышать каждое его слово, которое перекрывал шум волн. - Архиепископ выдаст свидетельство о сане и назначит мне приход. Возможно, если ты подождешь…
Сердце Тори подпрыгнуло с такой силой, что сначала она просто позволила себе впитать в себе его слова. Он хочет, чтобы она ждала его! Он думает о ней. Он хочет… Боже! Тори готова была сказать, что будет ждать его вечно, что хочет этого больше всего на свете, но он вдруг прикрыл глаза, опустил и так сокрушительно покачал головой, будто жалея о каждом произнесённом слове, что Тори похолодела от ужаса. А потом на её глазах он снова развернулся и широкими шагами пошёл прочь, словно только и мечтал о том, чтобы покинуть пляж. Покинуть её. На этот раз Тори ощутила черную боль, которая с неумолимой силой сжала ей все внутренности.
Он уходил, не желая слушать её ответа. Он не желал слушать её ответа. Не хотел, чтобы она ждала его. Он жалел, что сказал ей такое?
- Ты - трус, Себа! - выкрикнула Тори так громко, что запершило в горле. Она даже не заметила, что плачет, пока провожала его пустым взглядом. - Ты самый настоящий трус!
Но он даже не обернулся. Он просто ушёл.
Невероятно!
Глава 4
Настала пора Тори выходить в свет и быть представленной ко двору, вот только сама Тори хотела этого меньше всего на свете. Её мысли и желания были очень далеки от Лондона, однако реальность вторгалась даже в самые потаённые уголки сознания. И вскоре она попала в совершенно другой мир, мир богатства, красоты и блеска.
Кейт была рядом и всячески помогала сестре, хотя сама она нуждалась в гораздо большей поддержке. Дело в том, что Кейт так и не вышла замуж, хотя и было объявлено о её помолвке с тем самым джентльменом, которому удалось покорить её сердце и который изначально являл собой образец добропорядочности и чести. Вот только всё его достоинство, все чувства и клятвы оказались грязной ложью, потому что в самый неожиданный момент выяснилось, что у него уже есть законная супруга и даже двоё детей. Кейт очень тяжело перенесла обман и предательство своего “жениха”. У неё напрочь пропало желание вновь появляться в свете, потому что она больше не могла верить мужчинам. Но в самый последний момент она передумала. Ради Тори, которая попадала в тот же мир, который разбил ей сердце. Кейт не желала сестре такой же участи, а Тори не могла найти слов, чтобы выразить свою благодарность и любовь к сестре. Она всегда восхищалась выдержкой и силой воли Кейт. И если бы ни Кейт, она вряд ли бы смогла пройти через все испытания.
Тори испытала настоящий шок, когда на первом же балу её безоговорочно признали новой сенсацией сезона. Все представители мужского пола добивались её внимания, бальная карточка заполнялась с ошеломляющей скоростью, а цветочные магазины получали невероятную выручку только от продаж букетов специально для мисс Виктории Хадсон. Городской дом в Лондоне был превращено в настоящую оранжерею, и Тори нравилось наблюдать за сетованиями отца, который с грустью смотрел на умирающие цветы, предпочитая живые, в глиняных горшочках.
Но никакой радости ни балы, ни тем болеё знакомства не приносили ей. И Тори стало противно от того, что ей придется веселиться, улыбаться, смеяться и делать вид, что жизнь прекрасна. Потому что ничего прекрасного уже не могло быть.
На первом же балу у Тори появился особо пылкий поклонник, если не учесть дюжину других, которые постоянно преследовали её. Гарри Лейтон, красивый светловолосый сын престарелого графа, выделялся среди всех своими изысканными манерами, был неизмеримо галантен, всегда сопровождал её на различные мероприятия, приглашал на прогулки и, конечно же, дарил цветы. Тори не имела ничего против наличия у себя стольких поклонников, потому что, глядя на них, она представляла, как бы отреагировал на всё это Себастьян, если бы видел всё своими глазами. Несомненно, он бы пришёл в ярость, если бы узнал, сколько мужчин желает её внимания, её слов, её решений и её улыбки. Сознание этого факта подстегивало её. И чем больше она думала, как бы досаждала его своим поведением и наличием бесчисленных поклонников, тем больше ей хотелось флиртовать, смеяться и улыбаться. В конце концов, Тори решила, что отточила до совершенства мастерство скрывать свои истинные чувства, и полагала, что так будет всегда, пока однажды Лейтон не поцеловал её.
Всё произошло так быстро и внезапно, что Тори не успела даже отреагировать или остановить его. Они гуляли в саду графини Данбери, у которой проходил очередной бал, когда Лейтон неожиданно и решительно обнял её. Тори была ошеломлена и немного даже напугана его поведением. Ей казалось, что её загнали в угол. Она никогда не думала, что её поцелует кто-то другой, что с ней произойдет такое. Нет, она не была настолько наивна, чтобы не понимать, что может грозить девушке, которая остается наедине со своим кавалером. Просто она не представляла, что кто-то другой может поцеловать её раньше Себастьяна.
Первой её мыслью была: это должен был быть Себастьян! В эту минуту она отчаянно, до боли хотела бы оказаться в объятиях Себы. Чтобы это были губы её Себы. Ведь она так долго грезила об этом, так неистово желала именно его поцелуя. Замершая в руках незначительного поклонника от столь глубоких переживаний, тем самым она дала Лейтону призрачную надежду на то, что неравнодушна к нему, что конечно же было абсолютно не так.
В ту ночь Тори горько плакала в своей постели, воспринимая этот неожиданный поцелуй как предательство. Потому что именно Себастьян заставил её проходить через это. Именно он оставил её одну в этом непонятном, большом мире. Именно он не захотел быть рядом с ней. И что самое ужасное, заставил почувствовать, будто бы она предает его. Тори действительно казалось, что этим поцелуем она осквернила не только себя, но и свои чувства к нему. Ей было больно и тошно, но ничто в мире не могло исправить ситуацию. Единственный человек, который мог бы спасти её и её сердечко, охотно учился вдали от неё.
К немалому удивлению Тори после произошедшего Лейтон попытался сделать ей предложение, причём дважды с особой настойчивостью пытался с ней поговорить. И дважды она отказывала ему с почти яростной решимостью. Во-первых, потому, что ни один мужчина на свете не интересовал её, кроме того самого, которого она не видела больше года. А, во-вторых, скрытый холодный блеск и неуловимая жестокость в глазах Лейтона, которые он, однако, ни разу не проявлял в её присутствии, заставляли держать его на определённой дистанции. Как и всех остальных поклонников.
Кейт однажды шутливо заметила, что Тори наверняка в третий раз согласиться выйти за него замуж. Разумеётся, она шутила, ведь Кейт знала об особом отношении сестры к Себастьяну, которого, как предполагала Тори, не было в Лондоне. И Кейт надеялась, что Тори и дальше так будет считать. Однако самой Тори было по-настоящему больно от её слов. И к её великому облегчению, Лейтон больше не осмелился сделать ей предложения. Он исчез после последнего неудачного разговора с ней в саду леди Рашфорд, где снова попытался поцеловать её. Никто больше не видело его в городе, и никто не знал, куда он мог уехать. Тори отчетливо дала ему понять, что он никогда не интересовал её так, как ему бы этого хотелось.
- Я никогда не рассматривала вас в качестве мужа, милорд, - твёрдо заявила она, даже не боясь реакции мужчины, чьи чувства, возможно, задевала подобным жестоким образом.
Лейтон побагровел, глаза его пылали.
- Но ваши поцелуи… - начал он.
- Я не хотела этого и мне жаль, что вы подумали иначе. Я не стремилась дать вам надежду.
- Вы думаете, что можете так легко играть мной и моими чувствами?
Он выглядел по-настоящему рассерженным, и Тори даже вздрогнула от дурного предчувствия, но намеревалась до конца довести до него свое истинное отношение к нему.
- Я не умею играть с людьми, милорд, - тихо ответила она.
- Лживая сука! - неожиданно резко выдохнул он, сжав руку в кулак, и сделал шаг в её сторону, но тут же остановился, сделав глубокий вдох. Тори была ошеломлена его словами, но он кажется, вовремя успел взять себя в руки. К великому её облегчению. - Вы девушка, я допускаю тот факт, что вы в смятении, но это скоро пройдёт. Я надеюсь, что вы как следует подумаете над нашим разговоре и придете к правильному заключению, поймете, как сильно ошибаетесь.
Тори смотрела ему прямо в глаза, когда сказала:
- Никогда ещё я не ошибалась в своих чувствах. И ничто на свете не изменит моего решения.
После этого разговора она больше никогда не видела его.
Тори словно подменили после того поцелуя. Ею владели горечь и злость на весь мир. Она стала ещё настойчивеё искать общества молодых людей, и снова дело завершилось очередным поцелуем. Причем на этот раз был уже другой поклонник. Она даже не могла вспомнить его имени, вновь захваченная болезненными чувствами предательства и потери. Но как ни странно, на этот раз всё оказалось совсем иначе. Ей даже чуточку понравился поцелуй. И она вдруг поняла, что с разными мужчинами это бывает по-разному.
А потом её вновь поцеловали. На этот раз это был её третий поклонник, веселый и преданный друг Генри Эшборт, который, в отличие от всех остальных, нравился Тори. И пусть теперь она была болеё опытна в подобных делах, однако неизменным оставалось одно: каждую ночь в день поцелуя Тори горько плакала в подушку, желая, чтобы это был Себастьян, представляя, что могла бы почувствовать, если бы её коснулись его губы. И в такие минуты она готова была убить его за ту боль, которую он причинял ей даже на расстоянии.
Пока Тори пыталась справиться с совершенно новыми испытаниями, Кейт стала жертвой очередного обманщика, который на этот раз с особой жестокостью разбил ей сердце. Тори очень надеялась, что сестра оправится от этого удара и не станет замкнутой и полностью недоверчивой. Но Кейт было невероятно плохо. На ней лица не было, когда однажды утром она вошла в столовую и сказала, что разорвала помолвку. Дела задержали родителей в Лондоне, однако отец тут же приняли решение отослать дочь домой, чтобы в стенах родного дома она смогла хоть как-то прийти в себя. Тори воспользовалась случаем и с огромной радостью и облегчением покинула столицу, желая уехать из города, который открыл ей новые грани страданий.
Они уже были в Клифтоне, когда через пару дней до них дошла ужасная весть: родителей ограбили по дороге домой и перерезали им горла. Неожиданная трагедия, обрушившаяся на их семью, грозила разорвать юных Хадсонов на части. Маленький Габби был безутешен, Алекс куда-то пропала, и никто не мог её найти. Кейт металась между ними, стремясь хоть как-то помочь родным.
Тори не могла даже представить, что испытала не всю боль мира, который продолжал издеваться над ней. Она и не знала, что способна страдать ещё глубже, пока смерть родителей не доказала обратное.
Это испытание жизни почти выбило почву у неё из-под ног. Тори думала, что ей осталось совсем немного до полного безумия. Незаметно покинув дом, она двинулась к пляжу, не замечая ничего вокруг. Внутри было так холодно и пусто, что она начала дрожать. Тори боялась, что упадет и никогда больше не сможет встать. Это было слишком. Такого не должно было произойти. За что? Сначала потеря Себастьяна, теперь родители… Кого она лишится через два дня?
Ноги сами несли её к заветному месту. И внезапно она оказалась в чьих-то крепких объятиях.
Ни ничто в мире не смогло бы помешать ей узнать, кто это!
Уткнувшись в грудь Себастьяна, и со всей силы, которая у неё ещё осталась, обняв его, Тори, наконец, горько зарыдала, испытывая несказанную благодарность к высшим силам за то, что те именно в этот момент послали ей Себу. Он был нужен ей сейчас как никогда прежде. Он обнимал её с не меньшей силой и всегда такой красноречивый, на этот раз он не мог произнести ни слова. Поглаживая её дрожащие плечи, он лишь хрипло шептал:
- Вики… Вики…
И как ни странно это помогало ей, это спасало от той черной бездны, в которую Тори могла провалиться в любую секунду. Жизнь была слишком быстротечной, чтобы хранить в сердце обиду и боль. Она устала страдать и жить без него. Тори готова была смириться с его новой профессией, была готова принять любые его условия, любое решение, лишь бы он больше не уходил. Лишь бы никогда не оставлял её одну, потому что она не могла больше жить без него. Жизнь была по-настоящему бессмысленной и невероятно пустой. И так внезапно могла закончиться.
Тори крепче обняла его, полностью признав свое поражение. От этого ей стало немного легче. Она была бессильна перед ним. Слезы иссякли, в голове прояснилось, и теперь она могла думать болеё связно.
Наконец она была там, где хотела быть почти всю свою жизнь: в его надежных, крепких объятиях. Тори всё сильнеё ощущала силу и тепло его тела, которые подпитывали её и дарили надежду. Надежду, в которой ей было отказано так долго. Так долго она мечтала об этом дне. О дне, когда он вернётся к ней. Когда обнимет её так, будто никогда не бросал её. Но было ещё кое-что, что могло бы окончательно вернуть ей кусочки её разбитого сердечка.